Тень среди теней
26 ноября 2018 г. в 20:48
Все, что случилось после, Келебримбор помнил уже очень неясно. Вроде бы, когда он, израненный и обессиленный, упал на ступени, Саурон топтал его ногами, то ли давая выход ярости и запоздалому страху, то ли считая, что так подобает великим властелинам заканчивать поединки с эрухини.
Келебримбору было беспредельно больно, но странно легко. Тогда он верил, что скоро умрет и все кончится. Но, к несчастью, этого не случилось. Келебримбор был еще жив и способен чувствовать боль, когда его оттащили в подземелья, где еще недавно были кладовые, а теперь узилища и пыточные.
Боль была всем, что Келебримбор чувствовал до самого конца своей жизни и еще долго помнил даже после ее конца. Остальное на этом фоне расплывалось и меркло.
Кажется, кто-то говорил с ним. Кажется, Саурон. Кажется, задавал вопросы, и, кажется, что-то Келебримбор ему сказал… Правду? Только ее часть? Или нечто совершенно другое? И о чем? Все терялось в болезненном тумане.
Одно Келебримбор знал точно — он не выдал Саурону трех колец, своего величайшего творения. Хотя Саурон спрашивал снова и снова. Причинял ему боль снова и снова. И наконец, в порыве бессильного гнева Саурон приказал расстрелять Келебримбора из луков.
К тому моменту тело Келебримбора просто не могло чувствовать боль еще сильнее, сколько бы в него не впивалось стрел. Так что Келебримбор даже снова обрел что-то вроде надежды. Надежды на смерть и освобождение.
И тут же в его измученном уме вспыхнула ужасная догадка:
«Что если смерть не станет освобождением? Что если Саурон сможет захватить мой дух? Навечно оставить в своей власти?»
Но едва Келебримбор подумал об этом, как все уже было кончено. Последние связи между его душой и телом оказались разорваны, и Келебримбор услышал голос валы Мандоса.
— Приди в мой дом, Келебримбор, — позвал этот голос.
Зов Мандоса был очень громким и ясным, дорога хорошо видимой и прямой. Келебримбор устремился вперед, не замечая более ничего вокруг. И скоро достиг Чертогов Ожидания на самом дальнем Западе.
Здесь не было больше ни боли, ни страданий. Ничего. Только покой. И... сон, пожалуй, хотя Келебримбор не понимал, как бестелесные духи могут спать. Но Келебримбор спал. И каждый раз, когда он просыпался в ужасе от событий своей жизни и смерти и готов был закричать, рядом оказывалась женщина с очень добрыми глазами, имени которой Келебримбор не помнил, но знал, что ей можно доверять. И стоило ему только посмотреть в ее глаза, как ужас уходил, а Келебримбор засыпал снова.
Пока однажды, вместо того, чтобы заснуть, Келебримбор не вспомнил вдруг ее имя и не сказал:
— Приветствую тебя, Скорбящая.
— Здравствуй и ты, Келебримбор, — ответила валиэ Ниенна. — С возвращением домой.
— Надо было вернуться раньше, — горько сказал он. — Я хотел все исправить, а сделал только хуже.
— Но намерения у тебя были добрые, — напомнила Ниеннна.
— Какая разница, какими были мои намерения, если все обернулось ужасом и кровью? — все так же горько спросил он.
— Есть разница, — спокойно и твердо ответила она. — Всегда есть разница. Теперь не изводи себя сожалениями о том, что могло бы быть. Да и о том, что было, тоже. Все уже совершилось. А ты скоро исцелишься, окрепнешь и сможешь снова жить.
— Возможно, для мира лучше, если я не буду, — вздохнул Келебримбор.
— Никто на самом деле не знает точно, что лучше для мира, даже мой добрый... – она помедлила мгновение. — О, конечно, я хотела сказать, суровый и непоколебимый, брат Намо. Но, если хочешь знать мое мнение, всегда лучше попробовать, чем не попробовать.
С этими словами Ниенна улыбнулась.
И Келебримбор улыбнулся в ответ.