Много Реддлов не бывает

Тома переполняли радость и трепет перед магическим миром. Вот вот, совсем чуть чуть и… Где же он? В тупике, где стоял мальчик, должен был быть вход в «Дырявый котёл». Но его не было. Юный маг еще раз осмотрелся: ничего, что хоть как-то напоминало бы дверь или что-нибудь похожее. Том прислонился головой к каменной голой стене и медленно сполз вниз. Сил куда-либо идти уже не было. Мальчик блуждал по Лондону уже второй день, но так и не смог попасть в магический мир. Несколько раз он терпел неудачи, но сейчас был твердо уверен, что вход именно здесь. Отчаяние — это все, что чувствовал сейчас приютский мальчишка. По правде говоря, Том даже в приют вернуться не мог, он просто не помнил, где тот находится. Он пытался спросить у прохожих, но те либо отнекивались, либо просто презрительно глядели на оборванца. За эти два дня он успел подраться с местными мальчишками, теперь у юного мага сломана рука. Том почти не чувствовал боли и отстраненно рассматривал переломаную конечность. Видимо, все, что теперь остается — это ложиться и умирать, — думал маленький одинокий и всеми покинутый мальчик. Скоро веки его сами собой сомкнулись, и мальчика одолел тяжелый, беспокойный сон. Том очнулся. Он не чувствовал своего тела и видел лишь тьму, и только приближающийся свет маячил где-то вдалеке. Юный волшебник уже успел раскаяться во всех своих грехах, как руку его пронзила невероятная боль. Он резко сел, и тут же живот свело судорогой. Как же долго он не ел! Но он все еще жив. В этих обстоятельствах Том даже не знал: радоваться ему или нет. Но погодите, это не то место, где мальчик лег спать. — Ну наконец-то! Вставай, лентяй! — проскрипел старческий голос. В комнату вошел неприятного вида старикашка. В обносках, грязный, сморщенный, тощий, с желтоватой кожей и полусгнившими зубами, подслеповато щурясь и прихрамывая, он сильно напоминал мальчику крысу. Полудохлую крысу. — Чего расселся! Вставай и за работу, паршивец! — У меня рука сломана…- промямлил Том. — Ничем помочь не могу, — ехидным голосом ответил Крыса (так мальчик окрестили этого гадкого старикашку), — надо бы тебе сразу усвоить мои порядки. Неповиновение приказам — Crucio! — крикнул Крыса, направив на мальчика волшебную палочку. В Тома полетел красный луч. В тот же миг тело пронзила адская боль. Все внутренности выворачивало. Изо рта и носа потекла кровь. В тот момент, когда, как ему показалось, он вот-вот умрет, мучения прекратились. — Я надеюсь, ты хорошо усвоил урок. — хмыкнул старик и добавил уже сухо, — Жду пять минут. Что будет, если не явишься, тебе уже известно. Поторапливайся. Дверь с громким стуком закрылась. Мальчик дополз до стены и прислонился головой к холодному бетону. Он утёр кровь рукавом. В голове гудело. Том ненадолго прикрыл глаза и поспешил к выходу, страшный урок подействовал. Крыса уже ждал его. — Мог бы и поторопиться, паршивец! — прикрикнул на него старикашка. — Ты, конечно, дохленький, но нам это даже на руку. А сейчас слушай внимательно. Ты, паршивец, стащишь все, что я скажу. Если тебя заметят, стой на месте, ко мне не беги. Ясно? — Да. — Я впереди, ты за мной. Пшёл! Они брели по грязным и убогим улочкам, Крыса то и дело останавливался, боязливо осматриваясь, Том понуро шёл следом. Наконец они вышли на удочку почище и пошире и остановились перед магазином, на табличке которого мальчик прочитал: «Горбин и Бэргс». Вокруг было многолюдно. — Смотри, вон идет богатый аристократ, — оживленно заговорил Крыса. — Подходишь и аккуратно срезаешь кошелек. Все ясно? Пошёл, пошёл. Мальчик осторожно лавировал между оборванцами и богачами. Его целью был тот прекрасный, как сказал Крыса, аристократ с платиновыми волосами. Том незаметно подкрался сзади и быстро-быстро срезал кошель. Мужчина даже не обратил внимание, ну или сделал вид, что не обратил, так как хитро ухмыльнулся в тот момент, когда мальчик схватил добычу и побежал обратно. — Давай сюда! Да живее ты! — старик протянул к кошелю руки, и глаза его алчно засверкали. — Моё золото, моё… Что стоишь? Иди принеси еще! — зашипел старик. Целый день Том воровал для противного старикашки, и только поздно вечером они вернулись в убогую хибарку где-то посреди трущоб. — Держи. — Крыса поставил перед ним стакан воды и два ломтика хлеба. Мальчик вгрызся в них, но лишь почувствовал голод сильнее. Он осмотрелся: маленькая комнатка с одним единственным окном под самым потолком, покрытым плесенью, голые бетонные стены, а сам он сидел на старом, видавшем виды матрасе. Да уж, не номер люкс. Теперь его приютская комната показалась ему настоящим раем на земле. Том горько вздохнул и провалился в тяжелый полный кошмаров сон. Всю следующую неделю он помнил как в тумане: воровал, ел, спал, неоднократно был наказан. По обрывками фраз старика мальчик узнал, что тот тупик, в котором Том уснул, был одним из тайных проходов из Лютного переулка в мир маглов, а Крыса нашел мальчика там, выходя из переулка. Попался Том всего лишь один раз. Зато этот раз надолго ему запомнился. Когда он пытался стащить амулет у одной богатой дамы, она резко развернулась, неуловимым движением руки достала палочку, взмахнула ей и произнесла тихо, но отчетливо: — Seco! Руку пронзила боль. На предплечье красовался небольшой, но глубокий порез, который сильно кровоточил. Мальчик поднял взгляд на женщину. Та смотрела на него холодно и брезгливо, а потом пошла в противоположном от Тома направлении. С этого момента мальчик понял, как жалко его нынешнее существование, и решил сбежать любой ценой, но вот как добиться этой цели — оставалось вопросом. Но тут судьба решила все за него. В один из дней Том и Крыса привычно пошли к «Горбин и Бэргс». — Видишь то животное в клетке? Это детеныш королевской виверны. Она очень редкая и очень высоко ценится. Иди, достань ее, — воодушевленно говорил старик. " Это же все равно что змея! Ну, а со змеями я говорить умею.» — подумал Том и стал подзывать виверну к себе. Она охотно поползла к нему. — Ты… Ты… Ты Мракс! — не своим голосом заорал Крыса и убежал. Все сразу шарахнулись от мальчика. На улице царила мертвая тишина. Вдруг кто-то зажал ему рот рукой и потащил в переулок. Том даже не сопротивлялся, так быстро менялись события.