***
Замок замолчал: все покинули его, боясь, что он не выдержит и рухнет. Молчали древние стены и барельефы, молчали полы, ещё помнившие мягкую поступь самого Гривы, молчали двери из странных южных деревьев, молчала похожая на скелет давно сгнившего гиганта двемерская машина. Но внезапно молчаливые руины разрезал вскрик одного из мародёров, незаметно прокравшихся, чтобы поживиться хоть чем-нибудь. Вшивый и тощий каджит вытащил из-под камня нечто, отливавшее золотом, что, несомненно, привлекло алчные взгляды. Вокруг счастливчика тут же собралось несколько его товарищей. Кто просто завидовал находке, а кто и помышлял её отобрать. А отобрать красивый и явно золотой свиток хотели многие. Вдруг находка бешено затряслась и завертелась, распугав каджитов. Свиток развернулся сам собой, рисунки внутри него зашевелились, засветились, и он выплюнул двух Эльз и магистра. Письмена на Свитке уже угасали, когда из его недр вылетел Скелетный Ключ и попал прямо в лоб одному из мародёров. — Всем в сторону! — предупредила Эльза, немедленно оказавшись на ногах с призванным луком. Каджиты-мародёры тут же брызнули кто куда. Но один всё же успел на бегу схватить Скелетный Ключ, хотя и не понял, что за сокровище подобрал. — Стойте!!! — завопила Маринетт, подняв руки. Она осторожно обратилась к магистру не то с просьбой, не то с констатацией факта: — Всё… кончено?.. Эльза, понимая, что сейчас магистр обрёл полную мощь, с атакой всё же медлила. Магистр просто стоял и смотрел на фантасмагорию перемешанного металла и камней — то, что осталось от Башни Возврата. Он стоял на груде щебня, повернувшись спиной к своим собственным врагам, и не предпринимал ничего. Безразличный ко всему. — И вот это финал моей истории?.. — пространно поинтересовался магистр. — Почти четыре сотни лет расчётов и кропотливой работы только ради того, чтобы понять, что всё было невозможно с самого начала… — Легко же ты всё это говоришь, зная, сколько душ ты заставил страдать, сколько жизней ты испоганил! — пылко процедила Эльза, не опуская призванный лук. — Жители Драконьего Гнезда, Коринфа и Бравила, ансеи, Эйвинд, Варди с его семьёй и Ситис знает сколько ещё людей! И ты теперь так просто заявляешь, что всё это было напрасно?! — Я хотел, чтобы смертные стали свободны от рока, висящего над ними с самого рождения, чтобы все мы стали по-настоящему свободны… — снова повторил магистр всё тот же старый монолог. — Но Судьба в который раз оказалась сильнее любой воли смертного. Как и всегда… — Я чувствую, что Силки сняты, а значит, Агат уничтожен, — Маринетт вышла чуть вперёд, желая закончить разговор. — Всё кончено, ничего не осталось. Прошу вас, господин Иштван, остановитесь! — Вы правы, больше мне ничего здесь и не осталось, — в голосе магистра слышалась смертельная усталость. — Вы победили. Делайте, что хотите, и живите дальше рабами Судьбы, старый мир которой вы так ревностно защищали… Маринетт сделала короткий шаг в сторону магистра, однако тот ещё не закончил: — Но я не пчела и уйду так, как сам пожелаю!!! В ладонях Иштвана появились два шара неведомых заклинаний. Прежде, чем кто-либо смог опомниться, сверкнула вспышка, и магистра окутал вихрь огня, холода и молний. Спустя секунду всё исчезло без следа, а на его месте осталась лишь горстка пепла. — Он что… только что убил себя? — не могла поверить глазам Маринетт. Маринетт осторожно подняла с земли Свиток. На позолоченных рукоятях реликвии играло солнце, и девушка на мгновение замерла и вгляделась в затейливые переливы, всё ещё не до конца понимая, что произошло. — И… Что теперь? — А ведь правда, — Эльза повернулась к копии. Вопреки всем происходившим событиям, которые могли бы потрясти кого угодно, она была предельно собрана, уже продумывая будущие действия, — мы не можем показаться вдвоём на улице. Капюшон и маска помогут хотя бы не привлекать внимание, — предложила Эльза. Она подняла маску на лицо, закрыв плотной тканью всё, что ниже глаз, а на голову опустила капюшон. — А теперь… Ты ведь тоже об этом думаешь? — Я всё думаю над словами Джилы, — призналась Маринетт, переминаясь с ноги на ногу. — Мы — два одинаковых человека из разных миров, но чей этот? Мой? Твой? — Ничей? — закончила Эльза. — Да, я тоже хочу это выяснить. Они обе вышли из обрушившегося крыла и стали оглядываться в поисках того, кто мог бы посвятить их в детали происходящего. Невдалеке, в тени покосившейся хижины, расположилась Кошачья Четвёрка, побитая, но удовлетворённая работой. Ра’Жинда держала на коленях голову спящего брата, которого перевязали и заковали в лубки, Лорзуб что-то увлечённо царапал на куске пергамента здоровой рукой, а Нуриндил притворялся спящим. — Вот он — наш ответ, — указала на палачей Эльза. — Они были в курсе всего плана. — Точно! — согласилась Маринетт. — Каким именем они меня назовут, та, значит, и настоящая. — Ты уверена, что хочешь это знать? — уточнила Эльза. — Ведь ответ тебе может не понравиться… — Да, хочу! — та кивнула, сжала рукояти Древнего Свитка и решительно направилась к палачам. — Добрый день, господа! — поклонилась Маринетт, подойдя ближе. В ответ на неё с удивлением воззрилось три пары глаз. — Что-то не так? — О-о-о-о, дщерь благородного Хай Рока, — возопил Лорзуб, отложив пергамент, — как сдюжила ты выжить и не пострадать при великом обрушении, которое могли мы все лицезреть не далее как на рассвете?! — Я… я спрыгнула, — ляпнула первое, что пришло ей в голову, Маринетт. — Воистину, нет более славного прыгуна в сём городе! — отметил Лорзуб и что-то накарябал на краешке пергамента. — И в руках твоих, о меткая, прекрасный Древний Свиток! — А что же магистр, Эльза? — уточнил Нуриндил. — Правосудие настигло его? Маринетт почувствовала, как опускаются её плечи. Свиток выпал из ослабших рук, и она с трудом проговорила: — А… магистр… Да, он мёртв. Простите, что побеспокоила… — Эй, куда Эльза пошла?.. — Ра’Жинда с удивлением воззрилась вслед убегающей Маринетт. — А Свиток?! — Я что-то не то сказал? — поинтересовался Нуриндил. — Ра’Жинда ничего не поняла, — заключила каджитка, когда беглянка скрылась за поворотом. Палачи дружно пожали плечами, так и не поняв, что только что произошло. Теперь их всецело занимал Свиток, который Маринетт бросила прямо им под ноги. — Надо бы отнести его леди Неиронист, — многозначительно произнёс Нуриндил. — Ра’Жинда разделяет мнение Нуриндила. И оба палача бессловно уставились на Лорзуба. Тот перевёл взгляд с одного на другую и слегка возмущённо ответил: — Воистину, велика несправедливость этого мира! Почему именно я, славный рыцарь Лорзуб, всегда должен доставлять свитки, посылки и червивые яблоки?! У меня, да будет ведомо Богам и Даэдра, рука сломана! — Ну так не ноги же! — с энтузиазмом похлопал товарища по спине Нуриндил. — Я ещё от первого ранения не отошёл… — А Ра‘Жинда не может отойти от брата Касхи, — открестилась каджитка, не желая выходить из тени. — Знайте, братцы, что делаю я это исключительно из великой любви моей к вам! — ворчливо объявил Лорзуб. — Так что вы, отвечая мне любовью взаимной, поможете написать великую пятисотстраничную оду в честь нашей знаменательной победы в сей битве!***
Эльза увидела убегающую Маринетт и сразу всё поняла. Она догнала её через пару поворотов, когда та села в тёмном углу и глубоко задумалась. И, как всегда, на её лице не было ни единой слезинки. — Послушай… — Ты была права, — быстро ответила та. — Не нужно было спрашивать. — Возможно, — Эльза присела рядом. — Зато ты теперь точно всё знаешь. — Да, я точно знаю, что я — пустышка с несуществующими воспоминаниями, что меня на самом деле никогда не существовало! — Ну и что? — воскликнула Эльза. — Тебе не понять, — протянула Маринетт. — Я всегда чувствовала пустоту в себе, а теперь… У тебя есть всё: свои воспоминания, свой мир, своя жизнь. — Так ведь у тебя они тоже есть. Может быть, ты расскажешь свою историю? — вдруг попросила Эльза, повернувшись к двойнику. — Я ведь ничего не знаю, что произошло после того, как ты вернулась в Коринф. С этого момента наши истории расходятся. Маринетт сначала колебалась, а потом рассказала всё. Оказалось, что в ту ночь, когда Коринф был захвачен снова, она не стала преследовать Лили после покушения. Многое повторялось, но детали были другими: вместо Скелетного Ключа орден потерял Древний Свиток, который Маринетт вынесла, пока спасалась вместе с Варди, не было путешествия Эльзы вместе с Лили, Баум не стал главным разбойником Бравила, и многое другое. Эльза слушала рассказ о совсем других, но до боли знакомых событиях, будто бы они произошли не месяц, а годы назад. Когда Маринетт закончила, Эльза рассказала то, что было на самом деле, опустив все связанные с её прошлым события. Постепенно расстроенная девушка успокоилась и ожила. — Послушай, — в конце рассказа произнесла Эльза, глубоко вздохнув, — почему ты обращаешься ко мне на «ты»? — Я не знаю, — призналась Маринетт. — Наверное, потому что ты мне кажешься… ну, я не знаю, как сказать. Это как говорить с собой! — Я понимаю, — в душе Эльза вдруг осознала, что не чувствует к Маринетт ни злобы, ни раздражения, будто она встретила кого-то очень близкого, но давно забытого. — Знаешь, Маринетт, если ты действительно хочешь, я могу рассказать тебе то, что я узнала о себе. — Не нужно, — ответ Маринетт удивил Эльзу. — В этом мире уже есть своя Эльза. У неё есть друзья, семья, своя история. Но они чужие. «А она… другая, — подумала Эльза и поразилась тому, насколько всё запутано. — Раньше она… я только плелась за другими. Неужели путешествие сквозь время так её изменило? И как только мир не рухнул от того, что только мы наворотили?» — Если я хочу жить в этом мире, пусть тогда у меня будет всё своё, — закончила мысль Маринетт. — Ты… отличаешься от той Маринетт, которую помню я, — Эльза сама поразилась тому, насколько парадоксальную фразу она сказала. — Я знаю. Ты мне показала, какой я стану, если верну себе память, да и вообще пойду по твоей дороге, — пояснила Маринетт. — Я не хочу становиться тобой. Эти слова стали для Эльзы откровением, которого она, сама того не зная, ждала. Ей потребовались месяцы, чтобы понять, что на самом деле она услышала. В тот момент её прошлое стало будущим. Маринетт повторила те мысли, которые посещали её с тех самых пор, как она вернула себе память. Если бы та, настоящая Маринетт, знала, куда приведут её желания, то сказала бы то же самое. В тот момент Эльза словно бы по-настоящему изменила прошлое. — Между нами куда больше общего, чем я думала сначала, — прошептала Эльза и, повинуясь внезапному порыву, крепко обняла себя напротив. Из её глаз выкатились две одинокие слезинки. Отстранившись, она добавила: — Хочешь совет? Почти сестринский. — Как я могу отказаться? — засияла Маринетт. — Хоть раз в жизни выбери что-нибудь сама для себя! Иди на все четыре стороны, переплыви моря, забудь всё и живи заново! — Эльза положила спутнице руку на плечо. — Путешествуй с караванами, заведи семью, стань учителем. Пройди путём, предначертанным для Маринетт и только для неё!***
Эльза не могла точно сказать, сколько ещё часов она ещё бродила по пустым улицам, не думая ни о чём. Маринетт сказала, что пойдёт в полевую лечебницу, развёрнутую альтмерами по приказу Неиронист. — Я хочу им хоть чем-нибудь помочь, — пожелала Маринетт. — Это вполне в твоём духе, Маринетт, — улыбнулась Эльза и пошла прочь. На душе у бывшей убийцы была такая невообразимая лёгкость, что ей хотелось идти, идти и идти, до горизонта и за горизонт. Однако её привлекла человеческая фигурка невдалеке. Подойдя поближе, Эльза опознала в ней Амиэля, который стоял посреди перекрёстка и загнанно озирался. — Амиэль, что ты тут делаешь?! — воскликнула Эльза, подбежав к мальчишке. — Ох, Эльза! — юный маг дёргано обернулся. Его глаза были очень красными. — Слава богам, ты на меня наткнулась! — Я думала, ты остался в Сиродиле! — Эльза оглядела юношу и поразилась, насколько тот потрёпан, грязен и побит. — Что с тобой случилось?! — Всё со мной в порядке! — не моргнув, соврал Амиэль. — Я просто немного заблудился. — Что-то не похоже. Как ты вообще тут оказался? — Меня Лаффориэль привезла, — всхлипнул он, тут же раскрывшись. — А потом я был в башне Азуры, потом Отчаяние напал, потом я оказался скамп знает где, плутал-плутал, только больше заблудился, никого нет. Пошёл, ориентируясь на замок, а тут как нежить отовсюду полезет! Я побежал, а потом спрятался в какой-то бочке, и меня не нашли. Было страшно… Как хорошо, что ты здесь! — Амиэль вцепился в Эльзу со всей силы. — А ещё, а ещё маму убили… — Катарию?! — сама того не желая, переспросила Эльза. — И её душу… её душу затянула в Агат, её душу!.. — Успокойся, Амиэль, — Эльза крепко встряхнула юношу. — Агат должны были разрушить палачи Кошачьей Четвёрки, а я видела их отдыхающими в теньке. Пойдём к замку и точно всё выясним. «Я и так давно пропадаю здесь», — добавила Эльза уже про себя. Тот лишь кивнул, шумно шмыгнул носом и поплёлся следом за Душителем. Палачи были почти там же, где их и оставили. Нуриндил, Лорзуб и Ра’Жинда кучно стояли вокруг накрытого тела, подозрительно молча. Рядом, дочитывая последние строки молитвы, стояла на коленях Тамесса. — …И проведи душу её в сонм покоя… — В чём дело? — с ходу поинтересовалась Эльза. — Что произошло? Кто это? — Это, славная Эльза, тело ныне покойной Лаффориэль, павшей в славной битве с могущественным личем! — с надрывом воскликнул Лорзуб. — Все, и Ра’Жинда в их числе, наслышаны о том, сколько добра принесла эта альтмерка в Нирн, — каджитка уважительно поклонилась. Рядом с Эльзой едва слышно раздался сдавленный вздох. Амиэль весь напрягся, стараясь не расплакаться снова. Горло жгло горечью от утраты старушки, которая стала его семьёй побольше многих других его настоящих родственников. Юноша шагнул вперёд, чтобы приподнять покров, но Тамесса его остановила: — Не стоит тебе видеть её тела, правда, не стоит. — Одно лишь облегчает боль! — видимо, Лорзуб решил взять на себя ответственность за последнюю речь. — Она ушла достойно своей жизни! Тот, кто убил её, мёртв, Агат разрушен. Её душа свободна… Эльза вздохнула с облегчением. Конечно, это не большое облегчение, ведь она так и не успела с ней попрощаться. Обернувшись, она увидела, как Амиэль уходит от тела, тормоша в руках какой-то конверт. «Пусть побудет один, — нахмурилась Эльза, остановив себя от попытки проследовать за ним. — Поплачется, может, полегчает…» Впрочем, мирный покой для созерцания потерь продлился недолго. В небе, привлекая всеобщее внимание, появилась полупрозрачная фигура магистра Иштвана.