Мир на кончиках пальцев

Всё пройдёт Утро Драко началось с того, что его побеспокоила сильная боль в левом предплечье. И снова жестокая реальность дала ему звонкую пощёчину, напоминая, что не стоит ждать перемен к лучшему. «Всё будет хорошо…» — вспомнил он слова Гермионы. Но метка болела ещё сильнее, чем вчера. Драко почувствовал дикий холод во всех конечностях. Он сел на кровати, достал из-под подушки волшебную палочку и взмахнул ею — в камине зажёгся огонь. Драко сильно сжал левую руку. Хотелось бы ему понять, что всё это значит. В дверь постучали. Он сначала удивился, но потом вспомнил, что настойчивая Грейнджер обещала к нему зайти утром. Драко встал с кровати, захватив свою трость, и пошёл встречать гостью. Уже у самой двери, он остановился и прислонился к деревянной поверхности. Он услышал неровное дыхание Гермионы, там, за дверью, как будто она собирается с мыслями, чтобы что-то сказать. Драко усмехнулся, его забавляло волнение этой смелой девчонки. Снова стук в дверь. Ожидание уже было более чем длительное, поэтому Драко, наконец, открыл дверь. Да, дыхание явно выдавало Гермиону. Она, кажется была совсем не уверена, что должна делать, но вошла в комнату. — Я же говорила, что приду, — справляясь с волнением, сказала она. — Я помню, — равнодушно ответил Малфой. — Ты ещё не одет, — сказала Гермиона, рассматривая его ночную рубашку. — Я спал, — ответил он. — И вообще, который сейчас час? — Уже достаточно, для того, чтобы проснуться, — улыбнулась Гермиона. — Сейчас десять часов. — Прекрасно, — ровным тоном сказал Драко, и принялся стягивать с себя рубашку. — Мне отвернуться? — смущённо спросила Гермиона. — Как хочешь, — всё так же равнодушно ответил он. Она присела на кресло и внимательно наблюдала за попытками Драко надеть пиджак. Он был вывернут наизнанку, а Малфой вертел его в руках в поисках рукавов. Наконец, не выдержав, Гермиона подошла к нему и перехватила его руки. — Что ты делаешь? — удивился Драко. Гермиона, не ответив, помогла ему надеть непослушную вещь. Сейчас она была к нему так близко, что могла изучить его лицо. «Хорошо, что он не может видеть, как я засматриваюсь на него», — подумала девушка. «Я засматриваюсь на него?» — возмутилась внутренняя Гермиона Грейнджер. «О, да!» — отвечала вторая Гермиона. Драко повиновался ей, позволяя одевать себя. Так странно, но ему это даже понравилось. Лёгкое касание рук, шелест мантии в тишине, и, наконец, Драко был полностью одет. И почему она не испытывала подобного трепета, когда касалась руки Рона? — И куда ты меня ведёшь? — спросил Драко, когда они уже шли по длинному коридору, ведущему к лестнице. Гермиона держала его под руку, они шли неспешно, привыкая к обществу друг друга. Она чувствовала пальцами мягкую ткань его мантии, а Драко всё ещё слушал её неровное дыхание. — На озеро. Там невероятная атмосфера, — улыбнувшись, ответила Гермиона. — Ты же ведь не отстанешь от меня? — усмехнулся Драко. — Верно, — подтвердила она. Вместе с Гермионой преодолевать путь было намного приятней, чем следовать за школьной целительницей. Неуверенные шаги Гермионы отдавались звонким эхом, отражаясь от холодных стен. Она немного нервничала. «Смелая, решительная Грейнджер», — думал Драко. Он не мог посмотреть на неё, но был точно уверен — она победно улыбается. — Малфой, ты почему молчишь? — осторожно спросила Гермиона. — Слушаю, как ты нервно дышишь, — спокойно ответил Драко. — Ты до сих пор боишься меня, Грейнджер? Она помолчала несколько секунд, но затем тихо ответила: — Я боюсь себя… Драко почувствовал движение её пальцев на своей руке. Ему жутко захотелось подшутить, но он промолчал. — Странно, — удивилась Гермиона, — я думала, ты сейчас скажешь что-то вроде: «Ты, конечно, страшненькая, Грейнджер, но...» — Хватит! — резко перебил её Малфой. Он остановился. — Я не настолько мерзок, как ты думаешь! — Извини, — виновато сказала она. Драко продолжал стоять на месте. Правая рука его коснулась пальцев Гермионы. — Ты и вправду боишься, — тихо произнёс Малфой, — у тебя холодные пальцы. Гермиона ощутила его горячее прикосновение на своих ледяных пальцах, но не одёрнула руку. — Бояться это нормально. Вот когда ты уже ничего не боишься, это настораживает, — задумчиво проговорила она. — Раз боишься, зачем сейчас возишься со мной? — усмехнувшись, спросил Драко. — Я тебя не боюсь, Малфой, — рассмеялась она. — И всё же, — настаивал он. — Я тебе уже говорила… — Нет, я хочу знать настоящую причину. А те глупые отговорки оставь Поттеру и Уизли, — снова перебив, сказал Малфой. Гермиона вздохнула и оглядела Драко: бледное лицо, бесцветные невидящие глаза, неглубокие порезы на правой руке, взъерошенные волосы. Ну что она могла ему ответить? Сказать, что ей его жалко? Он же разозлится на неё, и пошлёт в Азкабан к дементорам. А может быть сказать правду? Сказать, что просто она так хочет, сама не знает почему, но хочет помогать ему, хочет находиться с ним. Нет. Он просто высмеет её. — Я не могу не помогать людям, запутавшимся в своей жизни, и получившим за неверный выбор суровое наказание, — ответ нашёлся сам собой. Отчасти это было правдой. За исключением того, что помогает-то она не всем, а лишь ему. Драко сделал вид, что поверил ей — кивнув головой. Он сдвинулся с места, и Гермиона поспешила за ним. Всю оставшуюся дорогу до озера они шли молча. Каждый думал о чём-то своём. Гермиона повела Драко самой безлюдной дорогой, но не менее живописной. Она шла и рассматривала весенний пейзаж, а Драко слушал шелест ветра в кронах деревьев. Этот ласковый тёплый ветер напомнил ему Нарциссу Малфой, её нежные материнские руки. Только с ним она была нежна и заботлива, только с ней он был настоящим. И Люциус, хоть был строг, но когда они проводили вечера у камина, рассуждая о стратегии игры в квиддич, Драко не хотел идти спать, засиживаясь с отцом часами. Его родители, его родные люди, единственные, кого он по-настоящему любил, их больше нет… Драко больше никогда не услышит наставления отца, никогда уже не почувствует прикосновение руки матери к его плечу… никогда… Очень страшное слово. Внезапно все окружающие звуки затихли на фоне одного очень тихого и мелодичного. Драко прислушался. Это Гермиона напевала себе под нос какую-то мелодию. Малфой почувствовал, как в нём нарастает обида — он лишился родителей, зрения, а она идёт с ним рядом и беспечно поёт песенки. Он остановился и освободил свою руку, отходя от Гермионы на несколько шагов. — Что-то случилось? — спросила она. — Прогулка окончена, — холодным голосом сказал Малфой. — Почему? — растерялась Гермиона. — Просто я так хочу. — Да что же это такое? — негодовала она. — Я сказал, я иду обратно! — Малфой, ты не сможешь всю жизнь прятаться в своей комнате! В конце концов, тебе придётся выйти и общаться с людьми. Почему ты такой упрямый? — Я не знаю… — прошептал он. — Мы ведь уже пришли. Неужели так трудно остаться здесь? — устало проговорила Гермиона. — Я не понимаю, что ты от меня хочешь, — продолжил шептать Драко, — я никчёмный Пожиратель Смерти. По твоим убеждениям, я не достоин помощи. Гермионе пришлось подойти ближе к Драко, чтобы хорошо его слышать. — Всякий человек на этой земле достоин помощи, — так же тихо ответила она ему. Драко опустил голову и зажмурился, преодолевая желание закричать на неё и броситься прочь. Гермиона робко коснулась его плеча. — Послушай, жизнь ведь не такая жестокая, какой ты её себе вообразил. Он молчал. — Я знаю, тебе сейчас легче всё и всех ненавидеть, но это пройдёт. Всё проходит, так уж устроен мир, — она говорила тихо, стараясь не раздражать Малфоя. — Эта тупая, ноющая боль, этот скрежет внутри… Это пройдёт? — Драко сорвался и закричал. — Уже не будет так больно, — сочувственно произнесла Гермиона. Драко ощущал себя жалким и беспомощным существом. Слепой, потерянный, измождённый, одинокий, стоит и кричит на единственного человека, который пытается ему искренне помочь. Он положил свою руку поверх её руки. — Хотел бы я ничего не чувствовать, — хриплым голосом сказал он. Какое-то время они стояли молча, слушая скрипку, звучавшую где-то вдали. — Слышишь это? — нарушив молчание, спросила Гермиона. — Слышу, — выдохнув, ответил Драко. — Вчера я тоже слушала здесь скрипку. Грустная мелодия заполняла сознание, проникала в самое сердце, разливалась как целительный эликсир на больные раны. Ветер доносил сладковатый запах тюльпанов. «Её любимые цветы», — подумал Драко, вспоминая Нарциссу. — Я тебя не оставлю, — прошептала Гермиона, чтобы Драко её не услышал. Нет, всё же она правильно сделала, что решила помочь Малфою. Да, она бы и не смогла пройти мимо.