***
Последний удар Кармен уничтожил на корню не только план магистра, но и всю защитную тактику командира Фалиона. Падая, восточная башня дворца зацепила крышей южную башню, отчего та также сложилась. Правда, если от восточной осталось несколько этажей, то южная осела полностью, погребя под обломками всё южное крыло, часть стены и внешние ворота замка. В результате, основной рубеж обороны и значительная часть сил защиты оказались похоронены, а альдмерские остатки спешно стягивались из северного крыла, чудом оставшегося целым. Кастус Динария немедленно воспользовался преимуществом и пошёл в наступление, чтобы захватить плацдарм на руинах замка. Перешедшие на оружие ближнего боя юстициары под прикрытием боевых магов уже миновали линию стены, когда перед ними предстали четыре тринимита. Наступающие не могли этого знать, но обрушение башни пощадило только их. Верховный канцлер невозмутимо остановился, глядя, как вокруг четвёрки тринимитов собираются остатки защитников. — Внимание! — выкрикнул один из них. — Держать строй! — Глупый смертный! — заявил Баум и расчеркнул молнией воздух. — Я сомну вас! — Отряды, вперёд! — скомандовал канцлер, и ряды атакующих расцветились огнём, льдом и молниями. — Стойте!!! — с неба раздался усиленный магией Изменения голос, и между двумя армиями опустился грифон. — В сражении больше нет смысла! — Неиронист?! — главный тринимит не собирался отступать, но и действовать не спешил. — Что происходит?! — Фалион, ты серьёзно хочешь пойти на самого Верховного канцлера Динарию? Сколько там у тебя солдат и магов? — разочарованно спросила Неиронист. — Он в одиночку сомнёт всё, что у тебя осталось! — Верховный канцлер?! — Фалион только теперь признал в мужчине, стоявшем в голове строя, того, кем пугают маленьких босмеров. — Что он тут делает?! Империя объявила войну Доминиону?! Лорд Лоркалин… Неиронист молча вытащила амулет полномочного представителя и бросила командующему. Фалион уставился на знак Лоркалина, начиная понимать, что произошло. — Лоркалин был казнён за пособничество организованной группировке и содействие в государственной измене, Фалион, — пояснила Неиронист. — Казнь была произведена полчаса назад в соответствии с законами Доминиона в присутствии свидетеля. — Здрасьте… — неуверенно протянул Димитр со спины Ги-Ги. — Я не участвовал ни в каком заговоре! Я защищал вверенную мне территорию! — непреклонно заявил Фалион, не зная, как ему поступить. — Присутствие лидера враждебного государства на территории Коринфа неприемлемо!!! — Я здесь нахожусь исключительно по приглашению леди Неиронист в качестве доброй воли со стороны Империи, — канцлер махнул рукой, и его отряды опустили оружие. — Ни о какой войне не идёт речи. — Как старший юстициар, произведший казнь чиновника, я, Неиронист, согласно Великому Своду Законов Доминиона, принимаю на себя руководство до избрания нового полномочного представителя. Более нет смысла сражаться, Фалион, — вкрадчиво отчитала Гончая. Это был далеко не первый казнённый ею чиновник, — но если ты не отдашь приказ о капитуляции, я казню тебя по обвинению в соучастии. Фалион осмотрелся, подумал о чём-то с минуту, и в небо взлетела фиолетовая вспышка — знак окончательной капитуляции и прекращения сражения. Согласно альдмерскому протоколу, этот сигнал необходимо подтвердить ещё три раза, чтобы он считался действительным. Так что следом взлетели ещё три фиолетовые вспышки, знаменуя окончательную победу наступающих сил. — Я всё ещё не понимаю, что тут происходит, — честно признался Фалион, но по его команде тринимиты убрали мечи в ножны. — Какой заговор? В чём я участвовал? Я лишь прошу не губить понапрасну моих солдат. — Я рада, что ты оказался разумнее своего ныне покойного господина, — отметила Неиронист, подойдя ближе. Присутствие самой «Белой Гончей» Алинора, без сомнения, сыграло решающую роль. — В качестве знака доброй воли твои солдаты избегут участи военнопленных. Окажи нам всевозможную поддержку, Фалион, и твоё участие в заговоре будет оправдано. В случае подачи сигнала о капитуляции все войска должны были собраться в том месте, где сигнал был отдан. Чтобы избежать возможных жертв и провокаций, Фалион отправил нескольких гонцов в разные концы города. — Вы выполнили уговор, Баум, — обратился канцлер к аврорианцу, на которого таращились все альтмеры до единого. — Теперь делайте, что хотите. — Смертный, который держит слово. Хорошо, — буркнул Баум и потопал прочь. — Внимание, войска! Рассредоточиться вокруг замка, оцепить территорию. Нам предстоит задержаться и выяснить, весь ли орден уничтожен. Всех павших вынести наружу для пересчёта и опознавания. Лаффориэль сюда! — приказал канцлер, и вокруг тут же засуетилось несколько адъютантов. — Да, Верховный канцлер? — старушку чуть ли не под руки притащили, чтобы, да помилуют боги, канцлер не осерчал. — Среди двух сторон есть раненые. Разверни где-нибудь во дворце полевую лечебницу и окажи помощь всем пострадавшим. Получишь всю необходимую помощь боевых магов, — приказал канцлер и даже слушать дальше не стал, направившись в сторону восточной башни. — На здоровье! — сварливо бросила в спину Лаффориэль. — Только и знает, как старым приказывать! Мне, между прочим, не сорок пять! А, ладно, пора старой Лаффориэль опять всех спасти! Фалион всё это время ждал какого-либо подвоха, но вопреки всем ожиданиям, ни его самого, ни его войска не только не взяли в плен и не разоружили, но и забрали раненых и мёртвых. Всё говорило о том, что конечной целью наступающих было не взятие города, а загадочная башня, разрушение которой и повлекло окончание сражения. — Леди целительница! — окликнул он Лаффориэль. — Да, милок? — старушка не видела ортодоксальных альтмеров очень-очень давно, и забыла, как с ними разговаривать. — Они пойдут с вами, помогут, если что, — Фалион махнул рукой, приказав двум каджитам и альтмеру следовать за целительницей. — Позаботьтесь о раненых, пожалуйста. — Ой, не переживай, золотце, они в надёжных руках! — залихватски махнула рукой Лаффориэль и потащила новых слуг за собой. — А вы останетесь со мной! — распорядился Фалион, обратившись к трём товарищам-тринимитам. — Нужно во что бы то ни стало избежать провокаций. — Подожди секунду, Фалион, — остановила командующего Неиронист. — У меня есть к тебе вопрос. — Да, леди Неиронист? — нахмурился тринимит. — Где Эйвинд? Норд, чуть ниже тебя. Был с орденом. Мне нужно его найти. — Норд… — задумался Фалион. — Да, помню, я направил его на южные ворота, подальше от замка. Не люблю нордов: от них разит мочой и алкоголем. — Значит, он не был в замке во время обрушения? — глаза Гончей загорелись так ярко, что Фалиону стало не по себе. — Скорее всего… да. Не думаю, что он успел бы добраться сюда… — Димитр! — Неиронист уже его не слушала. — Покажешь кратчайший путь от южных ворот до замка. — Ну заче-е-е-ем?.. — простонал босмер, который уже начал надеяться, что всё закончилось. — Мы будем охотиться!!! — воскликнула Неиронист и вскочила на грифона перед Димитром. Ги-Ги тяжело взмахнул крыльями и взмыл сквозь обвалившийся потолок. Развернувшись по широкой дуге, он направился на юг.***
— Лорд канцлер! — обратился Септимус прямо на ходу и поклонился, остановившись перед патроном. — Септимус, наконец-то, — сухо прокомментировал явление телохранителя. — Отчёт. — У нас не вышло уничтожить Агат, — без прикрас и оборотов заявил Септимус. За его широкой спиной спрятались Тамесса и вся Кошачья Четвёрка. Нуриндил немного оправился при помощи магии Восстановления, но передвигался с трудом. — Нас прижали прямо около тайного хода. Точнее, там его не было. Пришлось отступить на кухню и запереться там. К счастью, обрушение пришлось не на наше крыло, а осаждавшие нас защитники отступили. — Не впечатляет, — оценил канцлер, будто приговор объявил. — Это всё, что ты можешь сказать, Септимус? — Пусть лорд Динария знает, что против нашего отряда поднялась чуть ли не вся охрана замка, — кисло заметила Ра’Жинда. — Нуриндил был ранен… — Я не давал тебе слова, каджитка, — оборвал жалобу на корню канцлер. — И меня не волнуют препятствия, ранения или потери, Септимус. Выполни задачу. — Да, господин! — снова поклонился телохранитель, и канцлер удалился. — О-о-о-о, сколь же мерзостным может быть отношение человека к верным своим! — возопил Лорзуб. — Моё сердце разрывается от осознания, сколь он пренебрегает твоей жизнью, дружище Септимус! — В этот раз Ра’Жинда согласна с Лорзубом. — Господин прав: мы провалились, — будто не услышал телохранитель. — Нам была поручена невероятно важная задача, и только чудом наш провал не отразился на всех остальных. — Соглашусь отчасти с Септимусом, — остановил дискуссию Нуриндил. — Однако я не вижу способов добраться до Агата теперь, когда всё обрушилось. — Господа, прошу… — Тамесса попыталась вклиниться в разговор. — Ра’Жинда уверена, башня упала точно на тайный ход, если он вообще был. Мы его за неделю не откопаем, — рассудила каджитка. — Посмотрите… — снова заговорила Тамесса. — Что?! Копать?! Ворочать необъятные глыбы руками?! — возопил Лорзуб, отчего проходивший мимо Фалион с тринимитами чуть не выхватил меч. — Мои ладони и пальцы предназначены, только чтобы нежно ласкать изгибы женских тел и рукояти клинков! — Нет, это не вариант, — покачал головой Нуриндил. — Мы и за месяц там не справимся. — Да послушайте же!!! — воскликнула Тамесса наконец добившись внимания. — Касхи что-то пытается нам сказать. А большой кот и в самом деле вёл себя странно: он тёрся обо всех подряд и куда-то звал. Когда он понял, что на него наконец-то обратили внимание, Касхи стал ещё активнее куда-то звать друзей. Ра’Жинда немедленно пошла за братом, остальные лишь молчаливо подчинились. «И они всегда так слепо следуют за ездовым животным?» — решил не высказывать вслух сомнения Септимус. Вскоре весь отряд оказался там, где когда-то высилась Башня Возврата. Несмотря на то, что стены первых двух этажей устояли, машина не удержалась на креплениях и осела вниз грудой искорёженного металла. Так что находиться в готовых окончательно обвалиться руинах было, как минимум, небезопасно. Вокруг не было ни души, но снаружи слышались выкрики перегруппировывавшихся солдат. Двемерская машина выглядела, будто туша поверженного зверя. Его кристаллическое сердце было разбито, а тело разорвало на части. Теперь оно больше не вызывало дрожи и восхищения. Из загадочного наследия древней расы машина превратилась в груду дорогого, но всё равно металлолома. От вида прекрасного металлического чудовища у Лорзуба готовы были политься лирические слёзы, а в голове уже рождались строки будущей поэмы. — Зачем мы здесь? — поинтересовался Септимус. — Ход в катакомбы мы уже прошли, и, как мы и предполагали, он завален. Касхи почти что обиженно скосил на нём глаза и стал остервенело скрести по полу. Он был полностью усеян мелкими камешками и пылью, но под ним появился уцелевший кусочек рисунка из плитки. Касхи нетерпеливо попрыгал на месте, покрутился и стал снова скрестись по полу, будто бы пытаясь что-то выкопать. — Брат Касхи просто гений!!! — вдруг хлопнула себя по лбу сестра. — Ра’Жинда поняла! — Да? — кисло поинтересовался Нуриндил, устало присев на кусок арматуры. Рана не кровоточила, но ощутимо болела. — Ох, слава Аркею, а то я уже подумала, что одна ничего не поняла, — развела руками Тамесса. — Касхи хочет сказать, чтобы мы подкопались к Агату отсюда! — заявила Ра’Жинда. — Ведь он должен быть точно под башней. — О-о-о-о-о! — дольше обычного протянул восхищённое восклицание Лорзуб. — Воистину свет Ауриэля озарил колкий ум друга моего и соратника Касхи! — Ничего хорошего в этой идее нет, — непререкаемо заявил Септимус, как будто услышал несусветную чушь. Он вышел на более-менее чистую поверхность и ударил по полу алым всполохом. Заклинание школы Разрушения подействовало, и несколько сантиметров поверхности раскрошились в камешки. — Тут несколько метров каменной породы. Я могу помочь магией Разрушения, но этого будет недостаточно. — Я думаю, что ещё не всё, — вернулся в разговор Нуриндил. Лёгким движением он призвал двух дремор. — Они неутомимые работники, так что они будут колоть камень. — Дерьмо скампа! Мерзкий выродок! Остроухий сын Намиры! — разразились проклятьями дремора. — Дай только доберёмся до тебя, мы изнасилуем твой труп! Мы заставим тебя сожрать собственные глаза! Как смеешь ты использовать нас как рабочих, подстилка кланфира?! — Вините не меня, а вашего Принца, который так легко разбрасывается такими договорами! — отмахнулся Нуриндил. — Согласно третьему и четвёртому пунктам данного договора, я имею право отдавать любые приказы, которые не оскорбляют чести вашего Принца. И, судя по всему, земляные работы его не особо заботят. А теперь копайте! — прикрикнул Нуриндил. — Мерзкая моча аргонианина! Ты об этом… — опять заладили бессмертные работники, но, повинуясь неведомой силе, начали бить боевыми молотами по земле. Правда, без энтузиазма. — И заткнитесь, — добавил альтмер. Затем он повернулся к товарищам и продолжил: — А ты, Септимус, будешь время от времени использовать свои заклинания Разрушения. Думаю, за пару часов управимся. — И не жалко тебе их? — вдруг ни с того ни с сего поинтересовалась Тамесса. — Может, Дагону и всё равно, а вот их честь это явно задевает. — Это их работа, так что пусть не жалуются, — развёл руками Нуриндил, и его товарищи-палачи дружно закивали.***
Занимался рассвет над Коринфом, и первые лучи коснулись площади, на которой когда-то хотели казнить Варди. И, как и в прошлый раз, на ней было полно солдат. Канцлер осмотрел замок снаружи и остался недоволен. Разрушения были слишком серьёзными, чтобы его можно было использовать в качестве опорного пункта. Казалось, один маломальский залп и стены осядут окончательно. Однако в то же время передислокация сейчас могла обернуться неприятностями. А к площади уже стянулось несколько десятков каджитов, которые ещё остались в Коринфе. Они не рисковали приблизиться ближе пары сотен метров, но их плач был слышен даже с такого расстояния. Каджиты падали на колени, лежали на песке и рыдали, что-то выкрикивая на родном языке. — Почему они плачут? — спросил канцлер у Фалиона. — Сложно сказать, — ответил тринимит. — Мне раньше не доводилось работать с низшими расами. Но, скорее всего, им жалко замок. — Сколько у вас погибших, Фалион? — удовлетворившись ответом, канцлер переключился на другую тему. — Найти удалось только двадцать, — губы командира альтмеров превратилась в тонкую нить, а глаза так и сверлили имперского канцлера. — Остальные под завалами. Их вытащат нескоро и… — А-а-а-а!!! — раздался крик оттуда, где сложили тела убитых. Кастус и Фалион немедленно обернулись и увидели, как только что мёртвые солдаты с обеих сторон поднимаются на ноги. Их живые товарищи отошли подальше и выжидающе смотрели на это жуткое действо. — Отходим! — скомандовал Фалион. — Отставить! — тут же громыхнул Кастус, и ни один альтмер или имперец не посмел перечить, запутавшись в приказах. — Ты здесь больше не командуешь, Фалион, так что не смей лезть вперёд меня. — Да как ты… Но канцлер уже потерял интерес к тринимиту и внимательно наблюдал за восставшими мертвецами. Его войска ощетинились оружием и заклинаниями и приготовились атаковать, ожидая только команды. Мертвецы, поднявшись на ноги, колебались лишь мгновение, а затем ринулись во все стороны с утробным мычанием. Многие из них были магами, но ни один магией не пользовался. — Пли! — скомандовал Кастус, не изменившись в лице ни на мускул. Всё, что могло полететь, полетело в восставших, и через несколько минут все вернулись к изначально мёртвому состоянию. Оказалось, правда, что одному босмеру не повезло, и ему порвали глотку. Всего двое видели, как от его тела отделились какие-то фиолетовые нити, но зато все увидели, как этот босмер спустя секунду восстал, а вместе с ним и те, кого уже дважды умертвили. — Они не умирают!!! — завопил каджит из ополчения, попятившись назад. — Их не убить! В тот же миг в босмера влетела алая молния, и после ослепительной вспышки осталась лишь горстка песка. — Вот так надо уничтожать нежить, — мрачно заявил Кастус. — Рассредоточиться! Сжечь их всех!!! Солдаты разомкнули строй и отправили в сторону нежити струи огня и молний. Спустя пару минут от мёртвых остался лишь пепел и их горелое оружие. Учитывая численный перевес и присутствие тринимитов, у них не было и шанса. — Фалион, — лорд Динария повернулся к альтмеру, и пальцы канцлера пробежались по рукояти Золотого Меча, — чего ты мне не рассказал? — Я знаю не больше, чем вы, лорд, — едко подчеркнул Фалион, — Динария. И, чтобы вы знали, войска Доминиона под моим командованием не прибегают к помощи нежити, — презрительно бросил тринимит. — Предупреждаю, Фалион, — даже без телохранителя за спиной и армии Империи канцлер выглядел внушительно, — если окажется, что ты за моей спиной устраиваешь диверсии и саботаж, быстро сменишь статус временного союзника на статус пленного. А сейчас созови остатки своих войск и немедленно выясни, почему поднялась нежить… — Динария! — к оцеплению на всех парах нёсся Баум, сверкая в рассветных лучах. — Там нежить! — Подробнее! — приказал канцлер. — Из крипт выползли мёртвые каджиты! — в голосе слышалась ненависть. — Мерзко. Там их не меньше тысячи! Они идут сюда. — Так вот куда делись жители, — понял канцлер. — Значит, ситуация будет та же, что и с нашими мёртвыми. Возвести баррикады из обломков, пока они до нас не добрались! Окопаться в замке! — зычно приказал канцлер. — Мы снесём их ряды огнём! — Так точно!!! — боевые маги тут же бросились исполнять приказ. — Вы трое! — ткнул канцлер в нескольких членов каджитского ополчения. — Сообщите этим гражданским на площади, чтобы убирались подальше отсюда и баррикадировались. Обеспечьте им сопровождение. — Мы поняли лорда Динарию! — закивали каджиты и побежали к волнующейся толпе на краю площади. Фалион послал в воздух алую вспышку с просьбой о подкреплении и отправился в замок. — В этом замешан Отчаяние, — это была констатация факта из уст канцлера. — Скорее всего, ему нужен Агат. Он придёт сюда, Баум. — Не придёт, — тон Баума не предвещал ничего хорошего. Золотой воин оголил меч, засветившийся искорками. — Хуже.***
Толпа мертвецов, в разной степени разложившихся, шаркала к дворцу, попутно уничтожая всё живое, что встречалось на пути, пополняя и без того огромную армию. В этот момент крыша одной из крипт одноэтажного здания без особых украшений чуть ли не взорвалась, усеяв крупными кусками черепицы окрестности и даже прибив несколько мертвецов. Раздался рёв, и из проделанного отверстия, хватаясь за стены, вылез дракон, чей вид мог поразить любого мага, если бы он мог его увидеть. На голых костях не было ни мяса, ни кожи, ни чешуи. Длинный хвост состоял из одних позвонков и стал ещё тоньше, на такой же тонкой шее почти что висел непропорционально большой череп. На кости крыльев искусственно натянули кожаное полотно, создающее некое подобие перепонок. Агенты Пустых Часов почти четыре месяца доставляли останки дракона из Скарима, ещё больше времени заняла кропотливая сборка и оживление древнего чудовища. Но результат того стоил: теперь. Гортанный, свистящий рёв снова огласил Коринф, и в глубине пустой грудной клетки голубым огнём разросся ком холода, вырвавшегося наружу, словно ледяной ветер Атморы. Это не был благородный голос Дова, никто не Кричал — была лишь искажённая некромантия, что заставила извергать из себя неживой хлад смерти. А на спине этого бедного создания сидел его творец. Безэмоциональная металлическая маска спала, обнажив дырявое, изъеденное червями лицо, на котором, подобно всё той же маске, застыла гримаса отчаяния и ненависти. Молаг Бал мог бы гордиться собой: три тысячи лет пыток в Хладной Гавани породили одно из самых жестоких и гениальных существ в Нирне. — «Эксперимент 207», вверх! — скомандовал Малеон. Мёртвые крылья вытянулись, накрыв тенью шевелящуюся внизу толпу нежити, искусственные перепонки не чувствовали ветра или солнца. Костяной дракон взмахнул крыльями и оторвался от земли, проскрежетав костями по камням. Вокруг закружились песчинки, но некому было жмуриться от этой бури, ибо вокруг не было живых глаз. Дракон вместе с седоком поднялся над крышами, будто истощённый призрак агонизирующего города. — Уничтожить!!! — воскликнул Малеон, и всё его мёртвое воинство ринулось на дворец.