***
Джинни и Гермиона отправились прощаться с преподавателями, Рон с угрюмым ворчанием пошел собирать вещи. Как я понял, для него это является весьма сложной задачей. Мы с Гарри сидели на берегу и бросали камушки в воду. До отбытия Хогвартс-Экспресса оставалось три часа. — Думаю можно сделать это сейчас. Трансгрессирую с Кричером в Гринготтс, а оттуда — домой. Ты не против? — Не хочешь дождаться поезда? — Нам предстоит столько времени провести в компании друг друга этим летом, пожалуй, не буду надоедать заранее, — улыбнулся я, подставляя лицо солнцу. Не было никакой необходимости ставить ребят в неловкое положение. Вероятно, это последний раз, когда они видят Хогвартс в качестве студентов. К тому же не хотелось оказаться в замкнутом пространстве купе с Роном и слушать нелепые фантазии на тему моей прошлой пожирательской деятельности. Да что он мог знать? Потому я решил покинуть замок сейчас, в конце концов, мне не с кем прощаться. Гарри понимающе кивнул и вызвал Кричера. Когда эльф появился, я жадно осмотрел его щуплую сгорбившуюся фигурку. Выглядел он неважно. Магическое истощение, вызванное длительным отсутствием кровных хозяев, и затяжное одиночество наложили отпечаток заброшенности. Низко склонив голову, он недовольно прошелестел: «Чего изволит Гарри Поттер, покровитель грязнокровок и предателей крови, сэр?» — У меня есть просьба, Кричер, — проигнорировал нелестное обращение Гарри, вероятно, привыкший к непочтительности со стороны эльфа. — Нужно забрать отсюда одного человека. Он будет жить на Гриммо, если ты не против, — в этом месте он позволил себе лукавую улыбку. Я видел, что юноша искренне наслаждается происходящим. — Если бы Кричер принимал решения, никто из друзей полукровного мальчишки никогда бы не переступил порог знатного дома Блэк, — меланхолично ответил эльф. — Но Кричер следует приказам Гарри Поттера. — Тогда начнем с Гринготтса? — я подал голос и едва не упал от всколыхнувшейся волны магии, исходившей от эльфа. — Хозяин Регулус! — восторженно закричал Кричер, подняв голову и округлив глаза. На нас начали оборачиваться, но моему маленькому другу было все равно. Эльф припал к моей ноге и вцепился в нее так, словно от этого зависела его жизнь. Уши радостно трепыхались, напоминая крылья диковинной бабочки. По щекам катились крупные слезы, он что-то счастливо забормотал на эльфийском. Осанка выправилась, он словно сбросил с себя десяток лет. — Я знал, что хозяин найдет способ вернуться! Его эйфория была заразительна, потому я легонько потрепал его по плечу. Смахнув непрошенные слезы, я пробормотал: «Если бы не ты, хозяин Регулус давно бы пропал. Как же я рад видеть тебя снова, приятель»! Гарри впервые за это утро искренне рассмеялся и покачал головой. Думаю, он не мог разделить восторга, вызванного встречей с ворчливым домовиком, но для меня этот эльф был семьей. Благодарно кивнув, я велел Кричеру трансгрессировать. Совсем скоро мы будем дома.***
Проведя немало времени в банке, я официально принял наследство. Гоблины не были поражены моим появлением, вероятно, они многое повидали на своем веку. Как Гарри и предполагал, завещание Сириуса было недействительным, с точки зрения магического законодательства, все это время единственным наследником рода Блэк был я. По какой причине Кричер повиновался Сириусу, оставалось загадкой. Вероятно, Сириус, своевольно проникший в особняк, на какое-то время подчинил себе дом, как и живущего там эльфа. Все же родная кровь. В любом случае Гарри был рад избавиться от мрачного жилища, а я — вернуть то, что мне причиталось по праву, как результат мы оба остались в выигрыше. Пришлось потратить немало времени на поиски специалиста, который смог бы разобраться в путах заклятия Фиделиус, наложенного Дамблдором. Будучи когда-то хранителем, он приводил сюда огромное количество людей, кажется, не осталось мага в Британии, который не смог бы попасть внутрь. Такое положение вещей меня не устраивало. В конце концов, кто может гарантировать, что в Ордене нет больше предателей? Учитывая предстоящие поиски, мне хотелось иметь хотя бы одно надежное место, в которое никто не сможет добраться. Проконсультировавшись с лучшими специалистами, я остановил свой выбор на кровной защите. Проведя несколько старинных ритуалов, я добился того, что стал единственным человеком, который может попасть в дом. Если мне захочется поделиться этой привилегией с кем-то еще, при помощи специального заклинания и капли крови человека можно привязать его к дому при условии, что посетитель не несет в себе опасности для представителя рода Блэк. Лишившись заклинания доверия, дом снова стал видимым. Судя по всему, это никоим образом не беспокоило маглов, живущих по соседству, не обративших на изменения ни малейшего внимания. Правду говорят, что они не сильно наблюдательны. В магическом же мире дом по-прежнему не мог быть обнаруженным при помощи поисковых заклинаний и карт, благодаря заклятию ненаносимости. Однако, если маги знают точное местоположение дома, они смогут постучать в мою дверь. С этими целями я наложил над входом невидимое заклинание вечно капающего дождя с чарами Гибель воров. Всего одна капля фальшивого дождя разрушит любые чары стоящего на пороге. Никаких визитеров под Империо, оборотным зельем и прочими пожирательскими штучками. Попутно наложив кучу защитных заклятий на соседские дома, я, кажется, предусмотрел всевозможные вторжения извне, включая Бомбарда максима. Добившись того, что мой дом стал почти таким же безопасным как Хогвартс, я вздохнул спокойно. Конечно, если Реддл решит явиться сюда лично и применить наитемнейшую магию, чтобы снести дом целиком, защита долго не продержится. Но едва ли ему будет до этого дело. Портрет Вальбурги пришлось завесить темными шторами и возвести вокруг купол тишины, что Кричер сделал, скрепя сердце. С одной стороны, мне хотелось сказать ей, что я жив. Я скучал по маме. С другой — боялся, что вторая жизнь не продлится долго, и ей придется переживать мою потерю еще раз. Или я просто боялся разочаровать ее тем, что больше не служу этому психопату. К тому же не хотелось, чтобы она разнесла весть о моем загадочном возвращении по всем Пожирательским гостиным. Потому maman лишилась способности слышать и видеть на неопределенный промежуток времени, а я получил немного времени для полноценного уединения. Разобравшись с наиболее важными делами, я связался с Аластором Грюмом. Гарри успел рассказать о моем возвращении из мертвых, прежде чем мы встретились, но менее подозрительным от этого мракоборец в отставке не стал. Тщательно опросив меня и получив в ответ совершенно искреннюю историю, он лишь хмыкнул. Подозреваю, мое присутствие ему было как кость в горле, но Гарри уперся в то, что я нужен для задания, порученного Даблдором. Потому Грюм искал способы обезопасить национального героя. Спустя несколько магических клятв и один Непреложный обет он все же успокоился, а я понял, что пути назад нет — меня официально зачислили в ряды Ордена Феникса. Не то, чтобы я горел желанием. Но это был единственный путь быть в курсе перемещений Гарри этим летом, потому пришлось согласиться. Мне выдали зачарованный галеон, и в случае необходимости я мог связаться с остальными. Теперь, когда я был официально признан светлой стороной магического общества (за исключением некоторых рыжих элементов), стоило заняться подготовкой к нашему походу. Несмотря на то, что особняк стал безопасным убежищем, я не питал иллюзий — в нем мы много времени не проведем. Рано или поздно здесь появится парочка Пожирателей, потому стоит найти альтернативный вариант. Следующие три дня прошли в отчаянных сборах всего необходимого. Палатка. Запасы провизии, которыми снабдил меня сердобольный Кричер. Бессчетное количество галеонов. Ингредиенты для зелий, а также крохотная переносная лаборатория. Зелья первой необходимости: оборотное (Кричер также добыл волосы нескольких маглов), сыворотка правды, зелье удачи, восстанавливающее, кроветворящее, костерост, экстракт бадьяна, безоары. Совы метались по старым знакомым поставщикам из Лютного без остановки. Зелья в котлах кипели. Запасные волшебные палочки. Книги. Наложив заклятие невидимого расширения на мешочек из-под галеонов, я с удовлетворением отметил, что все прекрасно извлекается с помощью Акцио. Крохотные размеры мешочка позволят всегда иметь его при себе, а в том, что рано или поздно нам придется бежать с насиженного места, я даже не сомневался. Узнай Грюм о моей параноидальной подготовке, он бы удивился количеству возможных неприятностей, что я предусмотрел. Но я не знал, сколько времени займет поход, и не планировал прощаться с жизнью по причине отсутствия средств первой необходимости. В первый раз я ввязался в эту войну с поразительной беспечностью, сейчас же должен планировать каждый свой ход так, словно от этого зависит моя жизнь. Хотя, если говорить начистоту, так оно и было. Разобравшись с делами первой важности, оставшееся время я приводил в порядок особняк, периодически отвлекаясь на омут памяти. Гарри поделился множеством небольших флакончиков, чтобы я мог воссоздать картину пропущенных лет, и я поразился тому, сколько всего свалилось на плечи этого мальчишки. Философский камень. Сражение с Василиском. Кубок огня. Но самыми важными для просмотра были те редкие минуты, что Гарри провел рядом с Сириусом. Брат изменился — Азкабан не прошел даром. Но, несмотря на его худобу и измученный вид, в глазах по-прежнему светилась искра, что делала его Сириусом Блэком. Последнее воспоминание было из Министерства. Я видел как брат играючи сражается возле Арки смерти. А потом все закончилось. Два слова, с легкостью брошенные Беллой в сторону Сириуса. Летящий зеленый луч и крик Гарри не выходили из головы, после того как я вынырнул из омута памяти. Как она посмела? Первым человеком (если его так можно было назвать), которого я возненавидел по-настоящему был Том Реддл. Теперь те чувства казались блеклыми по сравнению с яростью и жаждой мести, которые я испытывал к Белле. Неужели когда-то она была нашей кузиной? Я вспоминал гордую красивую девочку с растрепанными черными как смоль кудряшками и понимал, что ее больше нет. Теперь вся прежняя жизнь казалась нарисованной. Полотно под названием «Жизнь и смерть Регулуса Блэка» опустилось на дно озера вместе с моим бессознательным телом. И теперь, вытащив его назад, не удавалось разглядеть то, чем прежде так отчаянно дорожил. Красота картины исчезла. Люди. Привязанности. Идеалы и предубеждения. Все смыто водой. Она лишила меня прошлого, сделав свободным. И очень-очень одиноким. Когда-то дом казался крепостью. Сейчас же это был унылый заброшенный особняк, угнетающий мрачными цветовыми решениями и темной магией. Когда-то у меня была семья, ради которой я делал все, что только мог. Теперь одна кузина замужем за Пожирателем смерти, вторая убила моего родного брата и, без сомнения, сделает то же самое со мной, узнай, что я сменил сторону. Мы выросли и готовы причинить друг другу боль, защищая чужие, никому не понятные идеалы. Родители и брат мертвы, увы. Никто не обрадовался, увидев меня после восемнадцати лет разлуки. В моей жизни остались Кричер да Северус. Хотя второй под сомнением, ибо его поведение до сих пор является тайной, окутанной мраком. Хотя нет. Была также девочка с каштановыми волосами. Гермиона. Близкая подруга Гарри Поттера и маглорожденная волшебница. Как будто и без того мало сложностей? Из нашего недолгого общения во время похорон я уяснил для себя несколько важных вещей. Гарри, очевидно, был влюблен в Джинни, что не могло не радовать. В свою очередь, вспыльчивый рыжий явно питал к Гермионе чувства иного толка, сам того не осознавая. Он вел себя как неуверенный мальчишка, который не решается признаться в симпатии, однако всячески привлекает внимание девочки плохим поведением. Не считая скандала в Больничном крыле, невольным свидетелем которого я стал, он неуместно шутил над любовью волшебницы к книгам. Неужели в современном обществе допустимо быть таким грубым и недалеким? Гермиона же, реагировала на его выпады с долей смущения, что могло быть свидетельством взаимности. Но разве взбалмошный рыжий способен понравится хоть кому-то? Безусловно, это не мое дело. Но Уизли был в точности как десерт «Eton mess», который я недолюбливал с детства. Симпатичный на вид, но безумно приторный при ближайшем рассмотрении. Гарантирует испачканное лицо и тяжесть в желудке. Вульгарный, одним словом. А может, сложным девушкам по душе парни без извилин в голове? А с чего я взял, что Гермиона сложная? Что мне известно о ней, помимо статуса крови и дружбы с Избранным мальчиком? Она создавала впечатление хрупкой внешне, но невероятно сильной изнутри. Забавно хмурилась, когда отчитывала Гарри. В ней была бездна сострадания, иначе как бы она могла защищать меня перед вспыльчивым рыжим? От нее исходил легкий аромат фрезий, и было странно, что в то утро в Больничном крыле, когда я разговаривал с Гарри, цветочный запах витал в воздухе так явно, словно она сидела с нами рядом, невидимая. С ней могло быть уютно. И мне безумно хотелось узнать ее поближе. Но разве симпатия возможна при таком незначительном количестве информации? Я неоднократно слышал, что она способная волшебница. Но что означает это слово по отношению к маглорожденной? Сильнее двух ленивых друзей, один из которых воспитан маглами, а второй — предатель крови? Или же по-настоящему могущественная, несмотря на происхождение? Вопросы вихрем кружились в моей голове. Вот только думать о ней было непозволительно. Не из-за статуса крови, но из-за войны. Нельзя отвлекаться на чувства, привязываться к тому, кем смогут воспользоваться враги в дальнейшем. Особенно если это маглорожденная подруга Мальчика-который-выжил. Особенно если предстоит провести неопределённое количество времени в компании с влюбленным в нее рыжим. Потому на данные размышления было решено наложить табу. И мне прекрасно удавалось игнорировать мысли о девочке с каштановыми волосами, пока однажды Кричер не доложил о визите мисс Нимфадоры Тонкс. Кричер распахнул дверь и проскрипел: «Хозяин Регулус окажет честь предателям крови и грязнокровкам, открыв перед ними двери благородного дома Блэк». — Кричер! — вежливо, но твердо попросил я, выходя в гостиную. — Пока я жив, ты больше никогда не будешь произносить слово «грязнокровка» и «предатели крови». Это понятно? — Хозяин Регулус оставил на дне озера воспитание благородной семьи Блэк, — с сожалением произнес Кричер, глядя на меня, как на больного ребенка, но тем не менее согласился и отправился за чаем. — Кажется, ты являешься единственным человеком, кому под силу усмирить этого эльфа, — хмыкнула Нимфадора, попутно бросая заинтересованный взгляд на завешенный портрет матушки. — Привет, Блэк. Что за сырость на входе? Я не ответил, разглядывая метаморфиню во все глаза. Судя по всему, оборотень решил ответить ей взаимностью, потому что ее волосы переливались всеми оттенками радуги, а глаза из потухших превратились в сияющие. С этим безобразием на голове и в магловской одежде выглядела она столь же нелепо, как наряженная праздничная елка посреди пустыни, но раздражения почему-то не вызывала. Вообще, с тех пор как я узнал, что она дочь Меды, я чувствовал неловкость. С одной стороны, кузина предала наш род, сбежав из дома в компании маглорожденного Тонкса. С другой — невозможно было не заразиться радостью и жаждой жизни, исходящей от ее дочери. Очевидно, девочка выросла в атмосфере любви, которой я в свое время был лишен. Она казалась ярким солнечным лучом в мрачном фамильном особняке, и ее присутствие неожиданно радовало. — Нимфадора, — я, наконец, склонил голову в приветствии, искренне улыбнувшись ее реакции на имя. — Чем обязан? — Меня зовут Тонкс! — вспыхнула она, алые волосы встали торчком. — Еще раз осмелишься произнести это слово вслух, и твой особняк превратится в пепел! У нас возникла непредвиденная ситуация. Грозный глаз велел обратиться к тебе. — Что-то с Гарри? — веселье как рукой сняло. — Не совсем, — она аккуратно взмахнула правой ладонью. У нее в руках оказалась старинная мантия-невидимка, под которой молча стояла девушка, чей образ я так усердно пытался выбросить из головы. — Гермиона? — удивленно произнес я, кажется, впервые проговорив это имя вслух. На удивление получилось очень естественно. В ответ она лишь слабо кивнула. Выглядела девушка плохо: бледное лицо, бездонные темные круги под глазами, полное равнодушие по отношению к происходящему. Неожиданно я ощутил беспокойство. Из рассказа Тонкс я понял, что Орден Феникса планировал этим утром отвезти мистера и миссис Грейнджер в убежище. Однако, когда они прибыли, дом был пуст. На все вопросы Гермиона отвечала, что ее родители решили отправиться на неопределенный срок за границу, и больше нет необходимости в укрытии. Она была жутко расстроена, и отказывалась уезжать. Однако, оставаться там было бы неразумно, учитывая, что Министерство вот-вот падет и в руках Пожирателей смерти окажутся данные о друзьях Гарри Поттера. Несомненно, они могли похитить кого-то из его близких, чтобы спровоцировать Мальчика-который-выжил на вылазку из безопасного места. Тонкс было велено доставить Гермиону в один из домов Ордена, однако, ехать к Уизли она категорически отказалась. Вспомнив о логове Блэков, девушка привела подругу Гарри сюда. Поразительная беспечность. С другой стороны, учитывая, сколько клятв я дал и проверок прошел, это действительно был жест доверия. Неужели они и правда позволят ей жить здесь? Или она послана с целью разведки? В это верилось с трудом. — До совершеннолетия Гарри осталось всего десять дней, — тем временем продолжала Тонкс. — Пока он не окажется в одном из домов Ордена, его близкие также должны тщательно охраняться. Мы проинформируем об операции по перемещению Гарри, если твое, Блэк, участие будет предусмотрено. — С тебя же ежедневные совы на имя Джинни Уизли, и если передумаешь насчет Норы, я мигом за тобой примчу, — она перевела взгляд на бледную девушку и, получив кивок в ответ, направилась к выходу. — Присмотри за Гермионой, — прошептала она, пока я провожал ее к двери. — В случае чего — связывайся с Орденом. Племянница, которой я никогда не знал, уходила, а мне столько хотелось узнать. О Гермионе, кузине Андромеде, о прошедших годах. О семье, которой чистокровные Блэки так и не смогли стать. — Тонкс, — от волнения голос не слушался. — Она будет в порядке, обещаю. И… передай Меде, я рад, что у нее получилось. Она удивленно посмотрела на меня, кивнула и покинула особняк. В доме остались лишь мы с Гермионой. Вот так сюрприз. Девочка, не выходившая из моей головы, теперь находится в моем доме. Что делать? Вернувшись в гостиную, я застал ее, замершей на краешке массивного черного кожаного кресла. Из вещей у нее при себе не было ничего, кроме малюсенькой, расшитой бисером сумочки. Что позволило мне сделать вывод: либо она ярый минималист, либо талантливая волшебница, наложившая на сумку заклятие невидимого расширения. Второе было бы предпочтительнее, но вопросы могут подождать. Если честно, я не знал как себя вести. Сострадание и утешение не было сильной стороной Блэков, потому я с трудом представлял себе что следует предпринять. Все-таки я не Уизли. Стоит вспомнить рыжее семейство, хлопочущее над покусанным оборотнем волшебником. Но ведь Гермиона отказалась ехать к ним. Может быть, навязчивая забота — это не то, что ей сейчас нужно? Может быть, ей хотелось немного уединения? Думаю, с этим я могу помочь. — Кричер покажет твою комнату, — мягко сказал я, всматриваясь в глубокие карие глаза. Однако, надежда увидеть в них хоть какой-то проблеск эмоций не оправдалась. — Я привожу в порядок второй этаж, если понадоблюсь. Наложив на дверь охранные чары, я ушел. Она вежливо поблагодарила вслед. Отправив с Кричером пару сэндвичей, травяной чай и старинную книгу по древним рунам, я занялся уборкой. Как я и ожидал, она закрылась в комнате, и лишь редкие приходы Кричера, приносящего еду, позволяли понять, что она все еще находится в доме. Прошло два дня. Она съедала все, что ей приносили и читала, укутавшись в пушистый плед (отчеты Кричера). Вечерами я сидел у камина, наблюдая за отголосками пламени. Ее присутствие было неощутимым, и я должен был радоваться тому, что мне никто не мешает. Но отчего-то было досадно. Хотелось поговорить по душам, узнать, что случилось с ее родителями. Душевный порыв, мне совершенно не свойственный. Но только слепой не заметил бы, что она терзается чувством вины, значит, каким-то образом причастна к переезду родных. Империус? Конфундус? Ясно только одно: это что-то не совсем законное, иначе зачем все скрывать от Ордена? В любом случае выяснить это самостоятельно не представлялось возможным. Оставалось ждать. Утром третьего дня она робко заглянула в комнату, которую я пытался очистить от пыли и ненужных вещей, левитируя их в коробки в уменьшенном виде. — Привет. Помощь нужна? — она выглядела бодрее и самую малость жизнерадостнее. Значит, избранная тактика оказалась эффективной. — Не откажусь, — улыбнулся я. — Бытовые чары жутко утомительны. — Я владею лишь необходимым минимумом, — предупредила она, смахивая пыль с бордового замшевого дивана, вид которого вгонял меня в тоску. — Всегда находились разделы магии поинтереснее. — Например? — интерес был искренним. Это был прекрасный шанс оценить уровень ее подготовки. Не считая личной заинтересованности, также стоило выяснить, в чьей компании предстоит выступить против могущественного темного волшебника. Не хотелось бы отправляться на такое рискованное мероприятие в компании любительницы экзотических прорицаний и ухода за магическими существами. — Когда я поступила в Хогвартс мне было интересно все, — она улыбнулась краешком губ. — Чистокровных волшебников магия окружает с детства, потому многие вещи являются рутиной. Но у маглов все по-другому, потому когда я только узнала о том, что могу колдовать, я погрузилась в волшебный мир с головой. Это казалось сном, помню как первое время боялась, что магия вдруг исчезнет. Страх и жажда знаний заставили меня изучать все, что только под руку подвернется. Со временем, я успокоилась и стала уделять некоторым предметам больше внимания. Самыми любимыми были, конечно же, трансфигурация, древние руны и заклинания. Кстати, спасибо за книгу, давно хотелось ее прочесть. Также я неравнодушна к зельям, нумерологии, ну и истории магии, пожалуй. — Сколько СОВ тебе удалось получить? — полюбопытствовал я. — Десять «Превосходно», — нехотя ответила она, словно в этом было что-то постыдное. — По Защите от темных искусств я получила всего лишь «ВО» и это был единственный предмет, по которому Гарри превзошел меня. — В общей сложности одиннадцать! — изумленно воскликнул я, потому что и сам когда-то получил ровно столько же. Судя по всему, она действительно была сильной волшебницей, кроме того, большинство ее любимых предметов были вовсе не из простых. — Могло быть и лучше, — пробормотала она, вероятно, уязвленная тем, что друг обошел ее в ЗОТИ. — Ты же в курсе, что среднестатистический ученик получает от семи до девяти СОВ, верно? В реальности, даже девять являются редкостью, потому что это не так уж и просто. — Сколько получил ты? — она решила отвлечься от своего, как ей казалось, учебного фиаско. — Столько же, — было приятно видеть, как она удивилась. — Только в моем случае «ВО» досталось прорицаниям. На выдумку я был не горазд, а мое третье око спит весьма крепко, так что фантастических успехов на данном поприще не достиг. В этот раз ее улыбка была искренней, даже глаза откликнулись и засверкали смешинками. </i> Некоторое время мы молча уменьшали вещи и раскладывали их по коробкам. Полупустая комната оказалась очень просторной, а очищенные от пыли оконные стекла позволили солнечному свету наполнить помещение летним теплом. Распахнув настежь окна, я почувствовал прилив сил. Бледные щеки Гермионы разрумянились от легкого ветерка, прядь волос выбилась из прически, кокетливо обрамляя лицо. И казалось, занятие наше было столь будничным, что впору заснуть от скуки. Но мне хотелось выпорхнуть в окно и взлететь. — Планируешь жить здесь, когда все закончится? — она повела плечами, вероятно, имея в виду особняк. — Честно говоря, так далеко не загадываю, — при упоминании будущего, которого у меня могло не быть, настроение испортилось. — Магия этого дома изменилась, — вдруг сказала она. — Когда мы гостили здесь раньше, она была темной и тягучей, словно трясина. Сейчас же она практически невесомая, при этом очень сильная. Ты проводил какой-то обряд? — Откуда ты знаешь? — она в очередной раз сумела удивить. Не то, чтобы я хотел выглядеть чистокровным снобом, но слишком уж было невероятно то, что маглорожденная способна уловить потоки древней магии, окутывающие дом. — Чувствую, — просто сказала она. Приложив руку к стене, она жестом пригласила меня присоединиться. Ладони, большая и маленькая, оказались рядом. Мы стояли так близко друг к другу, что я мог сосчитать трепещущие реснички. Гермиона закрыла глаза и погрузилась в ощущения. Из глубин дома, сквозь древние стены, поднималась магия. Она струилась едва уловимой мелодией, вызывая дрожь. Незнакомые голоса причудливо переплетались в бесконечной мантре, повторяя защитное заклинание, что я использовал, проводя заключительный кровный ритуал. Мужской и женский. Чистая магия дома Блэк. Требовалась неделя, чтобы защитная аура дома изменилась. Вероятно, мы застали окончание этого удивительного обряда. Дом, щедро пропитанный жертвенной кровью, обновлял магические потоки особняка. Гермиона права — эта сила была совершенно иной. Пока домом распоряжались родители, защитные чары были эффективными, но тяжелыми. Эта же магия была эфемерной. Она лилась невидимой щедрой рекой, но в то же время была так призрачна и легка, что не вызывала ни малейшего дискомфорта у находившихся внутри. Она окрыляла. Старинная церемония на какую-то долю секунды сделала нас единым целым, и когда пронзительная песнь завершилась, я потерялся в пространстве и времени. Тёмные глаза стали частью меня, и я не хотел отводить взгляд. Ее присутствие было уместным, магия дома подтвердила силу стоящей рядом волшебницы. Но волшебный момент был нарушен Кричером, объявившим, что обед готов. Остаток дня мы провели за уборкой, и к вечеру со вторым этажом было покончено. Гермиона чувствовала себя свободнее, но я не позволял себе личных вопросов — все наши беседы сводились к нейтральным темам вроде учебы и обсуждения книг. На данный момент, этого было более чем достаточно. В тот вечер я впервые заснул с четким осознанием, что я больше не один. Эта мысль вызвала улыбку, и я с предвкушением думал о завтрашнем дне, решив показать Гермионе семейную библиотеку.