***
Неиронист и Димитр летели на юг, слегка поднявшись над уровнем крыш, чтобы не пропустить внизу Эйвинда. Рёв восставшего дракона застал их в воздухе. — Ма-а-а-ама… — протянул Димитр то ли в страхе, то ли в удивлении. — Дракон? — в голосе Неиронист же слышалось возбуждение. — Как занимательно! Жаль, что мы заняты. — Да-да, очень-очень жаль! — тут же согласно закивал Димитр. — Эйвинда нужно обязательно найти! — Что ты сказал? — не расслышала Неиронист. — Ничего-ничего, леди Неиронист! Однако Гончая пролетела весь путь от замка до ворот, но желаемую цель так и не увидела. — Димитр! Его тут нет! — настроение Неиронист опускалось вместе с Ги-Ги. — Я понятия не имею, где мы могли с ним разминуться! — оправдывался босмер. — Город большой, я-я… он мог в дом какой-нибудь зайти, ну правда же, мог в любой… — вдруг Димитр замолчал и задумался. — Знаете, нужно проверить ещё одно место. Поверните, пожалуйста, на восток… Облетая стену с юго-восточного угла, Неиронист поняла, что Димитр оказался прав. У самого подножья была возведена могильная плита (на деле — камень с надписями), а перед ней стоял Эйвинд. Ги-Ги приземлился, подняв тучу песка. Пока Димитр судорожно прокашливался и протирал глаза, Неиронист уже направлялась к своей цели. Эйвинд стоял к ней спиной, но Гончая уже издалека заметила, как у него опущены плечи, согнута спина и наклонена голова, будто его неумолимо тянуло к земле. И этот факт её нисколько не радовал. — Покинул свой пост, Эйви? — насмешливо поинтересовалась Неиронист, растянув по лицу тонкую ухмылку. Едва-едва розовые губы практически не выделялись на металлическом лице. — Кто ты такая? — мрачно поинтересовался он, обернувшись. На обычно сонном лице было выражение сосредоточенности. — О, добыче совсем не нужно знать имя охотника, собачка, — звонко расхохоталась Гончая и раскрутила Копьё Охотника в руках. — Достаточно того, что мне нужно твоё кольцо. И голова. — Ты ничего не получишь… альтмерка, — Эйвинд вытащил из-за спины молот и надел шлем, который всё это время держал под мышкой. «Я не сдамся, Айренн, никогда, — это решение висело в голове, будто последний плод на дереве. — Даже если тебя нет, я не сдамся. Ни им, ни кому-либо ещё». — Хорошо, что ты сопротивляешься, собачка! Иначе я бы просто разорила эту могилу! — Неиронист выставила Копьё перед собой. — Охота — не охота, если жертва не сопротивляется. О, Димитр, как хорошо, что ты присоединился! — бросила она подоспевшему босмеру. — Зачем ты предал нас, Димитр? — у Эйвинда напряглись желваки, а взгляд из-под бровей стал тяжелее его молота. — Айренн столько тебе сделала! — Потому что я ему приказала, очевидно же, собачка, — Неиронист не собиралась атаковать первой. «Нападай либо внезапно, либо второй», — гласило её вечное правило. — Коне-е-е-ечно! — саркастично протянул Димитр. — Она та-а-а-ак много сделала, чтобы в Коринфе поднялось восстание. — Замолчи, Димитр, — Эйвинд сделал пару шагов навстречу, и босмер скрылся за спиной Неиронист. — Айренн хотела мира… — И тем самым дестабилизировала целый регион! — из укрытия снова заголосил Димитр. — Н-не… не рассуждай о том, чего не знаешь. Она заявилась со своими идеями, не зная ни культуры, ни обстановки, ни предпосылок, и тут же начала грубо их запихивать в-всем! — Замолчи, крыса… — Если тебя это утешит, — Неиронист явно не собиралась его утешать, — то корпус юстициаров некоторое время наблюдал за Коринфом, и я более чем уверена, что восстание там поднялось бы и без вмешательства Оринтура. Айренн была ужасным идеалистичным правителем, и от того, что ты её трахал, она успешней не стала бы! Гончая добилась своего, глубоко воткнув зубы в душу Эйвинда. Он бросился навстречу палачу, размахнувшись молотом по широкой дуге. Димитр с громким «Ой» завалился назад и скрылся за барханом, а Неиронист будто превратилась в готовую к броску лисицу. Навершие пронеслось в сантиметре от альтмерки, но именно это ей и было нужно. Её ладонь слегка хлопнула пролетевшее оружие, сверкнула неяркая вспышка, и молот воткнулся в песок. Со стороны Димитру показалось, что молот внезапно потащил Эйвинда за собой, будто бы став тяжелее. Странное заклинание застало Эйвинда врасплох, подставив открытый (правда, бронированный) бок. Неиронист тут же сделала выпад вперёд. Разумеется, никакого видимого урона она не нанесла, поскольку наконечник только оцарапал броню, а в следующее мгновение ей пришлось отступить. Однако и в этот раз молот пролетел мимо, а Эйвинд неуклюже припал на левую ногу. Наконечник копья снова скользнул, подобно змее, на этот раз по нагруднику. Эйвинд отступил, по его лбу стекал пот, дыхание учащалось. — Что, собачка, молот тяжёлый? — откровенно глумилась Неиронист, выписывая восьмёрки наконечником в воздухе. — Не переживай, я просто его утяжелила, чтобы добыче было не так просто умирать. Эйвинд буквально зарычал и бросился на врага, на этот раз взмахивая молотом аккуратнее и контролируя свои движения. Постепенно он привыкал к слишком тяжёлому оружию, но всё равно его движения становились всё неуклюжее, и он пропускал удар за ударом. Лунный свет перемешивался с первым рассветным и играл на наконечнике копья, который извивался вокруг навершия молота, раз за разом достигая чёрного эбонита брони. Слишком медленные размахи молота едва ли могли задеть хоть кого-то, а мышцы оборотня под бронёй ощутимо дрожали. Доспехи всё давили и давили, ноги увязали в песке, и, в конце концов, Эйви припал на одно колено, чуть ли не хрипя из-под шлема. — Не понимаю, как ты только носишь эту жаркую чёрную броню, — Неиронист легонько ткнула наконечником в шлем. В тот же миг Эйвинд почувствовал, как на его темечко словно камень положили. — Ну как тебе магия Копья Охотника, м? Чувствуешь, как доспехи давят на плечи, как ставят на колени перед тем, кто гораздо сильнее тебя? Ну же, сними их! В следующее мгновение Эйвинд бросил молот и рванулся вперёд, желая раскроить череп Неиронист руками. Гончая отпрыгнула назад и натянуто улыбнулась, завидев уязвимое место под наплечником. Подпустив противника ровно на длину копья, Неиронист ударила, неглубоко вогнав наконечник в плоть и тут же отпрянув. — А это знамений яд Копья, — похвасталась Неиронист. — Выделяется самим Копьём. При достаточной дозе свалит и аргонианина. А ещё он делает мясо таким мягким! Через пару минут у тебя начнёт кружиться голова и я убью тебя. Ну же, животное, где твоя собачья сила?! Спина Эйвинда вскипела буграми мышц, порвавших крепления брони. Перед Неиронист разрастался огромный оборотень, готовый сражаться не на жизнь, а на смерть даже с великаном. Единственное, что в нём осталось от человека, — тёмное колечко, поблёскивающее на когтистом пальце. — Ну вот это совсем другое дело, собачка! — в обеих ладонях у Неиронист сверкнуло по вспышке, перекинувшихся на всё тело. Стальная кожа Гончей стала ещё страннее, покрывшись тонкой сеточкой, издалека напоминавшей чешую. — Теперь на тебя можно и поохотиться. Когти рассекли начинающий разогреваться воздух, зубы клацнули на пустом месте, а Неиронист уже обходила противника. Размахнувшись по широкой дуге, охотница оставила на коже глубокий порез, тут же заполнившийся ядом. Оборотень напирал, пытаясь задавить альтмерку или хотя бы схватить зубами. Взмах лапой, прыжок, но Гончая, подобно змее, всегда ровно на миллиметр избегала попадания. Волк и альтмер извивались друг вокруг друга, сталь билась о когти. Чем дольше длилось сражение, тем яростнее и безумнее рычал оборотень. Неиронист прокатилась под лапой зверя, воткнула Копьё в песок и, опираясь на него, как на шест, ушла от очередной атаки. Встав на ноги, она резко подняла Копьё, как лопату, и бросила песком в глаза Эйвинду. Оборотень взревел и отвёл голову, а Неиронист немедленно устремилась в атаку, желая вскрыть добыче шею. В следующее мгновение на наконечнике сомкнулись зубы, зажав в волчьих тисках, а на Неиронист уставились два красных от песка глаза. Та попыталась вытащить оружие или затолкать его глубже в глотку, но челюсти сомкнулись намертво. Гончая изумлённо воззрилась на это. Оборотень попытался достать до Неиронист лапами, но та легко увернулась. Тогда Эйвинд дёрнулся всем телом сначала вправо, потом влево и вырвал Копьё, выбросив его в песок. Гончая потеряла равновесие, а Эйвинд с рёвом прыгнул на неё. Ему оставалось преодолеть полтора метра, но Неиронист рванулась в сторону, уходя от него. И будто в виде насмешки, у неё под ногой оказался наруч её же врага. Охотница завалилась на бок, сама удивившись произошедшему, и в этот момент на её ключице сомкнулись челюсти. Оборотень яростно замотал туловищем и запрыгал, терзая жертву и размахивая ею, будто тряпичной куклой. Выплюнув её наконец на землю, Эйвинд с безумной яростью стал хлестать когтями по распластанной жертве. На песок брызнула кровь, и рёв оборотня, перемешавшись с визгом Димитра, разнёсся над пустыней. На Эйвинда упала крылатая тень, а спустя мгновение её догнал Ги-Ги, обрушившись на чёрную тварь всей массой и когтями. Эйви завалился на спину, а Ги-Ги придавил его к земле задними лапами. Передними же он начал наносить хаотичные удары по морде врага, стремясь выколоть глаза. Оборотень скинул с себя врага и отскочил назад, а грифон отбежал к телу Неиронист. И тут Эйвинд с изумлением увидел, как с песка поднимается Неиронист. Вся одежда выше пояса была изорвана в клочья, поэтому она просто сорвала лохмотья, обнажив металлическую кожу. На ней не было ни одного серьёзного ранения: только большие синяки, неглубокие порезы и ссадины да красные укусы в тех местах, где были зубы. Нижняя челюсть Димитра упала, и босмер стал искать, откуда тогда взялась кровь. Оказалось, что она стекала с пальцев Эйвинда, когти на которых были обломаны по корень. Неиронист провела пальцем от пупка до ключицы, обводя раны и ссадины, и те сами собой заживали и исчезали. Это заняло всего несколько секунд, после чего она хрустнула шеей, разминая её, и с кровожадной улыбкой добавила. — Не тебе, собачка, прокусить «Драконью Броню», — в одной ладони вспыхнула искра магической команды, а в другую само собой скользнуло притянутое Копьё. — Ги-Ги!!! Грифон прыгнул на оборотня, помогая набрать скорость крыльями, и два монстра столкнулись, встав на дыбы и молотя друг по другу передними лапами и пытаясь перекусить друг другу глотки. Клёкот и рёв разносился по пустыне. Ги-Ги ударил когтями по морде волка, оставив четыре глубоких раны, чудом не задевших глаз. В ответ оборотень укусил грифона за эту лапу и уронил на бок. И тут правое подреберье ожгло болью, от которой оборотень взвыл и отпустил добычу, обернувшись. Но Неиронист уже вытащила Копьё и отступила за спину противнику. А едва Эйвинд обернулся и на секунду потерял Ги-Ги из виду, как тот тут же вскочил и впился клювом в спину, вырвав кусок мяса вместе с шерстью. Прежде чем Эйви хоть как-то сумел на это ответить, грифон отошёл, прижимаясь, будто кот, к земле, и беспорядочно молотя крыльями, мешая противнику сконцентрироваться. И снова Неиронист нанесла удар со спины, на этот раз в бедро, чтобы затормозить противника. В рваную рану хлынул яд Копья, а Гончая сразу же отступила, поднырнув под лапу оборотня. В тот же момент Ги-Ги с корнем вырвал волчий хвост клювом. «Нет! Не сдаваться! Нужно… держаться!!!» — бывалый охотник понял, что сам попался в простейшую охотничью ловушку, когда сильного зверя методично загоняют, доводя до изнеможения. Эйви бросился к стене, чтобы прикрыть спину, но дорогу тут же перегородил Ги-Ги, при помощи крыльев перепрыгивая с места на место. И снова сзади его настигла Неиронист, оставив ещё одну рану. И пусть с такими повреждениями он и мог сражаться, оборотень чувствовал, как яд Копья распространяется по его венам, несмотря на всю звериную мощь. Земля неумолимо тянула к себе, на плечи будто навалилась гора, а перед глазами плыли пески. Потеря крови и учащённое сердцебиение ещё больше ослабляли его, хотя боли он больше не чувствовал. Эйвинд понимал, что скоро даже не сможет держаться на ногах. «Эта альтмерка… главная… убить её… хотя бы её…» — от яда в голове стучала тупая боль. Эйвинд отвернулся от Ги-Ги и понёсся на Неиронист, которая и не подумала отступать, выставив вперёд Копьё Охотника одной рукой, а другой применяя какое-то заклинание. Глаза охотника и добычи — двух вечных противников — встретились, в обоих сверкало непередаваемое безумие и раж. Но достигнуть своей добычи Эйви не успел: пусть грифоны и медленно взлетали, зато очень далеко и высоко прыгали с помощью крыльев. Ги-Ги распластался по широкой спине оборотня, когти на всех его лапах глубоко вошли под кожу и мясо, буквально ввинтившись в плоть, крылья били по воздуху, выводя обоих из равновесия. К этому моменту яд поразил каждую мышцу тела оборотня, и тот упал, придавленный грифоном. Опираясь руками о песок, Эйви попытался подняться, но не смог оторваться даже на сантиметр, как судорога свела всю его верхнюю часть тела, снова отправив его на землю. Лапы дрожали, с трудом шевелились и не слушались, из пасти вырывался сдавленный грифоном хрип. «Всё… устал… не могу…» — отравленный мозг Эйвинда выдал крамольную мысль. — Быстрая охота, Ги-Ги, хорошая добыча, — отдышавшись, оценила Неиронист и воткнула Копьё в песок. — Но никогда не стоит забывать о работе! В её руке сверкнул фиолетовый шар, преобразовавшийся в призрачную секиру, которую она медленно положила на шею еле живого оборотня. — За многочисленные преступления против законов этой страны я, Неиронист Истязатель, старший юстициар Доминиона, приговариваю тебя к казни через отсечение головы. Протокол обязывает меня узнать твоё последнее слово. — Хватит болтать… — прорычал оборотень, скосив на Гончую глаз. — Заканчивай поскорее… и я встречусь с… Айренн… — Что?! — недоумённо воскликнула Неиронист и захохотала. — Боги мои, это самое глупое, что я слышала за свою жизнь. Ты — вервольф, она — альтмерка, вы из разных миров, вы никогда не встретитесь с ней! Никогда! Зато вот мы с тобой ещё встретимся. В Охотничьих Угодьях!!! Лезвие призрачной секиры описало полный круг и с чавкающим хрустом опустилось вниз. Эйвинд умер сразу, но его голова отделилась только со второго удара. Третий удар отрубил все пальцы с правой руки, и Неиронист сняла с одного из них Кольцо Хирсина. Но даже после этого тело оборотня не приняло исходный вид. — Достойная кончина предателя, — Неиронист с нескрываемым презрением оглядела изуродованный труп. — Собаке — собачья смерть. Гончая со странным наслаждением надела Кольцо Хирсина на безымянный палец, как будто сам Хирсин позвал её замуж. — Наконец-то!!! Весь набор! — не сдержалась от восхищённого вскрика Гончая. Затем она обратила внимание на труп Эйвинда и пробормотала, обращаясь к Ги-Ги: — Занимательно, его душа не попала в Агат, значит, Нуриндил справился со своей задачей. Хорошо. Димитр!!! — Д-да, госпожа? — остроухая физиономия босмера показалась из-за бархана. И хотя его до смерти напугали сражение и перспектива остаться с оборотнем один на один, Неиронист Димитр боялся больше. Босмер подбежал к хозяйке, нарочито отводя глаза от обнажённой фигуры. — Мы здесь закончили, можешь больше не трястись, — сообщила она ему, когда тот подошёл. — Заче-е-е-ем?! — возопил Димитр, воздев руки к небу. — Зачем нужно было его провоцировать?! Зачем нужно было так подставляться?! Вас же могли убить! А потом меня! Надо было атаковать его сверху, быстро, или натравить на него грифона, или метать копьё, пока он не издох бы! А если бы он пробил вашу броню? Своей смертью вы бы поставили под угрозу план!!! — Набрался смелости меня отчитывать? — холодно воздела бровь Неиронист. — Молодец, мне нравятся мужчины, которые сопротивляются. Ведь если добыча не сопротивляется, — прошептала Неиронист, приблизившись к Димитру буквально вплотную, — отчаянно, из последних сил, то в охоте нет азарта, нет опасности, нет смысла. — А-а-а, ясно, — пискнул Димитр и отодвинулся, старательно глядя в другую сторону. — Может быть, вы возьмёте мою блузу, леди, чтобы прикрыться… — О нет, мне и так хорошо. Даже свободнее, — бесстыдно потянулась Неиронист. — Жаль, что такую огромную тушу придётся бросить. Это против наставлений Отца, но что поделать. Хотя… — она подняла отрубленную голову оборотня и швырнула секретарю. — На, держи. — А-а-а, — тоненько заверещал босмер, глядя на клацнувшую зубами голову, всё ещё липкую от крови. — З-з-зачем она-а-а вам?! — Дома на стену повешу. Должен же у меня остаться хоть какой-нибудь трофей после первой охоты на оборотня, — Неиронист старательно очищала заляпанное Копьё о штаны. — Занимательно, я убила дракона, а оборотня ещё ни разу не встречала. Сильный противник, без Ги-Ги я бы не справилась. Так, нет, Ги-Ги, нельзя!!! — шикнула она на грифона, который уже собрался оторвать от туши ещё кусок. — Она ядовитая, нельзя её есть! Не делай такие глаза, Ги-Ги, потом опять будет болеть живот, как от тех бубликов Лорзуба, — отмахнулась Неиронист от загрустившего грифона, чья птичья морда выражала бесконечную печаль. — Хватит показушно грустить, я тебе потом дам труп какого-нибудь казнённого босмера. Ги-Ги услышал знакомое слово и тут же разительно повеселел. — Мамочка… — а вот с Димитром случилось обратное. Неиронист взгромоздилась на Ги-Ги, а сзади пристроился Димитр, стараясь как-нибудь уместить липкую голову оборотня и в то же время держаться за Неиронист поаккуратнее. Однако прежде чем лететь к замку, вокруг которого всё ещё летала мёртвая крылатая тварь, Неиронист опустилась на одной из улиц. — Ты останешься здесь, — непререкаемо заявила Неиронист. — Ох, да, конечно-конечно! — облегчённо выдохнул Димитр. — За трофейную голову отвечаешь головой! — не заметила каламбура Гончая. Не дождавшись ответа, Неиронист взмыла в уже полностью светлое небо и устремилась навстречу новой добыче.Глава 22. Охотник и Охотник
3 октября 2019 г. в 08:15
Когда началась атака канцлера, весь город узнал об этом практически незамедлительно, в том числе и Эйвинд. Однако альтмер, командующий гарнизоном на южных вратах, следуя предписанному уставу, на подмогу не поспешил.
— А если это отвлекающий манёвр? На каждых воротах должно находиться достаточно солдат!
В перспективе это решение оказалось верным: многие остались живы благодаря этому, но Эйвинду было всё равно до решений альтмеров. Он сорвался с места и побежал со всей возможной скоростью, которую позволяли развить эбонитовые доспехи. Он не преодолел и половины пути, когда Башня Возврата затряслась, заработала, и жёлтая сфера поглотила верхушку.
— Началось… Без меня… — пробормотал себе под нос Эйвинд и повернул на пальце Кольцо Хирсина. — Леди Катария, прошу, верните Айренн, сделайте её счастливой!
«Пусть даже я этого не сделаю сам, леди Катария, прошу, не забудьте о ней!»
Эйвинд остановился и воззрился на светящийся жёлтый шар. Он не бежал к нему: его держала на месте непоколебимая уверенность в том, что всё было не зря, что всё скоро будет… как прежде.
И вот жёлтая сфера схлопнулась, как мыльный пузырь, а башня рухнула, но Эйвинд всё продолжал просто стоять и смотреть на клубы пыли, раскатывающиеся по окрестностям. Он видел фиолетовые вспышки, видел пробегающих мимо солдат и немногочисленных горожан, но не двигался. Ему казалось, что всё так и должно быть, что это часть плана, ведь орден не мог проиграть.
А минуты всё шли и шли, и ничего не менялось. Реальность оставалась всё такой же бессмысленной и жестокой. И в какой-то момент Эйвинд вдруг осознал, что ничего не поменяется, что ничего не вернётся, ничего не станет лучше.
Эйвинд стоял и стоял, а в голове не было мыслей: ни об ордене, ни об Айренн, ни о бывших друзьях, ни о будущем, ни о настоящем, ни сожалений, ни угрызений совести — только горькое сожаление о прошлом, тех немногих днях, когда он был по-настоящему счастлив.
Когда его приняли в семью Золотая Жила, когда они с Варди вместе рыбачили, когда Гарван впервые взял его с собой на охоту, когда Варди снова пришёл к нему спустя столько лет, когда они путешествовали все вместе. Как шутил Герберт, как забавно выражалась Лаффориэль, как умилительно стеснялась Маринетт, как Амиэль постоянно попадал в передряги, как бурчал по любому поводу Баум. И как он повстречал Айренн. Когда Башня упала, это всё, что осталось у него.
Эйвинд молча развернулся и, покачиваясь, поковылял прочь из города. Он пошёл туда, где его всегда ждут.