Антитеза

Майское небо было затянуто тяжёлыми грозовыми тучами, а от ветра мурашки заставляли периодически вздрагивать. Медленно и слегка пошатываясь, отчего можно было подумать, что она пьяна или больна чем-то, девушка, дойдя до ближайшей лавочки, начала рыться в своём рюкзаке. Из вещей с собой у неё были лишь блокнот, парочка тетрадей, скетчбук, завалявшаяся мелочь, за которую толком ничего и не купишь, печенье для Тикки, недоеденная булочка с кунжутом, которую Дюпен брала с собой в школу ещё до всех этих событий, немного мусора, да и телефон с пятью процентами заряда. С таким набором далеко уйти не получится даже при всём желании... Маринетт, присаживаясь на скамейку и чувствуя, как дрожат колени, снимает блокировку с телефона и набирает номер своего последнего шанса на спасение. Чен понимала, что не должна сваливать свои проблемы ещё и на лучшую подругу, но сейчас она просто не знала, что и предпринять. Ей было зябко, в любую секунду хлынет дождь, а она осталась совершенно одна на улице с пустыми руками и без надежды на то, что её хоть кто-нибудь ждёт. Идут гудки и брюнетка невольно сжимает пальцы левой руки на запястье правой до покраснений. Первый. Второй. Третий... Звонок сбрасывается на шестом продолжительном гудке, а потерявший энергию экран гаснет окончательно. Маринетт не знает, была ли капля, капнувшая на потухший сенсор, дождевой водой или её собственными слезами. Мысли о Тикки, так нежданно пришедшие к ней, стоило в рюкзаке обнаружить любимое печенье оной, заставляли ещё больше поддаваться меланхоличному состоянию. Будь квами сейчас рядом с ней, Маринетт бы было гораздо легче держать негативные эмоции под контролем. В конце концов она чувствовала бы себя хоть кому-то нужной в этой реальности. Тикки бы помогла найти решение, но её сейчас рядом не было, и Маринетт никогда ещё не ощущала одиночество настолько остро. Вытерев глаза рукавом, девушка вздохнула, стараясь привести разбушевавшиеся мысли и чувства в порядок, и, вновь накинув на плечо застёгнутый рюкзак, направилась вперёд по тротуару. Пусть Тикки сейчас и нет рядом, но она бы хотела, чтобы её подопечная была сильной. Маринетт старалась, но она чувствовала себя настолько уставшей, что сейчас ей хотелось только согреться до приятного колющего жара и провалиться в сон, чтобы проснуться по звонку будильника в спальне на чердаке рядом с квами и плакатами любви всей своей жизни на стенах. Дюпен-Чен не знала точно, сколько так брела без цели по парижским улицам, но ноги каким-то образом сами привели её к небольшому зданию, именованному «Центром восточной медицины». Это место она знала хорошо, ведь сюда она приходила каждый раз, когда им с Котом Нуаром требовалась помощь в сражении или если квами «посчастливится» заболеть. Всё было бы намного проще, если бы Тенирам являлась плодом галлюцинаций, обычной болезнью, которую можно вылечить, стоит лишь принять нужные лекарства или вызвать врача... Усмехнувшись своим мыслям, Маринетт села на крыльцо, облокотившись спиной на дверь. Смысла стучаться не было, так как табличка на дверях лишь подтверждала то, что хозяин заведения ещё не вернулся из поездки. Дюпен не рассчитывала, что дождётся прихода мастера, ей было достаточно переждать дождь, который медленно, но верно перерастал в самый настоящий ливень. А дальше?.. А дальше посмотрим. Это всё равно будет потом. Ливень с большей силой начал ударять косыми каплями землю и людей, проходящих по своим делам мимо и даже не обращающих внимание на одиноко сидящую на ступенях девушку. Изредка звучал замедленный гром, раскатывающийся по Парижу, наверху тучи сверкали своим свинцовым блеском и плотно прижимались друг к другу. Крыша, с которой струйками скатывалась дождевая вода и под кой сидела Маринетт, не давала ей промокнуть окончательно и подхватить простуду, хотя всё равно было неуютно и зябко — Чен уже давно продрогла. Губы покраснели от холода, а вены на шее и предплечьях сузились до предела. Маринетт была на грани сна, когда словно сквозь вату услышала мужской хрипловатый голос. — ЛедиБаг? С плохо скрываемым страхом в глазах посмотрев в сторону источника звуков, героиня без маски почувствовала, как что-то тяжёлое отлегло от сердца. Девушка резко вскочила с насиженного места, еле сдержавшись от того, чтобы от облегчения обнять низенького старичка с зонтом в морщинистых руках. — Мне кажется, я догадываюсь, с какой целью ты пришла сюда, — чересчур бодро для своего ста восьмидесяти шестилетнего возраста подойдя к дверям массажного салона и открыв их, мастер Ван Фу прошёл внутрь, приглашая с собой Дюпен-Чен. В главной комнате, как Маринетт и запомнила, всё ещё располагался большой ковёр, на котором мастер и встречал её каждый раз, стоило помощи понадобиться; на стенах всё так же висели свитки и китайские картины, старый патефон пылился на привычном месте, а жалюзи были задвинуты. Стоило двум обладателям Талисманов войти, как маленький зелёный квами тут же вылетел из нагрудного кармана хранителя, отряхиваясь от невидимых капелек и паря по помещению. — Располагайся. Я заварю чай, — старик зашёл в другую комнатку, скрытую боком ширмы с бамбуковыми конструкциями, отчего Маринетт её сразу и не заметила. Устроившись на коврике, девушка, поправляя растрепавшиеся хвостики, только попав в тёплое помещение поняла, насколько же её сковал озноб. Сидя на улице волей-неволей привыкаешь к морозу, но контраст температуры всё равно заметен. Вайзз, сориентировавшись, улетел куда-то в угол и возвратился с пледом в лапках, накрыв им Дюпен-Чен. Брюнетка благодарно посмотрела на черепашонка, слегка улыбнувшись. Ван Фу вернулся через несколько минут, которые пролетели для Маринетт сравнимо секундам. Поставив поднос на ковёр и сев напротив девушки, мастер взял одну из двух чашек и отпил немного ароматного напитка. Под пледом Дюпен было уютно и тепло, а от зелёного чая исходил горячий пар. Жидкость приятно согревала, хоть и немного жгла язык. — Маринетт, что-то случилось? Я чувствую, что с Тикки что-то не так, — нарушил молчание Вайзз, подлетев к голубоглазой. Маринетт прекратила пить, почувствовав, что не может проглотить и ложки из-за вставшего поперёк горла кома. Чувство вины возвратилось, по-хозяйски приобняв за плечи и нежно водя остриём ножа вокруг сердца, то надавливая посильнее, то ослабляя хватку. Поняв, что мастер с не меньшей заинтересованностью смотрит на неё, девушка опустила взгляд, наблюдая, как чаинки в чашке расплываются и кружат по течению, постепенно оседая на дно. Грохот раздался неожиданно и очень громко. Ливень застучал по окнам с новой силой, водными потоками образуя маленькие водопады. — Тикки больше нет, — еле слышно прошептала Маринетт, боясь поднимать глаза что на хранителя, что на квами, боясь встретиться с их осуждением и разочарованием. — Я... Талисман разбился. Мастер вздохнул, отставив свою чашку на поднос и прикрыв карие глаза. — Я боялся, что это случится вновь. Маринетт непонимающе воззрилась на старичка. Значит, такое раньше уже случалось? Получается, ещё не всё потеряно и можно исправить ситуацию! Мастер Фу встал, подойдя к граммофону и нажав на определённые кнопки. Потайной отсек открылся, демонстрируя миру чёрную восьмигранную шкатулку с красными узорами и иероглифами. Шкатулка щёлкнула и Ван Фу протянул раскрытую ладонь в сторону Чен. Сняв треснутые серьги-гвоздики с ушей и вложив их в руку старика, Дюпен переглянулась с Вайззом, когда Фу, положив так и не вернувшие свой истинный цвет серёжки в специально отведённую ячейку, закрыл шкатулку. — Ты не первая и далеко не последняя хранительница Талисмана. До тебя появлялись и другие люди, использовавшие Камни Чудес, и будут появляться с течением времён. Были и герои и злодеи, были и те, кто придерживался разделённого нейтралитета, и те, кого нельзя было назвать ни чистым героем, ни полноправным злодеем — антигерои и антизлодеи. С той поры, как были сотворены Камни Чудес, прошло более пяти тысяч лет, квами же существовали с начала формирования Вселенной, но до привязки к Камням они были абстрактны, их нельзя было ни увидеть, ни услышать, ни почувствовать, — мудрый китаец присел обратно напротив Маринетт, которая слушала его с замиранием сердца, не перебивая и надеясь получить ответы на гложущие душу вопросы. — Владельцы Талисмана Созидания не всегда были на стороне добра, точно так же и владельцы броши Мотылька — зла. Всё всегда зависело от самого человека и от обстоятельств, с которыми он сталкивался. Старик отпил немного чая. Маринетт, поглаживая Вайзза, что устроился на её коленях, пыталась понять, к чему клонит мастер. Она не совсем понимала, зачем мастер Фу вновь повторяет то, что ей и так известно. — Учитывая то, что этим артефактам, магическая аура которых заключена в обычных предметах, больше пяти тысячелетий, они не раз повреждались, но даже если кинуть мой браслет в блендер это мало как повлияет на него. Если бы Камни Чудес было так легко уничтожить, Тикки бы стала абстрактной ещё задолго до твоего рождения, — разъяснил он. — Но, увы, это не отменяет фактора того, что Камни имеют свойство изнашиваться. Это влияет и на квами, и на самих носителей. Талисманы слабеют с самых первых ощутимых негативных эмоций их обладателей. Это может быть страх, уныние, гнев, ревность... Таким образом энергия циркулирует по всей оболочке, перенимая основной негатив на себя и не давая ему навредить хозяину. Именно поэтому истинный хранитель тяжелее поддаётся негативному влиянию, реже совершает импульсивные поступки и становится подвластен контролю тёмной магии. И это на немного, но всё же ослабляет Талисман, делая уязвимым не только своего носителя, но и квами, чья болезнь является первым признаком ослабевания Камня. Чем сильнее негативные эмоции и чем чаще они пробуждаются, тем больше слабнет защита. Если бы Камень Созидания угодил под колёса грузовика ещё с начала твоего геройского пути, на нём бы не было и царапины, по сравнению с тем, что на данное время серьги так просто треснули от падения или чьего-то незначительно нажатия. В таких случаях всегда помогает энергия шкатулки, энергетика других квами, которые помогут восстановиться Талисману. С Тикки всё в порядке, просто она стала невидимой и неосязаемой после того, как телесная оболочка сосуда была повреждена. Услышав эту новость, Маринетт не сдержала облегчённого вздоха. Вероятность, что с Тикки что-то случилось или что она так или иначе пострадала после появления Тенирам, пугала девушку, и она была рада слышать, что с её подругой всё хорошо. — Тебе повезло, ЛедиБаг, что Талисман разбился именно сейчас, — неожиданно заявил мастер, ошарашив этими словами Дюпен-Чен. — Поверь, намного хуже, когда негативная энергия продолжает накапливаться. В случае с Талисманом Павлина происходит именно это — его телесная оболочка в целости и сохранности, но внутри его переполняет пагубная энергетика, которой не хватает места в Камне и она возвращается к своему носителю... — ...и чтобы восстановить баланс Талисман забирает себе часть жизненной энергии носителя... — закончила за мастера осознавшая всю суть Маринетт, вспоминая встречи с Маюрой. Китаец кивнул. — Но, мастер, как мне быть? Я понимаю, что сравнительно легко отделалась, но стоило мне надеть, как стало понятно уже позже, повреждённые серёжки появился мой злобный двойник!.. Клон!.. Я даже не знаю уже, как это называть! Он... она... не даёт мне жить! Из-за неё страдают другие люди, из-за неё меня выгнали из дома! Маринетт говорила и говорила, изливая душу и в подробностях описывая всю сложившуюся ситуацию. Со стороны могло показаться, что девушка находилась на приёме у психолога. Возможно, частично это было и так. Вновь пережив весь кошмар последних дней, Дюпен не заметила, как по щеке скатилась предательская слеза. Она чувствовал себя необычайно жалкой. Настолько, насколько ещё никогда не чувствовала. Не заметила сразу, что с Талисманом что-то не так, позволила Тенирам воспользоваться своей растерянностью и вселиться в себя, не уберегла дорогих сердцу людей... И какая с неё героиня после этого? Неуклюжая трусиха, каких только поискать... — Это моя вина, — уткнув взгляд в пол, подвела итог Маринетт. — Если бы я только не сняла серьги... Почувствовав тёплое прикосновение к руке голубоглазая встретилась взглядом с мастером, который, на пару с Вайззом, поддерживающе ей улыбнулся. Маринетт настолько глубоко погрузилась в собственные переживания, что не сразу заметила, как Фу оказался рядом. — Никогда не позволяй отчаянию завладеть своим разумом. Уныние — это последнее, о чём должен задумываться истинный герой. И это одна из причин, почему двойнику удалось занять твоё место, — наставническим тоном произнёс старичок, отводя руки за спину. — Ничья в том, что произошло. Что случилось — должно было случиться. Это был лишь вопрос времени. Никогда нельзя давать плохой энергетике накапливаться, иначе это приведёт к ещё более разрушительным последствиям. Ван Фу забрал чашки с подносом в ту самую комнатку, из которой всё это вынес, давая Маринетт какое-то время на размышления. Вернулся он уже со своим телефоном. На включённом экране виднелись фотографии страниц древней книги о Камнях Чудес, сделанные ещё где-то года два назад после победы над Коллекционером. Присев рядом с девушкой, мастер Ван Фу перелистнул на фотографию древней китайской владелицы гребня Пчелы и начал: — Как я уже неоднократно повторял: ты не первая и не последняя хранительница, и ты не единственная, кто сталкивался с последствиями выпуска тёмной энергетики Камня Чудес. Последним до тебя, если мне не изменяет память, был шотландский герой, владелец Талисмана Пчелы, который жил примерно два поколения назад. Это был молодой парень, который получил свои способности в восемнадцать лет, и примерно через года четыре столкнувшийся с похожей на твою проблемой. Я говорю «похожей» потому, что ни разу ещё не встречал случаи, когда двойник был в силах подчинить того, по противоположности чьего образа был создан. Тенирам — это такая же часть тебя, что и ЛедиБаг. Но в отличие от героини Созидания, образ которой сложен из твоих лучших качеств, образ Тенирам — воплощение твоих худших черт, порождение твоих страхов, твоя полная и тёмная параллель, отделившаяся благодаря Талисману. Возможно, то, что ты являешься хранительницей Талисмана Созидания, тоже сыграло свою роль, энергетика акум и амок оказывает не меньшее влияние на тебя и Тикки. Боюсь, нам ещё предстоит выяснить, как заставить Тенирам вновь впасть в спячку. Обычно после пробуждения клона проще всего одолеть — до третьего заката он недостаточно силён и устойчив, чтобы полностью походить на человека. Но если в нашем случае твоя тёмная половина действительно смогла довести тебя до отчаяния до такой степени, что её костюм из белого окрасился в красный... Мастер Фу выглядел озадаченно и задумчиво, а Маринетт по одному его взгляду поняла, что дела плохи. Скорее всего даже больше, чем она думала изначально. Как бы Маринетт не старалась отвлечься от дурных мыслей, что, подобно сорнякам, разрастались внутри, у неё мало что выходило. Девушка боялась того, что пока она, бездействуя, сидит у Мастера, где-то там Тенирам уже причинила кому-то вред. Сжав руки в кулаки и мотнув головой, Дюпен-Чен призвала своё внутреннее «Я» взять себя в руки. Она — ЛедиБаг, героиня, на которую равняются люди. Даже если Тенирам — проблема не только парижской супергероини, но и её настоящей личности, не изменяет того, что справиться с клоном под силу им обеим. Маринетт должна быть сильной, ведь иначе она подведёт в первую очередь себя и родных; ЛедиБаг должна быть сильной, иначе она подведёт весь Париж. — Отличный настрой, — по-доброму усмехнулся мастер и Маринетт слегка порозовела, осознав, что случайно произнесла последнюю фразу вслух. — Но слепая храбрость зачастую во многом хуже осознанной трусости. Без плана действовать против такого опасного противника будет по меньшей мере рискованно. Вайзз, — окликнул он черепашонка. — отправляйся в шкатулку и созови всех остальных квами. Что-то подсказывает мне, нам понадобятся дополнительные знания и подмога. — Слушаюсь, — учтиво кивнул Вайзз, через секунду скрывшись в трубе граммофона.

***

Девушка в алом спандексном костюме ловко лавировала меж зданиями, перелетая с одного квартала в другой. Её движения были хаотичными, резкими, они отличались от тех грациозных пируэтов, что она вытворяла при помощи своего йо-йо когда-то. Сейчас ЛедиБаг была на пределе, сейчас ЛедиБаг хотела лишь отвлечься, забыться, а желательнее всего — проснуться. С её визита и, как было обговорено и решено, временного переезда к мастеру Ван Фу прошло несколько часов. Брюнетка не сдержала смешка, стоило ей подумать о том, как же кардинально может измениться образ героя меньше, чем за сутки. И дело не только во мнениях общественности, но и во внешнем облике. Взять хотя бы то, что пятен на спандексе стало явно меньше с последнего превращения, да и сам костюм как-то поблёк, стал более напоминать бордовый оттенок, нежели алый, а любой удар не залечивался регенерацией. Маринетт проверяла, чуть ли не разбивая костяшки пальцев в кровь в попытках выпустить пар, заглушить рвущиеся наружу эмоции. Без магии Тикки руки до сих пор саднило... Мастер объяснил это тем, что связано более уязвимое состояние костюма с отсутствием квами. Маринетт сам факт превращения без Талисмана считала сущим чудом, но старец разрушил всю радость, добавив, что Маринетт сможет превратиться только один раз на несколько часов без возможности использовать суперспособности. Трансформация была осуществима лишь благодаря крохотным остаткам магии и тому, что сама Дюпен-Чен являлась сотой обладательницей Талисмана Созидания в поколении хранителей. Мастер посоветовал не тратить время трансформации впустую и попробовать как-то по возможности отыскать и договориться с напарником, чья помощь будет весьма кстати. К двойнику было решено методом дискуссий не соваться, учитывая то, что они не знают наверняка, на что он способен. Маринетт уступила. Пусть ей и хотелось отомстить Тенирам за всё, но отстоять свой самоконтроль хотелось не меньше. Приземляясь на крышу той самой многоэтажки, где они с Котом Нуаром обычно начинали патрули и где последний только вчера стал жертвой игры Тенирам, героиня закрепила на поясе своё главное оружие. С этого места открывался прекрасный вид на Эйфелеву башню, а закат сегодня был необычайно красив. Дождь закончился ещё час назад и тучи постепенно расходились, чем-то походя на высеченный в небосклоне новый ярус земли и открывая обзор на вечернее небо. Приятный запах свежести всё ещё витал в воздухе, а окрас небосвода градиентом переходил с оранжево-розового до жёлто-фиолетового. Девушка и не помнила уже, когда в последний раз видела такой красивый заход солнца. Вдыхая полной грудью и наслаждаясь этим чувством свободы и какой-никакой силы внутри, ЛедиБаг могла позволить себе хоть на немного расслабиться и позабыть обо всём. Сейчас её иссиня-чёрные волосы нежно ласкал тёплый ветерок, а лицо приятно согревали майские лучи. Всё казалось таким беззаботным и сказочным, что хотелось полностью отдаться этому ощущению и позволить жизни нести по течению. — Весьма опрометчиво с твоей стороны вот так стоять спиной к неизвестности в такой раскрепощённой позе, ЛедиБаг. ЛедиБаг вздохнула, тщательно пряча за маской спокойствия и уверенности лёгкий страх, щекочущий лёгкие. Она узнает этот голос где угодно, но этот тон... Он пугал, он заставлял дрожать похлеще любых криков, но Леди держалась стойко, прикусывая щеку с внутренней стороны. У неё была всего лишь одна попытка уговорить его, заставить его поверить и довериться ей, пусть это и будет достаточно сложно после того, что сделала Тенирам. — Здравствуй, Кот Нуар, — ровным тоном произнесла героиня, поворачиваясь в сторону когда-то лучшего друга. Точнее даже не так. Это она является для него уже бывшей подругой, но для неё... он всё ещё Кот. Глупый Кот, который так просто поверил какому-то двойнику и его уловкам.       «Чёртова Тенирам, ты заплатишь за то, что сделала с моими друзьями и семьёй, я обещаю» — Я ждала тебя, — напускная безмятежность была чистым блефом, и для пущей убедительности героиня натянула на лицо дружелюбную улыбку. — Нам нужно поговорить. Ша Нуар выглядел невероятно сосредоточенным. Он был как никогда сейчас похож на высеченную статую, стоящую неподвижно, на кой каждая мышца была напряжена, а всё тело в тонусе вплоть до глаз, что у Кота в данные секунды, казалось, светились, и явно не доброжелательно по отношению к оппонентке. — Да, нам нужно, — его голос звучал с тенью прежней задорной ухмылки, но на лице не дрогнул и мускул — лишь шевелились губы да периодически подёргивался хвост-ремень, указывая на нервозность своего хозяина. — Нам нужно, ЛедиБаг. Нужно в первую очередь мне. Нуар сделал несколько твёрдых шагов навстречу и ЛедиБаг еле удалось удержать себя от того, чтобы отступить назад. Одно неверное движение и всё. — Не страшно стоять вот так, на краю крыши? Не боишься, что упадёшь? Что верное йо-йо не спасёт? Этот шелестящий голос, пробирающий до костей, заставил Маринетт на секунду выпасть из образа несокрушимой героини. Она почувствовала, что ещё чуть-чуть, и она окончательно утратит связь с рассудительностью и непроницаемостью. — Кот, я правда не знаю... Я не хотела... То, что произошло на прошлом патруле — это чистой воды недоразумение! Меня подставили! Прошу, поверь мне!.. На мгновение ЛедиБаг показалось, что в зелёных глазах промелькнуло нечто знакомое, что-то схожее с надеждой, с неверием и одновременно со всем этим с желанием поверить, но это исчезло так же моментально, как и появилось. А появилось ли вообще? — Не боишься, что что-то заденет? Столкнёт тебя вниз, словно проверяя, сможешь ли взлететь с перевязанными руками? — продолжал он так, будто и не слышал вовсе её слов, и говорил как-то странно, будто внутри у него не менее сильно всё взрывалось и кипело, а костяшки трясущихся рук так же саднили. Сглотнув набежавшую слюну, девушка чувствовала, как потеют ладони. Она слишком хорошо знала своего напарника, слишком отчётливо осознавала, что сейчас он не был в настроении вести дипломатические переговоры, что сейчас он вряд ли вообще станет её слушать и пытаться понять. — Нуар, выслушай-.. — Не боишься, что это могу быть я? Он стоял близко. Всего пару десятков сантиметров разделяли их. И его тихий голос, граничащий с шёпотом, звучал громче любого звука на планете. И тут Маринетт испытала сильнейшее дежавю, словно это было уже однажды, совсем недавно. Вчера?.. — Ты не сделаешь этого... — стараясь убедить в этом скорее саму себя, нежели кого-то ещё, произнесла ЛедиБаг без тени страха, хотя внутри всё промёрзло от его леденящего душу дыхания. Вдруг её резко дёргают вперёд, прижимая к бетонной поверхности. Больно ударившись затылком, ЛедиБаг даже не сразу среагировала, когда сильные руки, обтянутые в чёрный спандекс, оборвали все пути для поступления кислорода. Почувствовав на шее острые, как бритва, когти, героиня снова испытала то ощущение, когда сердце словно проваливается куда-то вниз, будто под ним треснул лёд. — Почему же? Ты ведь сделала. Голос Ша Нуара был пропитан болью и чем-то вроде смеси сожаления и одновременно желания сделать как можно больнее, но моральные устои и принципы не давали довести дело до конца, не давали причинить хоть какой-то ущерб напарнице, которую когда-то любил. Хватка ослабла, предоставляя возможность вздохнуть, но когти всё ещё были прижаты к коже, не позволяя героине лишний раз дёрнуться. — Я слышал новости, — сказал он безэмоциональным полушипением, как главным подозреваемым предъявляют доказательства того, что они виновны в совершённом преступлении, а уж кем на самом деле совершённом — никого не волнует. — Я слышал о том, что ты сделала с Хлоей Буржуа. Было весьма глупо вот так открыто заявлять о себе, при этом попадаясь под камеры наблюдения с бессознательной дочерью мэра на руках. От вспыхнувших воспоминаний Маринетт почувствовала подступившую тошноту. Девушка предпочла бы больше никогда в жизни не вспоминать о самом первом дне своего заточения, о самой первой и, пожалуй, самой жестокой «расправе» Тенирам, как та её сама называла. — Твоё счастье, что она осталась жива, — прорычав, чуть ли не выплюнул эти слова Кот Нуар. В его кошачьих глазах плескалась злость и невероятная обида вкупе с искренним непониманием мотивов в своё время такой доброй и отзывчивой напарницы. — иначе я не представляю, что бы с тобой было. Нуар резко поднимается на ноги, убирая от Леди руки и отходя на несколько шагов. ЛедиБаг несколько раз глубоко вздохнула, громко закашлявшись после. Ей было невероятно больно. Не только физически, но и морально. Надежда, что удастся как-то уговорить Кота Нуара поверить ей, стремительно гасла. Сейчас от неё остался лишь пепел, развеивающийся с каждой секундой. — Мой тебе совет держаться подальше от Хлои, от меня и от людей в принципе. Мы больше не напарники, поэтому даже не сомневайся в том, что если возникнет необходимость — я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить город от тебя. Ша Нуар ушёл, растворившись в тени, но оба героя где-то в глубине души уже знали, что даже ради спасения мира убить свою Леди Кот никогда не будет в силах.