Голод (like something hungry)

Пэн снова перестал обращать на неё внимание. Между ними установилось такое искрящееся напряжение, что Потерянные не знали, куда себя девать и как себя вести. Феликс, которого Венди всегда недолюбливала, презрительно кривился ей вслед, будто обвиняя во всём случившемся. Венди проводила день за днём в убежище, скрытом в корнях дерева, свернувшись калачиком в гамаке, и отказывалась выходить. Время от времени младшие мальчишки пытались выманить её наружу, на солнечный свет, но Венди поворачивалась к ним спиной и прижимала ладони к ушам. Так продолжалось до тех пор, пока не пожаловал сам Пэн. Он яростно встряхнул Венди, а когда та отказалась признавать его присутствие, попросту выволок из гамака за волосы. Венди кричала и царапалась – и чувствовала себя такой живой, такой остро настоящей. Она до крови расшибла Пэну подбородок. Он глядел дико, бешено, и Венди знала: посмотри она в зеркало, и в её глазах сейчас окажется то же выражение. Внезапно ей стало всё равно. – Что ты делаешь со мной? – зарычал Пэн ей в лицо, встряхивая Венди так яростно, что у той запрокидывалась голова и ныла шея. – Фея научила тебя какой-то магии? Какому-то заклятью? Так знай, не сработает. Не на мне. Оно ничего мне не сделает. Венди понятия не имела, о чём речь, но не видела смысла об этом сообщать. Ей хотелось заставить Пэна томиться от беспокойства и опасаться её. Она чувствовала себя опасной и жаждала быть именно такой. Ей хотелось быть хищником, быть волчицей, драконом, чудовищем. – Я видел всё это и раньше, но… мне было всё равно, – голос Пэна звучал искажённо, будто он скрывал какую-то слабость, которую считал виной Венди. И это было мудро с его стороны. Она бы загнала ему в сердце кинжал по самую рукоять, если бы могла. – А сейчас я… сейчас я… – Я хочу домой! – прогремела Венди в ответ, пиная его в голень. Тот охнул, и ей захотелось завопить от радости. – Нет! – рявкнул Пэн, приближая своё лицо. Его дыхание обожгло ей кожу, как знойная неверлэндская ночь. – Нет, ты останешься! Ты моя! – Эгоистичный, отвратительный мальчишка! Я не хочу быть здесь! – Венди билась изо всех сил, но он держал крепко. На глазах выступили слёзы ненависти и отчаяния. – Я хочу вернуться домой! Я хочу к маме! Я хочу к папе! Я хочу к моим братьям… – Братьям? – Пэн глянул в сторону и снова посмотрел на Венди – остро, как сокол, приметивший кролика. – У тебя есть братья? Глаза Венди расширились, когда она осознала всю фатальность последствий невзначай брошенных слов. Ей хватило сил только на прерывающийся шёпот: – Нет. Пэн рассмеялся и оттолкнул её. Венди попятилась, врезалась бедром в низкий столик. – Поначалу я думал, что Тень наказывает меня. Присылает тебя и заставляет меня хотеть… Но у тебя есть братья! Это они должны были попасть сюда, ко мне. Не ты, глупая девчонка! – Нет. Питер, не надо… То, что произошло дальше, заняло не больше нескольких секунд, но для Венди и её обострившихся чувств секунды тянулись долго, будто часы. Пэн поднёс к губам два пальца, и она поняла: именно так он призывает свою Тень. Пронзительный свист – и Тень отправится прочь, обратно в Лондон, где живут её братья, принесёт их в Неверлэнд, и они станут Потерянными, станут порочными, жестокими, неправильными, а она… – Нет. Венди наскочила на Пэна раньше, чем он сообразил, что она задумала, вцепилась в грубые края его рубахи и притянула к себе. Её губы врезались в его рот за мгновения до того, как их коснулись пальцы, костяшки руки больно ударили Венди по скуле. Казалось, земля дрогнула под её ногами. Всё вокруг замерло. Глаза Пэна – широко распахнутые и полные какого-то чувства, очень похожего на ужас, – смотрели прямо в глаза Венди, но она не могла радоваться этому, ведь испытывала тот же испуг и дрожала так сильно, будто собиралась вот-вот рассыпаться в пыль. А потом рот Пэна открылся – широко, захватывая губы Венди, – а его пальцы впились ей в бёдра с такой силой, что наверняка оставили синяки. От неожиданности Венди вскрикнула, и Пэн, безжалостный по своей природе, не мог этим не воспользоваться: она ощутила, как его язык проскальзывает ей в рот и прижимается к зубам. Что-то в животе Венди подпрыгнуло, томление между ног вернулось, и она почувствовала, как её охватывает настоящий, подлинный ужас. Глаза Венди закрылись, всё её тело затрепетало. Это было неправильно, совершенно неправильно – то, какой защищённой Венди ощущала себя в ответ на грубость. Её пальцы по-прежнему сжимали рубаху Пэна. Она чувствовала тяжёлое, гулкое биение его сердца – как у дикого коня, остановившегося на отдых после долгой скачки. На вкус Пэн был как лес и как черника – та самая, которую на днях собрал и принёс один из Потерянных. Наверное, Пэну она тоже нравилась. Остатки мыслей разлетелись вдребезги, когда Венди снова задела столик, – боль странно дополнила яростные движения губ, которыми она отплачивала сторицей. Столик не упал, когда Венди повалилась на него спиной, ведь она была совсем миниатюрной, а Пэн, хоть и куда более высокий, был тонким и гибким, как тростник; он лишь чуть качнулся влево, отчего краденый фарфоровый сервиз упал и разлетелся на осколки. Инстинктивное знание заставило Венди податься вперёд бёдрами. Что-то ткнулось ей прямо между них, она вздрогнула, руки и ноги как будто обратились в воду. Она смутно осознавала, что между бёдер стало странно влажно, она бы сгорела со стыда, если бы в этот момент Пэн не обхватил её грудь ладонью. Венди горячо охнула ему в рот. А потом он отпрянул, а она осталась лежать, глядя на купол деревянного потолка. – Что ты сделала? – прорычал Пэн, разъярённый и больше похожий на зверя, чем на человека. Венди приподнялась на локтях и взглянула в его почерневшее от ненависти лицо. Жестокий и подлый, он, тем не менее, никогда не смотрел на Венди так, будто ненавидит её, будто она – нечто отвратительное и гнусное. – Что ты сотворила со мной? – Я ничего не… – Ты сделала! Раньше я видел, как это делают… и мне всегда было всё равно! Мне было всё равно, это не казалось чем-то забавным. Но сейчас… – его взгляд проскользил по Венди, полулежащей на столе. Его губы скривились в гримасу. – Но сейчас! Ты неправильная, и ты сделала таким меня! Тайное переживание вспыхнуло с новой силой. Пэн не мог знать, что своими словами заденет Венди за живое. Ей показалось, что её раздели донага, гноящаяся рана обнажилась. – Я не неправильная! – закричала она. – Не неправильная! Венди зажала уши руками и бросилась прочь. Пэн за ней не последовал.