Разминка

Это была катастрофа. Грёбанный апокалипсис, эпичнее, чем в американских фильмах: Лилия повредила правую руку, неудачно оступившись, и теперь они с Яковом отправились к медикам. До разминки оставался целый час. Они еще успеют вернуться, а Юра не маленький мальчик, вот только проблема заключалась не в одиночестве перед выступлением. Причёска. Чёртовы косы Лилия так ему и не заплела, а сценический образ требовал. В принципе, Юра бы мог положить на этот самый образ, собрать волосы в хвост, да только сдаваться вот так не хотелось. Лилия распущенных волос для этой программы не признавала, будь её воля, собрала бы тугой пучок, как у балерины какой — и нарушать их паритет, пусть даже вынужденно, не хотелось. Он был обязан своим тренерам хотя бы такой малостью, как послушание. Хоть изредка. Юра поморщился, прикинув, как смотрелся бы с зализанным волосами и пучком на макушке. Ему пришлось напрячь воображение: сейчас на голове творился такой бардак, что оставалось только башкой о стену приложиться. Мила, последняя надежда Юры, как назло не брала телефон. Яков в приказном порядке посоветовал обратиться к Виктору, но к такому Юра был не готов. Коса, над которой он возился вот уже десять минут, снова рассыпалась в самом начале — две пряди поползли вниз, третья выбилась петухом. Поднятые руки уже начали затекать, ебучие волосы никак не хотели поддаваться его неловким движениям, и ему снова нужно было начинать сначала. — Блядь! Блядь, блядь, блядь! — от души выругался Юра. Психанув, он разлохматил себя ещё больше и швырнул расчёску на маленький столик, чудом не разбив зеркало для грима. В дверь постучали, и Юра на мгновение понадеялся, что это Мила. Или, в крайнем случае, Виктор — так было бы легче попросить его о помощи, чем искать по всему спорткомплексу и отбирать у свинки. А может, Юри тоже мог бы помочь? В конце концов, отчаянные времена требуют отчаянных мер. — Ну? — Не готов ещё? Разминка через пятьдесят пять… Отабек запнулся, встретившись с ним взглядом, и замер на пороге. Юра примерно представлял, как выглядит сейчас: с шухером на голове, злющий, как собака. Русская, блядь, фея. Волевым усилием Юра выдавил из себя улыбку: его новый — единственный — друг не заслуживал такого приёма. — А у меня тут пиздец. Отабек вошёл внутрь, плотно прикрыв за собой дверь. Его оценивающий взгляд пробежался по Юре с головы до пят и снова вернулся к голове — оно и понятно. Не заметить этот кошмар сложно. — Вижу, — немногословно заметил он. Юра не знал, хочется ему расцеловать Отабека за отсутствие лишних комментариев или, наоборот, прибить. В его краткости и прищуре ему чудилась дружеская насмешка, и к ней Юра ещё не привык. — Обычно меня заплетает Лилия, но сейчас форс-мажор, и я вроде как должен сам. Нихера не выходит. — Позволишь помочь? На секунду Юра завис. Отабек будто не задумался даже, сразу спросил всерьёз, не размениваясь на вежливые предложения с надеждой на отказ. За их недолгое знакомство у Юры в голове уже успел сложиться образ Отабека, удивительно приятный и отчасти прозрачный. Плетение пусть даже несложных в теории кос в этот образ как-то не укладывалось. К тому же, они с Отабеком и правда были похожи: охраняли своё личное пространство как церберы. У Отабека это определённо получалось лучше, но оттого, казалось, он куда больше Юры уважал чужое. Он не мог не понимать, на что подписывается. Юра представил, как Отабек запускает пальцы в его волосы — осторожно, может, чуть неловко — и не почувствовал раздражения. Это определённо лучший кандидат, чем Никифоров. — А можешь? Отабек усмехнулся. На его закрытом лице любая пробившаяся эмоция всегда смотрелась ярко — как подснежники среди зимы. — Могу. У Юры отпали последние сомнения: точно может. — Для начала — присядь. Юра послушно плюхнулся на стул и уставился в зеркало: Отабек стал позади него, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Юра взял со столика свой телефон — он всегда за него хватался, не зная, куда деть руки. — Давай покажу, что должно получиться… — Я видел твою произвольную. Это логично — изучать своего соперника заранее, вот только Юра прокаты Отабека не посмотрел даже после личного знакомства, решив, что вживую всё равно будет лучше и незачем портить интригу. Но внимание Отабека ему льстило. — И запомнил мою причёску? Юра так и пялился в экран, на автомате пролистывая ленту инстаграмма: фото Гоши с новой девушкой, селфи Виктора с Пхичитом, Юри с нервной улыбкой… Ничего из этого не отвлекало его от возникшей неловкости. — Запомнил. Юра поднял голову, и они встретились взглядами в зеркале. Отабек смотрел с вызовом. — Можно? Для такого целеустремлённого человека Отабек задавал удивительно много формальных вопросов. Юре захотелось взвыть: сколько ещё они будут ходить вокруг да около? Он и так сидел как на иголках. С запоздалым изумлением Юра понял: он уже ждёт прикосновений Отабека, а не боится их. — Давай уже, — пробормотал Юра, отведя взгляд. В этой дуэли он позорно слился. Отабек придвинулся ещё ближе и вскинул руки. Юра прикрыл глаза, напрягся всем телом, пытаясь усмирить колотящееся где-то в горле сердце. Первым делом Отабек откинул назад его чёлку, мазнув горячими пальцами по лбу. Юру что в кипяток окунули: он чувствовал, как заливается краской от шеи до кончика носа, и ничего не мог с собой поделать. Отабек потянулся за расчёской, лежавшей на столике, перегнулся прямо через него — Юра почувствовал его запах, то ли одеколона, то ли просто геля для душа. Приятный, но не сладкий. Юра едва ли смыслил в парфюмерии, зато точно мог сказать: пахло вкусно. Осторожные прикосновения расчёски понравились ему куда меньше, чем тёплых пальцев, зато не смущали так сильно. Отабек старательно расчесал его спутанные волосы, забрал назад. — Резинка есть? Юра кивнул, обнаружив, что в горло будто песка натолкали — выдавить из себя хоть слово оказалось выше его сил. Он стащил бежевую резинку с запястья, протянул назад, всё так же не глядя. Отабек ловко подцепил её пальцами, избежав прикосновения. Юра подавил в себе порыв схватить его за руку — зачем бы ему? Отабек ловко отделил часть волос для плетения, остальные — собрал в хвост. Юра не видел, но чувствовал каждое его движение. Чувствовал, как горячие подушечки пальцев проходятся по виску, разделяя пряди, как скользят волосы сквозь его пальцы. Визуально Юра не помнил, какие у Отабека руки, но зато немного знал их на ощупь. У Отабека было крепкое рукопожатие и очень нежное обращение сейчас. Кожа головы горела, покалывала миллионом иголок — Юра понимал, что его реакция далека от нормальной. Но Отабек заплетал косу медленно, так медленно, что Юра боялся задохнуться от переизбытка ощущений. Он явно старался и аккуратничал, а потому не торопился. Юра пытался дышать бесшумно и ровно, чтобы не выдать себя. Пару раз Отабек чертыхнулся, сбившись, и от его голоса, дыхания на макушке Юре поплохело ещё сильнее. Уже прихватывая первую косу резинкой, Отабек мазнул пальцем за его ухом, и Юра вздрогнул от неожиданности. — Извини. Юра открыл глаза, заподозрив неладное: голос Отабека звучал почти незнакомо, глухо и неверно. И выглядел он так же незнакомо. У Отабека покраснели скулы и лоб — смешными пятнами, будто краской облили; глаза его блестели, и Юра подозревал, что получись у него перевести взгляд на собственное отражение, то увидел бы тот же блеск. — Не смотри, дуракам полработы не показывают, — проворчал Отабек, смутившись ещё больше. А ведь на причёску никто и не смотрел. Юра не успел возмутиться как следовало, только выдохнул детское «сам дурак», когда Отабек накрыл ладонью его глаза. Сопротивляться не хотелось, только слушаться беспрекословно, делая вид, что всё в порядке. Именно так поступают друзья. Про себя Юра смеялся, понимая, что кое-что пошло не по плану у них обоих. Отабек отнял ладонь — нехотя, очень медленно, проведя пальцами по лицу Юры. Юра вообще-то не кусался, но сейчас ему очень хотелось укусить Отабека за руку, прихватить большой палец, поцело… Юра запнулся и решил мысль не додумывать. Отабек принялся за вторую косу, с ней дело пошло быстрее: он наловчился затягивать пряди с одинаковым усилием и больше не ошибался. Собрал хвост целиком, зафиксировал резинкой и обкрутил её прядью, пряча под волосами. Удивительная дотошность. — Ну, смотри. Юра немедленно открыл глаза, и отчего-то ни капельки не удивился: причёска и правда получилась. Не такой идеальной, как у Лилии, но едва ли тот идеал достижим. А Отабек постарался на славу. Он взглянул на часы — прошло всего пятнадцать минут, а показалось, что вечность. Возмутительно короткая вечность. Юра запрокинув голову, не желая больше пялиться на отражение. Отабек растерянно смотрел на него сверху вниз, взгляд его метался от глаз к губам, но Юра знал, что ничего не будет. Не сейчас и, может, не скоро. Но когда-нибудь они перестанут звать себя просто друзьями — и ладно. Юра будет этого ждать. Он улыбнулся, не зная, сумеет ли совладать с голосом. Отабек вернул ему улыбку — мягкую, преображающую его лицо. От неё сладко сжалось сердце: дружить тоже оказалось здорово. — Удачи, Юра. — И тебе, — одними губами шепнул он. Едва ли они оба нуждались в удаче. А всё остальное для победы у Юры и Отабека было и так.