Мы встретились...

– Мадара, ты придурок! Возглас Узумаки разлетается над полем битвы. Сам светловолосый Джинчурики с тяжелым вздохом усаживается где стоял, то есть на голову древесной формы гиганта Джуби. Почти над самым Глазом. Недалеко от замерших Учих. Десятихвостый воет и подбирается. – Тоже чувствуешь, да? – Наруто сочувственно похлопывает гиганта по, наверно, лбу. – Этот бака только что очень сильно усложнил нам всем жизнь. Просто таки Смертельно. И себе в первую же очередь. – откуда-то самый непредсказуемый шиноби Конохи достает странные длинные палочки и поджигает от искры с пальцев. Чуть ждет, а потом затягивается ароматным дымом. Чуткого обоняния шиноби касается запах табака. – Что здесь...?! – Саске прибывает как раз в минуту тишины. – Что? – Узумаки флегматично выдыхает колечко дыма, выдавая просто недюжинную практику в этом вопросе. – Да так, твой предок только что умудрился разорвать Грань Миров. – Потомок аловолосых демонов с какой-то непередаваемой тоской смотрит в небо. – И нам очень повезет, если это будет просто Ад. Там хоть тварюшки более менее убиваемые. Саске смеривает Мадару взглядом с ног до головы и сжимает губы в линию. Тишину на поле боя прерывает какой-то глухой, замогильный вой. – Бл*ть. – Условно последний Учиха весь передергивается и мгновенно активировав легендарное додзюцу начинает оглядываться. Правда преимущественно смотрит почему-то в небо. – Вот-вот. – Наруто встает отряхивая штанины, как будто все время сидел где-то в тенечке под деревом и в несколько затяжек докуривает сигарету. – Устроил ты этому миру, Мадара, медленную и мучительную смерть. – Блондин кривиться. – А ведь мне что-то такое даже предсказывали… – Добе, это… – Ага, Пустые. – В прошлый раз мы только чудом одного уничтожили. – Саске подходит к бывшему сокоманднику беспрепятственно. Шиноби напрягаются, временно даже забывая о Мадаре, если эти двое опасаются чего-то больше, чем самого легендарного Демона Учиха… Невольно возникает вопрос: “В живых хоть кто-то останется?” – Сейчас-то мы сильнее. Насколько большую площадь может накрыть твое гендзюцу? – Наруто прокручивает в руке кунай. – Им надо видеть врага, чтобы победить. – Не всех. – простое пожатие плечами. – Думаю сенсоры и сами их почувствуют. – Вой приблизился. Томоэ слились в трехлучевой сюрикен, а потом и вовсе расцвели в глазах молодого Учихи завершенным Мангекё Шаринганом. – Эти твари уже близко. – Это те самые монстры? – Сакура, пусть и с опаской поглядывая на Мадару, но поднялась к своим сокомандникам. И после кивка заметно побледнела, а Демон Учиха еще больше напрягся. Узумаки фонил ровной устоявшейся силой, иногда так мог ощущаться Хаширама перед стычкой со сложным и смертельно опасным противником. И напрягало, что таким противником его, Мадару, резко перестали считать. А ведь меньше минуты назад этот блондин готов был его растерзать, но в тот момент когда он закончил подготовительную технику перед Великим Цукиеми, как будто кто повернул невидимый рычаг. Древний Учиха мгновенно стал не важен. Это задевало. – Объясни! – звучит приказом, Мадара даже делает шаг по направлению к блондину и натыкается на невидимый, но хорошо ощутимый барьер. – Хорошо. – Узумаки кивает и достает еще одну сигарету, Саске несколько мгновений подумав хмыкает и выдергивает из предложенной пачки и себе. Ловко поджигает катоном обе, но курит менее изящно, скорее нервно. Белое облачко дыма струйкой вьется вверх. Голос блондина гремит над полем боя. Для всех присутствующих шиноби. Саске только фыркает. Уж звуковые дзюцу он знает хорошо. – В древние времена… – Вой уж отчетливо слышен всем. – Похоже придется обойтись сокращенной версией. Поэтому: так или иначе наш мир примыкает к сотням других. И далеко не все они так спокойны, как миры призывных животных. Некоторые из них действительно Ад или же Чистый мир. Все мы уходим за Грань и приходим оттуда. Кто-то искупать свои Грехи, а кто-то совершать Благие Деяния… – еще одна затяжка. – В одном из этих миров живут твари, что питаются ни много ни мало – душами живых. Чем сильнее душа и ее носитель, тем аппетитнее она для них. Из этого – шиноби будут первыми на кого они нападут. Честно говоря я на это надеюсь. У нас хоть какой-то шанс выжить есть. – сигарета тушится легко и растирается между пальцами в труху. – Увидеть их просто так, почти невозможно. Сенсоры могут почувствовать по могильному холоду исходящему от них. В этом Саске прав. Поскольку мы еще живые, атаки будут вполне физическими. Если кому-то посчастливится увидеть, бейте в костяную маску. Ее разрушение ведет к смерти Пустого. Чем уродливее и монструозней туша, тем слабее. А вот если вид компактный и не дай Ками покрыт костяной броней или того хуже выглядит, как человек… Ну по силе эти недалеко от S-класса будут. Остальные где-то уровня чунин-джонин. Более слабые особи я думаю просто не пробьются через переход. Слава всем кому можно, что это все-таки только трещина, а не полноценный и стабильный разрыв. – парень складывает печать концентрации покрываясь чакрой биджу. – Саске твой шаринган способен их видеть даже со слабыми местами, если я правильно помню… – Чтобы держать такое гендзюцу я должен не участвовать в бою… А моя Кусанаги и Чидори будут хорошим подспорьем. – А если наложить на местность? – Что не говори, а мозги ученого это мозги ученого. Орочимару только кивает соглашаясь с Тобирамой. – Я не настолько гениален чтобы на коленке создать сенсорное гендзюцу выявляющее этих тварей. – ядовито отвечает Учиха, хотя и морщится признавая слабость. – С сенсорикой можем помочь мы. – первый Хокаге смеривает древнего врага каким-то совсем уж странным взглядом. Как будто Мадара упал в его глазах уже ниже некуда. Это почти презрение. – Только нужен образец… – Это мы устроим. – джинчурики бесстрашно подходит к Мадаре. – Подбросишь? – и кивает куда-то вверх и в сторону. Учиха только прищуривается разглядывая цель и присвистывает. – А справишься? – А в лоб? – беззлобно огрызается блондин, он совершенно не боится. Это где-то глубоко в крови. Перед потусторонними тварями они все равны, все пища. Для выросшего в эпоху воюющих Кланов, Мадары, они на уровне инстинктов угроза, а для уничтожения подобного никакие союзы не зазорны. Узумаки не видит, как почти одновременно многие из его друзей прикрывают глаза ладонью. Джинчурики и Мадары уже и след простыл. А где-то в небе расцветает огненный цветок катона. Меньше минуты спустя в дерево Джуби врезается нечто. – Ловите. – рядом с вмятиной и слабо подергивающимся в ней монстром приземляется Наруто, а за ним и достаточно озадаченно выглядящий Мадара. – Вот это и есть пустые? – Ага. Видишь дыру? – Наруто непочтительно тыкает пальцем в оглушенного монстра. – Это на месте сердца… Поэтому пустые. По крайней мере нам так объяснили. – Кто? – с явным интересом склоняет голову на бок Орочимару. – Шинигами. – невозмутимо отвечает Саске взвешивая в руке Кусанаги. – Вы запомнили общие характеристики? Даже оглушенные они опасны. – Да. – первым реагирует Тобирама, не зря он сенсор от Ками. – Сзади! Одна из тварей подобралась незаметно, пока окружающие пытались понять, что это и как с этим сражаться. Правда ее действия были почти бесполезны. Сквозь костяную маску проходит отточенное черное лезвие огромного тесака. Почти в туже секунду тварь распадается на мелкие частицы и истаивает в воздухе. Существо легко взмахивает клинком закидывая его на плечо, костяная маска растворяется всплеском черно-багровой силы. – Йо! – рыжий, одетый в традиционный костюм, вскидывает ладонь в приветствии. – Чего вы опять учудили-то? Наруто расплывается в солнечной улыбке и спокойно приближается к незнакомцу, хлопает его по плечу. – Ичиго! Как я рад тебя видеть! У нас тут незапланированный прорыв… – Я заметил. Всё Уэко перетряхнуло. Повезло, что к вам на огонек никто из арранкар решил не заглядывать. Благодаря нам они хорошо знают, как пахнет чакра и что лучше не соваться… – молодой мужчина закидывает клинок за спину. – Вроде как ты клялся, что больше не будешь использовать сомнительные пространственные дзюцу? – Это не я! – мгновенно открестился самый непредсказуемый шиноби и непочтительно ткнул пальцем в Мадару. – Это он. – О? Мертвый среди живых. – Ичиго прищурился. – Занятно… Правда это немного не мой профиль… – Да. – этот голос спокойный, немного шелестящий и прохладный, продирает жутью по спине. – Это скорее мой. – резко развернувшись в ту сторону шиноби замирают. На стоящем рядом с ними существе традиционное кимоно и сходу не получается разобрать женское оно или мужское. Сплошь черное, с серебристым узором по вороту и краю рукавов. Но танто и катана намекают все же на мужчину, а маска с неопределенным рисунком на АНБУ, вот только веет от пришельца потусторонним еще больше чем от убитой твари. Мужчина сдвигает маску на бок, показывая вполне миловидное пусть и не привычное местным лицо. Зеленые глаза казалось немного светятся придавая обычному цвету неоновую едкость, он несколько раз моргает будто не может привыкнуть к четкости картинки перед глазами. И на его плечи казалось из ниоткуда ложится длинное черное хаори, он усмехается. – Гарри! – на этот раз Узумаки бесстрашно повисает на шее странного пришельца. – Я не ожидал, что ты придешь. – Я тоже. – зеленоглазый мужчина взъерошивает блондинистый ежик волос. – Но поскольку я здесь, – спокойное пожатие плечами. – Придется заняться прямыми обязанностями. – Это какими? – подозрительно косится на него Третий Хокаге. – Я – шинигами. – безразличный взгляд пробежался по ожившим мертвецам и замер на Нидайме. – А кто-то устроил тут кавардак с душами. Хорошо хоть большинство из них не успело уйти в круг перерождений. Вот только не все. А выдернутая таким образом душа, сильно страдает, хорошо, если без повреждений возвращаясь в новое тело. Которое до этого валяется в глубокой коме или летаргическом сне. – голос шинигами пропитан неодобрением и строгостью. Мужчина вычитывает и журит бывалых шиноби, как детей. А тем и сказать против нечего. – А потом еще некоторые умудрились разорвать Грань. Ради чего хотя бы такие жертвы? – и кажется, что любопытство этого потустороннего существа искреннее. Мадара пожимает плечами и отвечает, развернуто и подробно. К концу монолога Поттер устало потирает виски, явно разболевшейся гoловы. – Слушай, а тебе самому-то не смешно от того как это звучит, а, Мадара? Я уже молчу о тебе Обито. Подобным твою возлюбленную не вернуть. Все, что ты сделаешь будет сном. И только сном. Вечным, убивающим все живое, и когда ты очнешься, а ты очнешься в итоге, потому что за мгновение до конца техника прервется, не будет ничего. Хотя тебе сошедшему с ума уже будет все равно и этот мир постигнет участь быть уничтоженным, как безжизненному обломку некогда великого прошлого… – Пророчество из уст шинигами звучит устрашающе и сомневаться в нем не приходится. Гарри только качает головой. – Лично мне вот интересно другое, кто же действительно виновник происходящего? Кто именно предложил этот безумный, прекрасный и удивительно долгоиграющий план? – мужчина оглядывается. – Это существо здесь? Среди вас? Я хочу увидеть его душу. Мне интересно насколько она черна… И есть ли вообще. – А что бывают существа вообще без души? – Узумаки удивленно смотрит на своего можно сказать друга. – Да. – шинигами кивает. – Их мало и обычно они жаждут заполнить отсутствие души чем угодно, жадностью, местью, великой целью… Хотя все это в итоге будет вести только к причинению страданий и увеличению хаоса в мире. Самое страшное, что такие существа сами не осознают свою ущербность, а считают себя наоборот чуть ли не идеалом… Это настолько печально и страшно, что вызывает слёзы. – зеленые глаза и правда печальны в этот момент. – Гарри, ты будешь драться? – Ичиго прокручивает в руке занпакто и смотрит на старого знакомого с едва сдерживаемой радостью. Они давно не виделись, правда давно только по меркам самого временного шинигами. – Нет, только если нападут. У меня здесь немного другие полномочия. – мужчина вскидывает голову и удивленно замирает. – А у вас Луна всегда такая странная? Еще и обладающая душой? – на потемневшем до фиолетового диске луны медленно проступали концентрические круги ринненгана. – Что-то в последнее мое посещение я такого бардака не заметил… – А его тогда и не было. – хмурится Саске. – Кто-то пробуждается… – Гарри хмурится. – Еще не все условия созданы, но почти… – Десятихвостый под ними ревет, сбрасывая с себя всех и превращаясь в дерево. – Вот теперь кажется все… Риннеган на глади луны сверкает яростно и привлекательно. Корни дерева расползаются укутывая тех, кто смотрит на небо. Всех, даже некоторые пустые умудрились попасть под технику. Синие крылья Сусаноо прячут группу шиноби, скрывают от всевидящего ока, Мадара падает на одно колено сжимая руками голову. Что-то внутри шепчет, зовет, требует, подсказывает. И сопротивляться этому шепоту-крику трудно, но тут в черные волосы зарывается прохладная ладонь, массирует затылок, чуть дергает жесткие пряди. Чем-то эти действия напоминают Мадаре Изуну. Боль отступает. Шепот отходит все дальше пусть и огрызаясь яростными приступами боли, но вскоре и это стихает. – Легче? – зеленоглазый шинигами стоит рядом, все еще перебирая черные пряди. Бледное лицо спокойно, кажется будто он к чему-то прислушивается. – Вот я и нашел работу по профилю, – губы кривятся почти в оскале. – И кому же это не сидится тихо? – Гарри закрывает глаза чуть склоняет голову на бок, прислушивается так явно, что невольные свидетели этого даже дышать тише стараются. – Мадара… – из земли показывается белочерный Зецу. – О! – Гарри смеется искристо. – А вот и виновник торжества! Ну, тот что черненький… Белый просто неудача в использовании техники, кажется. Или нет. Мне не важно. – шинигами тянет руку прикоснуться, но Зецу делится и шарахается в стороны. – Возрождение матушки уже не остановить! – шипит черный Зецу. – Шиноби сыграли свою роль! Великие кланы. – фыркает он с превосходством глядя на последних Учих и присутствующих Сенджу. – Вас было так легко поссорить… Хотя вы и сопротивлялись какое-то время, но для меня оно было ничтожно мало… Вы просто пешки, куклы-марионетки в моей постановке, что уже отыграли свою роль! Умрите уже или подчинитесь! – покров Сусаноо вспарывает древесный побег, но основная сила техники уже отработала свое. Противиться уже более менее получается. – Не говори так! Мы не куклы, мы – живые!!! – кулак окутанный чакрой биджу чувствительно впечатывается в чужую скулу и отправляет Зецу в полет. – Узумаки… – Ичиго трет переносицу. – Вот нет чтобы немного потерпеть и Гарри бы его убил? – Запечатал бы скорее. – качает головой тот. – К сожалению это существо лишено права перерождения и влияния на мир. – и разводит руками. – За каждое деяние следует равнозначное воздаяние. Иногда хорошее, иногда плохое… Впрочем на философские темы поговорим потом. Проблем у нас и без того достаточно. Это существо, похоже, своего добилось. Реальность стонет дробится на осколки и собирается в новую мозаику. На перепаханное техниками поле ступает изящная ножка, красивейшей женщины с длинными белыми волосами и прозрачными как лед глазами. В них сумасшествие и боль предательства, жажда жизни и мести. Жажда править и наказать отступников. И что с того, что их уже давно нет в живых, а кланы, что породили уже ее внуки остались в лице одного-двух представителей? Месть слепа и жестока, когда становится смыслом жизни такого древнего и могущественного существа. Гарри склоняется в изящном поклоне перед женщиной, Богиня Кролик в легком удивлении чуть приподнимает бровь. – Кто ты? Этому миру ты не принадлежишь, как и те твари, что грызут ростки Древа-демона… – она изящным жестом приподнимает руку, и одним движением “стирает” прочь несколько пустых. Гарри только прикрывает глаза. – Из-за вашего возвращения треснула Грань Миров. Думаю вам знакомо, то что может произойти из-за этого? Не так ли, Кагуя-сама? В ответ женщина только хмыкает, чуть наклоняет голову на бок, прикрывая лицо широким рукавом. – Давно меня так не называли, всё демоном кликали, да карой небесной. А я всего лишь уничтожала тех кто посягнул на мой мир и моих детей, но кто бы меня послушал…? – Эм…? – Наруто внимательно рассматривает женщину. – Что? – она в ответ прищуривает глаза в явном недовольстве и возможно даже зарождающемся гневе. – Вы красивая! – обезоруживающе отвечает Узумаки и солнечно улыбается. – И хорошая, если всех защищали! А откуда Вы пришли? – в голубых глазах искристое чистое восхищение и интерес. – Я была заточена на Луне, моими собственными детьми что посчитали меня демоном… Хотя возможно так и есть. Мои дети это Хагоромо и Хамура Ооцуцуки. – она явно наслаждается тем ошеломлением, что произвела подобной информацией. – Мудрец Шести Путей Ваш сын? – Узумаки несколько раз моргает видимо укладывая эту информацию в голове, а потом поворачивается к Гарри. – Это что же, она получается наша с Саске бабушка?! После этих слов даже отмахивающийся от какого-то наглого пустого Ичиго удивленно замирает. – Что-то я окончательно запутался. – внезапно признает Орочимару сидящий на одном из корней. – Не ты один, – Нидайме хмурится, краем глаза следя за подбирающимся к нему ростком древа, готовый в любой момент сигануть подальше. – Насколько я понял. – Узумаки садится прямо на землю строя сосредоточенное выражение лица и не отводя взгляда от Кагуи. – И я, и Саске, являемся реинкарнациями сыновей Хагоромо, Асуры и Индры. Прародителей кланов Сенджу и Учиха. – Мадара хмурится разглядывая так похожего на собственного брата парня. И переводит взгляд обратно на блондина. – Как до нас были Хаширама Сенджу и Мадара Учиха… – названные мужчины на это только удивленно хлопают глазами и переглядываются. Все новая и новая информация откровенно удивляет. – И каждый раз мы повторяем один и тот же путь ссор и ненависти благодаря одному существу… – взгляд синих глаз прикипает к широкому рукаву Ооцуцуки, в котором спрятался Черный Зецу. – И этого я простить не могу… Извини …те, Кагуя-сан. – обиженно насупленный Узумаки напоминает надувшегося хомячка и Богиня Кролик прикрывает широким рукавом немного умиленную улыбку. Сейчас она ничем не напоминает убийцу ослепленную жаждой чакры, образ которой рисовал им с Саске Хагоромо. Поэтому Узумаки не стремится нападать. Поэтому, и еще потому что знает, как трудно не стать демоном, когда все вокруг зовут тебя так, у него получилось просто чудом, а сколько неудачных примеров перед глазами? Да, взять того же Гаару, например! Что бы было, если бы Наруто не протянул ему руку? Чтобы было с ним самим не встреть он в нужное время тех кто стал для него семьей и стимулом становится лучше, а не мстить всем вокруг? Если бы, старик из раменной не стал кормить его или Ирука-сенсей не признал бы? Наверняка он стал бы чем-то сравнимым с этой отвергнутой собственными сыновьями женщиной. Пожалуй этого Наруто не понимал, как можно так поступить с той, что дала тебе жизнь? Почему они не нашли другого способа, если сам Хагоромо говорил, что мать их с братом любила? Почему они пошли по самому простому пути? Чакры в мире много, почему они не придумали другой способ, и не выпустили мать чуть позже, когда нашли решение? Вопросы, вопросы, вопросы. Узумаки не любит думать, ему ближе действия, хотя он и не глуп, просто импульсивен. Для длительных планов у него есть Учиха, который тоже вон характерно хмурится. В умении анализировать узнанное его клану мало кто мог дать фору… И похоже то, что он понял ему тоже мало нравится. – Хагоромо был не прав. – выносит вердиктом Наруто и поворачивается к Гарри. – Есть возможность помочь кособа-сама (*高祖母 - прапрабабушка)? – Кагуя поперхнулась вздохом и кажется смутилась. – Лучше оба-сан. – несколько ошеломленно произнесла она. Эта ситуация для нее явно совершенно неожиданна. Выбивает из колеи заставляя вспоминать, то что она давно похоронила в глубине своего сердца. Безраздельную любовь к своему супругу и сыновьям, ту, что заставляла делать все что угодно дабы защитить их, даже пойти наперекор Клану, съев плод Древа-демона и разделив его силу со всеми, а не только со своими, сделав их избранными правителями. – Возможно. – Спокойно кивает шинигами. – если Кагуя-сама согласится с некоторыми обязательствами… – Например? – напрягается Саске, и как-то ненавязчиво оказываясь рядом с Наруто и между Богиней Кроликом и остальными. А Ооцуцуки только и может, что удивленно смотреть на происходящее. Нет, она не забыла желание забрать всю чакру у недостойных, но эти дети… Дети не смотря ни на что защищают её, хотя Хагоромо не мог не просветить их о деяниях, что она совершала. И слова блондина все еще звенят в ее голове. “Хагоромо был не прав”. Слишком уверенный тон для лжи и спонтанного решения. Она знает, блондин не лжет ни словом, ни делом, если он причислил кого-то к своим, то будет защищать до конца. Даже если понадобится от всего мира. А он назвал ее бабушкой. Членом семьи. Кагуя потянулась к воспоминаниям Зецу, легко находя нужное, о том как росли эти подростки, менялись, дрались. Их взлеты и болезненные падения, удачи и горькие поражения. В глазах Ооцуцуки вспыхивает ненависть к тем кто травил милого блондинистого ребенка, бил и называл чудовищем того, кто даже не мог защититься. И ярость смывается холодным осознанием вины, ведь причиной этого послужили манипуляции её творения. Зецу помалкивает вслушиваясь в эмоции “матушки”. Потому что все идет совершенно не так как он задумывал. Матушка не пытается забрать всю чакру себе, как хотела раньше, она зачем-то слушает этих детей, что могут ее запечатать и даже не реагирует на его предупреждения! Как будто ее приворожили! Вот только на нее не должен действовать шаринган и какие-либо другие внушения. Зецу растерян, подобное происходит впервые, и он совершенно не готов. – Из-за того, что Грань была разорвана она продолжит быть нестабильной и ваш Мир будет подвергаться опасности нападения… А ты сам знаешь, есть достаточно миров, что пожелают устроить экспансию, если почуют слабину, или просто прийти поохотиться. – Гарри передергивает плечами. – Грани необходим Страж. С судьбой внутри Мира вы уж сами как-то разберетесь, а вот из-за Грани… Нужно очень много сил и мастерства… Возможно Ооцуцуки-сама согласится стать Стражем этого Мира? Саске фыркает оценивая изящность решения - не отнимать силу, не накладывать печать, не ломать круговорот душ, а дать почти всесильному древнему существу Цель и точку фокуса способностей, и заодно обезопасить внутренний Мир от нее. Страж Грани имеет мало влияния на сам Мир. Разве что через свою семью, то есть через них… Но с этим они как-нибудь справятся. К тому же Наруто не отступится раз уже назвал Богиню Кролика бабушкой, еще и его в это все сомнительное мероприятие втянул. Впрочем от такой родни только плюсы. Всегда можно запугать обнаглевших… И есть кому пожаловаться если что, не то чтобы он собирался… Просто иногда этого так хочется и простое знание, что есть такой человек… существо, уже облегчает ношу. Кагуя внимательно изучает молодого мужчину перед собой. Собранный, спокойный, с сотнями прожитых лет в глазах. В их зеленой глубине плещется усталость и легкая грусть, он с радостью даст ей еще один шанс, но и исполнит вынесенный приговор без колебаний. Сейчас его удерживает только её решение и вера этих детей. – Скажи мне, кто ты? – Ооцуцуки делает шаг вперед, мгновенно преодолевая разделяющее их пространство, становясь почти вплотную. – Шинигами. – Поттер пожимает плечами и спокойно смотрит ей в глаза. Бледные пальцы касаются чужой щеки, проводят линию скул. Кагуя с интересом исследует несколько нетипичные для этого Мира черты лица. Этот мужчина совершенно не боится умереть. Раствориться в вечном круговороте душ, она видит, что это ему не грозит, хотя возможно он и хотел бы. Хотел бы в очередной раз умерев уже не проснуться. Закрыть глаза и родиться вновь без памяти о прожитом, без давящего на плечи дара и способностей… В то же время он прекрасно знал, что рано или поздно затишье закончится и тогда он вспомнит… И это будет больно. Всегда вспоминать больно. А шинигами позволяет ей трепать свои смоляные волосы, перебирать пряди, только косится в темноту ее рукава, и она прекрасно знает на кого. – Хорошо. – Кагуя прикрывает глаза, в стремительном выпаде чужая рука скрывается в части ее одежд, это наверное выглядит достаточно компрометирующе. А мужчина всего-лишь вытаскивает на свет черную смолянистую тень-Зецу. – Простите, Кагуя-сама, но… – Я прошу лишь, справедливости для моих сыновей. – она чуть склоняет голову и прячет лицо за длинными рукавами белых одежд. Наверное это смирение, оттаивающее с болью сердце и кристально чистое сознание, после принятого ею решения. Многие знания, многие печали. Имея такую огромную силу, имея титулы и поклонение людей, она поддалась искушению силой и была заточена. Сейчас она видела свои действия, как на ладони. Пожалуй они могли бы испугать, должны были бы. Вот только она знала, что по-другому не поступила бы, не в той ситуации, не тогда когда все вокруг не сомневаясь считали ее чудовищем, даже собственные дети. Милосердием для нее была бы смерть, но она была слишком сильна и даже Хагоромо с Хомурой не смогли ничего поделать кроме как запечатать её. Да, в последний момент она дрогнула, а ведь могла нанести удар, что стер бы их с лица земли, их и еще добрую часть материка, но… Все же она была матерью… Сейчас же Мир смотрел на нее, прислушивался к тому что она думала, смотрел ее глазами, слышал ее ушами, она одновременно была всем вокруг и собой. От подобной мощи и возможностей закружилась голова, но уверенные руки аккуратно удержали ее от падения. Снизу вверх ей в глаза заглядывал Узумаки. – Оба-сан? – и этот взгляд пригвождает к месту вернее удара или боли. Женщина внезапно осознает, что за нее действительно волновались и не боятся, ничуточки, хотя и подозревают, что она сильна. Да, могут не верно оценивать, ведь они не видели на что она способна, но Узумаки все равно. И она растрепывает яркие пшеничные волосы, поднимает взгляд на замершего черноволосого подростка, который краем глаза следит за напрягшимися шиноби. Чтобы защитить её, ударить на опережение. Эти дети собираются делать то, что не сделали ее собственные… Больно и в то же время сердце затапливает теплота. – Все хорошо, химаго (*曾孫 - правнук). – она улыбается ласково, ставя этим признанием точку. А блондин разве что не светится. Гарри только усмехается колдуя над вытянутой из Ооцуцуки тенью. Создание мощи и ярости древней богини очень трудно усмирить и заточить. Вот только его магия отличается от этого Мира и позволяет несколько больше. К тому же его “матушка” попросила справедливого суда. Именно его этот глупый ребенок и получит… Лишенная материального вместилища тень, какое-то время еще барахтается и отчаянно кричит, но Поттер предусмотрительно накладывает на него силенцио. Поэтому никто не слышит и ничто не мешает принять Кагуе правильное решение. Некоторые заклинания самой первой жизни оказываются на диво полезны. Возможно многие посчитают подобное действие бесчестным, но с точки зрения древнего мага этот маленький обман предпочтительнее многих смертей. К тому же Мир уже принял Ооцуцуки как своего Стража, даже скорее как Хранителя… Вскоре ее злость на людей и их склочность окончательно исчезнет, она будет принимать это как должное ибо Мир знает, что люди не бывают другими, стремятся меняться, поддерживать мир. Вот только время от времени агрессия берет верх и войны закономерный итог. Была слабая надежда на то, что Наруто достигнув своей мечты все-таки немного изменит это. А с такими родственниками… Сомнения улетучивались. – Вот и все. – Гарри выдыхает чуть устало. Напротив него фигура из черного камня, если приложить ладонь, кажется, что внутри бьется сердце. Живой камень, страшная кара, но этому существу подходит. – Как только он осознает свои ошибки, хотя бы отчасти, он сможет говорить. Когда грехи окупятся полностью, он сможет либо уйти в круг перерождений, либо найти себе тело. Я постарался настроить заклинание так, чтобы оно дало ему подобный выбор. К сожалению это состояние, его приговор. Живой камень, он все видит и слышит. Возможно это отчасти жестоко, но… – Поттер разводит руками. – У него же есть возможность исправиться? – Узумаки хмурится. – Да, только нужно время и желание. И осознание. Где его поставить решайте сами. Кагуя-сама, я бы советовал, чтобы он был недалеко от Вас. Вы ведь все же его матушка… – Я думаю мы решим это. – Богиня Кролик кивает с сожалением смотря на черную статую, подходит ближе, обнимает, даря последние теплые обьятия и материнский поцелуй созданию своей ярости. Существо созданное из злобы и инстинктов за прошедшее время обзавелось почти душой, заточение даст время, отшлифует кусочки… И если все получится, на круг перерождений отправится новая молодая душа. – Эту статую не получится разрушить. И боли он не чувствует. Разве что душевную… – Все хорошо, Гарри. – Наруто улыбается. – Спасибо, что пришел. – Разве я мог этого не сделать? – шинигами улыбается мягко и почти нежно. Ичиго рядом хмыкает убирая клинок за спину. – Пока вы здесь решали местные проблемы я разобрался со всеми пустыми проникшими в Мир. Может парочка где в глухих селениях и заныкалась, но не думаю, что они проживут долго… – Я позабочусь о них. – Кивает Кагуя. – Благодарю. – за двоих кивает Поттер и улыбается чуть растерянно. – В таком случае мы пойдем. Наше время здесь тоже ограниченно. Наруто, я заберу с собой души тех кто уже мертв, поэтому… Попрощайся. Гарри отходит чуть в сторону наблюдая неловкий разговор Узумаки с отцом, прощание. Мадару который стоит неожиданно близко от Хаширамы их тихие переругивания, шипения остальных. Они сейчас больше напоминают одну большую семью чем врагов, что сражались насмерть… Как же все-таки хрупка грань между верным врагом и другом. Подчас враги оказываются вернее друзей. Хорошо, что в его жизни это было не так явно… Хотя с Драко они в итоге вышли к нейтралитету, больше похожему на дружбу… – Мы все. – вырывает его из размышлений глухой голос Наруто. – Хорошо, в таком случае… Ой, чуть не забыл… – маг запрокидывает голову к луне, что все еще имеет крайне диковинный окрас. – Вы технику-то снимите, а. – Нет! – внезапно противится Обито складывая печати. – Удачи! – мгновенно ориентируется и сваливает в сторону Поттер, прихватив Ичиго. Кагуя только выгибает бровь смотря на глупого ребенка, хотя чем-то его желание оставить мир погруженный в сон ей немного импонирует. И она тоже отходит в сторону, предоставляя шиноби решить все самим. Гарри в общем-то не сомневается в победе Узумаки да при поддержке Учихи и Харуно. Которая все еще дико боится его и почти все время старательно пряталась, то за Какаши, то за кем-то из Хокаге. Детские страхи самые сильные. Хотя не ему судить. Через некоторое время Обито сдается, складывает печать отмены, Луна медленно светлеет. А на востоке розовеет небо. Они провозились всю ночь и наконец-то наступает рассвет. – Пора просыпаться. – Кагуя Ооцуцуки улыбается, принимая выбор своих детей. Корни Древо-демона стягиваются к основанию освобождая людей от своих оков. Шиноби мотают головой пытаясь осознать, что все, что они только что видели было сном. – Пока! – Гарри машет рукой от еле различимой бреши в пространстве, как и Ичиго. Им обоим нечего больше делать в этом Мире и они вряд ли когда еще сюда вернутся. По крайней мере он. Ичиго вполне возможно. А вот ему уже здесь точно делать нечего. Поттер пользуясь своим даром тянется к душам, что силком призваны в этот мир и дергает за нити разрушая дзюцу. Созданные тела с шорохом рассыпаются. Несколько секунд души ещё стоят здесь призраками прощаясь с людьми и растворяются прочь. Ичиго закусывает губу и качнув головой уходит, он тоже уже знает, когда он лишний. Сейчас они оба здесь не нужны. Поттер-Певерелл еще раз окидывает взглядом поле перепаханное чужими техниками, видит как Ооцуцуки аккуратно обнимает Узумаки за плечи. А она еще не знает кого держит в объятиях. Потомок Аловолосых демонов, потомок тех, кто заключил договор с Шинигами… В какой-то мере этот клан потомки местной Смерти. Именно поэтому, когда Наруто была нужна помощь в критической ситуации из нестабильной печати призыва вывалился именно он, а не какой-то там монстр. Впрочем сейчас это уже не важно, Гарри встречается взглядом с новой Хранительницей Мира и склоняет голову в вежливом поклоне. Вскоре она узнает очень многое и еще больше поймет. Мировоззрение и оценка ситуаций претерпят изменение… Сам Мир не допустит, чтобы она сошла с ума повторно, а сама по себе Кагуя и не была чистым злом… Никогда. А его время в этом Мире подошло к концу. Мужчина откидывается назад привычно падая в серебристый туман, за Грань. Границы Мира шиноби с тихим лязгом монолитом смыкаются за ним. Ооцуцуки с поддержкой Узумаки и Учихи будет прекрасным Хранителем… А ему самому пора дальше...