Бордовые бабочки

      Следующие дни проходили более спокойно, что безусловно меня радовало. С Даней у нас были довольно напряжённые отношения: мы практически не общались, перекидывались парой коротких смс в течение дня и больше – ни слова. Я понимала его нежелание, но никак не хотела принимать. Хавьер наконец не подавал никаких знаков внимания, что позволило мне облегченно выдохнуть, когда в очередной раз он не написал мне сообщение с предложением довести меня до Крикета. Я тебя подвезу.       Коротко и ясно. А я и не смела отказать. Это крохотный шанс вновь его увидеть, вновь попытаться поговорить. Я вообще верю, что разговоры способны исцелить любой кризис в отношениях, а все потому, что в разговоре все становится очевидно и понятно, а главное – решение не заставляет себя ждать. Однако мы ехали молча. Я все подбирала слова, а Даня, похоже, даже и этого не делал, лишь внимательно следя за движением на дороге. Когда я вышла из машины у клуба схватив сумку, заметила, как Даня выходит следом. – Ты идёшь со мной? – поинтересовалась я, поправляя лямку сумки. – Да, хочу кое-что обсудить с мистером Орсером, – ответил он, ставя машину на сигнализацию. – Идём, – кивнул хореограф, открывая передо мной дверь.       Я буквально забежала внутрь, будто боясь прикоснуться к Дане. Будто он взрывоопасен. Хотя, наверное, так все и было. Мы торопливо шли вперёд по коридору, встречая на пути разных фигуристов и фигуристок. Навстречу нам вышел Джейсон. – Джейсон, привет! – я широко улыбнулась, помахав рукой. Подойдя, мы обнялись. – Рад снова видеть тебя счастливой, – одобрительно сказал Браун, оглядывая меня. Затем парень взглянул на Даню. – Здравствуйте, мистер Клейкенгауз, – поприветствовал он его, а мужчина с лёгкой улыбкой пожал руку в ответ. – Очень нравятся программы, которые вы ставите, я в восторге. Надеюсь, мне удастся с вами поработать. – Рад тебя видеть, Джейсон, – непринуждённо сказал Даня. – Что ж, если Судьба сведёт, я буду счастлив ставить тебе программы.       Восторженный Джейсон быстро с нами попрощался, с усмешкой жалуясь на то, что у него куча работы и помчался на каток, куда направлялись и мы. Зайдя внутрь, Даня заинтересованно все оглядывал, организация пространства разительно отличалась от «Хрустального». – Жень! – это был Брайан. Вместе с Даней, мы подошли к тренеру, он сперва кинул удивлённый взгляд на хореографа, а потом обратился ко мне: – Сегодня повторяем короткую и произвольную. Я кивнула и направилась к раздевалкам, а Даня остался один на один с Орсером. – Доброе утро, мистер Орсер, – начал Глейхенгауз тут же. – У меня есть к вам одно предложение...

***

      Короткую я катала уже очень хорошо, не срывая ни один прыжок, а вот новый каскад в произвольной заставлял меня понервничать. Аксель-риттбергер – экое редкое сочетание в женском одиночном. Но я решила, что уж если рисковать, то делать это со всей отдачей. Около часа я ещё тренировала произвольную, изредка смотря, как Брайан увлечённо что-то объяснял Дане. Они делали кучу пометок на листках, Даня пытался что-то спроектировать, активно жестикулируя руками. По моим догадкам это были дорожки шагов и прыжки.       Так и получилось, что Даня провёл вместе со мной в Крикете весь свой день. Я не стала задаваться вопросом, что ему устроят на его работе, но мне было приятно, что все-таки он оказался тут. Я знала, что Даня давно хотел вживую пообщаться с Орсером, прочувствовать эту атмосферу канадской школы. Нас, думаю, обоих устраивало, что Хавьер за весь день на катке так и не появился. В перерывах мы с Джейсоном бегали за кофе. – Хавьера нет весь день, – прокомментировала я, когда Браун подошёл ко мне со стаканчиком. – Да, слышал, что он приболел, – ответил фигурист, помешивая кофе пластмассовой палочкой. – А что Даниил обсуждает с Брайаном? – поинтересовался Браун. – Ох, Джейсон, если бы я знала, если бы я знала... – сокрушенно ответила я и сделала глоток.

***

По окончанию тренировок поздним вечером, я ждала Даню у выхода с катка. – Что ж, спасибо вам, мистер Глейхенгауз, это был определённо продуктивный день, – с искренней улыбкой сказал Орсер, хлопая хореографа по плечу. – Жень, настраивайся на кубок Ростелеком. Сегодня хорошо позанималась, но мы-то знаем, сколько ещё предстоит сделать? – спросил он, ободряюще смотря на меня. Я лишь улыбнулась, нисколько не страшась трудностей. Когда мы сели в машину, я тут же спросила у Дани: – И что же вы обсуждали весь день? – Я буду ставить для Юдзуру Ханю показательный номер, – отозвался Даня, падая на спинку сиденья, а моя челюсть, скорее всего, упала куда-то на резиновые коврики. – Поздравляю! – счастливо, чуть ли не крикнув, произнесла я и обняла его, а Даня тепло обнял меня в ответ, чмокнув в щеку. – Ты такой молодец. – Стараюсь, медвежонок, стараюсь.       Мы буквально всю дорогу обсуждали эту новость. Даня выразил определённые надежды на этот показательный, считая, что это невероятный опыт, ведь он никогда не ставил показательные для фигуристов такого уровня, это была его личная победа. Высадив меня у дома, мы быстро распрощались, а я поплелась к входу. И только в самый последний момент я заметила букет роз и небольшую записку. Подняв его и развернув бумажку, я обреченно выдохнула. Пришлось немного “заболеть”, для того, чтобы пригласить лучшую фигуристку планеты на свидание :)

Хавьер

.