Once upon a time there was humanity

Как только Майкл оставляет Изиду в третьем аванпосте, она окончательно осознаёт — наступил конец. Стены бывшей школы для мальчиков давят на неё заточением. В колонии хотя бы был лес. А здесь четыре стены и неусыпный контроль изувеченной Венебл. Блэквуд прибывает на аванпост одной из первых. Вильгельмина лично встречает её и проводит инструктаж. Изиде не нравятся её правила. Они кажутся ей отвратительно идиотскими. Такие способы людского самовыражения ей никогда не нравились. Изида надеется, что следующим прибудет её отец, и дышать здесь станет легче. Но этого не происходит. Аванпост принял всех обитателей, но её отец остался за бортом. Блэквуд поддаётся панике, нутром чувствуя беду. Она сбегает с первого совместного ужина и запирается в своей мрачной комнатушке, почти разрывая на себе викторианское платье. Избавившись от одежды и выставив свечи в круг, она падает на колени, сбивая их о каменный пол. Изида зовёт богов, просит их обыскать пепелище размером с планету и отыскать её отца. Тело всё сковывает судорогой от напряжения. Блэквуд слышит, как скрипят её кости под натиском бурлящей внутри силы. Она пристально всматривается белёсыми глазами в туманное зарево над горизонтом, но не видит и знака. Её отец исчез с лица земли без следа. Изида возвращается в тело и мгновение сидит, недвижимая. Боги возвращаются со всех концов пепелища и в один голос стройно шепчут — её отец в аду. Изида не понимает ровным счётом ничего. Она лечит свои порезы, оттирает с рук кровь и снова одевается, полная решимости вернуть Виктора обратно, чего бы ей этого ни стоило. Ад для Виктора — дом в Северной Каролине, окружённый озлобленными призраками, жаждущими вернуть свою землю обратно. Ад для Виктора — презирающая его Астрид, которая изо всех сил пытается играть написанную для него роль. Ад для Виктора — никогда не встретить Изиду. Блэквуд идёт по тропинке, а под ногами хрустят осыпавшиеся сосновые иглы. Вокруг темно и зловеще тихо. Лес вокруг стоит мёртвый, как могильник. Изида поднимается на крыльцо. Дверь ей открывает Забойщица, в обвинительном жесте тыча ей тесаком прямо в грудь. — Тебя не должно здесь быть, — гудит она, необратимо наступая. — Как и тебя, — недовольно цедит Изида, взмахнув ладонью с напряженно скрюченными пальцами. Томасину окружают языки пламени, стремительно расползаясь вверх по грузному телу. Она рычит так яростно, что у Изиды кровь в жилах стынет. Блэквуд переступает через горстку пепла на пороге и зовёт отца. Голос эхом разлетается от стен и тонет в мрачной тишине дома. Половицы скрипят под ногами Изиды протяжно и устало. Жалуются на свою горькую участь — выносить людские страдания вечность. Изида вновь зовёт отца, но в конце коридора вместо него появляется Свиное Рыло с громким хрюканьем. Блэквуд сжигает и его. Она прикрывает глаза, сосредотачивается на своих внутренних ощущениях. С заднего двора вдруг слышатся душераздирающие вопли. Изида срывается с места и бежит на крик. Во дворе, у самой пасти леса, она обнаруживает колонистов с факелами, окруживших её отца и Астрид. Они оба в крови, измученные, обессилевшие от бесконечных пыток и вечного страха. Парадом командует бессмертная здесь Забойщица. Изиде не под силу изменить законы этого ада. Не она его властелин. — Папа! — кричит она. Блэквуд бежит так, что в ушах свистит. Люди Томасины крепко вцепились в верёвки, привязанные к запастьям Виктора, готовые тянуть по команде. — Изида, — едва шепчет измождённый Виктор. Его голубые глаза стали потухшими углями. Блэквуд останавливается, запыхавшись. Забойщица устремляет на неё свой взгляд. — Упрямая девка, — ворчит она, но шага сделать не успевает. Изида вскидывает руки, поджигая всех и каждого в этом чёртовом аду. Виктор падает на землю мешком. Изида бросается к нему, вставая на колени. — Папа, — шепчет она, принимая весь немалый вес Виктора на себя. Мужчина облегчённо выдыхает, зарываясь носом в её пахнущие костром волосы. Изида помогает ему подняться, ведёт в дом. Усаживает за кухонным столом, смачивает полотенце и принимается стирать кровь с отцовского лица. — Почему ты здесь? — спрашивает она, смывая алую полосу над кустистой бровью. — Пришло время платить, — с сожалением выдыхает Виктор. — Срок договора с дьяволом истёк. А проценты он не принимает. Изида опускает руки, откидывает полотенце и садится на столешницу. Блэквуд знает — у магии высокая цена. — Как это произошло? — тихо спрашивает она, сжимая отцовскую руку в грязи. Виктор горько усмехается, качая головой. Смоляные волосы кое-где уже давно серебрит седина. Лицо испещрено благородными морщинами. Мощные плечи опущены. Виктор весь будто сьёжился и тянется к земле. — Я не успел даже выйти из кабинета, — говорит он, — как у меня прихватило сердце. Он поднимает на дочь выцветшие глаза. — Прости, но тебе придётся снимать сливки с общества самой, — виновато улыбается Виктор. — Вот ещё, — фыркает Изида, спрыгивая со стола. — Мы уходим, папочка. — На вашем месте я бы не был так уверен. Изида оборачивается на голос. В кухню входит темнокожий мужчина. Карие глаза лихорадочно блестят, крупный нос увенчан очками. Он лениво подходит к столу, длинными пальцами проводит по гладкому дереву, а затем впивается взглядом в Изиду. Он пересчитывает ей все рёбра, щекочет вены, растягивает мышцы. Блэквуд против воли прячется за спину отца как пятилетняя. Виктор вздыхает. — Ты вся в мать, — тянет незнакомец довольно. — Кто ты такой? — хмурится Изида. Её сшибает с ног его энергетикой. У Майкла такая же. Густая, манящая. Сладкое яблоко. — Я твой отец, Изида, — улыбается мужчина. Он снимает очки, подставляет лицо искусственному свету. Мол, убедись сама. Изида вглядывается в него напряжённо, до рези в глазах, а у самой внутри всё трепещется. Виктор замечает сходство первым. Тот же овал лица, разрез глаз. — Может, ты и выглядишь как он, — говорит Изида, тряхнув головой, — но ты не мой отец. Он был обычным человеком. А ты чернее ночи. Она сжимет отцовские плечи с силой. Блэквуд дрожит, как лист. Здесь её боги предательски молчаливы. Не их земля. Не их страдания. Не их жертвы. — Умница, — мужчина обнажает белые зубы, а глаза его заливает краснотой. Виктор дёргается — его властелин навестил мужчину лично. — О, так ты горе-папаша Майкла, — догадывается Изида. Вот уж чего не хватало. Дьявол склоняет голову в приветственном жесте. — Не хочешь подняться наверх и помочь сыну? Его там бросают все, кому не лень, — Блэквуд понимает, что несёт ерунду, но остановиться не может. — Ты научил её огрызаться? — хохотнув, спрашивает Сатана у Виктора. Тот качает головой. Это природная данность. Дьявол опирается ногой на перекладину барного стула и усаживается на стол. — К сожалению для тебя, дорогуша, это твоя миссия. Он жмёт плечами, сцепив руки в замок. — Ну уж нет. Под твою дудку я плясать не согласна, — отказывается Изида. Она наклоняется к отцу, нашаривает его руку и тянет за собой. — Идём, ты достаточно здесь задержался. Но Виктор сидит, как влитой, и не может пошевелиться. Дьявол смотрит на Изиду насмешливо. — А под дудку своих богов? — вкрадчиво спрашивает он. Изида бросает на него яростный взгляд, сдувая локон с лица. — Когда-то, давным-давно, — начал Дьявол, мечтательно взглянув на стеклянный потолок, — было человечество. И мой отец приказал преклонить перед ним колено, а всех непокорных сбросил с небес. И пал я так низко, что не видел света белого. — А можно меньше пафоса? — просит Изида, скривившись. Дьявол недовольно вздыхает. — Несносная девчонка, — говорит он. — Я был потерян и одинок, пока меня не нашли древние боги. Твои боги. Они дали мне силу, обратную той, что у меня была. С тех пор я нёс лишь тьму. Часть от сатанинских жертвоприношений я отдавал им, без дураков. Мы заключили сделку. В обмен на силу я однажды верну им власть над землёй и всем живым. Ну, скажем, мы разделим её пополам. И этот момент настал. Они позволили твоей матери забеременеть в кровавую луну, а я зачал Майкла. И теперь вы должны ввергнуть мир во тьму и разделить над ним власть. Изида не знает, куда деть глаза. Она даже не думала, что её боги такие ублюдки. Стало быть, всё это время она принимала их желания за свои. — Моя мать знала? — О, что ты. Она бы не пошла на такое. Ей бы непременно захотелось отхватить кусочек власти себе. — Она собирается убить Майкла. — Ты ей не позволишь, — уверенно и с улыбкой заверяет Дьявол. — С чего бы это? — встаёт на дыбы Изида. До этого момента она действительно собиралась помешать убийству Майкла. Но теперь ей хочется сделать всё назло своим богам и чёртовому Сатане. — Да вы же почти Зита и Гита! — плещет руками Сатана, говоря так, будто всё очевидно. — Ты поймёшь, что его используют так же, как и тебя, проникнешься жалостью к нему, станешь сочувствовать, а в конце концов ты в него влюбишься. Ты уже на второй стадии, — доверительно шепчет он, подмигивая. — Всё просто, дорогуша. Изида задыхается от возмущения. Её раздирает на куски от злости и беспомощности. Блэквуд ненавидит сценарии, написанные на коленках. Это несерьёзно. — А Майкл знает? — Это наш маленький секрет, — Сатана снова игриво подмигивает ей. — Раз так, то верни мне отца, — идёт ва-банк Изида. В конце концов она намерена всё сделать по-своему. Два Антихриста для земли многовато. Так пусть те, кто их создал, пожалеют об этом. — Э, нет, — разводит руками Сатана. — Я не торгуюсь. Душонка твоего папочки — моя. — Но он мне нужен! — Мой сын станет для тебя всем, кем только захочешь. Отцом, братом, любовником. — Но я не хочу. — Захочешь, дорогуша, поверь мне. Изида держится из последних сил. Она чувствует себя девочкой, которой раскрыли простой секрет поразительного фокуса. Внутри у неё всё бурлит и пенится. Желчь лезет наружу. — Тебе пора, Изида, — Дьявол хлопает по коленкам, спрыгивает со стола. — Забойщица уже наточила свои игрушки. Пришло время твоему папочке платить за свою красивую жизнь. Всё это время Виктор сидел неподвижно, казалось, даже не дышал. Но Сатана вернул ему волю, чтобы тот смог попрощаться с дочерью. — Я люблю тебя, милая, — он целует ей руки. Изида сжимает отца в объятьях. — И я тебя люблю, папочка. Её нутро раскалывается на куски бракованным зеркалом. К потере отца она была не готова. Ей казалось, что впереди у них целая вечность. Изида зарывается носом в его волосы, целует в морщинистую щеку, уколовшись о щетину в последний раз. Блэквуд обещает себе — отец в аду ненадолго. — Изида, — зовёт Сатана, — твоя мать среди живых, дорогуша. Присмотрись. Он хлопает в ладоши. Изиду выкидывает из ада, и Блэквуд приходит в себя с дикими криком. Она глубоко дышит, а внутри у неё всё звенит оглушительно от сосущей пустоты. Эти полгода ползут отвратительно медленно. Изида понимает — она попала в гадюшник. И ни один из спасённых не заслуживает нового мира. Блэквуд стала другой. Взгляд болотных глаз превратился в настоящую леденящую душу трясину. Она теперь не улыбается. Лишь презрительно смотрит вокруг. От её взгляда вечно ёжится бедная Мэллори. А Изида чувствует в ней что-то спящее. Как в противной Коко и спокойной Дайан. И она планирует обсудить это с Майклом, как только он явится сюда. Единственным развлечением Изиды становятся совместные приёмы пищи. Она откровенно забавляется, вкладывая в чужие головы уничижительную ахинею. Коко и Галлант просто не закрываются, а Иви так прекрасно давит своего внука хлёсткими фразами. И когда весь аванпост гудит от сигнала тревоги, Изида меняется в лице. Она становится серьёзной в один момент — на пороге аванпоста появляется Майкл. Вот только об этом ещё никто не знает. Венебл, питавшая неуёмную страсть к любого рода шоу, прячет Лэнгдона в своём кабинете. Блэквуд молча поднимается из-за стола и уходит к себе. В спальне в низком кресле она обнаруживает Майкла. Он переводит на неё усталый взгляд. Отросшие волосы струятся по плечам легко и небрежно. Майкл поднимается, скрипя высокими сапогами, и ждёт язвительный комментарий насчёт своих красных теней. Но вместо прежней Изиды он видит сплошную тьму. Она смотрит на него тошнотворно, как удав. Майкл понимает — виной тому потеря отца. Изида явно догадалась, что он больше не вернётся. Блэквуд ничего не говорит. Лишь смотрит на изменившегося Майкла, а внутри неё вновь грудами бьётся стекло. Она шагает ему навстречу, шурша платьем. Майкл принимает её, как тяжелую ношу, когда Изида его обнимает. Он зарывается пальцами в длинные медные волосы, закрывает блаженно глаза. Внутри у него распускаются ядовитые соцветия. Изида вжимается в него сильнее. Будто он способен её вылечить. Хотя на самом деле теперь для Изиды нет ничего смертоноснее, чем дьявольский сын.