Сказание о тёмной Ночи.

      Что такое пять лет в жизни эльфа? Краткий миг, да и только.       Что такое пять лет в жизни человека? Безвозвратная ценность.       С момента нашей первой встречи я больше не видела золотоволосого Таура Лесного Королевства. Мимолетное знакомство, произошедшее много лет назад, когда я была лишь маленьким испуганным ребенком, оставило нестираемый след внутри. Спустя годы я помнила каждую секунду нашего знакомства. Я помнила, как дотронулась до его щеки.        Как его синие глаза расширились от неожиданности и удивления.        Много раз, во время своих вылазок в Эсгарот, я встречала его сына. Леголас Трандуилион, так звали королевича, днем прогуливался по городским улочкам с рыжеловолосой лучницей, чья гладкая огненная копна приводила меня в восторг. Не то что мои черные, как сама сажа, космы. Они были кудрявыми настолько, что в них бесконечно застревали сухие листики и веточки, которые я приносила с собой прямиком из лесной чащи. Огненная эллет была высокой и стройной, я же была невысокой, чуть выше пяти футов. Смотря на свое отражение, я иногда шутила сама с собой: "Уж не гномами ли были мои предки?"       Вечером же сын Таура проводил в кабаках, не расставаясь с кружкой крепкого эля. Он пил, играл в карты с местными рыбаками, обнимал красивых девушек, танцевал до упаду.       Было крайне интересно наблюдать за Леголасом из тени. Ведь скрываться под покровом ночи было моим непревзойденным талантом. Именно этому меня обучала мать вот уже долгие двенадцать лет.       С момента нашей последней встречи с золотым королем я изменилась. Отражение озера, точно зеркало, являло мне тело, напоминавшее теперь песочные часы. Бедра мои округлились, грудь выросла, заставив перешить все свои старые платья, губы стали пухлее, а ресницы гуще. Я больше не могла незаметно ходить по Эсгароту: теперь все обращали внимание на неизвестную никому красивую девушку, что внезапно перестала быть ребенком.       Лишь на городском базаре я чувствовала себя спокойно, скрываясь среди пестрой толпы.       Базар – самое интересное место Озерного городка. Сотни разноцветных торговых рядов, тысячи товаров на любой вкус и цвет. Мириады запахов: от копченой рыбы до пряного шафрана. Музыканты играющие на скрипках, поющие баллады о прекрасных девах и королях древности. Попрошайки в оборванных одеждах, перекупщики, темнокожие конрабандисты-истерлинги с их диковинными товарами. Люди заходили в гномьи оружейные, разглядывали на открытых прилавках эльфийские ткани – здесь было все, что угодно твоей душе.       Вот старый рыбак Тирон продает самодельные рыболовные снасти, а его симпатичный сероглазый внук помогает ему плести сети. Он всегда поглядывал на меня, незнакомку, скрывающую лицо под плащом, какие обычно носили рохиррим. Плащ, конечно же, я выудила из очередного разграбленного орками экипажа. Много лет он лежал у меня в закромах пока не подошел по размеру. Теперь же он удачно скрывал меня от посторонних глаз.       За рыбацкой лавкой продаются фрукты и овощи, что эсгаротцы уже много лет закупали у лихолесцев. Длинные прилавки вечно окружены толпой народа.       Звон монет и возбужденные торги.        И несусветная брань на всех языках Арды.       Я любила наблюдать за круглолицыми румяными хозяйками в коричневых платьях и белых чепцах. Они набирали полные корзины, шли по мощеным улочкам домой, мыли, нарезали, варили, жарили,тушили, накрывали на стол, звали детей и все ждали своих мужей в конце тяжелого рабочего дня. Я осторожно заглядывала к ним в окна, наблюдала, как бородатые, уставшие мужчины заходят, снимают запылившиеся сапоги, обнимают детей, целуют в макушку жен, садятся во главе стола, молятся великому Илуватару и приступают к мирной трапезе при свете засаленных восковых свечей.       А если пройти чуть в глубь торговых рядов, можно было наткнуться на заплатанный небольшой шатер, рядом с которым ряженый мальчишка зазывал прохожих заглянуть в "Лавку чудес". Всего за два медяка, старая ведьма, как ее называли местные, расскажет тебе все: что было, что будет и чем сердце твое успокоится.       Я же считала старуху шарлатанкой. Ведь кто, как не я, знал о тьме все. Ведьм, в том виде, в каком их рисовали люди, не существовало в помине. Это всего лишь людская выдумка, которой они пугали непослушных детей.       Люди часто казались мне странными: верили в ведьм, в речных духов, русалок и водяных, а великого мага Радагаста Карего считали выжившим из ума страриком-отшельником.        Я же любила Радагаста. Он жил на окраине Лихолесья в старой хижине. Братьев моих, конечно, старый маг не жаловал, а меня любил. Маленькую черноглазую девочку забавлял этот крохотный худенький старичок в потрепаной бурой мантии и смешной шляпе. Он всегда ходил слегка вперевалку, поспешно перебирая ногами, будто боясь что-то не успеть.       Несмотря на запреты матери, я обожала приходить к нему в гости, пить крепкий травяной чай, и слушать древние сказания, беззаботно болтая босыми ногами.        Он научил меня слышать лес, понимать животных, населявших его. Старый маг рассказывал мне о лекарском деле: какие травы помогают остановить кровь, какие погрузить в сон, а какие могут убить тебя в одно мгновение. Это был настоящий волшебник, в которого не верили приземленные жители Эсгарота.       Однажды вернувшись с базара, я рассказала своей матери о "Лавке чудес". - Я всегда считала ведьм людской выдумкой. Так же, как и речных духов, от которых они вешают амулеты-ракушки на рыболовные сети. Глупости и только! – рассуждала я, лежа на изумрудной траве, освещенной Луной. Мой брат Пиро, мирно спал рядом, периодически дергая то одной, то другой лапой . Видимо, рыжему братцу снилась увлекательная погоня или славная битва.       Вельзевула лишь утробно рассмеялась, и клацнув массивными челюстями, сказала: - История гласит, что люди Нуменора расселились повсюду на берегах и в морских районах Великих земель, но по большей части они впали в зло и безрассудство. Многие влюбились в Тьму и черное искусство.* Саурон дал им способность смотреть сквозь время, точно каким-то остроухим. И то не каждый эльф умеет это делать. Я слышала лишь о трех из ныне живущих. Что уж говорить о такой глупой расе, как люди. С падением Саурона, его почитатели утратили свои способности. И все это превратилось в легенды и пыль....       Ее маленькие красные глаза недобро посмотрели на меня, и огромная паучиха предостерегающе прошипела: — Даже не вздумай ходить на базар больше! Я не против твоих вылазок в Озерный город, ведь люди подобны тебе. Изучай их повадки, наблюдай за ними, но не вздумай сближаться! — Да-да... — рассеянно пробормотала я, погружаясь в сон — Мы, потомки Великой Унголиант, не якшаемся ни с кем... — услышала я напоследок хриплый голос моей приемной матери. « Все равно я проверю эту лавку » — решила я, параллельно припоминая, что в прочитанных мной книгах падшая майяр Унголиант совсем не выглядела как пример для подражания.

***

      На следующий день я смело вошла к старухе в шатер.       Вошла и тут же споткнулась, потому что весь пол был завален десятками подушек, расшитых витиеватыми узорами, какие были в ходу на востоке Арды. Иногда я натыкалась на подобные вышивки на знаменах разграбленных орками караванов. Красивые цветы из бисера и самоцветов на гладком прохладном шелке.        Я много читала о харадрим – людях с востока, разъезжающих верхом на огромных олифантах. Их мужи не знали пощады в битве, а женщины сводили с ума одним взглядом черных как ночь глаз. Другие народы не охотно поддерживали с ними отношения, ведь харадрим были преданы Саурону вплоть до его падения.       Оторвав взгляд от разноцветных шелков, я огляделась. В шатре было пусто: бесчисленные подушки, небольшой сундучок в углу да пара лампад, внутри которых тлели эфирные масла. Солнечный свет пробивался сквозь красный брезент шатра, окрашивая все вокруг ало-золотистым цветом, причудливо терялся в бисерных вышивках.Старухи-ведуньи внутри также не было.       Не так я себе представляла логово прислужника Тьмы. Где паутина и сгнившие шкафы, уставленные зельями и ядами? Где затхлый запах сырости?        Моя мать сама была слугой мрака и жила на вершине векового дуба среди гигантской паутины. Крона дерева была настолько густой, что ни один солнечный лучик не просачивался сквозь нее. — Ты заблудилась, дитя? — скрипучий голос за моей спиной заставил подпрыгнуть на месте. Я резко обернулась и чуть не столкнулась с низенькой худощавой старухой с крючковатым носом и острыми плечами. Седые кучерявые волосы чуть выбивались из под кружевного платка, ярко красная шаль на плечах была расшита сотнями золотых монеток, что слегка звенели при каждом движении. Тощие руки были украшены различными браслетами из всевозможных материалов: от золота до шерстяной нити. — Н-нет... — чуть запинаясь ответила я. — Я пришла к вам, чтобы узнать будущее. Говорят, вы можете его увидеть, если постараетесь.       Старуха улыбнулась практически беззубым ртом и опустилась на подушки, жестом поманив меня за собой. Я осторожно села, подоткнув юбку. Вид у так называемой ведьмы был крайне таинственный. Холодок волнения против моей воли пробежался вдоль позвоночника. — Будущее...— прошелестела она и посильнее закуталась в звенящую шаль – Будущее хочешь узнать, девочка…А не боишься?       Я усмехнулась. Чего мне, выросшей бок о бок с одними из самых опасных существ в Арде, бояться? — Нет, бабушка. Я-то уж точно не боюсь. — Зови меня Аэрин. — сказала она и взяла мою руку, перевернув ее ладонью вверх, склонилась над ней, внимательно изучая. " Имя у нее точно, как у харадрим." — подумала я, внимательно следя за каждым ее движением — " У здешних таких имен не встретишь." — Ты сирота… — начала Аэрин, не поднимая головы. «То же мне, удивила.» — скептически подумала я. — «Сейчас каждый третий сирота» Старуха тем временем продолжала: — Ты выросла во мраке, среди детей ночи, порождения Унголиант. Они вырастили тебя, точно родную. Ты не из Озерного городка, девочка. Ты приходишь сюда из леса в поисках тепла и любви. — Аэрин подняла на меня выцветшие глаза и склонила голову на бок, с интересом меня изучая. — Как зовут тебя? — Лилит… — оторопело ответила я, совершенно не понимая, откуда эта ведьма-шарлатанка узнала мою тайну. — Лилит…Лилит… — протянула старуха, точно пробуя мое имя на вкус. — Лилит, что значит «ночь» … Так тебя прозвала новая семья…а какое же твое настоящее имя? — Я …я не знаю….       И правда, как же меня звали раньше? Я усиленно напрягла память, но так и не смогла вспомнить. Множество комбинаций из букв крутились перед глазами, но никак не складывались в слово. — А ведь твое имя – ключ ко всему, девочка. — продолжила шелестеть Аэрин. — Ты не найдешь покоя, пока не узнаешь свои корни. Только это позволит тебе занять место, которое принадлежит тебе по праву. — О чем ты говоришь, старая? — я хотела вырвать руку, но она цепкой хваткой вцепилась в меня своими костлявыми тонкими пальцами. — Мои родители умерли двенадцать лет назад! Я не помню даже их лиц! Меня нашли в лесу посреди перебитого каравана. Я даже не помню, откуда именно он шел и куда! Раз ты все видишь, так скажи мне, что именно я должна знать! — Я говорю тебе только то, что могу разглядеть сквозь пелену времени. — Аэрин снова внимательно склонилась над моей ладонью. Духота давила на виски, а бесконечный дым благовоний щипал глаза. — Я вижу грядущее… любовь, сильная любовь и всепоглощающая страсть ждут тебя. Скоро ты проснешься в его кровати на голубых шелковых простынях, вокруг будет пахнуть розами и в окно будет светить Солнце….Я вижу дружбу, крепкую, что не разрушит никто и ничто… Я вижу, как двое сходятся в смертельной схватке в борьбе за твое сердце…И я вижу врага. Он появится у тебя очень скоро. И этот враг сделает все, чтобы убить тебя…В первый раз вместо тебя пострадает твой друг, во второй — твой любимый, а вот в третий….       Она снова подняла на меня мутные глаза и прошептала: — Твоя судьба еще не определена. Ты должна узнать, кто ты, и исполнить свое предназначение. Только это сохранит тебе жизнь! — Да какое, гоблин тебя побери, предназначение! — Я наконец-то смогла вырвать свою руку из цепких пальцев ведьмы. — Мое место в чаще леса со своей приемной семьей. Мои настоящие родители были убиты орками много лет назад! - я уже почти кричала, и голос мой тонул в пестром сугробе из подушек. — Я изгой, вынужденный скрываться в тени! Вот кто я! Я Лилит, дитя ночи! И другого имени у меня нет!       С этими словами я резко вскочила и, одернув юбку, направилась к выходу.       Грязная мерзкая старуха! Да что она может знать? Шарлатанка….точно говорю, шарлатанка! — Наши пути еще пересекутся девочка. Ты еще придешь ко мне за помощью…— донесся до меня ее скрипучий шепот.       Я вылетела из шатра, как ошпаренная, и бросилась бежать куда глаза глядят. Я бежала прочь из Озерного города, расталкивая прохожих на своем пути. Я бежала, что есть духу нарушая привычный ход вещей Эсгарота. Кругленькие женщины в чепцах, недовольно оглядывались мне в след.       И только, оказавшись в родной чаще, я почувствовала себя спокойнее.       Сердце колотилось, казалось, в самой гортани. В мой чистый до того разум гнилым червяком закралась мысль и засела в голове навсегда.       Как мое имя?       Почему я никогда в своей жизни не задумывалась над этим вопросом?       Тяжело дыша, я повалилась на поросшие мхом корни древнего дуба. Тот приветственно зашелестел листьями. — Как мое имя? — уже вслух сказала я.       Мучительное чувство недосказанности скрутило живот. Имя игриво скакало перед глазами, вертелось на языке, но не давало поймать себя. — По-моему, оно начиналось на «а»…или же на «с»….нет, вроде бы там была буква «э»…— бормотала я, карабкаясь вверх по раскидистым веткам, чтобы утонуть в густой кроне и перевести дух.       Может Везельвулла помнит мое имя? Может в детстве я произносила его хотя бы раз?       Нет-нет. Это уже совершенно не важно!. Та маленькая девочка умерла вместе со своими родителями.       И какая, к балрогам, разница, как именно ее там звали! Она осталась в прошлом, которое безвозвратно ушло.       Я Лилит.       Дитя ночи.        Потомок Унголиант.

***

      Мириэль...        Лилит блуждала во мраке уже третьи сутки и бесконечно кого-то звала. — Эта девушка скоро придет в себя — заключила придворная целительница, золотоволосая Митреллас. Ее прохладные тонкие пальцы коснулись бледного лба Лилит. — Жар спадает, кости почти срослись. И кто же ее так крепко обнял, что стер почти все ребра в порошок? Если бы не моя магия...худо бы девочке пришлось. — Азог Осквернитель.— ответил я, наблюдая, как худощавые плечи Митреллас передернулись и тут же осунулись.       Эллет ничего не ответила, продолжая нашептывать исцеляющие молитвы на синдарине. Я стоял у нее за спиной и не видел лица.       Видел только, как она сжала руку в кулак, и золотые браслеты-кольца яростно звякнули.       Мэльдиль был братом придворного лекаря.        Озог Осквернитель стал ее позором и вечной болью. Когда Мэльдиля поглотила Тьма, когда Мелькор проник в его душу, Митреллас погрузилась в молчание, и две сотни лет не произносила ни слова. Ходила бесшумной тенью по замку, выполняя свою работу, а после скрывалась в темных закоулках и плакала.       И только в моих объятиях придворная целительница нашла утешение и покой. Я помню, как это произошло в первый раз. Помню как она пела погребальную песню эльфов, хороня брата заживо. Ее печальный голос рвал пустоту вокруг и дробил мое сердце на куски. Я стоял вот так же позади нее и смотрел в потолок, пытаясь не показывать своих эмоций, которые против моей воли отражались в этой заунывной песне, переходящей в плач. Я вспомнил ее прохладные пальцы и влажные губы у себя на шее. Тонкую фарфоровую талию. Как накручивал золотистый локон себе на палец и заглядывал в блестящее от слез лицо. Слияние наших тел, точно живительный эликсир.       Снова и снова.       Год за годом.       Десятилетие за десятилетием.       И звездный свет, проливавшийся на наши обнаженные тела старался исцелить нас, потерявших брата и друга.       Время шло, моя боль понемногу утихала. Мэльдиль в моем сознании окончательно умер, перестав ассоциироваться с Азогом. Я больше не нуждался в целительных ночах с Митреллас. И я просто перестал приходить к ней, начав ночами посещать кабаки Эсгарота, скрывая лицо под темным плащом.       Золотоволосая эллет ни разу не упрекнула меня в холодности. Ни разу не позвала сама.       Она знала меня тысячи лет.       Она знала, что я не приду.       Так же как и сейчас она без слов знала, что Лилит здесь не только потому, что она приемная дочь королевы пауков. — Позаботься о девушке, Митреллас — сказал я, направляясь к двери. — Она должна прийти в себя как можно скорее.       Эллет снова не обернулась, коротко кивнув пшеничной головой. Подняв голову она устремила взгляд на окно, где в лунном свете купались кучерявые облака. — Конечно, Ваше Величество... — мне показалось что ее оконное отражение сжало губы, и стальное лезвие разрезало взгляд.       А мраморные плечи все так же мягко продолжали чуть подниматься при каждом вдохе.       Больше ничего не сказав, я бесшумно вышел из покоев, плотно прикрыв за собой дверь.       Растворился в темноте бесконечных коридоров. _____________________________________________________ * Дж.Р.Р. Толкин: " Неокоченные сказания Нуменора и Средиземья"