Гермиона, 26 июля 1997 года
С момента приезда на площадь Гриммо прошло пять дней, последние два я провела в библиотеке. Просыпаясь ранним утром, я отправлялась прямиком туда и позволяла чтению безраздельно захватить мое внимание. В половине десятого появлялся Регулус и приглашал разделить с ним завтрак. Крепкий черный кофе и пышные оладьи Кричера с клюквенным соусом для любителя домашней выпечки. Апельсиновый сок и овсяная каша с фруктами для меня. Сегодня, проснувшись раньше обычного, я выбрала очередной укромный уголок в библиотеке. Но вместо того, чтобы заняться чтением, впервые робко попросила Кричера, не позволявшего ничего трогать на кухне, принести горячего шоколада и задумалась о последних событиях.
Пребывание в Блэк-хаусе оказалось неожиданно приятным. Если бы год назад кто-то посмел предположить, что в этом доме может присутствовать ощущение уюта, я бы не поверила. Теперь же этот особняк мало напоминал запущенное логово темных волшебников, каким он казался мне прежде. От младшего Блэка исходила совершенно особая энергетика, наполнявшая светом каждый уголок старинного здания.
Чувство вины, вызванное отказом ехать в «Нору», постепенно сменялось уверенностью в правильности моего поступка. Мы с Гарри всегда чувствовали себя частью семьи Уизли, но именно сейчас не хотелось ни опеки, ни излишнего внимания. Я провела с ними столько праздников, пока мои собственные родители были вынуждены получать письма с отказами приехать домой на каникулы.
Я предала семью ради магии. Хуже всего то, что Молли одарила бы меня искренним сочувствием, а я не чувствую себя достойной подобного отношения. Пострадали мои родители, заботой и участием следовало бы окружить их, но в волшебном мире до маглов никому не было дела. И от этого в душе разрасталась обида. А еще в «Норе» ждал Рон, с которым мы в последнее время только и делали, что ссорились. Весь день, проведенный в поезде, он изводил Гарри подозрениями насчет Регулуса, покинувшего Хогвартс с Кричером. Но Гарри не отступился от решения позволить младшему брату Сириуса присоединиться к поиску крестражей. Вместо того, чтобы провести последний школьный день, предаваясь счастливым воспоминаниям, мы кричали друг на друга. Поездка оказалась крайне утомительной. Боязно представить, что произойдет, когда мы вчетвером окажемся в замкнутом пространстве. Потому я проводила оставшиеся мирные дни, наслаждаясь чтением и обществом занимательного собеседника.
Не то чтобы мне удалось полноценно отвлечься. Нельзя забыть мамин взгляд, брошенный перед применением заклинания забвения.
Любовь. Она догадывалась о том, что я не смирюсь с отрицательным ответом на просьбу уехать. Но позволила поднять палочку и произнести заветное слово. Появится ли возможность исправить то, что я натворила? До сих пор не понимаю, почему мой отказ от помощи Ордена был столь категоричен. Но после предательства профессора Снейпа я не могла принимать все на веру как раньше и полагаться исключительно на покровительство старших. Потому, доверившись внутреннему инстинкту, я отправила родителей в Австралию, предварительно изменив их воспоминания. И это было… болезненно. Но я не смогла бы принять участия в войне, если бы не была уверена в их безопасности. Теперь, когда они далеко отсюда, время сосредоточиться на задаче, поставленной перед нами профессором Дамблдором. Семь крестражей одного из самых могущественных темных волшебников современности. Неизвестные предметы, которые могут быть где угодно. По крайней мере, дневник и кольцо разрушены. А вот подлинный медальон только предстояло найти.
Мысли предсказуемо вернулись к владельцу особняка. Из того, что он узнал от Наземникуса Флетчера, становилось ясно — медальон Салазара Слизерина оказался в руках мерзкой жабы Амбридж. Узнав о том, что когда-то я держала в руках крестраж, добытый с таким трудом, Регулус побледнел, но не сказал ни слова упрека в наш адрес. Я же чувствовала, как стыдливый румянец покрывает щеки. Ведь я знала,
какую цену он заплатил, чтобы добыть его.
Представить не могу, как Регулусу удалось выведать информацию о том, кому он продал медальон. Говорить на эту тему он очевидно не хотел, в голосе проскользнули стальные нотки, когда я ненароком упомянула незадачливого торговца. Видимо, после того как Волан-де-Морт выкрал книгу о крестражах, у всех Блэков пунктик насчет воровства. Ничего удивительного.
В последнее время я все чаще ловила себя на том, что украдкой наблюдаю за Регулусом. Определенно, он был человеком сложным. Общение с ним напоминало первый самостоятельный поход в библиотеку Хогвартса. Лабиринт запутанных коридоров. Восторг, вызванный сводчатыми потолками. Магия, витающая в воздухе. Аромат пергамента. Уютная тишина. Книги о защитных заклинаниях вкупе с Запретной секцией, заполненной старинными фолиантами о темной магии. Богатая гамма эмоций после, не позволяющая предпочесть единственный эпитет для описания того, что мне довелось увидеть.
Потрясающе? Поразительно? Волнительно? Казалось кощунственным перечеркивать исключительность этого места выбором лишь одного слова.
Общение с Регулусом постоянно возвращало меня в тот день. В нем сочетались сдержанные манеры благородного аристократа и пылкая душа любознательного мальчишки. Высокий интеллект шествовал под руку с утонченным чувством юмора. Ледяное высокомерие чередовалось с пронзительной отзывчивостью. Обманчивая внешность подростка шла вразрез с уставшими серебристыми глазами, в которых часто плескалась тоска. Такого неординарного человека как Регулус невозможно заключить в рамки одного слова, недостаточного, чтобы выразить поразительную энергию, исходящую от этого человека. Но отвлекаться на подобные мысли не стоило. И даже открытие, случайно сделанное вчера в лаборатории, не сможет на это повлиять.
После очередного шедеврального обеда в исполнении Кричера, я отправилась на поиски Регулуса. С возвращением истинного владельца, особняк открыл запечатанные двери и существенно увеличился в размерах. Потому я не всегда с первого раза попадала туда куда нужно. Вредный эльф исчез из поля зрения, а звать его я не решилась. Открыв очередную дверь, я попала в незнакомое помещение, окутанное полумраком. Пугающее количество разномастных котлов, деревянные полки до потолка, наполненные прозрачными емкостями для ингредиентов. Редкие компоненты для зелий. Книги по зельеварению и гербологии, составляющие отдельную библиотеку. Регулус говорил, что готовит различные зелья для нашего похода, но я не представляла как их много. Когда он успел? Я вдруг заметила в одном из котлов знакомую золотистую субстанцию. Поверить не могу! Безупречно сваренное зелье жидкой удачи! Нужная консистенция, насыщенный цвет шампанского — профессор Слагхорн пришел бы в восторг. Я заметила, что Регулус предусмотрительно накрыл его защитным щитом. Вероятно, мера предосторожности связана с тем, что зелье должно настаиваться несколько месяцев прежде, чем будет готово к использованию. Я, словно завороженная, бродила среди столов, качая головой. Существует ли что-то, что ему не под силу? Вдруг мое внимание привлек приятный запах. Горьковатые травы с тонкой, едва уловимой, нотой ладана. Очевидно, Регулус находился неподалеку, ведь этот необычный аромат принадлежал именно ему.
— Регулус? Прости если отрываю тебя от работы, я лишь хотела спросить…
Никакого ответа. В подсобном помещении и кабинете пусто. Но я определенно только что слышала его аромат, вот здесь, рядом со столом, на котором стоял миниатюрный котел. При взгляде на зелье ошеломляющая догадка настигла меня. Молочный цвет, перламутровый блеск, пар, закручивающийся в изящные спирали. Никаких сомнений — это амортенция. Но разве еще год назад, впервые приблизившись к приворотному зелью на занятиях, я не слышала аромат свежескошенной травы, нового пергамента и волос одного рыжего мальчика? Откуда взялся пряный, но ненавязчивый запах ладана? Меня охватила паника. Эмоции определённо выходили из-под контроля. Нужно размышлять логически. Глупо предполагать, что Регулус воспользовался бы приворотным зельем, чтобы вызвать женский интерес, этот вариант исключался. И едва ли я вхожу в число девушек, на которых он потратил бы запасы амортенции, пойдя таким путем. Значит, дело тут только в моих собственных ощущениях. Нравился ли мне младший Блэк? Конечно, нет! В моем сердце давно и прочно поселился Рон. Наши непростые отношения столько пережили, не могу же я всего за несколько недель перечеркнуть прошлое и увлечься незнакомцем? Это ошибка. Помутнение сознания явно вызвано тем, что я провожу много времени не с тем человеком. Как только я вновь увижу Рона, все обязательно встанет на свои места. Успокоенная верным ходом собственных мыслей, я закрыла дверь и отправилась на поиски Регулуса.
Он сидел в кабинете и рассматривал вещи, необходимые для предстоящего путешествия. Мое внимание привлекла горстка красивых волшебных палочек, судя по всему, старинных. На каждой из них были вырезаны руны, и они имели весьма вычурную форму.
— Откуда они?
— В разное время они принадлежали членам моей семьи. Не самые сильные, но в случае отсутствия альтернативы могут пригодиться. — Его взгляд рассеянно скользил по моему лицу и, наконец, задержался где-то в районе подбородка, вызывая смущение своей напряжённостью.
— А что насчет твоей палочки, из чего она сделана?
— Гваяковое дерево и перо феникса. — Необычное сочетание всколыхнуло что-то в памяти, но воспоминание улетучилось так же как быстро, как появилось.
— … Бакаут, — продолжил он, скорее всего, смущенный ответным молчанием.
— «Lignum Vitae»! — Я таки выудила из памяти информацию об этом дереве. — Гваяковое дерево иногда называют Священным в силу исключительных целительских свойств. Свежесрезанная сердцевина обладает легким приятным ароматом ладана, который редко удается сохранить при производстве волшебной палочки. Это свидетельствует об особом мастерстве изготовителя. В качестве магической сердцевины используется исключительно перо феникса. В настоящее время известных палочек из бакаута насчитывается не более сотни, — я протараторила это так быстро, словно меня ограничивали во времени. Больше всего сейчас хотелось оказаться рядом с зеркалом, чтобы убедиться, что на лице не красуются остатки обеда.
— Двадцать баллов Гриффиндору, — звонко рассмеялся он. Этот мелодичный звук странной болью отозвался глубоко внутри. — Ты, случайно, не являешься тайной поклонницей Олливандера? Я уверен, что этого вопроса не было в программе СОВ.
— На самом деле это все, что мне известно, — пожала плечами я, возвращаясь к своим мыслям. По крайней мере, стало ясно, почему в воздухе витает легкий аромат ладана. Судя по всему, палочка Регулуса изготовлена хорошим мастером. — Я нашла эту информацию в «Энциклопедии редчайших магических предметов». В связи с медленным ростом деревьев, вырубка гваякового леса запрещена, и палочки из них больше не производят.
— Поверить не могу, что ты добралась до крайней полки библиотеки, — впечатленно покачал головой он. — До этого места мало кто доходит за все годы учебы. Эта книга ловко спрятана между «Фантастическими животными» и «Редчайшими рецептами зелий из крови саламандры».
— Именно там я и нашла ее. — Видеть удивление Регулуса было забавно. — Судя по всему, ты тоже был частым гостем библиотеки? — Продолжая говорить, я небрежно водила указательным пальцем по линии губ в надежде почувствовать кусочки еды или следы от соуса.
— Скажем так, мадам Пинс снизошла до того, что называла меня по имени.
— Даже так?! — я возмущенно ахнула, осознав сказанное. — Ни разу за шесть лет я не удостоилась подобной чести! Ты, должно быть, жил там, раз она снизошла до такой фамильярности? Эта женщина не переносит людей, которые прикасаются к ее книгам!
Перебрасываясь ничего не значащими фразами, мы закончили сборы. После чего я под благовидным предлогом скрылась в своей комнате и тщательно осмотрела в зеркале лицо. Оно было совершенно чистым. Ни зелени в зубах, ни хлебных крошек. Тогда почему Регулус провел вечер, пристально разглядывая меня? Хотя, какая, к чёрту, разница? Эти мысли совершенно неуместны в свете предстоящей миссии и чтобы там не воображала амортенция, я то знаю, что единственный нужный мне человек — Рон, которого я совсем скоро увижу.
Регулус, 26 июля 1997 года
Прошедшей ночью я никак не мог заснуть. Образ Гермионы, проводящей указательным пальцем вдоль изящно очерченной линии губ, преследовал меня, как наваждение. Я знал, что так пристально разглядывать ее было невежливо, но ничего не смог с собой поделать.
Лекция о волшебных палочках оказалась занимательной, несмотря на собственные грустные мысли, она все же сумела меня рассмешить. А она определённо была подавлена. Тоскует по родителям, или… рыжему? Вот чего я предпочел бы не знать. Но вдруг она только и думает, как бы удрать в эту их «Нору» вместо того, чтобы торчать в этом пыльном мрачном логове? К концу дня голова раскалывалась от беспокойных мыслей, потому за ночь я больше устал, чем отдохнул.
Следующим утром я, как обычно, зашел в библиотеку и увидел погрузившуюся в чтение Гермиону. Выглядела она куда лучше. Волосы в творческом беспорядке рассыпались по плечам. Она с ногами забралась в фиолетовое, обитое бархатом, кресло. Книга зависла в воздухе прямо перед ней, налицо мастерски выполненные чары левитации. Страницы перелистывались ленивым взмахом руки, которая в оставшееся время рисовала круги над стоящей на столике чашкой горячего шоколада, приводя в движение узорчатую серебряную ложку из свадебного сервиза Вальбурги. Она была настоящей ведьмой. И удивительным образом вписывалась в атмосферу этого дома. Взмахом палочки я распахнул окно, и библиотека наполнилась потоком свежего теплого воздуха. Гермиона благодарно улыбнулась.
— Доброе утро, — тепло улыбнулась она, заметив мое присутствие. — Какие планы на день?
… Мы переместились в столовую и продолжили обсуждение плана проникновения в министерство за завтраком. Сегодня Кричер приготовил восхитительный омлет с овощами и прованскими травами. Хорошее настроение возвращалось.
— Слабым звеном продолжают оставаться дементоры. Амбридж почти все время проводит в зале суда, охраняемом этими мерзкими созданиями. Как жаль, что я так и не смог научиться заклинанию Патронуса.
— Именно поэтому идея не брать с собой Гарри кажется мне рискованной, — нахмурилась она, потягивая ягодный морс.
— Я осознаю риск, но куда лучше, если в министерстве разоблачат меня, чем Гарри. Если он и вправду единственный, кто сможет одолеть Волан-де-Морта, мы не можем рисковать его свободой. Падение министерства — вопрос нескольких недель, Гермиона. После того как это случится, у нас не останется никакой поддержки извне. Пожиратели смерти официально возглавят магическую Британию. И лучшее, что мы сможем сделать для Гарри — уговорить его подождать нас здесь. К тому же, чем больше людей, тем сложнее придется в случае экстренного побега.
— Да, но также это может помочь в случае дуэли, — резонно возразила она, протягивая мне баночку лимонного конфитюра.
— Если дело дойдет до открытого сражения, один человек разницы не сделает, — покачал головой я. — На их стороне дементоры и авроры, у нас нет ни единого шанса выбраться оттуда в случае столкновения. Именно поэтому Гарри лучше остаться на на площади Гриммо. Если мы не вернемся — у него останется еще один шанс. Если же он пойдет с нами и угодит в их лапы, войну можно считать проигранной.
— И как же ты собираешься его остановить? — задумчиво спросила она, видимо, анализируя все доводы за и против.
— Для начала попробую его уговорить. Если же Гарри откажется прислушаться к разумным доводам, использую
любые, — мой взгляд был многозначительным, — средства, для того чтобы он оставался в безопасности на время нашей вылазки. А еще лучше будет, если с ним поговоришь ты. Идеи, исходящие от меня, будут отвергнуты вашим другом Роном просто из принципа, и мы потратим время на споры.
— Он и слушать не станет, — задумчиво проговорила Гермиона, благополучно проигнорировав комментарий про рыжего. — Гарри никогда не позволит другим подвергаться опасности, отсиживаясь в убежище. Таков уж он. Соглашусь, ему сейчас рискованно появляться в министерстве, но я не знаю ни одного
легального, — многозначительный взгляд, — способа вынудить его остаться здесь.
— Мы можем связать его обычным магловским способом, — довольно улыбнулся я.
— Кричер освободит его в случае, если мы не вернемся через несколько часов.
— Все это даже звучит сомнительно, — вздохнула она. — Что уж говорить о возможности претворить твой план в жизнь. Но попробовать стоит. И тебе необходимо научиться вызывать Патронуса, иначе при встрече с дементорами мы заранее обречены на провал.
***
Она взмахнула палочкой, и мимо нас пронеслась серебристая выдра, озарив темную комнату тёплым светом. Тренировки начались, но пока всё было тщетно. Ничего, кроме снопа светлых искр на кончике палочки, мне добиться не удалось.
— Это бесполезно, — мрачно констатировал я. — Беспалочковый
Люмос и тот ярче.
— Нужно больше счастливых воспоминаний, все дело в них, — обнадеживала меня Гермиона. — Гарри долго не мог справиться с этим заклинанием вовсе не из-за отсутствия способностей. Он не мог подобрать нужное воспоминание, но едва это случилось — Патронус тут же приобрел форму.
— Думаю, все дело в моей прошлой принадлежности к Пожирателям смерти, — обреченно проговорил я. Никто из них неспособен на такие чистые эмоции, потому это заклинание никогда не давалось мне, хотя Северус… — под внимательным взглядом я осекся, осознавая
что и
кому собирался рассказать.
— Что-то подсказывает, ты хорошо знал профессора Снейпа в прошлом, — улыбнулась Гермиона, старательно делая вид, что ее это не волнует, хотя при упоминании Северуса в карих глазах зажглось любопытство.
— Это неподходящая тема для разговора, — нахмурился я, припоминая, что мои новоприобретенные соратники не в восторге от Снейпа, хотя после произошедшего на Астрономической башне я не мог их за это винить.
— Значит, не так уж я и ошибаюсь, — она явно убедилась в собственной правоте. — Как бы то ни было, если профессор Снейп умел вызывать Патронуса, твоя теория о Пожирателях смерти ошибочна. Либо мы чего-то о нем не знаем, и он вовсе не Пожиратель. Сложно поверить в то, что он смог провести директора вокруг пальца, хотя он, безусловно, талантливый окклюмент.
Порой ее проницательность пугала. Я и сам неоднократно думал обо всем происходящем в подобном ключе. И если я просто пытался найти оправдание поступкам старого друга, у Гермионы такой необходимости не было. Тем не менее даже ей пришла в голову мысль, что Северус может не быть Пожирателем смерти. Однако, еще не время рассказывать ей все. Потому я решил, что сделаю это тогда, когда у меня появятся хотя бы малейшие доказательства невиновности друга.
***
Отправляясь спать, я вспомнил день, когда впервые увидел Патронус Северуса Снейпа.
Я шел в сторону озера, зная, что после занятий они с Лили любят сидеть под раскидистым деревом. Весна в этом году выдалась теплой и солнечной, и смысла делать уроки в библиотеке действительно не было. Но нас ожидала совместная работа по зельеварению, и времени оставалось в обрез.
Северус в очередной раз обучал маглорожденную девчонку — в данный момент он корректировал положение ее руки. Легкий взмах — и из палочки вырвалась изящная сияющая лань. Не может быть! У маглорождённой гриффиндорки получился телесный Патронус! Я бьюсь над этим уже несколько месяцев, а она только что играючи справилась. Эванс счастливо засмеялась и, обняв Северуса, помчалась в замок. Тяжело вздохнув, он наблюдал, как лань грациозно скользит по темной глади озера. Убедившись, что поблизости никого нет, взмахнул палочкой и… вторая лань материализовалась рядом с ним. Уткнулась в руку, словно почувствовала печаль. И бросилась следом за отдаляющимся Патронусом Лили. Если бы только непутевая подруга Северуса обернулась. Две призрачных лани бежали в сторону Запретного леса. Но она так ничего и не заметила.
Я не раз задавался вопросом, узнала ли она о парном патронусе? Многие ошибочно полагали, что это случается тогда, когда один человек влюблен в другого. Но это было не совсем верно. Парные патронусы были в магическом мире невероятной редкостью, потому информацию о них так непросто отыскать.
Большинство волшебников обладает могущественной светлой энергией, струящейся по телу наравне с магией. При необходимости, мы взываем к защите этой энергии, заклинанием придавая ей конкретную форму. Если между волшебниками устанавливается особая духовная связь, их патронусы становятся идентичными. Но такого рода связь основана на чувствах более глубоких, чем влюбленность. Это неосознанная абсолютная принадлежность друг другу, чувство куда более возвышенное, чем любовь в физическом смысле слова. Слияние душ на высшем, магическом уровне. Двусторонняя связь. Какая-то часть магии и сердца Лили всегда принадлежала Северусу. Знал ли он? Я ушел тогда, так и не приблизившись к нему. Но навсегда запомнил двух грациозных ланей, одновременно исчезнувших в Запретном лесу.
Той ночью я долго ворочался, а когда наконец сумел погрузиться в сон, две шустрые выдры весело плескались в тёмных водах глубокого озера, освещая мрачные незнакомые окрестности.
