I CAN BE YOUR HERO!

Хенвон, почистив зубы, ставит щетку в стаканчик к щетке Хосока. Лениво потягиваясь и ударяясь о дверной косяк, он выбирается из ванной, умудряясь вдобавок к этому еще и споткнуться на ровном месте. Идя по коридору без включенного света, Хенвон не ощущает дискомфорта, он отлично ориентируется в доме Хосока. В кармане его кардигана лежит дубликат ключей от жилья, и он может приезжать к старшему в любое время. На кухонном столе стоит его кружка, в ванной висит его полотенце, а в стаканчике стоит его зубная щетка. Хенвон возвращается на диван к полуспящему Хосоку, совсем позабывшему про фильм, который они смотрели. Он лежит с откинутой головой и слегка приоткрытым ртом в немного неестественной позе, раскинув конечности в разные стороны. Похоже, он сегодня слишком устал. После тренировки Сок вернулся в расстроенном состоянии и Хенвону показался чрезмерно изнуренным. Наверное, опять продолжает добавлять нагрузку к занятиям. Его нелюбовь к собственному телу расстраивает Хенвона, и он не знает, что делать с этим. Потому что получается, что одной любви Вона не достаточно. Хенвон присаживается рядом, запуская пальцы в волосы Хосока, перебирая их и массируя кожу головы. Шин два раза чмокает губами и медленно открывает глаза. - Ты устал, пошли спать. - Ты не хочешь досмотреть? - немного севшим голосом хрипит Хосок, откашливаясь. - Ты все равно проспал большую часть. - Ох, извини. - Фильм - муть редкостная, поэтому ничего. Иди умывайся, я приготовлю нам постель, - Хосок трет глаза и поднимается. Хенвон отключает всю технику в комнате, перебираясь в спальню Хосока. Он расстилает постель, открывая на проветривание окно. Из света оставляет лишь лава-лампу, укладываясь со стороны двери, потому что Хосоку нравится засыпать со стороны окна. Скоро старший заходит в комнату, сразу же снимая с себя футболку, оставаясь в одних спортивных штанах, которые меняет на пижамные, более свободные. Он заползает под одеяло, где его сразу же обнимает Хенвон, утыкаясь в его шею. Хосок запускает пальцы в его волосы, лениво накручивая на палец прядь. - Я думаю, что хочу покрасить волосы, - тихо говорит Хосок. - Хотел с тобой посоветоваться. - Хм, может, платиновый блонд? - Хосок усмехается. - Это просто твой любимый цвет, - Хенвон слабо улыбается. - Но дело не только в этом. Цвет твоей кожи достаточно светлый, чтобы тебе подошел какой-нибудь холодный оттенок. Или ты хочешь что-то теплое? - Я не знаю. Просто сегодня целый день думаю об этом. Внезапно пришло в голову. - Нужно просто переспать с этой идеей. Тогда на утро многое станет ясным, - Хосок коротко целует его в кончик носа. А слова Хенвона его самого же наталкивают на не очень приятную мысль. Все-таки, каким бы независимым от мнений людей он ни был, слова Минхека плотно вросли в сознание. То, что он говорил о Хосоке, а точнее о причине, по которой у них до сих пор не было секса. Минхек любил и умел преувеличивать и утрировать так, чтобы это показалось чем-то вполне правдоподобным. Но обычно Хенвон пропускал это мимо себя. Однако многие факты указывали на то, что в этот раз Ли не так уж и пустословил, говоря о Хосоке. Ведь всякий раз, когда казалось, будто все идет ровно без намека на какой-то незапланированный поворот, этот поворот случался. Причем случался настолько плавно, что Хенвон не замечал, как они с Хосоком оказывались на пути к совершенно другой цели. Хосок просто мастерски перехватывал руки Хенвона, когда те были в миллиметровой доступности от кромки штанов, проделывая то, от чего Вон в момент терял голову и ощущение себя во времени. На эти полчаса-сорок минут мучений-наслаждений он принимал форму чего-то жидкого или рассыпчатого. Он терял себя. И он соврет, если скажет, что ему это не нравилось. Ему нравилось уже после приходить в себя еще минут десять. Эти десять минут поисков себя в собственном теле были такими же неповторимыми. Но Хосок никогда не давал касаться себя. Он всегда успевал опередить Хенвона, предвидя все его движения, пресекая за секунды до того, как они осуществятся. Че понимает, что в эти минуты, когда он сам расслаблялся и полностью отдавался тому, что с ним делал Хосок, сам Шин пристально наблюдал за ним, держа ситуацию под контролем. Просто чтобы проверить это лишний раз, Хенвон начинает медленно водить рукой по плоскости живота, чувствуя подушечками пальцев мгновенное напряжение. Подобные прикосновения не расслабляли Хосока, они его напрягали. Еще какое-то время Вон касается торса примерно в одном месте, а после, замедлив движения, спускается чуть ниже. Поэтому, когда его руку перехватывает рука старшего, переплетая пальцы поднося их к губам, Че нисколько не удивляется. - Я думаю, нам надо поговорить, - сразу же произносит Хенвон. - Что-то не так? - но оба знают, что Хосоку тема предстоящего разговора понятна. Очевидно, что это переносилось и откладывалось уже достаточно долго. - Да, Хосок. Я хочу спросить тебя, что не так? - Че поднимает голову, подпирая ладонью щеку и заглядывая в глаза Хосоку. На его лицо падает мягкий приглушенный темно-фиолетовый свет от подаренной Хенвоном лава-лампы, стоящей в углу комнаты. - Эм, все в порядке? - старший неловко улыбается. Хенвон отнимает у него свою руку. - Хосок, ты должен рассказать все мне, - Хосок, неловко улыбаясь, поднимается с кровати и направляется к двери. - Куда ты? Ты все равно не уйдешь от разговора, - Сок останавливается посреди дверного проема, оставив руку на ручке двери. Хенвон не видит его взгляда потому что он стоит в противоположном углу, на который не падает свет. - Ты боишься меня? - и Че понимает, что отчасти он прав. Хосок молчит. Кажется, и вовсе не двигается. - Что тебя пугает? Ты думаешь, что я посмеюсь? Ты думаешь, что мое отношение к тебе поменяется? - Хенвон мысленно отвечает в своей голове слабым полушепотом Хосока "всё сразу". Он встает с кровати, приближаясь к Соку. Но не успевают его руки улечься на плечи Шина, как тот разлепляет губы и произносит: - Давай сегодня поспим раздельно? - и Че почти ведется. Но Хенвон был бы не Хенвоном, если бы в этом случае пошел на попятную. В нужный момент он мог хладнокровно резать правдой, задевая самые чувствительные и тщательно скрываемые места. - Это не серьезно, Хосок. Ты ведь сам сказал, что хочешь трудиться для этих отношений. Так вот, пришло время трудиться, а ты не делаешь над собой усилие, - но звучит это холодно, осуждающе. И это давит на Хосока. Он начинает ощущать свою вину острее, чем обычно. В нем просыпается ненависть к себе. Но Хенвон понимает это уже тогда, когда Хосок все-таки оставляет его в спальне одного, не оборачиваясь и не говоря ни слова. Хенвон не идет за ним. Он укладывается на кровать и еще долго вслушивается в звенящую тишину дома. Спит около четырех часов, а проснувшись, уже не может уснуть. Не выдержав, Вон выходит из комнаты, следуя в гостинную, где, раскинув руки в разные стороны, чуть не падая с дивана, спит Хосок. Че поднимает с пола валяющийся плед, накрывая старшего. Он убивает в себе порыв наклониться и поправить взъерошенную и примятую челку, поцеловать в лоб, обнять его, в конце концов, только потому что не хочет будить. Хенвон тихо умывается, чистит зубы, убирает за собой постель и, уже накинув кардиган, засунув руки в карманы, обнаруживает в одном из них чек. Это всего лишь чек за курочку. Вон смотрит на него какое-то время, а после складывает из этого небольшого листочка маленького журавлика. Уходя, Че оставляет его рядом с телефоном Хосока, лежащем у подножия дивана.

***

Он выпивает два стаканчика эспрессо, и его сердце подскакивает до глотки. Вокруг суматоха, какой уже давно не было. Он переходит из одних рук в другие, с него то снимают мерки, то наносят мейк, то просят погулять минут тридцать, то возмущенно ругают за то, что отлучился. В здании компании много посторонних людей, а все дело в интервью, которое внезапностью свалилось на большинство работающих здесь людей. Журналисты должны были приехать только на следующей неделе, а поэтому примерные вопросы, которые они будут задавать и, соответственно, подготовка к ответам были в полнейшем пролете. Вот весь персонал и бегал туда-сюда. Билась аппаратура, всюду гудел целый рой голосов, из которых было практически невозможно что-то отчленить, какая-то растяпа уронила четыре стаканчика кофе, и не трудно догадаться, чья нога наступила в этот океан, растекающийся по лестнице. Хенвон брезгливо скривился, нахмурился, и вообще его много чего раздражало. Он только и успевал перебегать в разные корпуса. Благо, конечно, что на сегодня он никуда не должен был отлучаться. Он бы не перенес съемку рекламы или еще чего-то такого. - Хенвон, - быстро кивает ему Минхек, "пролетая" мимо в сопровождении двух девушек из стаффа. - Ну как? - вопрос задается уже в спину. Мин поворачивает голову, отвечая на ходу: - Будь готов. Я слышал, что у тебя будут брать интервью, - и заворачивает к лифту. Хенвон закатывает глаза. Этого ему еще не хватало. Конечно, успевает родиться такой вопрос: откуда Минхеку всегда все известно раньше всех? Но ответа Че не получает, потому что его ленно-угловатое тело ловят под руки два дизайнера, уволакивая на очередную примерку. Он еле перебирает ноги, просто не желая поспевать в их темпе. Он хочет спать, несмотря на то, что сердце от выпитого кофе бьется так быстро. Минхек не ошибается, у него действительно берут интервью. Более того, ему приходится позировать в компании еще двух моделей агентства для фотографии статьи. Он не старается и выглядит максимально небрежным, раздраженным, отстраненным и холодным. Однако в свой адрес получает огромное количество комплиментов. Честно сказать, и во время проведения интервью, несмотря на то, что журналистка очень приятная женщина (сразу видно, что опытная, а не какой-нибудь там трехмесячный стажер) с потрясающими волосами, что у Хенвона является главным критерием выявления симпатии к человеку, отвечает он коротко, сжато, и улыбается для поддержания непринужденной атмосферы (насколько это возможно, учитывая, что за стенами творится самый настоящий хаос) от силы раза два. Женщина благодарит его, говоря о том, что с ним приятно работать, а он без интереса кланяется ей и бросает в нее какие-то дежурные фразы вроде "взаимно", "был рад знакомству с вами", "с профессионалами всегда легко". Без особого энтузиазма Хенвон выходит из приемной, где он и отвечал на вопросы, направляясь в туалет, но не суждено, потому что его тут же перехватывают. Фотографы в панике, срывается фотосессия, о которой должны писать еще одну статью, но уже из другого журнала. Далее следуют скомканные невразумительные объяснения, по какой причине и насколько сильно их подводит модель. Хенвон ничего не понимает, но на него уже направлен свет и ослепляют вспышки фото. Он, раздражаясь, специально делает отвратительные позы, корчит недовольное лицо, но вместо упреков и обвинений слышит только похвалу и то, какой же он, черт возьми, профессионал, и как с ним приятно иметь дело. Хенвон все еще чертовски хочет в туалет, и он уже доходит до заветной двери, но не тут-то было. Встречает директора, выражение лица которого при виде Че с обескураженного сменяется жутким облегчением. Вон уже понимает, что ничего хорошего это не значит, и с этой же мыслью отправляется работать на съемку моделью рук. Он пропускает мимо ушей все просьбы, ему плевать, что там ему говорят делать, как показывать кольца, как раскрыть ладони, как расположить пальцы, он все равно делает по-своему, на "мне похуй", и не пытается этого скрыть. В его голове две мысли: "Неужели здесь работаю лишь я один?" и "Когда же я, черт вас всех дери, дойду до туалета"? Все-таки кофе просится наружу. День кажется одновременно долгим и быстрым. Как только потоки журналистов и какого-то левого персонала подобно ручью вытекают из здания, сразу становится легче дышать. Несмотря на то, что уборщики работают во всю и полным ходом. Че по крайней мере их лица знает, и даже кое-какие имена. На дисплее телефона время близится к двенадцати, а от Хосока ни одного сообщения. У него за весь день не было времени подумать о старшем, потому что это какой-то внезапно бешенный день. И Че не привык так бегать после четырехчасового сна. Ну, разумеется, это не значит, что он так не сможет сделать весь следующий месяц. Он сможет, при желании его силе воли стоит только позавидовать. Но, правда, еще долго будет внутренне недоволен, а вслух будет громко возмущаться о неорганизованности работающих здесь людей. И людей извне. И вообще всех людей. Будет всех ненавидеть. Поэтому лучше не стоит устраивать подобные внезапные вакханалии. Сердцу становится пусто. Хосок ему ничего не написал, хотя раньше писал много и часто. Хенвон обидел его. Он, возможно, начал слишком прямо, а должен был более издалека. Че ненавидел себя ощущать виноватым, но сейчас он испытывал именно это чувство. Он не знал, стоит ли ему поехать к Хосоку или же лучше оставить его одного. Ему, может быть, было нужно время для того, чтобы что-то для себя понять и как следует обдумать. Из раздумий Хенвона вырывает знакомый женский голос. Он убирает телефон, слыша девушку откуда-то издалека. Ориентируясь только по слуху, Че оказывается у дверей женской душевой. - Пожалуйста! Кто-нибудь есть? - жалобно зовет за дверью девушка. Хенвон узнает в ней Аин. - Аин-ши? Что-то случилось? Ты в порядке? - О, Хенвон-ним! Какая радость! Кто-то из стаффа решил надо мной не очень хорошо пошутить и из моего шкафчика унес все вещи, они даже не оставили мне, - девушка какое-то время мнется, немного смущаясь, - нижнего белья, - добавляет совсем тихо, Хенвон скорее угадывает, чем слышит. - Я могу отдать тебе свой кардиган, он достаточно длинный, чтобы прикрыть тебя, - Че снимает с себя вещь. - Я отвернусь, ты можешь открыть дверь, - Хенвон заводит за спину руку с вещью, слыша как тихо приоткрывается дверь. Девушка забирает его кардиган, закрывая дверь. Через минуту-две дверь открывается полностью. На Хенвона смотрит Аин с заплаканными глазами и собранными вверх волосами, некоторые пряди, вывалившись из пучка, падают на ее плечи. - Ты в порядке? - Хенвон кладет свои руки на хрупкие плечи девушки. - Ты знаешь, кто это сделал? Ох, Аин, у тебя и обуви нет? - она очень сильно краснеет, заправляя тонкую прядь еще влажных волос за ухо. Хенвон снимает свою обувь и глазами предлагает ее девушке. Она, сжавшись, принимает его помощь, краснея все больше. - Мы можем взять что-нибудь из одежды на третьем... - Нет, Хенвон-ним. Мне и ниже стоящим по должностям запрещается это делать. Только модели могут это делать. Да и к тому же, все уже наверняка закрыто. - Не переживай, мы сейчас что-нибудь придумаем. Закутайся поплотнее в кардиган, по коридору сквозняки, ты можешь простудиться, - они вместе идут на третий этаж, в примерочную, которую Хенвон делит еще с двумя моделями примерно его статуса. У них даже есть свои ключи. Чтобы еще больше не смущать растерянную девушку, Хенвон не смотрит на нее. В здании уже пусто и они никого не встречают, на что Че усмехается. Надо же, их директор самым первым и слинял, только уехали журналисты. Вот же индюк. Хенвон проводит Аин в мужскую примерочную, зажигая свет. - Присядь пока. Ты знаешь, где мое зеркало, - он по-доброму улыбается ей, похлопывая по плечу. Аин благодарно кивает, но в ее глазах застыли слезы. Хенвон очень быстро находит для нее вещи и брендовые кеды самого маленького размера, протягивая ей. - Вот. Я обещаю, что тебе ничего никто не скажет. Под мою ответственность, - он находит нужным улыбнуться ей еще раз. И, несмотря на то, что она прекрасно знает, где может переодеться, Хенвон указывает ей нужное направление, говоря с ней очень аккуратно и доверительно. Пока ее нет, Хенвон обувается в свою обувь и смотрит на время, понимая, что потратили они уже сорок минут. Он все еще чувствует себя виноватым. Возможно, именно поэтому он так аккуратен с выражениями для это девушки. Он хочет хоть как-то избавиться от грызущей внутри вины, хотя отчасти думает, что не так уж сильно он и виноват. Аин хорошая девушка, она нравится Хенвону. Активная, инициативная, дельная. С ней приятно работать, поэтому он решает, что просто так не оставит этот инцидент. - Спасибо вам большое, Хенвон-ним. Я даже и не знаю, что бы делала без вас. Одежда ей, разумеется велика, но это не выглядит криминальным. Че снова похлопывает ее по плечам. - Я довезу тебя до дома. - О нет-нет, Хенвон-ним! Вы что! Вы уже и так слишком много для меня сделали, - она активно качает головой. - Ты очень много раз меня выручала, так что брось. Это просто дружеская помощь. Я вызову такси, просто назови свой адрес, - и Аин сдается. Она, несчастная, настолько подавлена, что у нее нет сил сопротивляться как следует, хотя Че уверен, что в любом другом состоянии она бы не позволила ему вызвать для нее такси и уж тем более, доехать вместе с ней до ее дома. Уже в машине, она неловко ерзает, что-то тыкая на экране своего телефона. Че замечает, как несколько капель слез падают на дисплей. Он внезапно начинает: - Когда я только пришел сюда, кто-то из таких же новичков, как я, порезал мой костюм для предварительного показа. Я впервые столкнулся с этим и не знал, что делать. Пытался попросить о помощи модельера, на что он мне ответил: разбирайся с этим сам. Мне было уже нужно выходить. Не помня себя, я просто вышел в тех оборванных клочках, что остались от костюма. Я не слышал музыки, весь вспотел и был готов распрощаться с перспективой на постоянную работу в этом агентстве. Я не помнил, как оказался за пределами подиума. Все могло пойти прахом, все могло разрушиться без шанса на восстановление, но все случилось не так. Смелость, нет, даже безрассудство, бывает, вознаграждаются. И эта награда неоценима. Это самая большая награда. В этой жизни ты получаешь столько, сколько ты работаешь. И ты, Аин-ши, получишь свою награду, это не пройдет бесследно. Те, кто это сделал, будут наказаны. Поэтому не плачь, - Хенвон гладит девушку по плечу. В ее глазах слезы и благодарность. - А Минхек первое время получал угрожающие записки. Ты же помнишь Минхека? Так он вообще об этом забывал уже после прочтения. Кто-то так же портил его вещи, но его было не остановить, - их машина останавливается. Аин смотрит Хенвону в глаза. - Вы меня спасли, Хенвон-ним. Я вам благодарна за все, - ее руки робко берут в свои руки Че. - Я буду выкладываться изо всех сил, еще больше. И я буду вам благодарна всю свою жизнь за этот день. До свидания, - девушка выходит из машины. Она живет в коммунальной квартире, с виду недорого и далековато от центра. Возможно, это ее очень стыдит, как успел заметить Че. Хенвон называет следующий адрес. Машина трогается.

***

Хенвон открывает дверь, обнаруживая, что в коридоре горит свет. Он бесшумно проходит в дом, обнаруживая Хосока сидящим на диване. Он поворачивает свою голову и слабо улыбается. - Я думал, что ты не приедешь, - его голос задевает Хенвона за живое. Он раскаивается, присаживаясь с Хосоком рядом. - Прости, - звучит надтреснуто, и губы пересыхают в один момент. - Прости, что вчера я звучал так, - Хосок поворачивается к нему, и они одновременно тянутся друг к другу, тесно прижимаясь. - Но мы все равно должны об этом поговорить. - Ты прав, - тихо шепчет Хосок, утыкаясь носом в его шею. - Но позже, пожалуйста, ладно? Просто дай мне совсем немного времени. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо. - Конечно, Хосок-и. Просто знай, что чем дольше ты будешь откладывать этот разговор, тем сложнее будет его начать. А я тоже хочу, чтобы у нас было все хорошо, - Хенвон целует Хосока в щеку, увлекшись, покрывает короткими поцелуями все его лицо. - Я так без тебя скучаю, хоть и работы много, все равно... - Хосок следует примеру Вона, принимаясь расцеловывать все его лицо, оглаживая бока младшего. - Хосок-и. - Целый день думал о тебе. Думал, что ты сердишься и не знал, могу ли тебе написать. - Ты можешь мне писать всегда, что это за глупости? - наигранно возмущается Хенвон. - У меня сегодняшний день был сплошным завалом. - Да? Расскажи, что было сегодня? И Хенвон рассказывает ему все с самого начала дня. Уже перед сном Вон замечает в россыпи бумажных журавликов, свисающих на нитях с люстры своего собственного журавлика из чека. Маленького, помятого, но в самом центре, он выделяется. Хенвон читает сообщение от Минхека, будучи уже в кровати: "В эту пятницу я устраиваю у нас дома вечеринку. Ты и твой бойфренд просто обязаны быть там. Мы давно не развлекались. Будет круто" Хенвон только усмехается. Хосок тут же пристраивается к нему теснее, говоря в ухо: - Что там, Хенвон-и? - Да Минхек приглашает нас в пятницу к себе домой. Просто так, для справки, я тоже живу в этом доме. Только Минхек может пригласить меня ко мне же домой, - Хосок слабо усмехается. - И зачем же он нас приглашает? - Хочет устроить вечеринку. Знаешь, как он тебя назвал? - Мне даже страшно представить, как он может меня назвать. - "Бойфренд", - манерно, оттопырив мизинец, отчеканивает Вон. Хосок усмехается. - Я так и услышал то, как он это слово произносит. - Такие слова придумали только для того, чтобы Минхек мог их так произносить, - они оба усмехаются и в течении минуты засыпают крепким сном в объятиях друг друга.