«Я даю надежду людям, я не оставляю её себе»
Властелин колец
Металлическая туша корабля медленно сбрасывала скорость, пока полностью не остановилась, зависнув в мутной водной массе. В нижней части корабля открылся шлюз, выпуская из своего массивного брюха юркую шлюпку, в которой сидел Льюис и десять человек сопровождения. Капсула, больше напоминавшая серебристую каплю, на секунду зависла, будто задумавшись, и, резко рванув вперед, обогнула шпили затопленных зданий, на которые Льюис шокированно таращился через стекло. Петляя между развалинами домов и небоскребов, капсула стремительно спускалась все ниже, пока не оказалась напротив черной пасти тоннеля, очертаниями напоминающего метро, в которое, мигнув ярче засветившими прожекторами, проворно нырнула отважная капля. Льюис затаил дыхание, наблюдая, как перед глазами проносятся затопленные стены метро, бликуют от света фонаря рельсы, и испуганно разлетается в разные стороны мусор, плавно обтекающий гладкую обшивку корабля, который парень за внешний вид прозвал «слеза». Пока слеза петляла в хитросплетениях затопленной подземки, Льюис вновь и вновь прокручивал в голове разговор с Арном, пытаясь придать своему мнению о нем и ситуации, в которую попал Льюис, хоть какое-то законченное мнение, чтобы начинать предпринимать хоть какие-то действия и выстраивать хоть какие-то стратегии поведения. Потому что медузообразное состояние, вызванное изолированностью от внешнего мира и малой информированностью, становилось слишком затянутым и опасным хотя бы потому, что меньше всего парню хотелось стать марионеткой в чьих-то руках, и даже если ею все же придется стать, то нужно хотя бы попытаться выбрать эти самые «руки».Несколькими часами ранее
— Нам все равно придется поговорить, и лучше сделать это сейчас! — сложивший руки на груди Арн навис над сидящим на диване Льюисом. — Ну давай поговорим… Лу перевел свои льдистые глаза на Арна, обдав разумного холодной отчужденностью и почувствовав какую-то будто потустороннюю привязанность. Эмоция казалась странной и чужеродной, незнакомой. После разговора с Яскером, Льюис провел ревизию информации, которая у него была, и скрупулезно разобрал все, что испытывал к Арну. Ревизия выявила очевидную, не навязанную симпатию, и в то же время набор эмоций, которые появлялись и исчезали вместе с присутствием и отсутствием оного. Например, чувство доверия и надежды, которое слишком ярко вспыхивало, стоило оказаться рядом мужчине, и также быстро потухало, стоило ему исчезнуть. Это наблюдение озадачило и вызвало подозрение, что ментальные способности и эмпатия Арноу оказывали на Льюиса нежелательное для него воздействие, искусственно изменяя естественные эмоции парня на предпочтительные для мутанта. Сделанный вывод заставил похолодеть и насторожиться. Так как разговор с разумным отложить или перенести не получится, ведь совсем скоро они должны были прибыть на место, Льюис решил, что будет пытаться внимательно отслеживать каждую свою эмоцию и анализировать ее, потому что если Арн оккупировал чувства Льюиса, то дела его действительно плохи, и змея, которая пригрелась рядом с ним, может оказаться в миллионы раз опаснее чем та, от которой он волей случая избавился. — Я так понимаю, аристократ рассказал тебе немного о нынешних реалиях, и ты сделал на этой почве заключение о том, для чего ты нам нужен? — Арноу пододвинул одно из кресел к окну, тем самым расположившись напротив напряженного и отстраненного Льюиса. — Да. — Можешь сформулировать его мне? — Зачем? Чтобы ты исковеркал мою версию и разбил ее в щепки в слабых местах? Я еще не сделал окончательных выводов, только предварительные… — Льюис отвернулся, пряча взгляд за окном и скрывая лицо от проницательных глаз Арна. — Хорошо, — мужчина тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, будто прекращая разговор, но на самом деле давая себе паузу на размышления. — Тогда я воспользуюсь возможностью и расскажу тебе «свою» ситуацию и твою роль в ней. —после долгого молчания подал голос Арн. Льюис кивнул и, обхватив свои плечи руками, приготовился слушать ушами и чувствами. — Я слышал ваш разговор, и я его как бы продолжу. Государств нет, но есть содружество планет и колоний, которое управляется советом. Арн нажал на небольшой браслет на своей руке и перед Льюисом всплыла круглая голограмма, с множеством треугольников, в совокупности напоминавших срез апельсина. — Это символ содружества планет. Треугольники в нем имеют несколько значений. Для начала, треугольник является завуалированным символом пирамиды: меньшинство наверху, большинство внизу, и также каждый треугольник обозначает сектор, который имеет право голоса на совете. Главу совета избирают каждые пять лет, занимать пост предыдущий глава совета не может еще три следующих срока. Изображение, похожее на плоскую монету, покрутилось перед лицом Льюиса и исчезло. — Совет регулирует отношения между монополистами, монополисты контролируют разумных и их жизнь, торговлю и ресурсы на своей территории. Совет отвечает за разрешение внутренних конфликтов между монополистами, развитие общей передовой и военной науки, внешние контакты и оборону «содружества планет». — Где человек в этой концепции и его права? — Нигде. Понятие «человек» применимо только к нашим предкам и к тебе, как его представителю, сейчас есть только понятие «разумный». — Хорошо. У «разумного» есть права и кто их гарантирует? — У «разумных» есть касты, в зависимости от касты есть и права. Льюис сглотнул, чувствуя холодящую тяжесть в груди и неоформившееся беспокойство за бесправных разумных. — И какой диапазон этих самых прав, и что с теми, у кого их нет? — Я надеялся, что ты не спросишь, но знал, что такого не случится, — Арн тяжело вздохнул. — Льюис, это слишком долго объяснять, слишком сложная структура. — Ну ты же умный, вот и изложи вкратце. — Ты стал слишком враждебным ко мне, — Арн попытался свернуть с дорожки назревающего разговора, но Лу холодно вздернул бровь, своим недовольным лицом демонстрируя нежелание отклоняться от выбранной темы. Небольшой экранчик дверной панели мелькнул желтым цветом вызова, Арн встал со своего места, под внимательным прищуром голубых глаз открыл дверь, обменявшись парочкой фраз на неизученном еще Льюисом языке, и забрал небольшую коробку, которую Льюис уже знал, как раскладывающийся поднос. Коробочка при нажатии на центре распускалась наподобие цветка, образуя прочную плоскую поверхность, в центре которой оказывалось заложенное в нее заранее содержимое. Сейчас там был небольшой чайник и малюсенькие кружечки. — Я не собираюсь сейчас пить чай! — ощетинился на самоуправство Льюис. — Ок. Может потом соберешься. Льюис слегка смутился тому, что Арн не настаивает, и не заметил небольшую капсулу, спрятавшуюся за одной из чашек. — Хорошо, — Арн вернулся на свое кресло. — Вкратце так вкратце… Есть семь каст, каждая из которых определяет категорию разумных и их права, переход из касты в касту осуществляют специальные комиссии, — Арн кинул взгляд на собранного и подобравшегося Льюиса. — Начну, пожалуй, с низшей касты, чтобы ты понял систему «пакетов». Льюис, я прошу тебя не принимать все сказанное близко к сердцу, потому что такая система обусловлена необходимостью. — Начинай! — губы упрямо сжались в тонкую линию. Арн вновь страдальчески вздохнул, погладил колени и, отогнув мизинец, начал: — В минус первую касту прав входит право безболезненной смерти. — Что, прости? — Льюис завис, хлопая, как филин, глазами. — В минус первую касту прав входит право безболезненной смерти, — как ученик перед учителем нудно повторил Арн. — Льюис, есть такие мутации, при которых мутанту даже не присваивается статус разумного. Я не буду сейчас рассказывать про сами касты и виды разумных, входящих в них, лишь про правовые касты и «пакеты прав». Так вот, в минус первой касте прав есть только одно право — право безболезненной смерти, если мутант явился в пункт утилизации сам, а не его поймала в отчужденной зоне группа зачистки. Если кратко, то под эту категорию подпадают неразумные опасные и неразумные безопасные, а также все опасные разумные. — Что значит «опасные разумные»? — прохрипел оглушенный информацией Льюис. — Этот термин поначалу охватывал мутантов с очень сильными мутациями. Чтобы ты понимал, то у некоторых признаком человеческого предка являлось, например, наличие человеческой кожи, а все остальное по форме напоминало паука. Могу показать! — воодушевленно воскликнул Арн. Недолго думая, Арн что-то нажал на браслете, и перед потрясенным Льюисом появилось чудовищное создание в натуральную величину и объем, мало напоминавшее как паука, так и человека. Единственное, что объединяло оба вида в этом нечто, было человеческая кожа на множестве двигающихся в голограмме паучьих лапок. Подробнее Льюис разглядеть не успел, так как отвлекся на подступившую к горлу рвоту.***
Продолжить начатую беседу получилось через час, когда с пола убрали полупереваренный завтрак, и закутанный в одеяло Льюис выпил несколько кружечек с чаем, в которых добавили по пару капель из припрятанной капсулы с успокоительным. — Они все такие страшные? — Кто все? — Арн обновил содержимое кружки Льюиса — Ну те…— Лу поморщился, всеми силами стараясь не вспоминать об увиденном. — Кто в этой категории прав. — Это самый милый, поэтому я его и показал. — Зашибись. — В общем, первая категория — это разного рода мутанты, в которых сложно узнать человеческого предка, почти с полным отсутствием интеллекта, который мы подразумеваем у человека. Они бывают опасными и агрессивными, а бывают не агрессивными, не опасными, просто бесполезными, скорее, корм для этой эволюционной цепочки… Арн прервался, потому что, судя по виду, Льюису вновь поплохело, но парень сдержался, и Арн продолжил. — В общем, есть опасные и неопасные мутанты без интеллекта, есть с интеллектом, но с сильной мутацией и неконтролируемой агрессией. Такие создания представляют основную угрозу, потому что приспособились контролировать предыдущую категорию и с помощью нее нападать на других разумных, которым не посчастливилось оказаться в «нужном месте, в ненужное время». Поэтому на них особая охота. Это первая категория, вторая! — Арн отогнул безымянный палец. — Вторая категория имеет право на жизнь, но не имеет права на размножение. Для них предусмотрена принудительная стерилизация — дефектные гены не должны передаваться. Третья категория… — Подожди, подожди! — Льюис поднял руки ладонью вверх. — Что значит «не имеет права на размножение», в смысле, какие еще права? — Никаких. Они принадлежат другим разумным, те за них отвечают. — Они разумны? — Относительно… Неразумных среди них нет, но уровень интеллекта редко поднимается выше среднего. — Подожди, но ведь это самое настоящее рабство?! — Ну да, возможно, так и есть, — легко согласился Арн. — Они имеют такие же сильные мутации? — Льюис потер об колени взмокшие ладони. — По-разному, Льюис. Мутаций великое множество, некоторые виды стремительно мутируют, каждый год меняя облик и передавая его своему дефектному потомству, а те своему, и это настоящая проблема, учитывая, что единственный вид удовольствия доступный низшим — это секс, то размножаются они очень быстро. Повисла пауза, во время которой Льюис пытался уместить полученную информацию в своей картине мира. — Мне продолжать? — Д-да. — Ок. Минус третья каста прав имеет право на жизнь и на размножение, но разрешение на размножение условно, его нужно официально получить от поручителя, точнее хозяина, это с какой точки смотреть, и также нужно одобрение мутационной комиссии. Минус четвертая каста прав — у нее уже есть первый пакет прав: право на жизнь, право на размножение, право на образование без самостоятельного выбора работодателя. — Как это? — Вот так! Блин, Льюис, — Арноу раздраженно залепил себе по лбу, понимая, что не на что злиться, парню неоткуда было узнать то, что ему уже кажется элементарным. — Их учит монополист, которому принадлежит их семья и работающие родители, он же по результатам тестирования определяет направление, в котором будет учиться ребенок и сферу, в которой он будет работать. — Это рабство! — Называй как угодно, я, с твоего позволения, продолжу, — Арн откинул белую прядь волос с плеча и, закинув ногу на ногу, продолжил свой жуткий рассказ. — Минус пятая каста имеет все права первого пакета и право на выбор работодателя на территории монополиста, это второй пакет. Минус шестая каста имеет все предыдущие пакеты и самое главное — имеет право на смену монополиста, то есть на эмиграцию. Минус седьмая категория имеет все права предыдущих категорий и право на собственность и бизнес. Все остальные категории прав больше не имеют приставки «минус» и регулируют отношения между совсем другой… прослойкой населения. В них пока не будем углубляться, там слишком много нюансов по владению собственностью, и регулируются они советом содружества планет.***
Льюис проследил, как слеза в очередной раз пронеслась мимо затопленной станции метро и свернула в один из жутких коридоров, осужденный на вечное забвение, и своим гнетущим видом вызывающий чувство тяжести и фатальной бессмысленности всего, за чем гонится человек. В салоне их небольшого корабля было торжественно и в то же время печально тихо, будто все присутствующие чувствовали свою вину перед древними сооружениями, которые для Льюиса когда-то были обыденной современностью. Чтобы отвлечься от чувства неловкости при мысли, что естественным положением вещей для Льюиса сейчас было бы лежать прахом в земле, а не смотреть как кончила его цивилизация, которую он только сейчас перестал отождествлять с собой, Льюис вспомнил конец их разговора. — Так для чего вы меня похитили. — Скорее, освободили, — Арн, недовольный формулировкой, воинственно сложил руки на груди. — Пусть так, — не стал спорить Льюис. — Монополисты конкурируют между собой по многим вопросам, есть отрасли бизнеса настолько масштабные, как фармакология, например, что монополия раскалывается на две ветви, которые начинают конкурировать друг с другом. Эти расколы не видны на первый взгляд, и территория, принадлежащая одному монополисту, которого уже по факту двое, остается прежней, но идет подковерная борьба в основном за специализированный наемный труд, за талантливых сотрудников и их разработки, да и вообще идет конкуренция между регионами монополистов за талантливых разумных даже с минус пятой категорией прав. Мутация дала не только уродства, но красоту и таланты, которые очень нужны сейчас. Особая конкуренция в колониях и других планетах, потому что каждый монополист хочет себе максимально «чистое» население с образованием, полученным не за его счет. В общем, важен престиж монополии и привлечение спонсоров в разные проекты монополии. — Значит, я стану «лицом» вашего монополиста, чтобы привлекать к нему талантливых разумных? — Нет. Я не работаю на монополиста. — А на кого? — О нашей мутации мало кому известно. Нас мало, но наших способностей достаточно, чтобы встряхнуть эту планету… Льюис подобрался. — Поясни. — Мы повстанцы, и мы собираемся возродить государственный строй, но наши планы не совпадают с интересами наших союзников, а точнее сказать, они о них… пока не знают.***
— Льюис! — окрик Арна вырвал из воспоминаний, заставив парня оглянуться, вспомнив, где он находится. — Да-да. Я здесь, задумался. — Мы вот-вот прибудем, нас будут встречать. Постарайся не отходить от меня, надень, пожалуйста, перчатки, которые я тебе дал, и вставь в ноздри фильтры. Льюис натянул белоснежные перчатки из тонкой полупрозрачной ткани и, нашарив два крошечных фильтра, вставил их в ноздри. Капля, вынырнув из очередного поворота, зависла рядом с прозрачными воротами, помещение за которыми было заполнено лишь наполовину. Небольшие двери раскололись на три одинаковых треугольника, и капля вместе с водой хлынула внутрь. Стоило кораблю оказаться в этом отсеке, как необычные ворота вновь закрылись, заблокировав приток воды. Перед каплей, которая теперь была не в воде, а, подобно лодке, дрейфовала по ней, распахнулись еще одни ворота. В этот раз «ворота» больше напоминали веер, который, собираясь, открывал проход в следующее помещение, за которым было еще меньше воды. Так капля прошла еще четыре вида ворот, за каждыми из которых были отсеки, объем воды в которых становился все меньше, пока не стал минимальным для передвижения на капле. Наконец, закрылись последние ворота, и взволнованный Льюис наблюдал, как они прибыли к одной из незатопленных станций метро. Сердце екнуло от огромного количества разумных, битком стоявших вдоль всего перрона. Наконец, корабль остановился напротив небольшого свободного «коридора» из разумных. Капле спустили самую примитивную лестницу, которую было уже странно наблюдать в настолько технологичном мире. У слезы съехала часть серебристой обшивки, и из нее вылезли пять человек сопровождения, вставшие друг напротив друга, следом вышел Арн и в гробовой тишине подал руку Льюису. Оперевшись на руку, Льюис выбрался из салона слезы, а следом за ним еще пятеро, замкнувшие их небольшой отряд. Льюис старался не смотреть по сторонам, тем более толпу встречающих загораживали высокие сопровождающие. Первыми, кого получилось разглядеть, была троица разумных, на чьих лицах был знакомый отпечаток высокомерия, свойственный таким людям, как Яскер, а за их спинами возвышалась мощная фигура «быка», с которым Льюис успел познакомиться в тот день, когда погиб Варден. «Маска», союзник «Быка», тоже оказалась поблизости. Преодолев несколько метров коридора, сопровождение Льюиса замерло, расступившись перед встречающей троицей аристократов. Краем уха Лу уловил, как Арн недовольно прошипел в динамик «Что они тут делают?». Ответа Льюис, естественно, не услышал, встретившись глазами с насмешливым взглядом «Быка». — Мы рады приветствовать тебя, Льюис! — протянул один из троицы, чьи широкие плечи украшала настоящая шкура животного.