Взгляните на девушку что пришла из подземелья вампир словно вишневая помадка такая чистая кровоточащая нектар персика Она не я.
Кэтрин М. Валенте. "Серебрянная роскошь. Пламя".
Наверху сплошной пепел. Клубы дыма кружился по земле у ног Мэллори — ни корней, ни остатков, ни костей. Ни солнца, ни луны. Ничего. Она обернулась, наэлектризованные волосы то и дело лезли в лицо. Одноцветная пустошь простиралась вперед, в бесконечность. Она дрожала, чувствуя напряжение в самих костях. Хаотичную силу внутри было сложно сдержать. Дул ветер, принося с собой серную вонь, что жгла ее глаза, горло, ноздри и цепко въедалась в вены. Ад, в сравнении, представлялся более милостивым. — Что произошло? — спросила Мэллори. Ее голос дрожал как тонкое стекло. — То, что ты должна была предотвратить, — ответил Габриэль, бесстрастно смотря на девушку. — Но как бы я смогла, когда вы бросили меня гнить в подземелье? — Мэллори повысила голос. — Как я могла бы узнать об этом? И как могла бы помочь? — Ты знала, что это настанет, — продолжил он, — но, так или иначе, решала остаться Внизу. К ее дрожи прибавилась злость, от чего та сжала руки в кулаки: — Я не могла… — Не лги, Мэллори, — резко перебил он, — это ниже твоего достоинства. Он резко расправил крылья — перья мягкие и роскошные, светились божественным светом. Их яркость ослепляла. — Прошел месяц с того, как твои силы вернулись. Капля силы — все, что нужно было дабы открыть ворота. Ты знала об этом. Она хотела бы сказать, что не знала, что ее удерживали против воли, что она была слаба по его милости, но Габриэль поднял руку, прерывая ее слова: — Сейчас это не имеет значения. Теперь ты здесь, и у тебя все еще есть обязанности. Мэллори тяжко выдохнула, пропустив смешок: — Какие обязанности, когда весь мир уничтожен? — Ты должна все исправить. — Как? — Мэллори развела руками, указывая на землю — опустошенную и обугленную. Пепел цеплялся за ее мокрые щеки. Видеть становилось труднее. Габриэль сделал шаг вперед, наклонив голову: — Разве твои друзья не оставили тебе указаний? Разве они не присылали все, что необходимо? Она помнила карты, списки, заклинания. Одно великое, но ужасное заклинание. То, которое сложно выполнить. — Я недостаточно сильна, — прошептала она. В голосе слышались грусть и стыд. Взгляд Габриэля смягчился: — Возможно ранее, но не теперь, — он перевел взгляд на темные клубки силы, которые струились из ее пальцев. Мэллори взяла себя в руки, когда поняла, что он заметил. Ее щеки горели красным. — Но помни — теперь ты никогда не сможешь вернуться домой. — Его крылья шевелились от ветра. — Ты очернена, и рай не сможет тебя принять обратно. Мэллори прикрыла веки. Пепел щипал ее глаза: — Это больше не мой дом. Его крылья сложились, опускаясь, а затем резко расширились, готовые к полету. — Не бойся, дитя, — легко сказал он, — Отец направит тебя. Я верю в тебя, впрочем, как и все. Это — твое предназначение. Он возвысился над землей. — Габриэль! — Крикнула Мэллори. Он наклонил голову, паря над ней. Вопрос застрял в горле. Слова, словно кислота, жаждали быть произнесенными, и одновременно проглоченными. — Почему Он оставил меня Внизу? — Ее голос дрожал. — Почему Он позволил оставаться мне так долго? — На каждое Его деяние есть причина. Доверься Ему. Ангел вознесся ввысь. Мэллори осталась на земле.***
Она бежала. Грусть превращалась в отчаяние, а то, в свою очередь превращалось в злость. Злость горячую, багровую, что кипела в венах вместо крови, что заставляла бежать. Мэллори появлялась то тут, то там. Больше похожая на тень, чем на девушку. Отдать себя ветру было легко, но силы несли ее через мили и мили пустоты. И ничего не менялось, как далеко она бы не заходила. Все походило на движения под водой. Ядовитый туман, тяжелый и удушающий, хищно полз по коже. Иногда краем глаза, она замечала белые пятна на земле, но никогда не останавливалась. Ей знаком путь, карта все еще появлялась перед глазами в ее памяти. Мэллори видела ту самую красную линию, ведущую через всю пустошь к месту назначения. Расплата близко.***
Дверь к Третьему Форпосту раскололась надвое под ее руками. Тревога таилась у ее костей, когда она ступила во внутрь. Каблуки скользили по полу. В воздухе стоял запах крови. Потребовалось время, дабы глаза привыкли к темноте. А затем ужас.***
И этот ужас смотрел на нее. Везде, куда дотягивался ее взор — тела. Окровавленные, распотрошенные. Одетые в черное, но залитые красным, они застилали собой пространство как куски мяса. Мэллори обернулась, и весь мир поплыл перед глазами. Темнел по краям. Отделенные от своих тел, на нее смотрели лица пустым и мертвым взглядом. Зои. Куинни. Коко. Мисс Корделия. Мэллори закричала.***
Она кричала и кричала покуда в горле не появилась боль, а из глаз не потекла кровь. Ветер поднялся, а земля начала дрожать; воздух превратился в электричество пока тьма сгущалась над ней. Ее силы были способны разделить атомы. В разгар кровавой бойни, ужас улыбался. — Уже было подумал, что ты не появишься, — сказал Антихрист. В темных глазах плясало веселье. Он восседал на одном из тел, скрестив ноги. — Дейвэн, — Мэллори подошла ближе, шаги исчезли в темноте. Она помнила его лицо на фото в одной из папок, помнила его историю. Вся его жизнь пронеслась перед ее глазами, каждое решение, каждый ужасный поступок. Все вело к этому моменту. К концу всего. — Мэл-лори, — выдохнул он, сжав губы. — Как тебе моя работа? Здорово, правда? Апокалипсис. Не видел ничего подобного за последние годы. Ужас впился в ее кости и сердце. Она не чувствовала жизни. Ее силы ощущали, что ничего другого не осталось. Все исчезло. Все мертво. — Мой отец гордится мной, — говорил он, — должно быть, тебе это чувство не знакомо. — А как насчет твоего настоящего отца? — Ей хотелось верить, что это окажет на него влияние. — Тимоти? А твоя мать, Эмили? Что они думают на счет того, что ты уничтожил мир? — Ничего, полагаю. Они ведь мертвы, — Антихрист фыркнул. — Мертвы? — А чего удивляться? — Он выпрямился во весь рост, возвысившись над ней. Его зубы сверкали в свете факелов. — Они ведь вырастили тебя. Любили тебя. Услышав это, он рассмеялся: — Все это дерьмо не имеет никакого значения. Есть лишь наше предназначение. Но, тебе, скорей всего не понять, ведь ты облажалась со своим. К тому же, разве каждая хорошая цель не нуждается в жертвах, как думаешь? Он обернулся, вдохнув металлический запах крови и смерти: — Это того стоило, — сказал он, — это стоило возможности почувствовать, как силы ведьм истощают их кости, а черепа крошатся под моими пальцами, — он провел языком по губам. — А твое выражение лица… ох, хотел бы я чтобы это повторялось вновь и вновь. Ярость заместила ее печаль. Она раскатывалась внутри как приближающийся гром, возвращая Мэллори к жизни. Ее силы вырвались в неконтролируемом потоке. Когти самой тьмы схватили Дейвэна за шею, а зеленое пламя лизало его стопы. Оно поднималось, медленно, но уверенно; он дрожал в ее хватке и хриплый звук вырывался из его горла. Она была сильнее него, его попытки остановить ее — лишь жалкие рывки. Он не кровоточил гноем. Как и Мэллори, он из плоти и крови. Он кровоточил красным. — Сделай это, — шипел Антихрист, его глаза горели зеленым, а губы искривились в ухмылке Люцифера. — Моя работа здесь сделана. Не могу дождаться встречи с отцом, мы отпразднуем победу. Перегруппируемся. Подготовимся. А затем, кто знает, может пойдем войной на Рай. — Ты присоединишься к нему, будь уверен. — Сказала она, сжимая хватку. — В самом ядре Земли, где я заточила его до конца дней. Чувство дежавю не покидало ее. — Сделай это, — повторил он, обнажив окровавленные зубы, — убей меня. Я умру от удовольствия наблюдая твой провал. Она чувствовала головокружение, а сила задрожала в венах. — Ты так уверен, что существует лишь победивший и проигравший, успех и неудача, — ее голос звучал незнакомо для нее самой, — но неудача — это когда ты потерял всякую надежду. — Никого не осталось, Мэллори, — усмехнулся он, — больше никакой надежды. — Тут ты ошибаешься, — прошептала девушка и опустила его на пол. Пустые взгляды тех, кого она любила, вглядывались в саму ее душу. Мэллори попыталась взять себя в руки. Она все исправит. Она схватила его за волосы и дернула.***
Холодная вода поглотила ее, мокрая одежда тянула на дно. — Balneum infinitum. Dona salui conductus, — проговорила она, пока вода не наполнила легкие, а вода не почернела, а реальность не перестала существовать. — Tempus Infinituum. И словно в своих снах, Мэллори тонула.***
Кэмпбэллы жили в тихом местечке — дома скромны, но ухожены. Мэллори с трудом вышла из машины, а вместе с ней и тяжесть боли прошлого. Ужасная боль в горле и напряжение мышц. Ее нос, казалось, все еще заполнен запахом серы. Но ее тело было моложе, округлее. Волосы длиннее. На ней было розовое платье с цветочным принтом, а на голове не было тиары. На другой стороне улицы мужчина стриг газон, насвистывая мелодию, которую она не узнавала. Его не смущала стая ворон, что кружились над ними. Мэллори толкнула дверь Кэмпбэллов. Она знала, что не должна колебаться. Секунда сомнения могла стоит ей жизни и уничтожить мир, но картина, что предстала перед ней у комнаты Дейвэна заставила ее остановиться. В этот момент случилось три вещи. Эмили Кэмпбэлл закричала и бросилась через всю комнату к кроватке. Тимоти Кэмпбэлл рванул к прикроватному столику и схватил лампу, направляя в сторону Мэллори. И Дейвэн Кэмпбэлл, который сидел в своей кроватке и махал своей маленькой окровавленной ручкой. Мэллори почувствовала слабость в коленях. — Кто ты? — Спрашивала Эмили, в ее глазах была паника. — Что тебе нужно? — Все не так, как вам кажется, — добавил Тимоти. Мэллори сделала шаг назад. Она обернулась и кинулась к гостиной в поисках хоть чего-то… Девушка схватила газету. Третье апреля, 2015 год. О нет! Нет, нет, нет, нет. Она ведь пыталась все контролировать и не возвращаться в прошлое на такую дистанцию, но так или иначе она смогла успеть до того, как он придет к власти. Он должен был быть подростком. Она помнила из тех документов, что Дейвэн родился в 2012. Невозможно. Мэллори вернулась обратно. Обратно к напуганным родителям, что пытались защитить свое дитя; к родителям и к их чаду — большие глаза, кудрявые волосы, слишком юн чтобы различить добро и зло. Слишком мал чтобы сделать выбор. Она не могла убить ребенка. Осознание этого ошарашило ее. Она больше не могла выполнять предписания. Ей сложно было принять то облегчение, что заполнило ее сердце. — Все хорошо, — сказала она им, выставляя свои руки вперед, продемострировав что им нечего бояться, — вам не стоит бояться. Существало много способов дабы все исправить. Исправление не требовало разрушения. Она все еще могла победить Люцифера без капли пролитой крови. Никому не придется умирать. Мэллори выпустила струйку своей силы, позволив ей свернуться в мерцающий ореол вокруг нее. Кэмпбэллы пораженно смотрели на нее, не веря своим глазам. Лампа выпала на пол из рук Тимоти. Мэллори заставила себя улыбнуться: — Я собираюсь вам помочь.***
Это был теплый день, воздух пах весной. Красными и желтыми пятнами на зелени лугов, цвели тюльпаны. Ветер срывал сотни лепестков, которые путались в ее юбке и цеплялись за волосы. Пчелы вокруг гудели, устремляясь от одного цветка к другому. Недалеко цвели яблони. Поверить в то, что они живы не трудно. Солнце грело ее кожу. Она привыкла к темноте, а на улице было так светло, что ей сложно выходить, не надевая солнцезащитных очков. Мир наполнился множеством цветов, ярких и гармоничных — красивая плата за ее раненую душу. Она провела по лепесткам, делая из желтых голубые, а затем фиолетовые и оранжевые; радуга цветов сосредоточилась в одном цветке — прекрасно уникальном на фоне остальных. Наконец, она позволила себе вдохнуть. Мэллори была застигнута в расплох, когда земля под ногами пошла трещинами. Все как впервые. Земля разошлась, и из глубин выползла тьма, а из тьмы сам повелитель Подземного царства. Ее сердце сжалось от одного взгляда на него. Но все исчезло, когда появилось гневное пламя. — Ты! — зашипела она словно гадюка. Но Майкл не отступал, а смотрел на нее ровно и спокойно, стоял неподвижно. Кожа бледная, почти что голубая, а мягкие волосы, невозмутимые ветром, касались плеч. — Да, я, — ответил он. — Пришел поздравить с хорошо выполненной работой. Прекрасно, воробушек, — он протянул руку, указав на цветы вокруг, — словно ничего и не было. — Как ты смеешь… — Вижу, что все идет гладко и без происшествий, — он не дал ей договорить, — поэтому я здесь чтобы забрать тебя домой. Мэллори потеряла дар речи, не в состоянии разобрать его слов. Ярость пульсировала по венам, словно живой организм. Это красное пламя, это взрывчатка. Гнев ослеплял. — Да как ты смеешь, — она сорвала очки с лица и бросила на землю. Он отметил ее красные глаза и тень под ними, но ничего не сказал. — Ты врал мне. Ты врал мне о самом важном в моей жизни. Между ними повисла тишина, а она старалась собрать мысли и пересилить скопившийся гнев. У нее не было времени дабы осмыслить Апокалипсис и роль Майкла во всем этом. Глубоко внутри, ей хотелось верить, что он не был соучастником, что он не виноват. Но он никогда не отрицал этого. — Ты знал, что произойдет, — сказала она, наблюдая как менялось его лицо в выражении, — ты знал, что мои сестры, моя семья, все те, кого я люблю, умирали. Миллиарды страдали и погибли. Ты знал и видел, пока все это продолжалось, — ее голос дрожал, а к горлу подступила боль, — но ты утаил это от меня чтобы я не попыталась спасти их, чтобы я не выполнила свое предназначение. Его лицо было бесстрастным. Ничего человечного. Мэллори не заметила, как тьма сочилась из нее и путалась вокруг ног и рук, касаясь нежно, умоляя использовать себя. — Все это время ты говорил мне держаться подальше, и все для того, чтобы я не узнала, что происходит. Верно? Ты заставил меня забыть, — она всхлипнула, воспоминание было внезапным и неумолимым словно сердечный приступ. — А я, дурочка, верила, что все это было актом заботы. Я и правда думала, что ты хотел избавить меня от боли. Ей хотелось смеяться, но она боялась, что так не сможет сдержать слез, что так просились наружу. — Ты ведь знала, что я был эгоистичным, — говорил Майкл, — и жестоким. Я никогда не притворялся другим. — А вот и нет! — крикнула девушка, чувствуя себя раненым в само сердце животным. — Ты заставил меня поверить, что ты достоин любви. Но я ошибалась. Его голубые глаза вспыхнули. Мэллори наблюдала как зашевелились его желваки — признак злости, которую она ненавидела. — Ты не можешь винить меня в желании чтобы ты осталась. Я не врал, когда говорил, как нуждаюсь в тебе там, Внизу. Я не мог потерять тебя, — он сделал паузу, — и все еще не могу. В этот раз она все же засмеялась. Звук был наполнен горечью и болью: — Ты думаешь я уйду с тобой после всего, что ты сделал? Я не смогу больше тебе доверять. То количество боли, что ты причинил нельзя простить. Ты — монстр. — Мэллори, — сказал он, но она не позволила ему продолжить. — Ты больший монстр чем Антихрист. Ведь в отличии от него, у тебя был выбор. Майкл сжал зубы: — Этот разговор меня утомляет, — резко сказал он, — мы уходим сейчас же. Мэллори не отступила. Вместо этого, ее силы вырвались наружу — серый божественный свет и тьма самой смерти — выстроили стену между ними. И даже он не был способен ее разрушить. — Нет. Мэллори видела, как он постепенно терял самообладание, его спокойствие покидало его так же легко как змея сбрасывала кожу. Теперь он таков, каким всегда был — ужасное, нетерпеливое создание, управляемое страстями, чье величие проистекало из тьмы и страдания. Он потянулся к ней, но результата никакого. — Мэллори, — предупреждающе сказал он. Он ужасен в своем гневе, — а ну живо прекрати это. — Нет. Я еще не закончила здесь, — сказала она, но знала, что он и слышать об этом не хотел. Он ударил о стену, и сила задрожала под ним, но все еще стойко защищала ее. — Я не пойду с тобой. — Не смей мне отказывать, — Майкл почти рычал, а темные облака застелили небо и солнце. Ветер вздымался, заставляя деревья дрожать. Силой мысли она возвратила его во тьму. Ей было сложно смотреть на него, на лицо, которое однажды было ей так мило, а теперь вызывало лишь отвращение. У нее была маленькая надежда, что он оставит ее в покое, но он никогда не успокоится, никогда не забудет. И, как казалось, не забудет и она. Мэллори повернулась спиной, стараясь игнорировать зов Ада. Вкус гнилых фруктов все еще чувствовался на кончике ее языка.***
Она вернулась домой. Смесь надежды и страха настигли ее на пороге дома; несмотря на теплый ветерок, она задрожала. Что если она изменилась? Что если и эта реальность будет уничтожена, а любое ее вмешательство лишь ускоряет конец? Что если само ее присутствие — причина катастроф? Но, тем не менее, дверь академии Робишо открылась перед тем, как она нажала на звонок. Больше не стоит бояться.***
Мэллори рассказывала свою историю, сидя в таком знакомом и нетронутом кабинете Верховной. Она демонстрировала свою силу с осторожной грацией — ничего кричащего и экстраординарного. Тем не менее, легкость, с которой она выполняла задания, не ускользнула от внимательного глаза мисс Корделии. Она наблюдала за ней с интересом, хоть и не узнавала. После того, как мисс Корделия произнесла слова приветствия, Мэллори, словно потерянный ребенок, заключила Верховную в объятия — пальцы касались кремового шелка блузы, а лицо утопало в мягких светлых волосах, вдыхая запах фрезий и дома. Мисс Корделия, осторожно, но притянула ее в ответ, успокаивающе гладя ее по спине. Когда объятия прекратились, глаза Мэллори заблестели. — Вы не представляете, как я рада, что присоединилась к ковену, — сказала Мэллори, почувствовав, как ноша на плечах уже не давит с прежней силой, — мне было это нужно. Улыбнувшись, мисс Корделия погладила ее по голове: — Для этого мы и здесь, дорогая.***
Она выбрала свою старую комнату. Частично за удобство, но в основном из-за ностальгии. Это была белая прямоугольная комната, чьи окна выходили на восток, заполняясь светом. Раньше она походила на голодное растение, которое тянулось к солнцу, греясь в его тепле, а теперь она — лоскутное одеяло, что соткано из ее прошлого и будущего. Ей нужно было научиться жить настоящим. Гардины были сделаны из тончайшего кружева, ветер привел их в движение, впустив запах роз из сада мисс Корделии; небольшая одинокая кровать стояла у стены. За этой стеной пока не было Коко, с которой они общались, выстукивая секретные коды. Все казалось безжизненным. Но, это пока. Скоро она заполнит комнату цветами и картинами, в ее уголок вернется весна. И она надеялась, что в ее сердце тоже. А внизу были гостиные и классные комнаты, что выглядели одинаково. Девчонки были такими же, как и ранее — они жили беззаботно, так же, как и до пророчества об Антихристе, который привнес им злобу, и от которого они были вынуждены бежать, баррикадируя каждую дверь. Сейчас они расцветали и обеспечивали безопасность ковену. Они добры к ней, несмотря на истинную мощь ее сил. Иногда во сне, Мэллори выполняла заклинания к которым готовятся годами, и иногда она предсказывала будущее. Но в ковене это объяснимо. В ее снах, они смотрели на нее мертвыми глазами, а едкий привкус крови и внутренностей удушали словно петля на шее. В ее снах, из их перерезанного горла, хлыща лилась кровь. Почему ты оставила нас? Почему не пришла вовремя? Почему позволила нам умереть? В ее снах, она слышала слова, которые они не успели сказать ей перед тем как умереть. Она не могла это вынести. Во время бодрствовании, Мэллори поняла, что сестры стали для нее ее солнцем. Она вызвалась помочь Зои с ее уроками, присматривая за юными ведьмами, что преследовали ее как стаи птенцов. Вместе с Куинни они выполняли различные поручения, пили молочные коктейли по завышенным ценам и овладевали искусством переговоров (все это, в основном связано с магией). А еще она помогала с садом мисс Корделии. По мере того, как дни становились теплее, а их принятие превратилось в доверие, Мэллори не могла не заметить, что не видела, пускай и редко, но взгляды грусти, показательное молчание, что порой пронизывало их дни. Со всем этим Мэллори была хорошо знакома. В конце концов, она не могла убегать вечно от того, кто она. Разве она не обещала все исправить? Поэтому при свете полной луны, она опустилась на пол рядом с кроватью; она вытянула руки словно ангел, расправляющий крылья. Она закрыла глаза и спустилась Вниз.***
Ее шокировало то, как легко было вернуться в эту тьму, что утешительно окутала ее словно атласное одеяло, словно вторая кожа. Ей не представляло труда найти тот личный ад, который нужен, даже несмотря на то, что коридоры старались запутать ее. Мэллори двигалась быстро словно тень, с каждым морганием она была в другом месте. Кто-то преследовал ее. Мазикин смотрел на нее своими водянистыми глазами, восклицая: — Госпожа! Мэллори улыбнулась, несмотря на спешку. Она прижала палец к губам: — Не говори хозяину об этом. — Но госпожа… разве Вы не вернетесь? Вы должны вернуться… Она заставила его замолчать. — Пока нет, Маз. — Но хозяин…королевство нуждается в Вас… Она толкнула нужную дверь и оказалась в розничном магазине-аду. Тревога росла, когда демоны начали приветствовать ее. В этом нет смысла, пускай Ад расплачивается за преступления своего хозяина. Она не позволит обмануть себя вновь. Мэллори схватила Мэдисон и вывела ее. Еще одна остановка.***
Вернуться в мир живых — сложно. Словно вырваться на поверхность из воды, пока твои карманы заполнены камнями. Тем не менее, она вернула всех их троих в целости, кашляя и задыхаясь. Они были живы. Мэллори еще не знала их, она не была частью того ковена, когда они были живы. Она не была готова к изменениям, что последуют после их возвращения. Между ними образовалось напряжение и непонимание, и недоверие от исполненного заклинания, а затем… Затем все закричали и кинулись вперед. Мисс Корделия заключила Мэдисон в крепкие объятия, несмотря на то, что та пыталась отбиваться. Затем Верховная подошла к Мисти, коснувшись ее лица дрожащими руками, а затем обняла смеющуюся ведьму. После этого Корделия заплакала, а Мэллори никогда не видела, чтобы что-то нарушало спокойствие ее Верховной. Даже как тогда, когда она спустилась в ад, пытаясь договориться с Майклом о ее душе. Наблюдая за ней, Мэллори старалась подавить внезапную зависть, что пробудилась внутри. В другом конце гостиной, Мэдисон обнимала Куинни, несмотря на сарказм, что проскальзывал между ними. Ад умел заставлять тебя ценить добро. Мэдисон повернулась к Зои — взгляды и море недосказанности, затем Зои протянула руку и они переплели пальцы. Мэллори отвернулась, словно боялась нарушить такой интимный момент. Ее щеки порозовели. Солнце встало и ведьмы заполнили главный холл словно жужжащие пчелы, предчувствуя новый этап в жизни академии. Жизнь продолжалась, но теперь становилась громче и ярче, воздух пропитался любовью. Они расспрашивали ее, но она не могла дать им ответов. Она рассказывала им о предназначении (наполовину правдиво) и о семейных связях (ужасных). Она не более не менее, как и они. Верьте в это. Но вот Мисти вносила свою лепту, называя ее ангелом. Мисти наблюдала за ней из объятий с мисс Корделией, Мэллори знала, что она могла чувствовать ее связь с мертвыми и гнилое разложение ее внутреннего света. Но Мисти никому ничего не рассказала, она решила любить ее, как и все остальные.***
В комнате для посетителей началась суета. Мэллори заметила, как младшая из ее учениц выбежала из класса, одетая в черное кружево и множество лент. Мэллори ждала, когда выйдут все дабы запереть класс. Она последовала за остальными, чувствуя страх своим позвоночником. Радостный прилив в крови от левитации, которую она демонстрировала ранее, исчез. Вместо этого каждое чувство обострилось, а нервы напряжены. Войдя в помещение, она заметила три вещи. Никакой паники. Никакой крови. Однако, вот сидел дьявол, скрестив свои ноги, что были обтянутые бордовой тканью. Улыбка играла на его губах, он пил чай. Зои сидела напротив, с подозрением наблюдая за ним. Мисс Корделия стояла рядом, опустив руку на спинку стула — сильная, демонстрирующая авторитет, и совсем не узнающая его лицо. Да и с чего бы? В этой реальности она никогда не заключала с ним сделки. Мэллори двигалась вперед, заметив, как Мэдисон соблазнительно выпускала клубы дыма своими алыми губами. А вот позади него была Мисти, которая дрожа, вжалась спиной в стену. — А вот и ты, — протянул Майкл, первым заметив ее появление. Его взгляд интенсивен, от чего у нее вскружилась голова. — Я так долго ждал, моя дорогая, я бы умер со скуки если бы твои друзья не предложили бы мне свою компанию. Она подметила нотки угрозы в его словах, хотя остальные ничего не заподозрили. Мэллори сделала шаг вперед, несмотря на инстинкты, что говорили об обратном. Мисс Корделия наконец-таки перевела взгляд с Майкла на Мэллори: — Кто он, Мэллори? — Ее муж, — ответил Майкл перед тем как она успела открыть рот. — А разве ты не слишком молода чтобы быть замужем? — Нахмурилась Мэдисон. — Бывший муж, — уточнила Мэллори. Помещение заполнила тишина. Она не смела посмотреть кому-то в глаза. — Ну это другое дело, — оживилась Мэдисон. Майкл стучал по подлокотнику от нетерпения. Мэллори ненавидела то, что знала все его причуды и могла предугадать каждый его ход, даже несмотря на время, что они провели порознь. — Брось, любимая, — говорил он, вызвав у нее дрожь, — ты же знаешь, что католическая церковь не признает разводов. — Что ты здесь делаешь? — Спросила Мэллори, сжав руки в кулаки за спиной. — Пришел поговорить. — Нам не о чем говорить. — Не согласен, — Майкл пристально посмотрел на нее, — разве ты не знаешь, что это неприлично вот так внезапно появляться и красть несколько вещиц, — он посмотрел на Мисти и Мэдисон, — а затем уйти не проронив ни слова. Мое сердце ранено. — Слушай, Майкл, — начала Мэдисон, поджимая губы, — у нее явно проблемы с расстановкой приоритетов, не заморачивайся с ней. — Я не уйду пока мы не поговорим, — сказал Майкл, игнорируя Мэдисон и не сводя взгляда с Мэллори. Она знает, что он блефует — Ад не позволит ему покидать его надолго, но она видит, как его присутствие пугает Мисти, и как Зои кривит губы. Он нарушает их мир и гармонию, он словно гниль, что портит все, к чему прикоснется. Мэллори не могла позволить этому продолжаться и далее. Она протянула руку и попыталась скрыть ту ярость, что взывала к ее силам, заставляла освободить их. — Тогда не будем медлить, — сказала она, — чем раньше начнем, тем скорее ты исчезнешь с моих глаз. Майкл поднялся — хищная улыбка на губах. Его пальцы схватили ее запястья, чувствуя напряженный пульс под кожей. Его прикосновение словно взрыв звезды, и ей пришлось приложить все усилия чтобы не упасть, разлетевшись словно сломанная кукла. — Мэллори, — позвала Верховная. Ее взгляд выражал волнение, — с тобой все будет хорошо? Зои поднялась, встав рядом, словно воин готовый к схватке. Мэллори успокоилась и выпрямила плечи. Она пыталась представить, как они выглядят со стороны — она, в своем девчачьем белом платье, с розой в волосах; ее тело (из прошлого, и теперь настоящее) еле походит на тело восемнадцатилетней. И вот он — темный, устрашающий, возвышающийся над ней, пожирающий ее своим взглядом. Она босая сейчас еле дотягивалась до его плеч. Они видели невинного ребенка, за которым охотится злодей. И только он знал правду о том, что она сделала и то, кем воистину являлась. Тем не менее мысль, что из-за одного ее слова они были готовы бороться с самим дьяволом, вселила в нее покой и благодарность, от чего ее глаза заблестели. — Я буду в порядке, — легко ответила Мэллори, — он абсолютно безобидный. Майкл цокнул языком, а она закатила глаза, потянув его за собой.***
Мэллори коснулась двери, наложив заклинание, что обеспечило им приватность. Из ее пальцев лилось золото, пробираясь к холлу, в котором они были. И затем, она наконец-таки дала себе волю: — У тебя не было никакого права, — она почти задыхалась, наблюдая как он стоял напротив, усмехаясь после все, что он сделал. — Ты не имеешь права вторгаться в мою жизнь или угрожать моей семье… Уголки его губ опустились: — Еще какое, черт возьми, имею право. — Да неужели? — Прошипела Мэллори, подойдя к нему. — С каких таких пор? С того как ты похитил меня и держал словно пленницу? Или с того как ты удерживал меня после того, как все, кого я люблю умерли, после того как мир был уничтожен? Ты удерживал меня, потакая своему эгоизму. — С тех пор как ты позволила себя полюбить. — Не самое мое лучшее решение, — сжала зубы Мэллори. — Не ври мне, — Майкл схватил ее запястье. Мэллори пыталась вырваться, но хватка была слишком сильной. Он притянул ее ближе, пока тепло их тел не проникло под ее платье, а грудь не прижалась к его бархатному пиджаку. Внезапно одежда показалась такой тесной, и это злило ее еще сильнее. — Я знаю тебя, — прошептал Майкл, — ты не жалеешь о том, что стала моей. Или о том, что стала королевой. Тебе нравилось держать все под контролем. — Заткнись… — Именно поэтому ты оставалась так долго. Тебе надоело быть пешкой. Надоело быть маленькой девочкой, марионеткой, что танцевала под чужую дудку «не ешь ничего, Мэллори», «пожертвуй собой, Мэллори». Но я был тем единственным, который был готов дать тебе все, что ты заслуживаешь. Ты и правда думаешь, что у меня есть власть удерживать тебя Внизу без твоего согласия? У тебя есть силы, что способны искривить реальность, повернуть время вспять. Ты могла бы уничтожить Ад щелчком пальцев. Но, ты осталась, потому что хотела, потому что ты хотела… Его слова — яд, что смешался вместе с кровью и враньем. Она пыталась вырваться из его хватки, из его лжи. Мэллори замахнулась свободной рукой, но он перехватил ее, удерживая ее теперь всю. — Я ненавижу тебя, — шепчет девушка, наклоняя голову назад чтобы заглянуть в его глаза. Майкл наклонил голову, губы касались ее лба: — Нет, это неправда. Ты любишь меня, так же, как и я люблю тебя. Именно поэтому ты должна вернуться домой. — Нет. — Прекрати этот фарс, Мэллори, — он нахмурился, — ты же знаешь, что я не отличаюсь терпеливостью. — Ну тогда тебе следует поработать над этим. Майкл внезапно сделал шаг вперед, и не успев ничего осознать, Мэллори оказалась на обеденном столе. Только теперь она почувствовала, как затекла ее шея от попыток смотреть ему в глаза. Майкл толкнул ее, встав между ее ног, нарушая пространство. Он был слишком близко, он слишком теплый. Ее тело, несмотря на протесты разума, соскучилось по нему. Мэллори пыталась восстановить дыхание и успокоить беспокойный стук сердца. Ничего из этого не помогло, когда его пальцы прикоснулись к ее бедрам. — В последний раз прошу по-хорошему, — тихо сказал он. — Ответ по-прежнему нет, — так же ласково ответила Мэллори. — Я только-только вернулась к своей семье. Я хочу быть с ними, хочу увидеть, как они живут, хочу быть рядом. Хочу наблюдать как меняется пора года, хочу помогать юным и потерявшим надежду, не хочу, чтобы они повторили наши ошибки. Я жила в двух мирах, и теперь я хочу использовать это чтобы сделать мир лучше. Мэллори подняла руку, касаясь пальцами его лица. Он прикрыл веки. — И более того, я все еще не уничтожила то зло, против которого должна бороться. Так что видишь ли, я не могу вернуться. Не сейчас. Майкл открыл глаза, снова касаясь ее запястья: — Тогда, когда? — Спросил он с такой надеждой в голосе, что она задрожала. — Не знаю. Его губы были напротив ее, горячее дыхание обжигало кожу. Тело Мэллори нуждалось в нем, и она знала, что ее терпению подходил конец. — Ты ведь можешь специально заставить меня ждать пока не поседеешь и не окажешься на пороге смерти, — прошептал он, — ты можешь подарить мне последние свои часы перед тем как вознестись к небу. Это пугающе — знать, что вся твоя жизнь давно расписана за тебя. Знать, что ты ничего не можешь сделать. Но теперь, когда выбор был за ней, Мэллори чувствовала себя спокойно. — Возможно, — тихо ответила она, — но тебе не следует волноваться на счет последнего. Я останусь. Он непонимающе посмотрел на нее. Мэллори снова проводил пальцами по его лицу, задевая локоны: — Я все еще тебя ненавижу, — она легонько схватила его за волосы, от чего тот тихо зашипел, — я тебя ненавижу до боли в груди и в ребрах. Мне тяжело дышать, когда я смотрю на тебя. Но я вкусила еду мертвых, поэтому я привязана к тебе. Я не смогу избегать тебя вечно. Майкл резко отступил, словно что-то обожгло его: — Нет, не может быть — резко сказал он. — Может, — смеясь ответила Мэллори. — Я съела несколько зерен граната перед тем как Габриэль забрал меня и показал мне пустошь планеты. Перед тем как я поняла, что ты держал меня, зная, что наступил конец света. — Ты понимаешь, что они больше не пустят тебя в рай? Когда ты умрешь, твоя душа будет далеко от дома, она останется в аду навсегда. — Подходящее наказание за мои преступления, правда? — Мэллори не стала говорить, что больше не воспринимала рай как свой дом. Он не заслужил знать это. — Теперь можешь выдохнуть, зная, что в конце-концов добьешься своего и я буду рядом. — Мэллори… Она встала из-за стола, и покачала головой: — Все, что я хочу — это жить с людьми, которых я люблю. Я знаю, что мои дни свободы подходят к концу. Но я пока не в аду, поэтому, прошу, избавь меня от своего присутствия. Ее слова могли проникать в сами кости; это они и сделали. Его лицо опечалилось, и Мэллори прикрыла веки. Когда она открыла их вновь, его не было.