***
Слава Богам, Бриенна (не иначе как под давлением сердобольной Лаффориэль) согласилась провести ритуал вложения души наживо, требующий участия эксперта-некроманта из-за редкости и некоторой сложности самого ритуала. Разумеется, некромантка выдвинула целую кучу недешёвых условий, которые Амиэль немедленно пообещал выполнить после того, как Луций вернётся в Нирн. Имперский некромант даже была столь «благородна», что пообещала в случае неудачи эксперимента не брать платы с юного мага. Саму Чёрную Книгу Амиэль незаметно вытащил из секретного тайника и спрятал в рюкзаке, чтобы — да милуют Боги — никто не заметил её. В конце концов, даже канцлер не знал, что артефакт всё ещё у юного Голдвайна. Амиэль пока не сказал двум старушкам, что Луций всё ещё в Апокрифе, потому что не знал, как они на это отреагируют. Юный маг боялся, что Бриенна тут же откажется от поездки, если узнает, что её «драгоценное время с мертвецами» кто-то тратит понапрасну. Так что у Амиэля было около пяти дней дороги до форта Коловия, чтобы придумать, как сообщить эту новость «самой щедрой на свете» некромантке. Лаффориэль тоже решила поехать. Как она выразилась: «Я не могу отпустить двух дорогих мне людей без присмотра!». И юный маг был этому бесконечно рад. Хотя бы один человек здесь был настроен к нему дружелюбно. Чего не скажешь о Герберте, в этот самый момент направлявшемся к повозке. Лаффориэль что-то строчила в мемуарах, а Бриенна недовольно отмахивалась от мух, которые, по её мнению, были слишком «живые» (за все годы работы с мертвецами она так и не привыкла к мерзким насекомым). — О, здравствуй, — сухо поприветствовал Амиэль мечника, вспоминая о том, как они виделись в последний раз. — Куда ты едешь? — прямо и немного грубо спросил Герберт. — Почему с тобой леди Скопитус? — Тебя это не касается, Герберт! — отрезал Голдвайн, прижимая к себе спрятанное в рюкзак сокровище. — Ещё как касается, — Ленколиа отстранил юного мага и подошёл к повозке. — Я — имперский агент, а ты — преступник, который спелся с орденом. — Канцлер меня помиловал… — Я не знаю, что ты там ему наплёл, но я не верю ни единому твоему слову, Амиэль, — сверкнул голодными глазами Герберт, вскакивая в повозку. — Ты украл ценнейший артефакт, и я просто так это не оставлю. Я теперь буду постоянно следить за тобой. А начну с подробного обыска! — Эй, стой… — попытался остановить его Амиэль, но вампир не обратил на него внимания.– Тебе заняться, что ли, нечем, козлина клыкастая?! — Душа паренька стала отделяться от тела от осознания того, что вот сейчас проклятый вампир раскроет его рюкзак. — А ну, хватит, молодёжь!!! — вскрикнула Лаффориэль. — Амиэль, прекращай ругаться, иначе рот вымою формалином! — Я не дам тебе формалин! — вдруг оживилась Бриенна, почувствовав, что у неё отбирают нажитое некромантским трудом богатство. — Но… он меня убить хотел! — не нашёл ничего лучше Голдвайн, незаметно отталкивая ногой свой мешок. — А ты, молодой человек, — сурово повернулась бабушка к вампиру, — хватит вести себя так бесцеремонно! То, что Амиэль допустил несколько ошибок в прошлом, не значит, что с ним нужно вести себя по-скотски! — Я имперский агент, Лаффориэль, — непреклонно отрезал Герберт, выхватывая из рук Лаффориэль мемуары. — И если я не могу пока что помешать планам ордена, то хотя бы найду Книгу и помешаю этому мелкому засранцу натворить ещё Мара знает каких дел! — Какого скампа?!.. — Хватит пороть чушь! — такое резкие слова, жёстко сказанные Лаффориэль, могли поставить на место даже самого Мерунеса Дагона. — Амиэль, пойди прогуляйся, внучек… — натянуто и сурово попросила-приказала целительница. Амиэль, видевший старую альтмерку такой впервые, тут же подчинился и, схватив рюкзак, пошёл в сторону конюшни, чтобы не попасть под раздачу. Бриенна, закатив глаза от того факта, что теперь какой-то вампир тратит её время, решила на бедных цветах очередное умертвляющее заклинание. — Послушай, Герберт, — тон Лаффориэль внезапно вернулся к её обычному — мягкому и дружелюбному, — я понимаю, что ты очень расстроен тем, что канцлер так с тобой поступил… — Я не расстроен! — отмахнулся вампир, усевшись напротив. — Я хочу показать ему, что я действительно на что-то способен! Когда я верну ему Книгу, то он… — Этого не будет, малыш, — Лаффориэль взяла ледяную ладонь мечника в свои, сухие старческие, и сжала. — Я не думаю, что Кастуса Динарию это впечатлит… Пойми, ты расстроен и просто хочешь выместить зло на Амиэле, хотя всё, что он делал, — спасал своего брата. Да, его методы сомнительны, но он осознал свою ошибку, я знаю. — Откуда, знать бы? — скептично и грубо спросил Герберт, но ладонь не вырвал. — Потому что я бабушка всё-таки, — улыбнулась Лаффориэль, успокаивающе поглаживая зажатую руку вампира. — Я не буду просить тебя простить Амиэля или снова дружить с ним — это вещи, которые не зависят от меня. Но я могу уверить тебя всеми Богами, что бедный мальчик больше никак не связан с орденом и Книгой и просто хочет вернуться домой к семье. Позволь ему идти с миром, малыш Герберт. Некоторое время мечник смотрел на старушку и раздумывал, а затем осторожно вытащил ладонь, спрыгнул с повозки и молвил: — Ладно, Лаффориэль, будь по-твоему. Я по-прежнему считаю, что канцлер зря отпустил Амиэля, но… — вампир глубоко вздохнул, — ты в чём-то права. — Герберт… — в уголках глаз целительницы проступили слёзы, — ты так повзрослел! И я так рада, что вы с Кармен наконец вместе! Вы так мило смотритесь, вам стоит больше времени проводить вдвоём! Может, сейчас самое время для этого… — Лаф… Бабушка, хватит, — отмахнулся вампир. — Между нами нет ничего серьёзного, — Герберт произнёс это уже через плечо. — Какая жалость, что ты один так думаешь… В это самое время Амиэль, дойдя до конюшни, стал свидетелем забавной сцены: одна из лошадей испуганно жалась к стене загона, потому что из соседнего стойла на неё голодными глазами взирал грифон Неиронист. Юный маг не смог сдержать улыбку: кто-то явно не подумал, поместив хищника рядом с его обедом. — А, юный Голдвайн, — внезапно раздался женский голос, и Амиэль нервно дёрнулся. Позади него стояла Неиронист всё в той же шляпе, в которой она была на совете, и с ведром наперевес. Внутри лежало большое количество мяса. — А-а-а-а, леди Неиронист… — Амиэль потерялся от неожиданности. — Ч-что вы тут делаете? — Пришла покормить Ги-Ги, — произнесла Неиронист, а грифон оживлённо поднялся с места и подошёл к заграждению. Палач швырнула большой шмат мяса питомцу, и тот, схватив его на лету, начал отрывать клювом куски поменьше. — Я люблю это занятие, к тому же канцлер огорчится, если Ги-Ги съест местных лошадей. — О, ясно… — Амиэль с интересом наблюдал за процессом кормления грифона. Ему никогда раньше не доводилось видеть этакое чудо, а ведь на Алиноре они очень распространены; особенно среди своеобразного аналога «рыцарей». Некоторые тринимиты тоже летали на этих загадочных зверях, так что неудивительно, что и у Гончей был свой грифон. — Можешь погладить, если хочешь, — вдруг предложила Неиронист. Неиронист сотворила какое-то заклинание, и грифон немедленно подошёл к хозяйке (когда он стоял, то доставал Неиронист до плеча) и лёг подле неё. Амиэль пришёл к выводу, что заморское диво подчинялось магическим командам. Юноша неуверенно подошёл к зверю и провёл рукой по бронзовым перьям, почти что красным по краям. Ги-Ги спокойно повернул к нему птичью голову и издал клёкот, как самый настоящий орёл, даром, что на его четырёх лапах когти были длиннее, чем обеденные вилки, а заострённым ушам позавидовал бы самый крупный волк. Следом тянулся длинный и широкий хвост, похожий на очень большое весло. — Красивый зверь, — признал Амиэль, поражённый видом животного. — Да, некоторые альтмеры показывают их на выставках и парадах, — слегка презрительно бросила Неиронист, бросая следующий кусок мяса, — но не я. Ги-Ги был диким, свирепым вожаком своей стаи, поэтому я свалила его и приручила, несмотря на то, что он не самый крупный из своего вида. Теперь Ги-Ги — мой верный спутник и напарник в охоте. А за преданность и хорошее поведение я иногда скармливаю ему босмеров — он их обожает. Амиэль вытаращил глаза на подобное заявление. И как бы логично и оправдано это ни звучало, его перекорёжило от мысли, что ездовое животное палача, скорее всего, питалось теми, кого она обезглавила. — А… а это что? — юноша осторожно показал на ведро. — Конина, — при виде такого жестокого действа ближайшая лошадь, казалось, сейчас буквально копыта откинет. Неиронист на секунду задумалась, а затем её лицо стало жёстче: — И если уж мы встретились, юноша, то изволь ответить на вопрос, который я задала тебе в зале совета, — вдруг одёрнула его Неиронист. — П-простите? — Амиэль повернулся лицом к альтмерке. — Но я же ответил… — Ты солгал, — прямо заявила палач, бросив ещё кусок мяса. — В Пенитус Окулатус меня зовут Неиронист Истязатель, потому что я двести сорок четыре года пытаю и допрашиваю разумных существ. Я знаю, когда мне лгут. Почему ты ушёл из ордена? Канцлер очень много рассказал ему о Неиронист во время подготовки к совету, и в том числе о её невероятной способности чувствовать ложь. И сейчас, будучи пойманным на ней, Амиэль почувствовал себя неуютно, во многом из-за дурной славы Неиронист Истязательницы. — Ну, я-я-я-я… — Меня не интересуют закулисные интриги канцлера, мистика Прорывов Дракона и прочая чушь. Я хочу знать твою истину, и всё. И в этот раз говори правду! — Я узнал, что моя мать хочет избавиться от нас с братом, — вздохнув, молвил Амиэль. — Тогда, раньше… — О, занимательно! — кивнула в знак согласия Неиронист, отдавая последний кусок обеда Ги-Ги. — Вот именно поэтому я не завела семью, — в сторону заметила она и, отдав команду, повела грифона за собой на прогулку. Амиэль пошёл следом в сторону повозки. — А когда я узнал, что Катария задумала, то понял, что я не могу позволить ей и этому ордену испортить всё, что я с таким трудом добился. Мой брат — единственный родной человек, который у меня остался. — Я поняла, что тобой движет, — кивнула Неиронист, кажется, удовлетворившись ответом. — Тогда не дай никому и ничему встать на твоём пути, юный маг. А если не получится, попробуй ещё раз. Подходя к повозке, Амиэль увидел спину уходящего Герберта и облегчённо вздохнул. Он не злился на бывшего товарища, но чувствовал грусть: в этом мире стало меньше на одного сочувствовавшего ему человека. Да, конечно, юноша давно решил, что брат для него важнее всего, но в некотором смысле он всё же привязался к мечнику, который, пусть и своеобразно, но всё же поддерживал его столько времени. «Так, Амиэль, хватит!!! — внутренне собрался маг. — Хватит думать о том, чего ты пока что изменить не можешь! Нужно сосредоточиться на том, что ты почти у самой цели». — Лаффориэль?! — внезапно воскликнула Неиронист, завидев созерцающую облака целительницу. Палач уверенным шагом прошла к повозке, запрыгнула и крепко обняла бабушку. — Старая подруга! Рада тебя видеть. Ну и старая же ты! — Лорелин?! — Лаффориэль выглядела удивлённой. — Давно не виделись. А вот ты совсем не изменилась! Всё используешь магию Восстановления для продления молодости, да? Амиэль чуть не потерял челюсть, а Ги-Ги, предоставленный сам себе, ухнулся на спину и стал кататься по земле, потягиваясь, как самый обычный кот. — Я уже лет сто не Лорелин, — поправила главный палач. — Я теперь Неиронист. — Ужасное имя… — тут же скривилась Лаффориэль. — Больше походит на мужское! — Если бы магия могла позволить изменить пол, я даже не раздумывала бы, — абсолютно серьёзно заявила главный юстициар, в голосе которой послышалось разочарование. — Мне надоела женская оболочка! Лаффориэль чуть не выругалась от такого кощунства, но в этот момент Бриенна вернулась и громко заявила: — Вы серьёзно?! Не наговорились до сих пор?!***
По пути в форт Коловия трём путешественникам пришлось остановиться в небольшом придорожном трактире. Лаффориэль даже раскошелилась ради отдельной комнаты для Амиэля. Он сел на пол, выложил Книгу перед собой и приготовился заново открыть её. Но едва потные пальцы схватились за край переплёта, как юный маг замер, а пальцы начала мелко подрагивать. Амиэль несколько раз пытался заставить себя открыть Книгу, но всякий раз отдёргивал руку, а дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. «Так, Амиэль, нужно собраться и просто сделать это! — внутренне уговаривал себя парень. — Пришёл, забрал, ушёл, и всё! Это же как признаться в любви девушке… я думаю, — Амиэль снова попробовал открыть Книгу, но едва он приподнял страницы, как со вздохом вернул их на место. — Нет, я всё ещё не готов пойти туда. Попробую в другой раз». Амиэль продолжал сидеть перед артефактом, коря себя за бездействие и одновременно выдумывая оправдания. В этот момент в комнату, как всегда бесцеремонно, ввалилась Лаффориэль со словами: — Внучек, я тут еды заказала! Вот, решила тебе занес… В тот момент, когда глаза целительницы упали на Чёрную Книгу, она замолчала, переводя немой взгляд с артефакта на владельца. — Бабушка!!! — возопил Амиэль, вскочив на ноги. — Стучись, когда входишь! Во имя Моры, я ведь голым мог быть! — Так она на самом деле всё это время тут лежала?! — воскликнула Лаффориэль, не заметив последней фразы. — А где мне её ещё было хранить?! — взъярился Амиэль. — Не мог же я канцлеру её отдать! Он бы тут же убрал её обратно в Архивы! И тут Лаффориэль сощурилась, чувствуя неладное. Неприятное ощущение (почти что возрастная магическая способность всех бабушек), что её дурят, зародилось ещё в начале пути, но сейчас оно достигло пика. — Подожди-ка, внучек… — протянула целительница, поставив поднос на прикроватный столик. — Ты бы не стал тащить такую тяжесть из Коринфа, прятать от канцлера и скрывать её, если бы она не была тебе не нужна. — Ну-у-у-у, э-э-э-э-э… — невнятно протянул Амиэль, отвернувшись. — Ох, внучек… Луций ведь по-прежнему в Апокрифе, да? — бабушку осенило неприятной догадкой. — Ну… как бы… да, — потупился Амиэль. — Я пытался вам сказать, но не знал, как!.. — Ох, Амиэль, почему ты не сказал нам, что у тебя ещё нет души Луция? — Потому что… ну-у-у-у, я не знал, как к этому отнесётся леди Скопитус… — Амиэль растерянно опустился на кровать, виновато поглядывая на бабушку. — Но… позволь спросить; у тебя был целый год, — Лаффориэль присела рядом с мальчиком, слегка повернувшись в его сторону. — Почему ты ни разу не сходил туда? — Если бы… — процедил Амиэль, а в голосе у него послышалась горечь. — Вы знаете, сколько раз я был в Апокрифе? Сто семь… — Сколько?! — Лаффориэль ужаснулась и набожно сложила вместе ладони. — Я не говорил вам, но если умереть в Книге, то ты возвращаешься сюда. Я умирал в Апокрифе сто семь раз, Лаффориэль… В последний раз я провёл там три недели, прячась в книжных полках и пытаясь найти путь на вершину, пока меня не поймал луркен! Он оторвал мне ноги одной рукой, а потом сожрал! Это было так больно… — О, боги мои Девятеро, мальчик мой, — слёзы катились по щекам Лаффориэль. — Я не могу поверить, через что ты прошёл! — Я уже всё перепробовал! Я брал с собой яды, резал вены, даже пробовал магией приглушить себе чувство боли! — вскричал Амиэль, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Но то заклинание не сработало, а яды и всё остальное действует не мгновенно. За это время меня успевали разорвать на части! Я думал, что буду готов, но стоит мне подумать, что я снова отправлюсь туда, как у меня начинают трястись колени! — в голосе Амиэля вдруг послышались неподдельные жалобные нотки, будто ребёнка, которого насильно заставляют делать что-то особенно неприятное. — Тише, дорогой мой, тише, — Лаффориэль крепко прижала Амиэля к груди и погладила по кудрявым волосам. На удивление, Амиэль не отталкнул её. — Тебя никто не заставляет силой… — Когда я нашёл её, то думал, что всё кончено, но я и двух шагов не сделал… Потом я учился у Малеона, но это тоже не помогало… Я… не могу снова заставить себя туда пойти, у меня ничего не получается! Может, я буду готов, когда мы доберёмся до замка? Лаффориэль понимала, что мальчик просто оттягивает неизбежное, и, учитывая, какие ужасы он видел по ту сторону страниц, его можно было понять. Но проблема была не только в том, что Амиэль не мог заставить себя снова пойти в эту пыточную камеру, но и в том, что вряд ли кто-либо согласился бы взвалить эту ношу на себя вместо него. И не в силе было дело. Апокриф манит. Манит запретными знаниями, коими можно наполнить океан. И нет таких денег, которые были бы достойны, чтобы кто-либо, добравшись до вершины Апокрифа, променял бесконечное могущество на чью-то душонку, пусть и удерживаемую насильно. — Боюсь, что так сделать не получится, — горько молвила Лаффориэль, понимая всю сложность ситуации. — Голдвайн старший — как бы там его ни звали — не будет ждать, пока рак на горе свистнет или пока бедняжка Луций оживёт. Даже если мы незаметно проникнем в замок, у нас будет очень мало времени. Поэтому душу твоего брата придётся достать заранее, — вкрадчиво объяснила бабушка. Амиэль не отвечал, а Лаффориэль не знала, что сказать такого успокаивающего и ободряющего. Она и не подозревала, какие испытания в одночасье легли на плечи неподготовленного и разбалованного сына лорда. Целительница, услышав всю правду, была поражена тем, что Амиэль всё ещё сохранил рассудок от всех тех ужасов и боли, которые он испытал в Апокрифе. — Амиэль, мой дорогой мальчик, — тихо прошептала бабушка, — я… поражена, сколько ты отдал ради спасения брата. Ты даже готов пожертвовать своим рассудком ради близкого человека… — тепло и грустно добавила альтмерка, отпуская Амиэля. Та история так напоминала ей одного оборотня. — Ты так вырос с нашей первой встречи, мой мальчик. — Если бы только хоть как-то помогло… — впервые заговорил Амиэль, продавив ком в горле. — Я по-прежнему ничего не могу! — А вот это неправда! Ты бы не зашёл так далеко, если бы ничего не умел! Я точно знаю, что ты справишься, — Лаффориэль поднялась, скрипнув кроватью и суставами. — Этот разговор будет нашим с тобой секретом. Я смогу отвлечь Бриенну и задержать здесь столько, сколько будет тебе нужно. — Спасибо вам за всё, бабушка!***
Амиэль после ухода Лаффориэль упал на кровать и обречённо взглянул в сторону проклятого артефакта. Вдруг его прошиб холодный пот, юноша вскочил с кровати и, поднатужившись, засунул Книгу в ящик комода и запер на ключ. Головой-то он понимал, что ни одна тварь не может вылезти из Книги, но внезапный приступ тошнотворной паранойи вышел из-под контроля. На всякий случай он даже подпёр ручку стулом. После этого Амиэль свернулся калачиком на кровати, отвернулся к стенке и углубился в самокопание; вся его напускная самоуверенность снова была развеяна в пыль. Он не видел способа вернуть брата, сам сделать этого не мог, а от одной мысли, что ему снова необходимо идти туда, в его голове всплывало сто семь вариантов его собственной смерти. Моргнув, Амиэль внезапно осознал, что вокруг уже не комната гостиницы, а зелёные небеса и мутные воды, а сам он стоит на металлических мостках посреди бесконечных извивающихся конечностей Апокрифа. — Нет!!! — закричал Амиэль загнанно заозиравшись, словно зверь в клетке. — Я не читал Книгу! Нет!!! «Что за, скамп меня побери?! Неужели меня затянуло в Апокриф без моей воли?! — маг метнулся по мосткам в сторону больших построек. — Нет, этого не может быть! Это ведь по-настоящему!!!» Внезапно за ногу мага схватилось щупальце, повалив того и потащив в воду. Амиэль, как в самый первый раз, пытался судорожно уцепиться за мостки, но всё было тщетно. Мутная колышущаяся пелена приближалась всё ближе и ближе. — Нет!!! Помогите!!! Помоги-и-и-ите!!! — Амиэль завопил в отчаянии, из последних сил взывая к помощи, которая никогда не придёт. — Не-е-е-ет!!! — Хватит! — внезапно раздался властный женский голос, и щупальце, опутавшее ногу, тут же исчезло. Амиэль немедленно отполз от края и заозирался в поисках спасительницы. Но, обернувшись, он с ужасом увидел отливающий фиолетовым подол платья, быстро шуршащий в его направлении. — А-а-а-а!!! — завопил он ещё громче, оповестив всех даэдра в округе. — Не трогай меня! — Амиэль, успокойся! –Катария присела рядом с парнем, опустив тому на плечо ладонь. — Я не причиню… Тут из воды позади Амиэля вынырнула очередная тварь из бездны, пестря множеством челюстей. Гигантское акулоподобное чудище накренилось в сторону Амиэля, который с ужасом взирал на гиганта. Но едва он хотел унести ноги прочь, Катария воскликнула: — Я сказала «хватит»!!! — ведьма рассекла воздух ладонью, словно перерезала что-то, и монстр просто исчез, разорвавшись водяными брызгами. — Что за?! — Амиэль, ничего не понимая, повернулся обратно к Катарии, забыв о том, что собирался бежать. — Амиэль, Амиэль, — вкрадчиво произнесла ведьма прямо в лицо, — дыши ровнее. Это не Апокриф, тебе тут ничего не грозит. Это Квагмир, просто он так выглядит для тебя. — Т-то есть… — Амиэль свёл вместе брови, шмыгнул носом и, наконец, понял, о чём ему говорят. — То есть это всё сон?! Но как ты тут… — При помощи ритуала вошла в твой кошмар, — коротко бросила Катария, как будто делала так каждый день. — Ты совсем больная?! — возопил Амиэль. — Я была бы предельно рада, если бы ты меня поблагодарил. В конце концов, не я создала этот кошмар, а твоё запуганное подсознание, — слегка разочарованно заметила Катария, отпуская сына. — Но у меня нет времени на дискуссии. Произошло кое-что очень серьёзное, поэтому мне пришлось связаться с тобой через Квагмир. — Да что ты говоришь! — скепсис Амиэля можно было намазать на хлеб. — Это случайно не временная катастрофа вселенского масштаба?! — Амиэль, послушай, — Катария благородно пропустила колкость мимо, — Ярость освободилась из тюрьмы в Коринфе и сбежала, чтобы отомстить тебе. Я готова поспорить, что она пойдёт в форт Коловия. Амиэль резко позабыл все остроты, которые хотел высказать и задумался. Серьёзное личико сына с этими сведёнными бровями и глубокой морщинкой между ними чуть не вызвало у Катарии улыбку. — Амиэль, я не знаю, сколько времени это займёт, но Ярость обязательно доберётся до форта. Она безумна и невероятно могущественна. Поэтому, если ты там, то, пожалуйста, беги оттуда поскорее и подальше, — Катария говорила быстро и сосредоточенно, смотря точно в глаза Амиэля. — Я так не могу поступить, — уверенно и на удивление спокойно ответил юноша. Конечно, его ноги всё ещё тряслись от пережитого, но новость Катарии подействовала на него, как поток холодной воды. — Я не в форте, но там Луций. А его я не вытащу мимо стражей дяди… А-а-ах!!! Как не вовремя! — Амиэль вцепился пальцами в волосы. — Я не могу ни освободить его, ни вылечить! «И даже после того, как я тебе всё это рассказала, ты даже на секунду не задумался об отступлении…» — пронеслось в голове ведьмы, прежде чем она спросила: — Что значит «освободить»? — хоть Катария и спешила, но всё же её весьма озадачило, что к её словам не прислушались. — Я не могу вытащить его душу из Апокрифа! — воскликнул Амиэль. Ему было уже всё равно, с кем это обсудить. — Сколько бы раз я ни пробовал дойти до вершины, меня всякий раз убивают! Это так больно и страшно… и я так и не смог пробиться. — Амиэль, мне когда-то говорили, что, чтобы выиграть войну, не обязательно вообще сражаться. Только воины и глупцы ломятся напролом, а ты не воин, — честно высказалась Катария, поднявшись. Амиэль поднялся следом, не совсем понимая, к чему она всё это говорит. — Но ты и не глупец. Почему бы тебе просто не убежать? — Ты думаешь, я так не пробовал?! — чуть не закатил глаза Амиэль, но всё же взял себя в руки и уже более сдержанно добавил: — Я пробовал так несколько раз, но меня всё равно ловят и убивают… — юный маг на секунду замолчал, видимо, вспоминая тот случай. — Но это неважно! У меня больше не осталось времени. Если Ярость уже близко, то я буду пробовать снова и снова… — хотя слова и звучали гордо и браво, Амиэль в них совсем не был уверен. — То есть ты не передумаешь? — на всякий случай спросила Катария, понимая, что её не совсем верно поняли. — Тогда совет напоследок, — чародейка слегка нагнулась и сжала ладони сына. — Луркены, Искатели и прочие твари живут во мраке мутных морей Апокрифа, они привыкли к полутьме. Яркий свет ослепит их и даст шанс спастись. Удачи! После чего Катария отпустила руки Амиэля и, развернувшись, направилась прочь по мосткам. Юный маг ещё пару секунд простоял с открытым ртом, а потом бросился вслед за чародейкой, спрашивая на ходу: — Подожди! Разве орден не будет зол на тебя? — от слов Амиэля ведьма остановилась и недоумённо обернулась. — Почему… Зачем ты мне… Но договорить он не успел. Катария резко щёлкнула пальцами и приказала: — Вернись в реальность! — Стой! Подожди, ма… Мир вокруг стал тускнеть и расплываться, таять по краям, словно сгорающая страница. Башни из книг сворачивались в клубы дыма, моря тлели, подобно углям, а вместе со всем этим исчезал и Амиэль. В последнюю секунду существования Апокрифа внутри Квагмира юный Голдвайн бросился вперёд, но неведомая сила дёрнула его за живот, заставив открыться его настоящие глаза.***
Амиэль понятия не имел, сколько времени прошло, но терять его больше он не собирался. Вскочив с кровати, юный маг схватил заветный сундучок, в котором хранил гигантский чёрный камень душ, доставшийся ему от Торонира. С грохотом юноша откинул подпирающий комод стул, а затем вытащил ящик целиком, вывалив содержимое на пол. Погром, казалось, было слышно даже за окном. «Так, Амиэль, волю в кулак! — чуть ли не крикнул он про себя. — Больше тянуть некуда, нужно просто дёрнуть за переплёт, как зуб вырвать!» — И… Раз! Два! Три!!! — крикнул Амиэль, словно ныряя в воду. Юноша упал на колени перед Книгой и решительным рывком распахнул её. Со страниц потекли полосы текста, и ровно за секунду до того, как он провалился в зелёную бездну, в комнату ворвались Бриенна и Лаффориэль. Они что-то крикнули, но Амиэль этого уже не услышал. Всё те же мостки, всё те же мутные воды, всё те же угрожающие шорохи и скрип бесконечных полок библиотеки. Но в этот раз Амиэль знал, что всё взаправду. Из воды поднялось щупальце, уже готовое затащить его в глубины. Сверкнула огненная вспышка и обожжённая конечность, извиваясь, уползла обратно в бездну. «Ты был тут больше сотни раз, ты знаешь, куда идти! — юноша чувствовал, как у него дрожат ноги. — Ты не четырнадцатилетняя девочка!» И Амиэль бросился вперёд, вбежав в прихожую библиотеки. Там его поджидали два Искателя, повернувшихся к незваному гостю. В их бородавчатых лапах уже теплились желтоватые огоньки, от которых Амиэль умер раз так двадцать. «Чтобы выиграть войну, совсем необязательно вообще сражаться…» Амиэль вскинул руку с фиолетовым шаром призыва, и прямо перед ним появился кланфир. Искатели приметили новую цель, но существо не атаковало. Вместо этого юный маг вскочил на спину даэдра и приказал: — Вперёд со всех ног! И кланфир (считавшийся одним из самых быстрых, гончих, даэдра) пронёсся мимо Искателей. Со всех сторон появлялись и оставались позади разные твари Апокрифа, а Амиэль, вжавшись в гребень призванного существа, направлял «скакуна» на единственную пока что не исследованную им дорогу. »… У каждого человека есть сильные стороны. Тебе просто надо найти свою», — Амиэль вспомнил слова целительницы. И в тот самый момент, когда ветер стал развевать волосы, а преследователи остались позади, юный маг почувствовал, словно озарение посетило его. Он понял… наконец-то он понял то, что пытались ему сказать Катария и Лаффориэль. Он нашёл свою самую сильную сторону! «Ха! Вам меня никогда не догнать! Я в побегах лучший!» И пусть раньше эта тактика не срабатывала, вдруг осознав эту простую истину для себя, Амиэль почувствовал небывалый подъём духа. Сейчас, когда время брата заканчивалось, юный маг был готов. Зал сменялся залом, секция — секцией, кланфир исчезал и призывался снова, преследователи гнались и исчезали. Отовсюду раздавался приглушённый шелест страниц и мерзкое копошение щупалец. За решётками можно было наблюдать множество Искателей, парящих над полом. Но большинство даже не пыталось атаковать. Монстры были целиком поглощены чтением. Те же, кто был потревожен, пытались догнать юношу, но отставали. И вот впереди замаячил центральный шпиль — вершина, куда ему и было нужно. Однако впереди было препятствие, в котором он умер пятнадцать раз и дальше которого пройти не смог, — два гигантских луркена. В последний раз один из них сожрал его кишки. Прямо за ними виднелся подъём наверх, а вокруг не было ничего, кроме книжных полок и металлических витых решёток. «Ну всё, твари, дальше я пойду без вас!» — внутренне воскликнул Амиэль и бросился на гигантов. Левый луркен размахнулся ручищей пытаясь дотянуться до беглецов, но Амиэль спрыгнул с кланфира, принеся его в жертву, а сам побежал дальше. Его магической энергии не хватит на ещё одного даэдра, а на него уже нёсся второй монстр. Он поднял огромную ножищу, собираясь раздавить глупого смертного. Юный маг метнулся влево, чтобы пройти как раз между ногами гиганта. Сила, с которой опустилась ступня, была способна переломить хребет медведю и сотрясла землю под ногами. Амиэль покачнулся, и в этот момент первый луркен дотянулся до его ноги. Земля резко приблизилась к лицу, а затем поднялась куда-то вверх. Сообразив, где верх и где низ, Амиэль увидел две рыбьи головы со ртами, полными острейших зубов. Его обдало какой-то тухлятиной, когда два луркена разом зарычали друг на друга, готовясь сожрать добычу. Юноша уже видел своё отражение в их пустых, блёклых глазах; у него оставалась всего пара секунд… »…Они рождены во мгле мутных морей Апокрифа…» Он действовал инстинктивно. Сложив последние крохи магической энергии, Амиэль зажмурился и сотворил самый мощный магический фонарик, на который был способен. Нечто подобное использовала Лаффориэль при побеге из тюрьмы Драгонстара. Он не видел, что произошло, но луркены завопили, а в следующее мгновение пол снова настиг его голову. Раскрыв глаза, Амиэль поскорее отпрянул, потому что луркены не глядя шатались из стороны в сторону, топча всё вокруг и снося книжные полки. Огромные твари зажимали перепончатыми лапами глаза и ревели, словно опалённые. Юный победитель не стал искушать судьбу и бросился наверх, преодолевая виток за витком подъём к вершине. И вот, закончились последние метры, и Амиэль шагнул на самую вершину башни, откуда открывался захватывающий, но абсолютно опостылевший вид на Апокриф. Юноша с радостью не видел бы эти места всю жизнь. Но сейчас это был момент триумфа — сто восьмая попытка. Прямо перед ним покоилась та самая Чёрная Книга, манящая своими знаниями. Достаточно было заглянуть внутрь и узреть великие истины. Амиэль подошёл к пьедесталу и громко захлопнул Книгу, объявив: — Хермеус Мора! Прошу, позволь твоему верному слуге лицезреть тебя! Какую-то секунду ничего не происходило, и юноша уже стал думать, что Принц Тайн не удостоит его своим вниманием, и весь его план был одним сплошным недочётом. Однако прямо посреди ничего разом возникло множество пятен со щупальцами и глазами, направленными на Амиэля. И бесформенное разрозненное нечто заговорило: — Ты зва-а-ал меня, Иска-а-а-атель? — тягучий и медленный голос содрогал стены этого мира. — Неуже-е-ели тебе пришлись не по нраву мои дары-ы-ы? — Конечно, нет, владыка! — Амиэль упал на колени перед ликом всемогущего Принца. — Но прошу, повелитель, не откажи мне в просьбе! — Я наблюда-а-ал за тобой, Иска-а-атель, — неспешно тянул Мора, а его щупальца извивались. — Мне было интере-е-есно следить за тем, как ты убега-а-ал от моих слуг… В этом де-е-еле ты лучший. Хорошо-о-о, Искаа-а-атель, какое знание ты жела-а-аешь? — О, владыка! — Амиэль не верил в такой несказанный успех. — Я хочу поговорить с учёным по имени Луций Голдвайн! — Лу-у-уций… — глаза Повелителя Знаний устремились куда-то в пустоту, а затем, несколько раз моргнув, он ответил: — Да… у меня есть Луций Голдва-а-айн. Заче-е-ем ты ище-е-ешь его зна-а-ания? — Я читал его первые работы, владыка, «Магические проделки», и хочу расспросить его подробнее… — О да-а-а, — одобрительно зашевелился Мора. — Прекра-а-асный труд о примене-е-ении магии к… как это называ-а-ается… юмору. Хоро-о-ошо, Искатель… И перед Амиэлем возник белёсый призрак мальчика примерно того же возраста. Даже лицо призрака напоминало его собственное, лишь глаза были немного другой формы да прыщей у призраков не бывает. Казалось, что перед Амиэлем застыл сам Амиэль в той самой одежде, в которой был Луций в тот злополучный день. — Повелитель, — Луций низко поклонился множеству глаз и щупалец. Он ещё не заметил Амиэля, стоящего позади него, — что вы хотите от меня? — Сме-е-ертный желает твоих зна-а-аний! — сообщил Мора, указав щупальцем на гостя. — Разумеется, — Луций снова поклонился и обернулся. — Я готов ответить на любой ваш вопрос. Пару секунд Амиэль непонимающе ожидал хоть какой-нибудь реакции, но тот лишь смотрел в пустоту над собеседником, витая где-то в недрах своего разума. — Луций! — юноша несколько повысил голос. — Эм, привет! «Так, мне нужно немного потянуть время!» — для сотворения заклинания «Захват душ наживо» требовался весь запас энергии Амиэля, который был истощён после гонки по Апокрифу и световой вспышки. У мага был всего один шанс. — Да-да… Амиэль? — только теперь призрак заметил, кто на самом деле стоит перед ним. На его лице можно было заметить слабое удивление. — Ты сумел попасть в Апокриф. Поразительно, — слова Луция звучали безэмоционально. — Так что ты тут делаешь? — Чего? Мне что, озвучить надо?! — недалёкость Луция поражала. — Ну вообще да, Амиэль, — призрак слегка закатил глаза. — Я не могу ответить на твой вопрос, если ты мне его не задашь. Телепатией я ещё не овладел. — Телепатией?.. Да что за?! Какие вопросы в тюрьме? — сболтнул лишнего Амиэль, но Хермеус, казалось, не обратил на это внимания, с интересом наблюдая за разговором. — Тюрьме? Шутишь?! — воскликнул Луций. — Да это лучшее место во всём мироздании! Как же я был слеп, изучая магию в Нирне. Это просто ничто, по сравнению с Апокрифом, ибо тут есть всё!!! И, что самое главное, никто не мешает мне исследовать… ну… всё: ни отец, ни его постоянные уроки управления и экономики, ни эти напыщенные вельможи, ни даже сон. И ты вот меня сейчас тоже отвлекаешь, так что давай скорее… — Замолчи… — процедил Амиэль, чувствуя, что магическая энергия почти восстановилась. — М? — удивлённо выгнул бровь Луций. Да, в плане Амиэля, как обычно, имелся громадный, просто необозримый недочёт. Но юный маг никак не мог предположить, что этим недочётом окажется сам Луций. — Просто закрой свой рот… — Амиэль говорил так зло, словно хотел плюнуть призраку в лицо. — Я… я так старался, чтобы исправить свою ошибку! Я… так корил себя, так скучал! Думал, что ты страдаешь… из-за меня страдаешь! Хотел вернуть тебя… к семье! — Амиэль, — вид у призрака был утомлённый, — не драматизируй. Ну и что, что у тебя не хватило энергии. Тот ритуал был освобождением, и спасать меня я не просил. — Ах ты, скотина неблагодарная!!! — фальцетом выкрикнул Амиэль, заткнув брата. — Я не для того три года исследовал, терпел насмешки и унижения, рисковал жизнью… нет-нет, даже рассудком ради тебя, чтобы ты просто выбросил меня, как грязную тряпку!!! — Разговор себя исчерпал, — закатил глаза Луций и отвернулся, неосмотрительно подставив спину. — Ни скампа он себя не исчерпал! Нам ещё нужно кое-что уладить! Вместе с обидой и гневом рос и запас энергии, но Амиэль должен был договорить то, что начал, то, что грозило разорвать его изнутри. Сжав в кулак ладонь, юный лорд влил туда всю свою мощь и выпустил в виде заклинания. Луций даже ничего не успел понять, когда захват душ ударил по нему. Сковав дух незримыми цепями, заклинание затянуло призрака в подготовленный камень, засиявший от полученной души. «Ты прав, я действительно лучше всего умею убегать! — самодовольно подумал Амиэль, бросившись к краю башни. — Прощай!!!» Но едва он дёрнулся в сторону края, как одно из щупалец Повелителя легло перед ним, и Хермеус заговорил: — Глупо, сме-е-ертный. Неуже-е-ели ты думал, что смог бы обмануть меня, Принца тайн и судьбы, в моём собственном ми-и-ире? — голос звучал самоуверенно. — Я предви-и-идел это до того, как ты сюда пришёл, маленький бегле-е-ец. Амиэль снова почувствовал, что земля уходит из-под ног. С таким противником ему никогда не потягаться. — И всё же-е-е… Ты выбрал знания этого учёного в ка-а-ачестве награды, поэтому я отпущу тебя-я-я. Я буду-у-у наблюдать за тобо-о-ой… за вами-и-и обоими-и-и. Принц поднял щупальце, и юноша спрыгнул с края. В воздухе его развернуло лицом вверх, и он увидел, что Принц и вправду ничего не делает, по-прежнему беспорядочно шевеля бесконечными конечностями. Вдруг беглеца снова настиг голос Повелителя: — Запомни, сме-е-ертный: я никого не держу наси-и-ильно. Но любой, кто зде-е-есь бывал, всегда возвраща-а-ается с ещё-ё-ё бо-о-ольшей жаждой знания. И ты, и твой бра-а-ат… вы все вернё-ё-ётесь ко мне-е-е. Это су-у-уть Апокрифа! Полуобернувшись, Амиэль увидел приближающуюся землю и выкрикнул прямо в самый большой глаз, чувствуя внезапный приток смелости: — Обойдёшься, дерьмо с глазами!!! — и подкрепил сказанное двумя неприличными жестами. — Соси!!! И в этот момент его затылок коснулся поверхности.***
Амиэль откинулся назад от Книги, когда вернулся в Тамриэль. От резкого движения он в третий раз ударился головой о косяк, вскрикнул, но, осознав произошедшее, истерично захохотал. — Боги мои Девятеро, внучек, что с тобой случилось?! — к нему немедленно подсела Лаффориэль и Бриенна, дежурившие возле Книги. — Что… почему ты смеёшься? Ты ранен?! — Ах-ха-ха-ха!!! — никак не мог остановиться Амиэль. — Я… смог, я справился!!! Да-а-а-а!!! — Амиэль откинулся на пол и развалился там, продолжая сиять счастливейшей улыбкой. — Я сумел убежать, я захватил брата, я… я… — никак не мог отдышаться Амиэль то ли от радости, то ли от злости, то ли от всего разом. — Я обозвал Хермеуса дерьмом с глазами!!! Я всемогущий, раздери меня даэдрот!!!