Once upon a time there was humanity

Их осталось двенадцать. Всего лишь двенадцать великих умов, которым под силу спасти человечество. Освободить их от свободы. В мире творится бардак. Уровень преступности растёт, даже в самых безопасных государствах. Редакции газет и теле-шоу переполнены письмами религиозных фанатиков, которые вчера видели Христа. Люди сходят с ума в ожидании Господа Бога, но кое-где ещё слышится глас староверов — на землю пришёл Антихрист. Изида сидит по правую руку от Майкла. Кооператив придаёт апокалипсису последние штрихи. Убежища — аутпосты — уже готовы. Осталось обеспечить их всем необходимым и найти тех, кто готов пожертвовать собой, нажав на кнопку. В последнем Майкл не видит никакой проблемы — ему ничего не стоит залезть в голову к нескольким людям сразу. Испытание семи чудес это показало. Изида стягивает маску и устало массирует виски, когда члены Кооператива расходятся. В последнее время она чувствует себя неважно. Вернее, просто отвратительно. Всё свободное время она проводит за книгами по колдовству, пытаясь найти способ подавить собственную мать. Та не даёт ей покоя. Является во сне и наяву. Вчера она заявила, что Изиде придётся убить Антихриста. И если дочь не справится, она сделает это сама. — Мне нужен винный погреб прямо в аутпосте, — говорит Изида. — Кого ты засунул в третий? Майкл принял решение отдать Изиду под присмотр мисс Мид. Он даже предлагал Блэквуд занять управляющую должность, но та отказалась, оправдав это тем, что власть её портит. Изида знала — она не справится с управлением. Ей управляют всю жизнь. С неё хватит этих подковёрных игр. — Сливки общества и твоего отца, — отвечает Майкл. — Папа быстро эти сливки съест, — довольно кивает Изида. С того дня, как она выгнала Майкла, прошла сотня бессонных ночей и рутинных дней. В особо мрачные, отмеченные траурной рамкой на календаре дни он приходил снова. Изида хотела дать ему то, чего у Майкла никогда не было и уже не будет — кусочек нормальной жизни. Лэнгдон — всё, кроме обычного. Теперь Блэквуд знает это наверняка. Они наведывались к Мэгги и слушали рассказы о её молодости, смотрели любимые фильмы Изиды. Она даже познакомила Майкла с Майлзом. Иногда Майкл оставался ночевать, и Блэквуд клала его рядом с собой на кровать. Диван был слишком жёстким, чтобы проводить на нём целую ночь. Лэнгдон был не против — врага нужно держать ближе к сердцу. Он хорошо помнит, как Изида в первый раз поцеловала его. Это был очередной фильм с Брэдом Питтом, а она залила слезами буквально всё — какая женщина была бы против, если бы её любил такой мужчина? Майкл помнит, что слёзы Изиды на вкус — горькие. Как и её губы. Только что срезанная полынь. Но кроме этого Майкл прекрасно помнит клубок морока под дверью её спальни. И это не даёт ему покоя. Ему не нужна ведьма в команде по уничтожению мира. Ведьмам суждено гореть, танцуя в огне, на костях и на плахе. Майкл возьмёт её с собой только чтобы принести жертву новому миру. В последний вечер перед апокалипсисом Изида собирает всю свою атрибутику, сокрушаясь, что теперь негде будет достать сушеных трав. Она только что вернулась от Майлза. Джейн накормила её до отвала, а Майлз, как всегда, навешал лапши на уши. Весь путь до дома Изида рыдала в голос. Из-за слёз она почти не видела дорогу, ехала, ведомая шестым чувством. Ей было нестрашно жить в изоляции несколько месяцев, а то и лет. Всё своё детство она провела в потерянной колонии. Что может быть лучше для ребёнка, чем расти в окружении древних духов и призраков, которые понятия не имеют, как растить детей в современном мире? Изида очень хорошо помнит, как Томасина учила её разделывать пушнину, щипать птиц, сворачивать шею ещё живой добыче. Её сын с удовольствием показывал, как правильно стрелять из лука, а в тайне от матери учил религии. Истинной, на его взгляд. Единственно верной. Но как верить в такого бога, если он позволяет колонии призраков мучить людей, выгоняя со своей земли? Изида не верила. Она доверяла своему чутью и глазастой луне. И однажды доверилась человеку. Виктор и Астрид решают начать всё с нуля, примитивно перезжая в новый дом в Северной Каролине. Нордическая Астрид буквально тает, когда видит стеклянную крышу над кухней. Но её огорчает одно — рядом, на несколько миль вокруг, нет ни одного приличного мужчины. Риэлтор, как и следовало ожидать, не рассказал им и доли правды: здесь мало кто выживает. Фактически — никто. Но так уж повелось, что смерть — тоже хлеб. Забойщица с неугасающим рвением готовит новые фокусы для ступивших на её землю чужаков. Изида заплетает медные волосы в косу и уходит в лес с Присциллой — она ненавидит выражение лица бабки, когда та натачивает свой нож. Виктор снова ругается с Астрид. Он находит в её телефоне переписку с молодым ассистентом и устраивает скандал. Жена не выдерживает, называет его козлом и выбегает из дома в слезах. Она сама не знает, куда бредёт, размазывая тушь по щекам, пока деревья не обступают её со всех сторон. Астрид, запуская тонкие пальцы в белёсый стеклярус волос, прекращает истерику в момент. Она мечется из стороны в сторону, не зная, откуда пришла, и начинает звать Виктора. Но её зов слышат древние. Они требуют её крови. Изида задирает голову — на небо взошла кровавая луна. Девочка устала. Так сильно, что словами не передать. Каждый день одно и то же. Дети, которых они с Присциллой похищали, рассказывали им небывалые истории про сказочные места. Но Изида видела лишь пресные лица колонистов и остро заточенный нож Томасины. Она говорит Присцилле, что скоро вернётся, и выходит на зов. Астрид смотрит на выросшую из земли замарашку презрительно. — Тебе нельзя в этот лес, — замечает девчонка наставительно, — сожрут и не подавятся. Иди по дороге и выйдешь к дому. Как вернёшься — беги отсюда. И никогда не возвращайся. Она машет рукой, и лес будто расступается. Ошарашенная Астрид замечает тропинку. — Ты кто такая? — спрашивает она. — И с чего бы я должна бежать отсюда. В этом чёртовом доме все мои деньги. Астрид деловито упирает руки в бока, а белые волосы ослепительно сверкают на солнце. Изида смотрит на неё прямо, не мигает. Женщина напротив вздрагивает — взгляд у девчонки суров не по годам. Она подходит ближе, Астрид дёргается. Изида протягивает ей кулачок. Женщина недоверчиво делает шаг навстречу. Девчонка разжимает кулак и сдувает ей в лицо какой-то порошок. Астрид теряет разум, превращается в безвольную куклу. Изида берёт её за руку и ведёт по тропе прямо к дому. На ступенях сидит её муж, с кем-то ругаясь по телефону. Он успокоился и готов спокойно поговорить, но жена как сквозь землю провалилась. Виктор поднимает голубые глаза к небу и видит на дорожке Астрид, ведомую какой-то девочкой. Он вскакивает, оставляет телефон на ступенях. — Астрид! — он обнимает кукольную жену. — Где ты была? — Не пускай её в лес, — подаёт голос Изида. — И сам не ходи. Сожрут. Виктор опускает красивые глаза вниз. — Кто ты? — спрашивает он, присаживаясь напротив, вглядываясь во влажные болотные глаза девочки. — Изида, — отвечает она. — Спасибо, что привела жену домой, — улыбается Виктор и тянет ей широкую ладонь. — Забирай её и бегите. Живым здесь не место. Утром Изида в последний раз варит себе кофе, кормит воронов на подоконнике и включает утренние новости. Мир понятия не имеет, что его не станет всего через несколько часов. Он лопнет мыльным пузырём, брызнув человеческой кровью. Изида старается не думать о том, что ей предстоит пережить. Она ещё никогда и никого не теряла. Томасина и колонисты не в счёт. Мать и вовсе всю жизнь рядом. В ней. Блэквуд наслаждается последним земным утром. Внутри всё крутит от неизбежности и неизвестности. Она приводит себя в порядок с холодной отрешённостью, ставит сумку к порогу, чтобы не бегать. Изида идёт в кухню, раскрывает окно. Её ручные вороны даже не думают улетать. Она разводит над ними руки и шепчет заклинание, погружая в сон. Птицы мешками падают на подоконник. Уж эти твари точно не цель апокалипсиса. Изида дёргается от дверного звонка. Она быстро окидывает квартиру прощальным взглядом, обувается и распахивает дверь. На пороге стоит Майкл. Голова высоко поднята, лицо довольное. Всё это время Изида боролась с желанием сказать ему, что его прошлое ей давно известно. И нечего пускать пыль в глаза. — Готовы, мисс Блэквуд? — улыбается он и протягивает ей руку. Майкл будто только что убил короля в собственной спальне и готовится взойти на престол. У него щекочет в горле от предвкушения апокалипсиса. И Майкл даже не думает признаваться самому себе — он предвкушает, как будет строить новый мир с той, чьи волосы пахнут медной кровью. Изида смотрит на Лэнгдона, как тогда на отца. Прямо, с надеждой. Она задерживает воздух, как перед прыжком в бездну, и кладёт свою ладонь в ладонь Антихриста. Мать не одобряет. Сначала её дочь доверяется человеку, а теперь — дьяволу.