Легенда

Жара. Солнце нещадно припекает и без того потрескавшуюся почву. Казалось бы в такую погоду все мутировавшие и не очень обитатели пустоши попрятались в свои норы или жилища и отлёживаются в тени. Но пустошь обманчива. Её бескрайние просторы сгубили не одну жизнь своим лживым безжизненным видом. Потому что жизнь кипит здесь в любое время и в любую погоду. Так подумал несчастный путник, которого волей случая занесло в эти жуткие края. Прямо по курсу, зловеще сопя, возвышалось существо, являющееся для большинства жителей пустоши самым страшным кошмаром. Коготь смерти. Человек судорожно перезаряжает ружьё, медленно пятясь назад, но тихого щелчка затвора хватает, чтобы смертоносная машина почуяла чьё-то присутствие и повернула голову. Это конец. Человек всё ещё пытается стрелять, на что-то надеясь, но от дрожи в руках пули летят мимо цели. Он уже слышит как острые, словно лезвия ножей, когти рассекают воздух, как вдруг откуда-то сзади послышались выстрелы, пара секунд — и на уши уже давила тишина. Которую разрезал грубоватый женский голос. - Тебе жить надоело? Олд-Олни не самое подходящее место для прогулки. - Послышались приближающиеся шаги. - Если ты думаешь, что это оригинальный способ покончить с собой, то глубоко заблуждаешься. Ты уже третий желающий на неделе. Женская фигура в шляпе с полями и кожаной броне убрала винтовку за спину, осматривая нерадивого путника, который от испуга не мог связать и двух слов. - С… Сп-пасибо. - С трудом выдавил он, приходя в себя и переводя взгляд то на огромную мёртвую тушу, то на свою спасительницу. Лёгкий ветерок трепал её короткие светлые волосы, выбивающиеся из под шляпы, глаза скрывали солнцезащитные очки, лицо было покрыто сетью мелких морщин, а левую бровь перечёркивал шрам, заходящий на скулу. Тут путник — молодой парень лет двадцати — замер. Он её узнал. - Постойте… - весь испуг мгновенно прошёл - Вы ведь… О боже. Не может быть… - сбивчиво проговорил парень, шокированный своим открытием. Женщина лишь приподняла бровь, скрестив руки на груди. - Вы ведь — Элис, верно? Элис Ланкастер, Одинокий Странник, та самая… Господи. - Парень взлохматил руками волосы, пытаясь поверить в только что им сказанные слова - Я вырос на историях о вас… Я всегда знал, что это правда. Верил что вы существуете. - А кто-то в этом сомневается? - резонно спросила она. - Ну… никто не видел вас вот уже пятнадцать лет. А реальным историям со временем свойственно становиться мифами. Так куда вы пропали и что здесь делаете? - Куда логичнее будет мне спросить, что ты здесь делаешь. Ведь я здесь живу. - Живёте?! - в глазах путника отразился ужас и детское восхищение одновременно. - Почему бы и нет? Всем на старости лет хочется осесть где-нибудь в тихом месте. А эти ребята — Элис кивнула на мёртвого когтя смерти. — соседи не шумные. Правда агрессивные немного… Зато из них получаются изумительные котлеты. Да и когти с рогами высоко ценятся… - Парень не скрывал своего изумления. В его понимании, как и в понимании любого нормального человека когти смерти — высшая опасность, которую можно встретить на пустошах. И та женщина, что стояла сейчас перед ним, в его глазах была в сто раз круче этих тварей, ведь она в буквальном смысле ела их на завтрак. - Я ваш большой фанат… Столько раз представлял как я вас встречаю и заранее готовил вопросы, которые задал бы при возможности, но - не поверите… Сейчас я не вспомню ни одного. Элис усмехнулась. Конечно она знала, что давно уже затмила своей известностью самого Грогнака-Варвара, она помнила время когда о ней каждый день вещал по радио старина Тридогнайт, когда влёт расходились книги Мойры Браун «Одинокий Путник. Герой нашего времени», и на улицах поселений её узнавали прохожие. Но сейчас, её же стараниями, всё это в прошлом. Она никогда не хотела славы. Она хотела лишь выжить. И сделать этот мир чуть лучше. Элис смотрела на парня, увлечённо что-то рассказывавшего, и думала, что когда-то она была такой же. Наивной и простодушной. Верила в добро и читала книжки о выдуманных героях. Теперь же она стала чёрствой, одинокой, и давно перестала помогать людям. Она сделала этот мир лучше. Но он не ответил взаимностью. На всё есть своя причина. Жестоких и грубых людей не бывает. Бывают люди брошенные. Бывают те, о чью доброту вытерли ноги. Человек не виноват в том, что он подстраивается под обстоятельства. Не виноват, что хочет выжить. Некоторые говорят: «Можно ведь дать второй шанс, зачем разочаровываться сразу во всех людях?». Элис дала людям сотню шансов. На сто первый её доброты не хватило. - Так почему вы ушли? Почему перестали помогать людям? В мире ведь ещё столько несправедливости, столько людей нуждаются в помощи, а вы сдались… - Ты когда-нибудь делал хоть что-то подобное? Терял в своей жизни что-то? Нет? - Злобно проговорила женщина, - Для тебя это лишь красивая сказка. Ты не говорил бы так, если бы реально пережил хоть малую толику того, что пережила я. Это можно понять, лишь прожив в моей шкуре жизнь… ~~~ - Папа, почему люди такие злые? - С искренним удивлением в глазах спрашивает Элис, когда отец уводит её от Буча, обозвавшего её «мелюзгой». Папа вздыхает, не зная что сказать. Элис всего лишь 5 лет, но она всё понимает. Не повторяет вопрос по десять раз, как это обычно делают дети. Как отмечают многие взрослые в убежище, она понимает уже очень многое для своего возраста, опережая в развитии своих сверстников, схватывает всё на лету… Она не может понять лишь одного — жестокости. Когда папа рассказал ей про ужасный армагеддон, произошедший двести лет назад (опять таки после долгих уговоров со стороны девочки и отказов папы в духе «Нет, солнышко, тебе рано об этом знать. Вы будете проходить это в школе, только через три года...»), у Элис был лишь один вопрос — зачем. Зачем люди уничтожили мир в котором жили? Какая-то Америка, какой-то Китай… Какая разница где ты живёшь - зачем рубить сук, на котором сидишь? Как папа ни пытался объяснять что-то про человеческую природу, вражду и войны, девочка всё равно не понимала. Она росла в спокойной и доброй обстановке и сама была наделена необычайной добротой с раннего детства. Насилие, ненависть и злость были ей чужды и непонятны. Отец нередко сам поражался доброте и мудрости своей маленькой дочери, понимая, что он её так не воспитывал — она всегда была такой. По сути ему вообще практически не приходилось её воспитывать, стоило лишь один раз сказать или сделать замечание — и Элис слушалась. Джеймс гордился ей и очень любил. И был очень благодарен за то, что она именно такая, какая есть. После смерти Кэтрин он всё время испытывал необъяснимый страх и волнение: боялся потерять работу и место в убежище, опасался недоброжелательного смотрителя, но больше всего он боялся Элис. Да, он боялся её. Будучи совершенно неопытным в воспитании детей, Джеймс первые годы был сильно растерян и боялся сказать или сделать что-то не так. Он не знал, как воспитать своего ребёнка хорошим порядочным человеком. Но и другим жителям убежища он это дело не доверял: видя их методы он не хотел подвергать им Элис. Время шло, а Джеймс по-прежнему чувствовал себя неуютно, прежде всего из-за того, что за все эти годы у него так и не выработалось конкретной системы действий и реакций для воспитания дочери, а ведь он, как учёный, был сторонником составления чётких планов. И это угнетало его ещё больше. Но так или иначе она росла, а он по мере необходимости направлял её, делая вид, что у них всё хорошо. Но Элис всё чувствовала. Просто пока ещё не могла выразить это в словах, и поэтому молчала. ___ - А если он попросит ключ от нашего сейфа, ты тоже отдашь? - Но ему действительно нужна была эта книга… - Послушай, Элис. Доброта — очень хорошее качество, но ей нельзя злоупотреблять. Окружающие просто будут ею пользоваться. Хорошо ещё, что это была просто книга… Нельзя быть такой доброй ко всем. Многие этого недостойны. - Доброты и внимания достоин каждый. - Не каждый может оценить такой дар по достоинству. Такие люди, как Буч этого просто не понимают… - Но ведь он стал таким из-за того, что ему не хватило внимания и заботы. - Но он тебя использует! Пойми, проявление доброты по отношению к тому, кто этого не ценит совершенно бессмысленно. Оно ничего в нём не изменит, а тебя лишь расстроит. Элис 8 лет. Это первый в её жизни случай, когда её добротой воспользовались. Она дала Бучу одну из своих любимых книг, потому что он сильно об этом просил. А потом он рассмеялся и сказал, что теперь это его книга, так и не вернув обратно. Книгу впоследствии всё же вернули, а Буча наказали, но для Элис всё закончилось далеко не так быстро. После этого разговора с папой она ещё несколько дней размышляла над его словами, пытаясь определиться. В один из таких вечеров, когда она в задумчивости сидела в кафетерии, ей очень помог папин коллега по работе — Джонас. Весёлый и добродушный парень, Элис частенько виделась с ним в папином кабинете, но до этого момента они особо не разговаривали и в принципе были едва знакомы. Очень многих людей в убежище Элис регулярно где-нибудь видела, но толком с ними не общалась. Для неё они как бы существовали всегда, но появлялись в её жизни лишь тогда, когда им доводилось узнать друг друга лучше. Так получилось и в этот раз. - Скучаем? - Бодро спросил Джонас, присаживаясь напротив. Девочка тихо вздохнула и пожала плечами, не поднимая глаз. - Я слышал ту историю с Бучем… Как ты вообще решилась ему что-то отдавать? Он же с рождения отпетый хулиган… - Я думала, что это может помочь ему… Все считают его плохим человеком, но никто не задумывается почему он таким стал. Мне… Мне его жалко. - Потрясающе… - Джонас был крайне удивлён. - Слушай… Тебе, возможно, уже это говорили, но ты мыслишь не по годам мудро… Никто из твоих сверстников, я уверен, даже думать бы не стал жалеть его, все только и знают, что его бояться и ненавидеть. - Просто я думала, что если начать относиться к нему по-другому, начать заботиться, а не ненавидеть, то он может измениться к лучшему. А теперь уже не знаю… - Джонас вздохнул и, тщательно подбирая слова, ответил. - Послушай, ты — удивительная девочка. У тебя особенный дар — желать окружающим только добра. Я понимаю, что ты хочешь помочь, но понимаешь… В этом смысле помочь человеку можно только тогда, когда он сам этого захочет. Иначе это будет уже не помощь, а пустая трата времени и сил. Видишь ли, в этом мире действует правило «относись к другим так же, как они относятся к тебе». Добром за добро, а за издёвки хотя бы просто равнодушием. Не надо пытаться поддержать Буча, это лишь раззадорит его и сподвигнет на новые пакости. Даже если ты напрямую скажешь ему, что хочешь его исправить и сделать лучше — он этого не поддержит. Я понимаю, что это тяжело для тебя, просто… попытайся принять это. Элис? - Со стороны его собеседницы до него донеслись тихие всхлипы. - Я не понимаю людей. Не понимаю этот мир. - Уткнувшись в свои ладони проговорила девочка. Тяжело вздохнув, Джонас пересел на стул рядом с ней и легонько приобнял её за вздрагивающие плечи, говоря какие-то утешительные слова. Элис была в недоумении. Почему люди просто не принимают добро, почему реагируют на него агрессивно? Зачем всё усложнять? Так или иначе в этот вечер Джонас донёс до неё пусть жестокую, но истину, и эта истина стала одним из важнейших уроков в её жизни. С того момента она стала более холодной и расчётливой, стала лучше разбираться в людях. И обрела хорошего друга. ___ - Ну что, как дела в школе? - интересуется Джеймс за обедом, выводя Элис из раздумий. - Туннельные змеи задирают Фредди, мистер Бротч на них ругается, Амата из-за этого на перемене наорала на Буча, а он её сильно оскорбил. Всё как обычно… - со вздохом ответила она. Джеймсу в который раз показалось, что её вздох предназначен именно ему, что в нём заложена фраза «О боже, пап, опять один и тот же вопрос, ты что, больше других слов не знаешь?», но манеры не позволяют ей озвучить его вслух. Он успокаивает себя тем, что из-за сильной усталости на работе он просто накручивает себя по каким-то пустякам и ему это всего лишь кажется, но... Из головы никак нейдёт мысль о том, что чем старше становится его дочь, тем сильнее она от него отдаляется. С годами она становится всё более молчаливой и замкнутой, пренебрегает общением со сверстниками, предпочитая общество хорошей книги. Но она всё ещё довольно часто общается с Джонасом, из чего Джеймс делает вывод, что на данный момент это её самый близкий друг. Как-то раз Элис призналась отцу, что не общается с ровесниками, потому что они кажутся ей неотёсанным сбродом и ей совершенно чужды их интересы. Он же понимает что для своего 13-ти летнего возраста её уровень интеллекта по-прежнему выше, чем у среднестатистического подростка. Именно поэтому она от них отдалилась, сузив свой круг общения до минимума и именно поэтому Джеймс, начитавшись разных руководств по воспитанию дочерей понимал, что на самом деле ей нужна его поддержка, не смотря её внешнее равнодушие. И потому к своему обычному вопросу решил добавить второй: - О чём задумалась, если не секрет? - Мне всегда есть о чём подумать… - и после недолгой паузы Элис задумчиво произносит - Как прекрасно, наверное, было бы хоть раз увидеть небо… Настоящее небо. Почувствовать дуновение настоящего ветра, а не вентилятора. Увидеть солнце… Джеймс, кажется, был поражён таким ходом мыслей. Но виду не подал. - Элис, я понимаю, тебе интересно какой мир там, снаружи… Поверь я сам очень хотел бы его увидеть, но не дай бог ты скажешь это при Смотрителе… - А что будет? Что он сделает, если это услышит? Мы так боимся расправы с его стороны, благодарим непонятно за что, чуть ли не поклоняемся ему, в то время даже сами не знаем зачем это нужно. А это лишь способ манипуляции людьми. Мы живём в непонятном страхе, странных рамках и ограничениях, когда как все мы уже давно могли бы выйти наружу. - Теперь Джеймс испугался не на шутку. - Кто тебе это сказал? - Настороженно спросил он, терзаясь самыми плохими предчувствиями. О том, что убежище на самом деле не запечатано знали практически все взрослые, но держали это в тайне от детей и в особенности от Элис. Из ближайшего окружения девочки об этом не мог рассказать ни Стенли, ни Герман Гомес; единственный человек, настроенный в этом смысле решительно… Джонас. - Разве кто-то должен об этом сказать, чтобы можно было догадаться? К тому же было не сложно рассчитать, что за двести лет после падения бомб уровень радиации на поверхности где-то в пределах нормы. - А ты не подумала, какой хаос там сейчас может царить? Мы ничего не знаем наверняка, и раз уж ты так хочешь отсюда выйти… - Я не говорила, что хочу отсюда выйти. И прекрасно понимаю, что в убежище безопаснее чем где-либо. Конечно, в таких условиях только дурак может хотеть выйти наружу, все понимают что там лишь выжженная пустошь. Просто… Мне противно жить среди лжи и высокомерия. И понимать, что по-другому нельзя, «в убежище мы родились, в убежище мы и умрём». Как можно прожить жизнь, заранее зная как будет проходить каждый твой день, всю жизнь выполнять одну и ту же работу и знать, что через пятьдесят лет не изменится ровным счётом ничего. И только уходя из этой жизни, ты спросишь себя, что ты сделал для блага людей? Воспитал детей, которые точно также будут пахать всю жизнь непонятно зачем. В чём смысл такой жизни? Наступила тишина, которую нарушал лишь шум горящей лампы. - Наверное в том, - тихо проговорил папа, - что когда-нибудь наши потомки всё таки выйдут на поверхность и начнут заселять умерший мир. Живя здесь и работая, мы обеспечиваем им светлое будущее. Элис вздохнула, опустив взгляд в пол. - Наверное… ___ - Вы с ума сошли? - Элис ошарашенно смотрит на бутылку вина, которую несколько секунд назад достал Уолли Мак. - Нам нельзя этого делать без разрешения взрослых! - Да ладно, капитан Очевидность. - С насмешкой говорит Буч и начинает открывать бутылку. - Мы сами теперь взрослые, и можем делать что хотим. - Но если смотритель об этом узнает, он нас прибьёт! - А он не узнает. В конце-то концов, выпускной у нас один раз в жизни. - Отозвался Пол Хеннон. - Тебе наливать, мисс Всезнайка? - Ну нет уж. Глотайте сами своё пойло, я в этом не участвую. Амата? - Элис вопросительно посмотрела на свою подругу. Та явно была в замешательстве. Она знала Амату всю жизнь и на её памяти эта девчонка не упускала возможности повеселиться и пойти против правил. Она частенько крала у отца какие-нибудь безделушки, незаметно пробиралась в его кабинет пока он не видел, и все эти поступки говорили о том, что дочь смотрителя и сейчас не упустила бы возможности первый раз в жизни попробовать алкоголь. - Это очень серьёзно. И мне за это влетит больше, чем всем остальным. - мрачно ответила она к большому удивлению Элис. - Нет. - Ну и ладно, тогда проваливайте. Нам больше достанется. - огрызнулся Уолли вслед уходящим в дальний угол комнаты девочкам. Вот им уже по 16 лет. Время определяться с профессией. Элис очень волновалась перед экзаменом КОЗА и вовсе не по тому, что может его не сдать, она боялась, что он определит её не туда. Она относилась к этому очень ответственно, ведь на одной должности ей предстояло проработать всю жизнь. К своему облегчению баллы выстроились так, что мистер Бротч определил её на профессию инженер-механика. В последние годы она очень увлеклась техникой, сама пробовала конструировать какие-нибудь вещи и налаживать сломанные. Она стала частым гостем у Стэнли Армстронга, который с интересом рассказывал ей об устройстве очистительной установки или реактора, а иногда просил помочь. Элис хотелось стать механиком отчасти из-за того, что ей было очень жаль Стэнли. Этот добродушный щедрый человек в последнее время стал загибаться на глазах. Мисс Ланкастер всё чаще видела его у папы в приёмной, жалующимся на головные боли и усталость. Отец мог посоветовать ему лишь полноценный отдых, то есть пенсию. Но Стэнли не мог себе её позволить, так как заменить его, покамест, было некем. И вот, наконец, настала радость для них обоих: мистер Армстронг, научив Элис всему что нужно знать, отправится на заслуженный отдых, а Элис воплотит в жизнь свою мечту. Нельзя сказать, что она была хороша только в инженерии и технике - она отлично ориентировалась и в медицине, и в истории, и в компьютерах, и даже, при необходимости, могла блеснуть знаниями в литературе (читала она много и читала не только комиксы). Не даром школу она закончила круглой отличницей. Также со времён своего 10-ти летия, когда папа с Джонасом подарили ей пневматическое ружьё, Элис заинтересовалась оружием. Она сама не знала почему, ведь оружие — это ужасная вещь, приносящая людям боль и смерть, которые она ненавидела больше всего. Ей просто нравилось любое оружие, а о последствиях его применения она старалась не думать. К тому же годы перепалок с бандой Буча всё таки закалили её характер, ещё и до такой степени, что она стала регулярно спускаться на реакторный уровень и тренироваться в меткости на мишенях. Как ни странно, но при том, что в Элис совершенно не было женственности и она не особо-то следила за внешним видом, её вполне можно было назвать симпатичной, даже красивой. И красота была естественная, не та, что бросается в глаза, прямо как у её мамы, если верить рассказам отца. Средней длины белые пышные волосы, серо-зелёные глаза, миниатюрная стройная фигура... Наверное, если бы она была такой же, как все девчонки в классе, помешанной на неотразимом внешнем виде, то её самовлюблённости не было бы предела, она носила бы себя как королева с сильно завышенной самооценкой, но только вот она не относилась к этой категории людей и совершенно не обращала внимания ни на свою внешность, ни на внешность окружающих, оценивая человека прежде всего по внутреннему миру и считая что важнее всего душа, а не тело. - Что… Что у вас тут происходит?! - из раздумий её вывел голос папы, непонятно откуда взявшегося на пороге комнаты, в которой проходил выпускной. Вернее неофициальная его часть. - Вы… Да вы все пьяны! Как вы мог… Элис? - тут взор Джеймса упал на диванчик, на котором сидели они с Аматой и недоумевающе хлопали глазами. - Я не ожидал от тебя такого. - Но пап, я не… - Ладно, потом. - перебил её отец и негодующе посмотрел на всех остальных. - Вы хоть понимаете, насколько вам повезло? А что если бы вас застукал не я? Что, если бы вас нашёл смотритель? А? Вы об этом подумали?! - Лично я думаю, док, что вас не должно это волновать. - заплетающимся языком проговорил Уолли. - Так, довольно. Все по своим комнатам, быстро. Выпускники с недовольными лицами начали разбредаться в разные стороны. Элис, не мешкая, подошла к отцу сама. - Я не пила. Мы с Аматой в этом не участвовали. - как можно убедительнее сказала она, честно глядя папе в глаза. - Ну-ка посмотри на меня. - он обхватил её голову руками, посмотрев в глаза. - Похоже что да. Извини. Я здорово испугался за тебя. Вы молодцы. - Джеймс с облегчением похлопал по плечу обеих девушек. ___ - Элис, просыпайся! Ну же, проснись! - Элис дёрнулась во сне и резко открыла глаза. Перед её заспанным взглядом предстала очень обеспокоенная чем-то Амата. - А… Что?… Что случилось? - Элис Ланкастер не очень-то любила, когда её будили раньше будильника, особенно, если она в этот момент смотрела отличный сон. - Тебе нужно бежать отсюда и как можно скорее! Твой папа ушёл, а люди моего отца ищут тебя! - К-куда ушёл?… Зачем ищут? Что происходит? - сонное сознание девушки отказывалось принимать информацию в таком виде, глаза резало от резко включенного света, а тело всё время норовило снова принять горизонтальное положение. - Твой папа ушёл из убежища. Я без понятия как, но ушёл. А мой отец… Он просто с катушек съехал! «Ушёл из убежища». Ушёл. Из. Убежища. Сколько Элис ни крутила эти слова в голове, они не желали там укладываться. «Ушёл… Ушёл?» - её глаза расширились. «Всмысле ушёл?! Дверь запечатана! Он бросил её одну?! Как?!» Мысли закружились у неё в голове как рой пчёл и с каждой секундой девушке всё больше казалось, что она всё ещё видит сон. - Подожди. Объясни толком, что случилось? - Джонас… Они убили Джонаса! Люди моего отца. Они забрали его и… Господи, тебе немедленно нужно уходить! Элис уже ничего не слышала. Джонас. За что?! Как?! Ей стало плохо при одной только мысли о том что его могло больше не быть. Уже больше нет. Как и папы, который каким-то образом ушёл из убежища, бросив её тут одну. Девушка уже было подумала, что она и правда спит, но реалистичность всего происходящего говорила об обратном. - Что… - осипшим голосом произнесла она, невидящим взглядом уставившись на Амату, - Как… Убили… - Сочувствую… Я знаю, Джонас был твоим другом… Но тебе немедленно нужно убираться отсюда! Они идут за тобой и скоро будут здесь! Элис, ты меня слышишь?! - Амата отчаянно начала трясти подругу за плечи. Это немного помогло и через несколько секунд Элис пришла в себя и уже осознанным взглядом взглянула на девушку. - Как папа смог уйти? Дверь же запечатана. - Оказывается, нет. Но, подожди, ты что, и правда ничего не знаешь о том, что он хотел уйти? Он ничего тебе не рассказывал? - Элис растерянно покачала головой, ошарашенным взглядом давая понять, что не в состоянии что-либо сказать. - Ох, мне очень жаль, я… Думаю у него были веские причины… Может быть Джонас должен был всё тебе объяснить… Но это уже не важно. Тебе надо бежать отсюда. - Амата решительно посмотрела на лучшую подругу, как бы спрашивая готова ли она. Элис ещё несколько секунд пыталась собраться с мыслями и включить мозги, понимая, что если стоять здесь и ныть, то её короткая жизнь закончится, не начавшись. Теперь она просто обязана спастись и узнать почему ушёл отец. Просто должна. Времени искать в этом смысл не было. - Что мне делать? - Амата наконец увидела трезвый решительный взгляд в ответ. - Послушай. В кабинете моего отца есть секретный тоннель, он ведёт прямо к выходу. Чтобы открыть его, тебе придётся взломать терминал в его кабинете. Держи. - она протянула Элис несколько шпилек для волос - Это чтобы взломать дверь в его кабинет. Я всегда так туда прохожу. - Хорошо. Идём. - Да, вот ещё что. Я украла у отца пистолет. Надеюсь, он тебе не понадобится, но всё же возьми. На всякий случай. И будь осторожнее. Вся служба безопасности охотится за тобой. - Спасибо. - Встретимся у выхода. Удачи. - с этими словами Амата выбежала из комнаты, оставив Элис одну. Сделав пару глубоких вдохов, девушка кинулась к своему комоду. Достав оттуда свой старый потрёпанный рюкзак, она вынула из аптечки на стене три стимулятора и кинула их туда. Несколько секунд спустя в нём оказалась бейсбольная бита и пневматическое ружьё с шариками. После, пытаясь унять дрожь в руках и бешеное сердцебиение, Элис полезла в тумбочку, где нашла электрошокер. Это достаточно серьёзное оружие, лишающее человека сознания на два часа, она сделала около года назад, для самообороны против Туннельных змей. И сейчас она мысленно сказала себе спасибо за изобретательность. Ведь стрелять из пистолета или бить битой людей, рядом с которыми она прожила всю жизнь она не решилась бы. Даже несмотря на то, что эти люди сейчас хотели убить её, она убить их, даже при всём желании, наверное, не смогла бы. Кинув напоследок в рюкзак упаковку сахарных бомб, стоявших на столе, Элис выбежала в коридор. - Эй! А ну стоять! - в конце коридора появился охранник, которого тут же повалили на пол какие-то… «О боже...» - подумала девушка, увидев гигантских тараканов, впивающихся в плоть. Она помнила этих тварей, она даже застрелила одного в 10 лет, но почему-то тогда они не казались ей такими склизкими и отвратительными… Пока она стояла в ступоре, радтараканы уже прикончили бедного охранника и теперь направлялись к ней. Дрожащими руками она достала биту и приготовилась защищаться, но из-за волнения и страха её реакция дала сбой, и таракан успел впиться своими клешнями в ногу. Сморщившись так, как только она могла, Элис замахнулась и со всей силы ударила по мерзкому мутанту, который от такой силы тут же разлетелся на кусочки, забрызгав девушку отвратительной слизью. Она не заверещала, даже не вскрикнула, потому что у неё просто перехватило дыхание от происходящего. Она уже сама не помнила, как отбилась от оставшихся тараканов и теперь стояла на подкашивающихся ногах и пыталась прийти в себя. - Эй, помоги мне! - раздался до боли знакомый голос. - Моя мама одна в комнате с радтараканами! Перед глазами предстала фигура Буча. Только его не хватало для полного счастья… - Серьёзно? Ты просишь меня о помощи? Если бы ты только знал слово «ирония»… - неожиданно для самой себя съязвила Элис. - Да, я прошу помочь, и что? Слушай, ты прости, что всё это время мы тебя доставали… Это же всё были игры, да?… Но там моя мама! Ты же не оставишь её одну? - Ладно, Буч. - жутко усталым голосом ответила девушка. Пусть у неё самой только что случилось боевое крещение, всё таки она не могла бросить человека в беде. - Ааа! Что происходит?! Бучик, помоги мне! - крики Элен Делории были слышны на весь коридор. Превозмогая себя, Элис давила тараканов с самой отвращённой гримасой, на которую была способна. Никогда раньше ей не доводилось делать что-то подобное. - У нас получилось! С мамой будет всё в порядке. - восклицал обрадованный парикмахер. Девушка смотрела на него, как на идиота. «У нас»… Ну-ну. - Блин, да мы с тобой теперь самые лучшие друзья! Я знаю, что это немного… но возьми мою куртку Туннельных змей. Ну же, забирай. - Буч всунул ей в руки снятую только что куртку и, взяв свою маму под руку, отвёл её в комнату. Посмотрев на верхнюю одежду, Элис, недолго думая, надела её. У неё появилась идея снять защитный жилет и шлем с охранника, но она подумала, что ещё успеет это сделать и направилась дальше по коридору. Наткнувшись на ещё нескольких радтараканов на пути, девушка просто перепрыгнула их и побежала дальше, не желая тратить на них время. Пробравшись на верхний уровень атриума, она столкнулась с двумя охранниками с дубинками. Быстро сориентировавшись, Элис включила шокер и вот уже два человека лежали на полу, подрагивая от электричества. С ужасом окинув взглядом деяние своих рук, девушка на ватных ногах продолжила путь. - Ты! Это твоя вина! Твоя и твоего глупого отца! Что, ему так нужно было взять и уйти? Нужно было всем всё испортить? - доносилось откуда-то из-за угла. Девушку пробрала мелкая дрожь, звуки сирены отдавались неприятной болью в голове, а стены, казалось бы такие привычные, начали сдавливать её со всех сторон, пытаясь задушить. Мотнув головой, Элис упорно продолжала идти дальше к кабинету смотрителя. - Элис? Элис! - моментально среагировав на вид охранника возникшего перед собой, девушка уже включила шокер, как вдруг узнала в этом человеке Германа Гомеса. - Герман? - она настороженно уставилась на него, ожидая его реакции. Вообще-то офицер Гомес всегда был Элис другом и поддерживал её, но кто знает, может быть при исполнении служебных обязанностей он не посмеет ослушаться приказа смотрителя? - Послушай, я не знаю что у тебя на уме… и не хочу знать. Иди. Я не стану тебя задерживать. Только будь аккуратнее, хорошо? С кислой натянутой улыбкой девушка кивнула, и бросив напоследок «спасибо», направилась далее по коридорам и лестницам. - Я уже сказала. Я ничего не знаю! - послышался знакомый голос из-за стенки. Элис замерла, вслушиваясь в разговор. - Подумай, Амата. Может офицеру Маку это и нравится, но мне нет. Просто скажи, где нам найти твою подругу. Нам надо с ней поговорить. - Она моя подруга. Я о ней беспокоилась. При чём она тут вообще? - кажется Амата уже не сдерживала слёз. Элис сжала зубы и незаметно заглянула за стекло. - Вероятно, ни при чём. Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. Просто скажи где она, и я с ней поговорю. - смотритель стоял перед плачущей дочерью и говорил совершенно спокойным голосом. Единственное, что нарушало семейную идиллию — офицер Мак, нависающий над девушкой с дубинкой наготове. - И что ты сделаешь со мной? Забьёшь до смерти, как беднягу Джонаса? - сердце Элис ёкнуло и упало куда-то вниз, а руки похолодели. Смотритель за это заплатит. - Я всегда потворствовал тебе, Амата. А ты воспользовалась моей мягкостью. Продолжайте, офицер. - Нет, прошу, не надо! - с надрывом кричала Амата, обливаясь слезами. Тут Элис не выдержала, и выскочив из-за двери, оглушила охранника током прежде, чем он успел что-либо предпринять. Амата вскочила и выбежала из комнаты, оставляя девушку один на один со смотрителем. - Девушка, надеюсь ты пришла сдаваться. У тебя и без того достаточно проблем. Не ухудшай своего положения. - При всём уважении, мне кажется, что хуже уже некуда. - процедила девушка, смотря на него с лютой ненавистью во взгляде. - Вы убили Джонаса. Избивали собственную дочь. Как вы могли… - Ради безопасности убежища я готов на всё. Даже на то, чтобы отставить в сторону родительские чувства. Нельзя позволять чувствам управлять разумом. А если тебя действительно беспокоит судьба твоих друзей, то ты поймёшь, насколько опасными были действия твоего отца. Прекрати нагнетать обстановку и отдай оружие! Тебе совсем не обязательно предавать убежище, как это сделал твой отец. - Необязательно? Вы серьёзно? Да всё убежище теперь считает меня предателем и врагом. Я не могу здесь больше оставаться, зная, что здесь всё построено на вранье и крови. Что убежищем руководит бессердечный подонок. - последние слова Элис смачно выплёвывала прямо в лицо собеседнику со всем отвращением, на которое только была способна. - Любой другой человек на моём месте уже, неся возмездие, убил бы вас. - С Джонасом вышел печальный инцидент… Но во благо убежища порой необходимы жёсткие меры. Я — смотритель, таков мой долг. Задумайся. Если тебе действительно небезразлична судьба твоих сограждан, худшее, что ты можешь сделать — это убить меня. Без смотрителя убежище будет ввергнуто в разрушение и хаос. Разумеется тебе это понятно так же, как и мне. - девушка молча продолжала прожигать его взглядом. - Ну же, сдавайся, и мы решим всё дело миром. - Решить дело миром уже не получится. Этот выбор стоял за вами. Но вы выбрали путь насилия. Не пытайтесь оправдаться своим долгом, если бы вы хотели, вы могли бы поступить иначе. Но я — не вы. Я прощу вас только ради Аматы. Она любит вас несмотря ни на что. И вам следовало бы почаще об этом вспоминать. - Элис вздохнула и наконец отвела взгляд. - А теперь мне пора. Притихший от пламенных речей девушки смотритель только сейчас опомнился, и, вперемешку с руганью, стал звать охрану, но было уже поздно. Элис прошла далее по коридору и, свернув влево, оказалась в просторной комнате. На полу около стола лежало что-то большое, похожее на… - Господи… - девушка сама не заметила, как ноги поднесли её ближе к мёртвому телу на полу. Упав на колени, она закрыла руками рот, чтобы не закричать от ужаса и душераздирающей боли. Очки с толстыми линзами треснули, из уголка рта сочилась кровь, а на смуглом лице застыло выражение спокойствия и смирения с несправедливым решением судьбы. Элис машинально поправила очки на мертвенном лице и расправила рукой отогнувшийся ворот белого халата. На который тут же упало несколько капелек влаги. От шокового состояния слёзы лились сами собой, стекая по смертельно бледным щеками девушки, на лице застыло выражение ужаса и осознания невосполнимой утраты. Она не помнила что с ней происходило. Может быть она кричала во всё горло, может быть тихо плакала, а может просто потеряла сознание. Джонас — единственный человек, который её полностью понимал, который всегда мог её успокоить и развеселить, благодаря которому она всё ещё не слетела с катушек в этом чёртовом убежище. Они вместе смотрели фильмы по вечерам, поедая картофельные чипсы, они делились друг с другом классной музыкой, рассказывали друг другу интересные истории... С ним она чувствовала себя спокойно и непринуждённо и в такие моменты казалось, что однообразная серая жизнь в убежище не так уж и плоха, если рядом есть близкие люди. И в какой-то момент она перестала различать границу между его жизнью и её, и уже не представляла себе жизни без лучшего друга... который из лучшего друга потихоньку начал превращаться в нечто большее. Но история завершилась, не начавшись. Его больше нет и Элис кажется, что вместе с ним не стало и части её самой. Вдруг, в чувства её вернула острая боль. Уже физическая. Как будто запоздало послышался звук выстрела, и Элис, недоумевая, уставилась на царапину на плече, из которой уже медленно начала сочиться кровь. Силуэт охранника, до этого мелькавший где-то в дверном проёме, теперь уже возвышался прямо над ней. Одно нажатие на кнопку запуска электрических зарядов по оголённым проводам, и противник полностью обездвижен. Уже собираясь бежать, Элис только сейчас заметила, что из кармана халата Джонаса высунулась какая-то голозапись. Быстро захватив её с собой, девушка кинулась бежать. Вот кабинет смотрителя. Ей предстоит взломать замок. Она уже делала это один раз, давно, когда Амата втянула её в очередную авантюру и им срочно нужно было открыть запертую дверь. Но теперь она едва ли вспомнит, как это делается. Глубоко вдохнув, девушка дрожащими руками достала одну заколку и какой-то длинный шуруп, завалявшийся на дне рюкзака. После чего, всё ещё находясь в неком трансе, стала отрешённо пробовать что-то сделать с злосчастным механизмом. Её всю нещадно трясло, от помутнённого из-за большого стресса сознания сосредоточиться было крайне сложно, к тому же ей всё время казалось, что к ней кто-то приближается. Шпилька сломалась. Вторая. Элис казалось, что всё это длится невыносимо долго, но в то же время с молниеносной скоростью. Секунды растягивались так, словно длились целую вечность, но стоило ей оглянуться назад, и она не успевала проследить линию событий — их было так много и всё происходило так быстро… Тут девушка почувствовала, что смертельно устала. Веки стали слипаться, конечности налились свинцом, а в голове всё перемешалось и запуталось. Даже в мыслях у Элис заплетался язык, она начинала нести полный бред и в то же время пыталась прийти в себя. Ей стало не хватать воздуха, захотелось поскорее покинуть это тесное душное убежище, поскорее выбраться наружу… А дальше что? Этот вопрос внезапно накрыл её волной осознания происходящего, заставив замереть в одном положении. Чем дальше заходили мысли, тем тяжелее становилось. Не важно. Главное выбраться, а там посмотрим. Вдруг что-то внутри замка щёлкнуло и он провернулся до конца, открывая дверь. Она внутри. На терминале смотрителя много интересных досье и отчётов, какие-то инструкции, важная информация… Элис пытается сконцентрироваться на тексте, но размякшее бессильное сознание не может понять смысла и первой фразы. Плюнув на это бесполезное занятие, она открывает туннель и на ватных ногах спускается вниз… Неприятный визг сирены и пробирающий до дрожи скрежет металла о металл. Круглая дверь в виде шестерни, которая, если верить историческим анналам, была запечатана 200 лет, откатывается в сторону. Зрелище воистину впечатляющее… - У тебя получилось? Дверь открыта! Господи, я никогда не верила, что это возможно! - восторженно произносит Амата, перекрикивая механический гул. - Мы сделали это вместе. - голос Элис звучит неожиданно тихо и хрипло, но она продолжает - Спасибо тебе. Без тебя я бы не справилась. - Нет, зачем я тебе? Если кто-то там и выживет, так это ты. - Ты не идёшь со мной? - почему-то прозвучало так беспомощно и жалко, будто Элис просила у неё помощи. - Прости, но кажется наши с тобой пути расходятся. Моё место здесь. Я нужнее убежищу, чем тебе. К тому же… Если я не смогу повлиять на моего отца, никто не сможет. - Амата тоже выглядела так, будто вот-вот расплачется. - И да… Если всё таки найдёшь папу, то передай ему, что мне очень жаль… Из-за… всего, что произошло. В коридоре послышались приближающиеся шаги и голоса людей. - Прощай. - Амата крепко обняла лучшую подругу, и всё таки не выдержав, всхлипнула. А Элис не покидало ощущение, что слёзы всё ещё льются из глаз без её ведома, а у неё уже нет сил и времени, чтобы это почувствовать. Тут внезапно вместо Аматы перед ней возникли люди в бронежилетах. Почувствовав тупую боль от ударов, девушка ошарашенно отшатнулась, растерянно пронаблюдав как её верный шокер, выбитый из рук, оказался вне зоны досягаемости — на полу за двумя охранниками. Испуганно попятившись назад, девушка споткнулась о железный порог круглой двери и попыталась подняться на ноги, как вдруг увидела, что охранники начали отступать с фразой «Не, я ещё не выжил из ума, чтобы туда идти...». Отходя назад всё дальше, Элис услышала знакомые звуки и скрежет закрываемой за ней двери родного убежища 101. Обратной дороги нет. Отныне есть лишь один путь — вперёд.