Сказание о тёмной Ночи.

      Я открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света, льющегося через высокие узкие окна.       Пахло свежим хлебом и розами. — Очнулась, девочка — мягкий женский голос около самого уха.       Я осторожно приподнялась на подушке, чувствуя, как ломит все тело. Ребра мои что-то неустанно сдавливало, мешая сделать вдох полной грудью. Я опустила глаза вниз и обнаружила, что торс мой перетянут крепкими бинтами. —Где я? — мой охрипший голос показался карканьем. — Ты в Эрин-Галене. — золотоволосая эллет, сидевшая на краешке широкой кровати, мягко улыбнулась. — Меня зовут Митреллас, я придворный лекарь. Поспи, дитя, тебе туго пришлось.       Я осторожно кивнула, усиленно пытаясь вспомнить, как здесь оказалась.       Праздник. Танцы. Красное платье. Прогулка по лесу. Губы Таура на моих ключицах.       Наши сердца бьются в униссон. Его глаза темные, будто налитые свинцом. Взгляд буквально прижимает меня к стволу дерева, лишая воли. Все, чего я хочу – это чувствовать теплые пальцы на своей коже.       А потом все резко закончилось. В ноздри ударила орочья вонь, и Таур резко приказал мне спрятаться на дереве.       Дальше я помнила, как Трандуил грациозно рубил мечом орков, а затем вступил в схватку с Азогом Осквернителем.       Об Азоге я знала многое по рассказам Вельзевуллы, а еще по свиткам легенд и старым книгам. Это был предводитель орков Дол-Гулдура и Гундабада.       Самый лютый и жестокий.       Страшный как мор и смерть.       Я уже видела его раньше. Тогда мне было около десяти лет.       Я и Пиро,по своему обыкновению , сидели на дереве недалеко от паучьего логова. Вельзевулла не отпускала нас далеко от себя вот уже несколько дней. — Орки Гундабада пришли в наш лес. Это вам не какие-то гоблины! Будьте осторожны, и не попадайтесь им на глаза! – предостерегла паучиха, и ее двенадцать глаз зажглись яростным огнем.       Поэтому я просто умирала от скуки, сидя на широкой ветке высоченной сосны и болтая ногами из стороны в сторону. На мне было старое бежевое крестьянское платье, что я украсила ожерельем из сосновых шишек. Оно мне было нужно исключительно для того, чтобы при возможности, срывать по одной и кидать в орков. Правда проверить сие оружие на практике пока что не представлялось возможным. — Умираю от скуки! — пожаловалась я Пиро. Тот лишь согласно зашипел и клацнул челюстями. — Я хочу сходить к Радагасту, проверить, как там поживает раненый олень. Уже три дня прошло, с того момента как я нашла бедное животное в лесу. Я хочу узнать, оправился ли он от ран!       С этими словами я ловко перепрыгнула с сосны на раскидистый тополь. Пиро снова зашипел: — Нельзяяяяя...... — Нет, можно! Я не могу больше здесь сидеть. Гулять по лесу нельзя, к Радагасту нельзя, в Озерный Город тоже! Да и никто из пауков не хочет со мной играть. Все бегают туда-сюда да паутины плетут уже какой день подряд. В лесу уже ступить некуда – все липкое! Паутина, гоблин ее побери,даже у меня во рту!— в подтверждение своих слов я плюнула в сторону.       С этими словами, я осторожно начала спускаться вниз, обхватив руками и ногами толстый ствол. Он был влажный и скользкий.        Середина октября погодой отнюдь не радовала, а вечное лето, что всегда царило в Эрин-Галене, ушло из Лихого Леса под давлением тьмы и мрака.       Поэтому я зябко ежилась и выдыхала струйки пара изо рта.       Меня буквально обдавало холодом с ног до головы.       Я хотела к Радагасту или в Озёрный город, чтобы, в первую очередь, согреться. Ведь среди людей всегда можно было найти очаг и обогреться у него. А если повезет, то можно было раздобыть свежеприготовленную похлебку со свежим хлебом.       Я любила жить в лесу под сенью деревьев. Любила свежесть утреннего воздуха, мягкую траву под ногами. Любила быть тенью и скрываться во мраке. Любила погружаться в книги, сидя на берегу лесного ручейка. Любила приемную мать, спасшую меня от голодной смерти вот уже целых четыре года назад.       Не могу сказать, что любила всех своих названых братьев и сестёр, но Пиро был определенно мне очень дорог.       Но все равно меня тянуло к людям.       Моя новая семья давала мне защиту и кров, но не могла дать тепла. И как бы я ни боролась с собой, я в нем нуждалась.       Возможно, моя настоящая семья любила меня, но я этого не помнила. Страх и ужас пережитого будто стерли из памяти лица моих родителей.        Я знала, что у меня были отец и мать, но я не помнила их имен, не помнила цвета их глаз и волос, не помнила голоса. Я не знала, откуда и куда шел наш караван, когда на него напал отряд орков.        Мрак забрал мои воспоминания и принес спокойный сон по ночам.       Теперь я всегда спала без кошмаров.       Спустившись вниз, я мягко спрыгнула на пожухлую листву. Пиро, все еще недовольно ворча, последовал за мной. Он не хотел идти против материнского приказа, но знал: попади я в беду - без него мне придется несладко. Он всегда провожал меня до границы паучьих владений, но дальше соваться не смел.       «Вы в опасности там, где кончается тьма»— поучала нас мать. Но я считала, что могу ходить, где хочу, потому что свет не пугал меня, хоть и в тени деревьев я чувствовала себя спокойнее.       Радагаст Карий, маг-отшельник, жил в долине Андуина на юго-западной опушке Лихолесья. Там лес был светлее, теплее. И добрее. Тьма еще не успела проникнуть туда, поэтому солнце радостно просвечивало листья, согревало своими лучами шершавые стволы. Здесь жила различная живность, что прогнали пауки, захватив часть леса и опутав его паутиной. Я любила наблюдать за животными, слушать, о чем шепчутся птицы, что рассказывают рыбы в лесных озерах, какие песни поют трудолюбивые пчелки, кружащие вокруг зарослей лесных цветов. — Я думаю, что, когда вырасту, буду лечить животных, как Радагаст. Или можно поселиться в Озерном Городе и продавать там разные снадобья. — рассуждала я вслух, неспеша пробираясь по знакомой мне тропинке. В руках я крутила сосновую шишку, пытаясь сосчитать сколько на ней чешуек — Надо же мне чем-то заниматься! Я уже знаю много трав, из которых можно сделать целебные отвары. Меня бурый маг научил, Пиро. Я и тебе приготовлю что-нибудь согревающее. Эта осень какая-то уж слишком промозглая.       Вдруг паук резко зарычал и толкнул меня могучей лапой в кусты. — Эй! — возмутилась я, вставая и потирая ушибленный локоть. Но мой рыжий брат снова толкнул меня и придавил к земле. — Тихооооо — прошелестел он — Оркииии…. я чуюююю их.       Страх холодком пробежался по позвоночнику, когда в нос мне ударил запах гнили и жженой плоти. Темное наречие эхом отразилось от притихшей листвы – они были совсем близко. — Паучиха оплела свои владения паутиной, повелитель — скрипучий мерзкий голос орка. Я его не видела сквозь густую листву кустарника, но таким голосам точно обладал кто-то маленький костлявый и горбатый. — Нас слишком мало, чтобы пробраться к ней. — Меня это не волнует. Я заберу то, что хочу. А если эта глупая старуха посмеет мне противиться, то я вырежу весь ее мерзкий выводок. — голос того, кого назвали повелителем был шелестящий, точно ветер перед грозой. —Все реликвии будут моими! Старая паучиха уже много лет укрывает за толщей паутины Черный щит*. И я его добуду, как уже добыл меч.       Обладатель голоса показался на дороге. Он шел, возвышаясь над семью его спутниками - маленькими худощавыми орками. Я сразу же догадалась, кто это: ведь я слышала о могучем Азоге Осквернителе тысячу тысяч раз.       Он шел через лес, сея тьму вокруг, и ветер завывал ему вслед. — Черный щит…— прошептала я, задумчиво потирая подбородок. — Не имею представления, зачем Азогу Осквернителю понадобилась подстилка моей матери, но мы должны ее предупредить об опасности!       С этими словами, я, рискуя быть обнаруженной, вскарабкалась на спину паука и пришпоривая его, точно коня, понеслась сквозь лесную чащу.       Стрела со свистом пролетела мимо моего уха.       Вторая задела плечо, порвав рукав платья.       Вскрикнув от боли, я обернулась назад. Двое орков бежали за нами, прилично отставая, но зато осыпая стрелами вслед. «Хорошо, что только двое» — подумала я тогда, порадовавшись, что Азог не принял нас за серьезную угрозу и не бросился догонять самостоятельно.       Быстрее, братишка, быстрее.       Расстояние между нами и орками начало резко сокращаться. Пиро явно устал перебирать лапами и мчаться галопом по кочкам.       Сорвав с самодельного ожерелья шишку, я яростно метнула ее, на удивление метко угодив одному из орков в лоб. Тот взревев на мгновение остановился и тут же значительно отстал. Вторая прилетела еще одному орку в глаз, также заставив его сбавить скорость.       С этого дня, я решила, что шишки – лучшее оружее в мире. Именно благодаря ним я и Пиро не попались в лапы орков, успели во время добежать до убежища пауков и предупредить об опасности.        В тот день Азог так и не получил желаемое, и щит остался вместе с Вельзевуллой и ее народом.       А я так и не узнала, зачем Азогу была нужна эта потрепанная вещица, которую так любила перед сном обнимать лапами королева пауков.

***

       Я снова очнулась уже под вечер. Солнце плясало алыми огоньками на моем голубом одеяле.        В этот раз просторные покои пустовали, и я смогла оглядеться получше. Я лежала на гигантских размеров кровати, утопая во множестве мягких подушек. Высокие потолки поддерживали стрельчатые узкие колонны, стены были украшены фресками с изображением событий древности. Убранство комнаты было незамысловатым, но роскошным: помимо кровати здесь стоял письменный стол из красного дерева и несколько кованых серебряных сундуков вдоль стены.        На удивление я смогла сесть на кровати и, наконец, осмотреть себя. Торс мой был все еще перебинтован, но сверху на меня надели легкую золотистую тунику, какие обычно носили остроухие лихолесцы. — С ума сойти — только и смогла выдавить я, все еще не веря в реальность происходящего.       Я, девочка из леса, оказалась в самом сердце Эрин-Галена. В прекрасных чертогах лесного Таура, о которых читала в книгах и могла лишь мечтать хотя бы украдкой посмотреть на эльфийское королевство.       И вот я здесь.        Эти мысли заставили меня встать с кровати и, забыв о ноющих ребрах, подойти к резному окну.        Эрин-Гален, освещенный алыми лучами предзакатного солнца. Великая Пуща. Ясный Бор. Зеленолесье, утопающее в золотисто-красных искрах засыпающего дня.        Могучие дубы, окутанные витиеватыми лестницами, рвущимися наверх, казалось, к самому небу. Различные флеты и деревянные домики простых жителей королевства простирались внизу, как на ладони. Я видела прекрасных эльдар, что неспешно прогуливались меж деревьев, стражников в карауле, эльфийских детей, играющих около небольшой лесной речки.       Картинки из старых книг будто ожили и проплывали передо мной, купаясь в свете вечерних лучей.        И сердце мое наполнялось щемящей в груди радостью. Такой, что захотелось плакать.        Я прижала руки к груди и, вздохнув, обернулась.        Лесной Таур стоял в дверях и внимательно на меня смотрел. Серые глаза были как никогда сосредоточены и мрачны. На лице застыло надменное выражение. — Очнулась. — он высокомерно оглядел меня с головы до ног.       Тело мое было скрыто за просторной туникой, но взгляд Трандуила был такой, как будто я стою совершенно обнаженная и не стесняюсь. — Очнулась. — зачем-то повторила я.        Здесь, за могучими стенами дворца, я была во власти лесного короля, который стоял передо мной во всем своем царственном величии.        Расшитый золотыми нитями зеленый бархатный камзол, величественная корона украшает голову, золотистые волосы гладко расчесаны и приподняты на висках, открывая острые уши. — Наверное, тебе непривычно находиться в королевских покоях. Я думаю, что они сильно отличаются от паучьих гнезд, что эти твари мастерят себе из собственной паутины. —надменно заговорил Трандуил, по привычке растягивая слова.        Балрог тебя побери!        Откуда он узнал? Неужели столкнулся с моей матерью?        Я не знаю, сколько эмоций отразилось на моем лице за секунду, но страх был главной из них. Как бы я ни мечтала о лесном короле, как бы ни желала его близости, меньше всего я хотела когда-либо раскрыть ему свое происхождение.        Признаться Тауру, что я приемная дочь его вынужденной соседки, было для меня точно страшный сон.       Ведь соседство это было не из приятных.        " Может быть я все еще сплю?" — надежда зажглась, но через секунду снова потухла.       Все происходило на самом деле. Потому что я уже много лет не видела снов. — Я пленница? — из вороха вопросов почему-то вырвался именно этот. — Пока нет. — коротко ответил Трандуил, все еще стоя в дверях и не шевелясь. Глаза его излучали такой холод, что я, поежившись, обхватила себя руками. — Если хоть один паук пересечет нашу границу, пока ты здесь, то, поверь, ты ей станешь. Я пообещал твоей, как я понимаю, матери исцелить тебя в обмен на мир и соблюдение договора.        В голосе Таура не было угрозы. Но голова моя закружилась, а страх схватил за горло. — Одним словом, я заложник. Назовём вещи своими именами и не будем церемониться. — подытожила я, чувствуя, будто в спину мне вонзили острое лезвие и надавили со всей силой.        Где тот Трандуил, что смотрел на меня горящим взглядом?        Тот, что покрывал мою шею поцелуями и впивался в губы так, точно в них заключалось его спасение.        Эллон, точно прочитав мои мысли, вдруг резко подошел ко мне. Провел рукой по моим волосам. Взглядом скользнул по оголенным ключицам.        Слишком шумно втянул носом воздух.        Сердце мое предательски пропустило удар, когда его рука медленно спустилась вниз по моей шее.        Медленно и плавно, словно патока.        Все тело покрылось мурашками, заставив вздрогнуть. Его теплые пальцы замерли на груди в области сердца.        Я,пытаясь выровнять дыхание, подняла на него глаза и мгновенно утонула в тумане его серебристого взгляда. Не отнимая руки, Таур медленно наклонял голову ко мне все ниже и ниже, прекрасно чувствуя подушечками пальцев, как мое сердце пускается вскачь.        Я уже почти ощутила его дыхание на своих губах, как вдруг Трандуил резко отнял руку и отстранился. — Бьется. — сделал он вывод —Пульс как у человека. Я должен был удостовериться.        С этими словами король поморщился и отошел от меня на несколько шагов.        Я, пораженная, смотрела на него, не зная, что сказать.        Еще раз смерив меня взглядом, лесной Таур направился к выходу. На пороге он обернулся: — И да…причешись. У тебя в волосах паутина и опавшие листья. Ты в замке лесного короля, а не в лесу. Изволь соблюдать приличия.        С этими словами, он вышел.        Я услышала, как крутится в замочной скважине ключ.        Передо мной больше не было уставшего разочарованного эллона, прятавшего лицо под капюшоном.        Передо мной был лесной Таур.        А я была вражеским пленником.        И что-то подсказывало, что участь моя незавидна.        Нужно было выбираться отсюда.        И как можно скорее. ______________ В «Сильмариллионе» и в « Детях Хурина» сказано, что Мелькор обладал черными доспехами, черным мечом ( по другой версии копьем и молотом), черным щитом без герба и короной, в которую он вставил украденные сильмарилли. Из этих реликвий известна только судьба короны: ее переплавили и выковали цепи, которыми сковали Малькора перед тем, как изгнать. Судьбу остальных я взяла на себя смелость додумать.