Once upon a time there was humanity

Забойщица натачивает нож. Снова и снова. Новые жильцы продержались здесь дольше прежних. Томасина недоумевает и хмурит брови, приказывает колонистам жечь факелы и вести Свиное Рыло. Изида ворочается в своей постели и не может уснуть. У неё всё внутри крутит от страха. Бабка снова собирается убивать людей, чтобы принести жертву богам. Изида не против, ей всё равно. Ведь это боги дают ей столько сил. Вот только эта парочка может быть последним шансом, чтобы выбраться из колонии. Увидеть сказочные места. Попробовать жизнь на вкус. Изида не раз помогала им не попасться на удочку Томасины. Она защитила их обоих от чар таинственного леса, чтобы их нога не ступала сюда. Но луна на небе кровавая, колонисты сами стучат к ним в дом. Изида отбрасывает тонкое одеяльце и босая выбегает на улицу. Колонисты в облаке пламени уже направляются к дому во главе с Забойщицей. У девочки внутри всё мертвецки холодеет. Ладони и стопы потеют. Она бежит к дому короткой дорогой, опережает карательную процессию и живо принимается барабанить в дверь. Виктор не спит. Пытается забыться за книгой, но ничего не выходит. Ночной гость его настораживает. Он хватается за биту, которую теперь часто держит рядом с собой, и осторожно выходит в прихожую. Мужчина приоткрывает дверь и обнаруживает за ней запыхавшуюся девочку. Её силуэт он видел несколько раз незадолго до того, как Забойщица оставляла сюрприз. Она нравилась Виктору, и он то и дело пытался с ней заговорить. Даже медиума вызвал, но тот лишь пожал плечами — с живыми не работает. — Уезжайте отсюда, они близко, — говорит Изида, задыхаясь. Виктор вглядывается в линию горизонта и видит приближающиеся языки пламени. — Быстрее, иначе будет поздно! Она дёргает его за штаны в приступе детской злости. Виктор думает недолго. Он давно искал повод уехать отсюда. Мужчина запускает руку в карман штанов, достаёт ключи от машины и отключает сигнализацию. — Жди внутри, — говорит он, вручая Изиде ключ к свободе. Она справляется с новым для неё устройством удивительно быстро — открывает дверь и лезет на пассажирское сиденье. Виктор выносит из дома сонную жену на руках, кладёт сзади и садится за руль. Но выехать он не успевает. Перед ними вырастает стена из колонистов. Лица суровые, перекошенные, решительные. Свиное Рыло возвышается рядом со страшно злой Забойщицей. Изида выходит из машины с тяжёлым вздохом. Виктор лишь загребает пальцами воздух, не успевая её остановить. Она встаёт напротив бабки, молча бросая ей вызов. — Отпусти, я уеду с ними, — говорит она, а голос дрожит. Одна против своей колонии. Против всего мира, который окружал её с рождения. Виктор набирается смелости и выходит из машины. Нельзя бросать ребёнка перед лицом опасности одного. Он встаёт позади. — Мы оставим землю, как ты и просила, — обращается он к Забойщице, — только отпусти девочку. — Время для торгов истекло, — звучно отвечает она. — А Изида останется здесь, где ей самое место. Изида сжимает кулаки в бессильной ярости, а слёзы обиды щиплют глаза. Она глубоко и часто дышит, а ноздри хищно раздуваются. Девочка разворачивается, уворачивается от Виктора и огибает машину, становясь напротив дома. Древние боги тянут её за руки и шевелят ртом за неё. Голос Изиды походит на квакание. Она произносит слова, неизвестные даже самой себе. Её взгляд становится стеклянным. К дому ползёт огненная змея. Сухая трава вспыхивает с треском, а огненное море разливается повсюду. За спиной слышится истошный вопль Томасины. Её земля, её благодатная земля горит адским пламенем, а она будто вросла в землю и не в силах остановить эту чёртову девчонку. Глупая Томасина привязала всю колонию к этому месту и теперь сгинет вместе с ним. Водитель останавливает машину у здания бюро. Это было обговорено — Изида предупредила Майкла, что ей нужно попрощаться. Лэнгдон согласился выехать на полчаса раньше. С ним никто не прощался. Его бросали без предупреждения. Изида входит в здание на ватных ногах, шаги делает по привычке. Ком из слёз застрял в горле с самого утра. Она дрожащими пальцами хватается за перила, поднимается в кабинет Эла. Сегодня пятница. Традиционное утреннее собрание. С ароматным кофе и Элом в пудре от пончиков. Изида толкает стеклянную дверь. В желудке будто плавают лезвия. — Как всегда вовремя, — ворчит Палмер, уставившись на неё. Он и понятия не имеет, как вовремя закончится его сегодняшний рабочий день. — Всем привет, — дрожащим голосом отвечает Изида. — Из? — Майлз беспокойно поднимается с кресла. Эл смотрит сурово. На Изиде сосредотачиваются все. Она прикрывает дверь, идёт к Майлзу и падает ему в руки, пальцами зарываясь в ментоловые кудри. Он обнимает напарницу чуть погодя. — Ты что, вместо кофе выпила ликёр? — спрашивает Майлз. — Я так тебя люблю, — шепчет она судорожно задыхаясь в агонии. Почти предсмертной. — Прости меня за всё. Изида разжимает руки и смотрит в его большие добрые глаза в последний раз. — Всегда знал, что Блэквуд спятившая, — вставляет Йен. — Эл, — Изида направляется к боссу, обнимает его со спины. Мужчина растерянно поглаживает её руки у себя на груди. — Спасибо, что принял меня. Она целует его в смуглую рыхлую щёку, зажмуривается. По щекам скатываются слёзы. — Изида, — откашливается Эл. Блэквуд выпрямляется, отходит от босса. Смотрит на Майлза в самый последний раз. Она закрывает глаза, поднимает руки на сидящими и шепчет заклинание, погружая их в сон. Изида лишает их возможности принять апокалипсис, дарит им помилование — смерть во сне. Всё бюро выходит из строя, наполняется спящими красавицами и красавцами. Блэквуд чувствует на себе запах ментола. Лезвия из желудка лезут в пищевод. Изида зажимает рот ладонью, пытается запихнуть отчаянный крик обратно. Она выходит из умертвленного собственными руками бюро и садится на заднее сиденье к Майклу. Тот смотрит в её глаза в поисках обломков. Он видит, как топь внутри Изиды темнеет, озирается по сторонам голодными глазами. Блэквуд падает ему на грудь, безразличным взглядом упираясь в водительское сиденье. Майкл приобнимает её. Лэнгдон знает, что это такое — терять людей. Но он до сих пор не научился этого делать. Изида смотрит на бурлящий мир в последний раз. Очень скоро содержимое этого котла с шипением полезет наружу. Блэквуд сидит прямая до хруста в костях. Перед глазами пляшут зелёные деревья и стеклянные дома, а в голове ворох из воспоминаний. Все, что когда-то связывало её с нормальной жизнью в цивилизации, проносится мимо с оглушительным свистом. Изида всё лелеет мысль, что сможет обуздать память, обратиться к магии и стереть ненужное легко и небрежно. Но внутренний голос останавливает её — у неё ничего не осталось, кроме этого. Майкл поднимается по трапу первым, с наслаждением вдыхая чистый воздух полной грудью. Изида замирает на входе, оборачивается. Смотрит на насмешливое голубое небо, игривое солнце над головой. Она барабанит пальцами по своему животу, встряхивая лезвия в желудке. Назад дороги нет. Только вниз, на самое дно. Им осталась самая малость — уничтожить один род человеческий и создать другой. Отделить зёрна от плевел и засеять почву. Майкл взял бремя судьи на себя. Он сам, лично, залезет каждому в тёплое нутро и вытащит наружу то, чего там клятвенно не было несколько секунд назад. Когда самолёт набирает высоту, Майкл удобно устраивается и прикрывает глаза. Изида щёлкает ремнями и поднимается с кресла, направляясь к противоположному иллюминатору. Оттуда вид лучше. Билет в первый ряд ей дорого обошёлся. Майкл выпускает свои ядовитые щупальца, и те скользкими змеями ползут в людской разум. Люди, как зомбированные, тянут руки к заветной кнопке. Лэнгдон чувствует прохладу на кончиках пальцев и трепет предвкушения. Изида оборачивается, смотрит на Майкла как на ответственного за праздничный фейерверк, который всё никак не может поджечь фитиль. У неё самой внутри всё зудит. Она как ребёнок, который впервые в жизни суёт руку в огонь. Изида понимает, что всё закончилось, когда Майкл распахивает глаза. На этот раз обходится без крови. Блэквуд переводит взгляд в иллюминатор. Там, снаружи, земля покрывается грибами до небес после ядерного дождя. Пушистыми, серыми, ядовитыми. Изида смотрит на падение империи заворожённая. Удушающе красиво. Нет ничего прекраснее конца, дающего начало. Майкл подходит к ней неслышно, кидает беглый взгляд на стекло. Голубые глаза лениво скользят по профилю Изиды. Он ищет в ней хоть каплю раскаяния, сожаления, осознания, что она натворила, презрение к самой себе. Но лицо у Блэквуд — непроницаемая маска. И только в глазах отражается созданный ими хаос. — Если бы ты любила их, — шепчет Майкл ядовито. Его дыхание обжигает Изиде висок выстрелом. Её скорбное выражение лица после выхода из бюро, как посмертный слепок, стоит у него перед глазами. — Ты бы не позволила им умереть. Изида усмехается. Её растила умершая сто лет назад женщина, которая умертвила всю свою колонию и собственного сына во славу древних богов, единственным проявлением любви которой было отсутствие наказаний за мелкие провинности. Её настоящего отца убила его жена, как только ему удалось обрюхатить её мать, так что Изида даже не знает, на кого она больше похожа и чью фамилию должна носить. Блэквуд родилась из греха и боли. Да что она вообще может знать о любви? — Иногда любовь — это не только про тебя, — говорит Изида, а пальцы сами собой цепляются за ладонь Майкла. Он слушает внимательно, чуть наклонив голову. Волосы его блестят в отблеске очищающего огня, что пожирает мир там, внизу. Майкл принимает её ладонь, разминая воск пальцев мягко, с нажимом. — Но и про тех, кого ты любишь, — выдыхает она ему прямо в губы, сдувая с них пепел последних слов. Изида смотрит ему в глаза, вязнет в этой геенне огненной, а в лёгких лопаются альвеолы от нехватки воздуха. Она отводит взгляд, продолжая любоваться порождающим начало концом, а древние боги внутри неё раскрывают глаза.