Черти тихого омута

Мин почти убедил себя спросонья, что либо его глаза наткнулись на какие-то отзеркаливающие линзы, либо у него двинулся чердак. Не могло же и вправду всё это происходить между ними? Не лежит же Мин сейчас в кровати Джи Ху? — Когда ты последний раз спал с Лэем? — Всё очарование теории «выдал желаемое за действительное» улетучивается с этой фразой. Мин оборачивается и уточняет: — Сверху или снизу? Джи Ху молчит. Он спросил о сроке давности их сексуальной активности, а не качестве, в котором Мин себя позиционировал. Это, безусловно, кому-то интересно, но разве ему? — Да-да, мне комфортно в обеих позициях. Примерно… две-три недели назад. А что? — Странно, что вы давно… без секса. Всё понемногу проясняется в голове Джи Ху. Мотива не было у обоих. Они сорвались. Между ними вспыхнула страсть с примесью принципов. Только страсть руководила тогда, а принципы сейчас. В постели тепло, и Мин смотрит с не присущей ему неуверенностью, с запрятанной нежностью и… обидой? Неловко сказать человеку, к которому вроде бы сам и пристал, грубое «проваливай». Мин ведь сможет, если постарается, найти себе кого-то лучше Лэя, определённее Джи Ху. Им обоим это известно. Но Мин почему-то не отдаляется. Всё ещё тешит себя надеждами? После всего, что было? Джи Ху смотрит на его лицо, но словно сквозь. У Мина теперь, стало быть, зародилось больше подозрений и поводов для радости. Он не отлипнет… — Ничего странного. А сколько его не было у тебя? — Два-три… — Джи Ху вздыхает так, словно это самое тяжёлое, в чём ему приходилось сознаваться. — Дня? — Мин округляет глаза. Нет, что-то не сходится. — Месяца. — Ах, ты мой бедненький! — Запуская руку под одеяло, хитро улыбается Мин. — Что ж ты сразу не сказал?! Джи Ху перехватывает его руку на своём бедре и с некой ленцой отводит от себя. — Не надо. — А вчера тебе надо было! — Прикуси язык! Джи Ху редко повышает голос, но зато как он это делает. Закачаешься. Мин легко вырывает руку и проводит ладонью по члену Джи Ху поверх его трусов. — Очень надо было! Джи Ху вновь берёт его за запястье, но не сдерживает. Будто совсем не собирается помешать. — Можно? — Да. Отпускает, так и не успев взвесить это решение, позволяет Мину эту ласку. Джи Ху заводит то, как Мин осторожно обращается с ним, мягко и легко целует в висок, глаза прикрывает и гладит всё так же болезненно медленно, словно не думает ни о каком продолжении. — Ми-ин. — Не произноси моё имя так. Очень интимно звучит. — Почему нельзя? — Я… не знаю. Если ты хочешь, можешь тоже меня потрогать. Ты ведь хочешь, я вижу. Для Джи Ху отрицать что-либо, всё равно что копать себе могилу, потому он не пытается даже пресечь всё новые и новые дерзкие реплики. Если Мину так легче, пусть генерирует. Несколько минут стыда должны хорошо сказаться на том, кто позволил себе вчера распустить руки. — А твой Лэй? — Просто расслабься, а? Его, типа, это не парит. — Уверен? — Угу. Джи Ху из своих моральных соображений решает не рассказывать Мину то, что выяснил. Звучать будет сугубо ревниво, да и делать на том сайте, где Лэй уже в обнимку спит с кем-то новым, Джи Ху якобы нечего. Он полагает, что Мин не станет тяготиться вчерашним и давно обо всём догадывался. Но всё ли дело лишь в ревности? Действительно ли он не замечает подлинную реакцию Мина? Так ли ему плевать? — А ведь ты бы трахнул меня, если б тебе девушки не нравились? Хотя о чём я… Они и так тебе не нравятся. «Ты и так меня почти трахнул», — не произносит Мин. Это Джи Ху заставило бы вспыхнуть, возможно даже разразиться ругательствами. Хорошо ли его знают так называемые «корейские друзья», не приобрёл ли он здесь нечто большее им на замену? Догадываются ли они хоть на пять процентов, насколько он взрывной человек там, за оболочкой своей сдержанности? Удавалось ли её ещё кому-то срывать? — С чего ты это взял? Джи Ху хватило и этой фразы, чтобы вспыхнуть, хотя Мин уже и не рассчитывал, сейчас, когда между ними наконец-то всё хорошо, когда в воздухе такая приятная, хоть и натяжная гармония. Они оба почти в ладу друг с другом и собой. Однако нет никаких гарантий, что Джи Ху вновь не попытается запрятать свою «неправильность» за гетеросексуальностью и не будет отрицать всё, что выбивается за её рамки. Мин представил, что будь они младше, в ход пошли бы плакаты, это сейчас все разглядывают втихую, а раньше без стыда подростки обклеивали комнаты. В половине Мина висели бы целующиеся юноши, а Джи Ху свою стену обклеил бы девицами, что вовсе не отрицало бы того, что противоположная сторона привлекала бы его внимание в разы чаще. Да и так привлекает, там же тушка Мина обычно спит. Обычно, но не сегодня. Мину хочется придвинуться ещё ближе, однако он понимает, что ведёт себя крайне податливо и неосторожно. Во-первых, раскрытыми телами не брезгуют, во-вторых, раскрытыми душами тоже. Мин, может, и кажется идиотом, однако по общему убеждению им не является. Даже если сейчас у него на душе погано, он никак этого не выразит. Когда тебе разбивали сердце, сложно вновь пойти у кого-то на поводу. И легче признать, что таковым план был изначально. Двумя месяцами ранее Мин был искренне убеждён, что всерьёз давал Лэю шанс. Сейчас он убеждён только в том, что натура у него блядская и дрессировке не подлежит. В идеале это можно спихнуть на отца, вот, мол, как плохо занимался морально-этическими вопросами с сыном, если никак можно сопоставить с «плохо», а плохо — с «занимался». И неважно, что они в глаза друг друга не видели со времён его яслей. Джи Ху нежно проводит пальцами вдоль грудной клетки Мина, отвлекая его от ненужных размышлений незатейливой лаской. И Мин возвращает ему всё своё внимание. Зачем зацикливаться на других, на своём поведении, когда рядом есть тот, кто сделает всё это за тебя. — Сам подумай. — Нечего тут думать, — возражает Джи Ху, но руки с тела Мина не убирает. Иногда, всего лишь иногда, наступает момент, когда так тяжело не придавать происходящему значения, но так легко дышать. Когда в мыслях, будто на полных правах, обнажённым гуляет человек, который нравится, не вызывая желания убить. — Да-а, нечего, — поддакивает Мин и к плечу его прижимается. Джи Ху впервые встречает кого-то, действующего так точно по принципу бумеранга… Джи Ху отталкивает, но Мин рядом. Смертельно хочет в его объятия. Именно в его. Знает Джи Ху и о том, что уж ревнивого-то Лэя подобное не взволновать не могло бы. Никто просто не собирался сообщать, как и предполагалось. Голос Мина на всех фразах по типу «расслабься» звучал, да и звучит ровно и уверенно, однако язык его тела не даёт до конца убедиться в том, что он действительно считает, будто все их переглядки ускользают от Лэя и никак не задевают его за живое. Спина парня напряжена, пальцы рук будто скованны, да и глаз он тоже лишний раз на Джи Ху не поднимает. Джи Ху задаёт дежурные вопросы ради личного спокойствия. На протяжении их ссоры с Мином он успел многое взвесить и неспроста решил, что ни за что его так легко не потеряет. Мин ведь просил об уважении. Даже если он действительно на всё согласен и всегда в свободном доступе, Джи Ху не из тех, кто воспользуется, и Мин это понимает. По крайней мере, Мин должен помнить, что его никто не принуждал. И что является большой тайной, Джи Ху надеется, что его не разочаровал. То есть, когда Мин спрашивал, почему они до сих пор не любовники, Джи Ху на самом деле боялся, что по его понятиям окажется слишком плох. Это, конечно, была не единственная причина. У Джи Ху целый план годами выстраивался в голове. После контракта Со Хён вернётся в Корею, и в её день рождения он должен будет открыть ей свои чувства. Они ведь не испарились, он уверен, что всё ещё её любит. Просто сейчас ему хорошо с Мином. — Я думал, проснусь, а тебя не будет рядом. — Джи Ху гладит Мина по голове и выглядит очень расстроенным. Пожалуй, и у него могут быть слабости, даже если их слишком много. Это эгоистично, но Джи Ху не видел иного выхода. Мин для него дорог, и, будто назло себе, он поторопился с ним. Было бы это ещё легко с ним обсудить, не прячась за набившее оскомину «всё нормально». Мин не струсил, и не сбежал, потому что смог посмотреть в глаза, как бы тяжело ему ни было. Этот поступок очень подлый по отношению к Лэю, и сколько бы Мин ни нашёл себе оправданий, они все ничтожны. Он сейчас не там, где должен быть, его обнимает не тот, кому положено. Хотя это ещё сомнительное всенародное убеждение, что, мол, с кем встречаешься, тому и можно. А разве сердце не имеет права на выбор? Разве разум не должен вопить, когда неприятен образ обнимаемого? Так ведь правильней жить? Жить, не стыдясь своих чувств. — Когда ты так границы дозволенного «возводишь»? — со смехом переспрашивает Мин. — Это куда же я должен был уйти? На этот вопрос Джи Ху хочется ответить: «Кто бы тебя пустил?» Мин улыбается, и, кажется, ему действительно становится чуточку легче от понимания, что своими словами попадает прямиком в цель. И когда он такой лучезарный, почти спокойный и пусть нестабильно домашний, Джи Ху будто находит в нём то, что искал. Он наклоняется к парню, когда губы Мина почти нерешительно смыкаются, оставив тонкую полоску для воздуха, и замирает, даруя себе несколько секунд на размышления. Решает, что он и так натворил уже немалое количество вещей из списка «как такое забыть?» и ещё одна ничего не изменит. Нужно ведь что-то приятное напоследок, перед тем как всё это закончится… Мин едва не сглатывает, понимая, что его хотят поцеловать. Обычно всё иначе случается, те, кто целуют его, не относятся к этому так… тонко. Он не хочет спугнуть Джи Ху. Он, конечно, и так весь сейчас во власти Мина, но как же редко он сам тянется за поцелуем, действительно решив, что хочет этого. Мину именно так хочется думать, что он супер желанный. Настолько, что не устоять. И он губы чуть вперёд выдвигает, глаза прикрывает, чувствует дыхание на щеке и как пальцем нежно по носу проводят. В голове его вопрос звучит: «Так ты собираешься или нет?» А может он слишком сильно голову в подушку вдавил и расстояние между ними ещё осталось? У Мина уже раз пятнадцать в глазах строчка пробежала: «Я сейчас сам тебя поцелую». Мин чувствует движение почти над собой, краешек верхней губы Джи Ху, чуть суховатой после вчерашнего «марафона» поцелуев. И Мин почти верит, что сейчас произойдёт нечто окончательное, сродни признанию, ведь и момент такой… чересчур интимный. Но что-то мигает сбоку, отвлекая внимание Джи Ху, и он улыбается, видимо посчитав, что Мин, жаждущий чтобы его поцеловали, это смешно. — Например, на урок. Что? К чему это он? А, про то, куда Мин мог бы уйти? — Да, точно, точно, ты прав, — Мин отпихивает Джи Ху от себя, злится, что позволил себе размечтаться. — Я первый в душ, если ты не против? Мин отмахивается и осматривается в поисках одежды, поднимает футболку с пола, скептически перекашивает лицо, в то время как Джи Ху успевает встать и даже выудить что-то из шкафа. — Держи. — Эта, вроде, твоя. — Без разницы. У меня их много, — добавляет, немного подумав, и идёт в ванную комнату, сняв полотенце по пути с сушилки. — Ладно, — отвечает Мин ему вслед, не желая спорить и не имея ничего против того, чтобы ненадолго поделить одежду. Это не делает их парой. И Мин не страдает приступами вроде «вау, вещи пахнут, как он», во всяком случае, не планирует страдать. И пахнет она всего лишь стиральным порошком. Общим стиральным порошком. Мин, поколебавшись, всё же надевает его футболку. Как ни странно, она велика в плечах и даже задницу прикрывает. Куда Джи Ху ходит в такой? Поржав в кулак, что «точно не по девчонкам», Мин собирает одежду, которую они вчера снимали друг с друга, и складывает её горкой в корзину для белья. Закрывает крышку, готовит завтрак и не может перестать улыбаться. Он бы успел запустить машинку, если бы Джи Ху не возился бы там со своим телом так долго. Или хотя бы принял бы помощь. Хотя Мин её не предлагает и даже не стучит, несмотря на то что и ему необходимо собраться. Мин знает, что Джи Ху сейчас полностью погружён в свои мысли. Он пересилил себя вчера и вряд ли так быстро это примет. Тёплые струи воды падают Джи Ху на лицо, он приглаживает волосы назад и выдыхает пар в запотевшее зеркало. Так намного лучше. Всё можно решить без последствий для чьей-либо психики. Нет, это не очередное «ничего не было», ведь и Джи Ху мог перебраться с утра пораньше через Мина и скрыться на время. Именно то, что оба встретили утро в объятьях друг друга, свидетельствовало о том, что никто из них забывать об этой ночи не собирается. Но и расхваливать, якобы она в память врезалась, тоже не будут. Мин должен понимать это… Мин должен всегда понимать то, чего Джи Ху не понимает и объяснить себе не может. Мин забирается с ногами на стул, хотя редко позволял себе такое даже в кругу семьи, обхватывает кружку руками и ждёт. Сначала того, как Джи Ху взбесится с вопросом: «Это ещё что за позы?», а после добавит, что вчерашнее для него ничего не значило. — Ничего это не меняет, понял? — словно в подтверждение его мыслям произносит Джи Ху, наконец приведя себя в порядок. — Есть, не строить надежды, — улыбаясь, отшучивается Мин. И ему кажется, что взгляд на его ногах Джи Ху задерживает. Беззлобный, простой, чуть заинтересованный. Джи Ху ест без аппетита, оливки сдвигает к краю тарелки, в точности как Мин, и, вытерев рот, вымыв посуду, да на скорую руку сложив учебники в сумку, бессловесно исчезает в пространстве входной двери. — Как призрак, — тихо произносит Мин и, выждав несколько минут, тоже идёт на пару. Глупо, зато не рядом с ним, без дополнительных неловкостей. Всю лекцию Мин пропускает мимо ушей. Не может точно сформулировать, но рядом с Джи Ху у него ощущение какой-то плюшевости. Это довольно странно. Он понимает Джи Ху, а сказать не может. Все слова кажутся нелепыми, неуместными и глубоко ранящими. То относятся к семейным ценностям, то к личным предпочтениям, то и вовсе смахивают на попытки сближения. Хуже всего, что, смотря на Джи Ху, Мин зависает. Он бы всё утро хотел целоваться с ним до умопомрачения, а к обеду и вовсе раскрепостить его до чего-то более смелого. Мин стучит ручкой по столу, мысли никак не унимаются, текст перед глазами сливается вместе с бумагой в чёрно-белое пятно. Нужно сосредоточиться, но никак не выходит. Мин начинает раздражаться. Он всё себе выдумал! Джи Ху нечего было сказать в своё оправдание. Он использовал его и стыдился прямого контакта. У Мина что, больше бактерий на коже, чем у других? Почему целовать его это нормально или хотя бы сносно, а желание переспать с ним равно мерзости? Нет, конечно, Джи Ху открыто ничего подобного не сказал. Но это и без слов понятно. По поступку… Будь это не Джи Ху, а любой другой парень на его месте, Мин бы остро не реагировал. Возможно, даже похвалил бы за инициативность. А тут… А тут ещё Лэй завалил смсками. Порой он хуже ревнивой дамы. И эти его приколы несносные: «Как твой гей? Ты что, с ним?» Он вообще на какой ответ рассчитывает? Иногда Мину кажется, что у Лэя вместо мозга ботокс закачан, чтоб уж совсем между ушами не свистело. Лэй как домашняя зверюшка, если с ним ласково, он на задние лапки встаёт, язычок вывешивает и готов слушать команды. Иногда Мин представляет, как бы на нём смотрелся ошейник, красный такой, со стразиками. Наверно, забавно. И Мин даже несколько боится, что до ошейников они всё же дойдут. Ему так не хотелось посвящать Лэя во всё это. Но пустое неаргументированное «нет» Лэй уже не воспринимает. Мин бы лучше поговорил откровенно. Объяснил бы ему всё, хотя бы банальными словами. Признался бы, что не может так больше продолжать. И Лэй предсказуемо предложил бы попытаться решить эту проблему. Но вместо того чтобы объясняться с Лэем, Мин сидит и гадает, что в голове у Джи Ху. Он или другая? Сейчас, скорее всего, он, но как только Джи Ху немного отойдёт от накатившей волны адреналина, сразу запоёт по-другому, по-старому, антигейскому. Джи Ху не ожидал от Мина вопросов. Не удивительно, что ему стало неловко после всех этих «почему» и «зачем». Он хотел удивить Мина, хотел, чтобы ему понравилось. Хорошо хотя бы к «теще» не заявился весь такой решительный и дерзкий — «я сегодня сплю с вашим сыном!» — вот был бы кадр. В порядке бреда он вообще думал взять фаллос, который надевался бы на бедра… И если бы Мин спросил, Джи Ху отказался бы комментировать. Мин вчера слишком долго выбирал вино. Он и не заметил отсутствия Джи Ху. А вот Джи Ху быстро определился. Конечно, к материалу, форме, длине присмотрелся. В тот момент ему казалось, что его осуждает весь мир. «Да, я смотрю страпон для парня, и что?» — билось в его голове. С повторением «и что?» закрепилось. Он даже смог улыбнуться консультантке. Позже он так же мысленно дополнил: «всего лишь один раз с Мином». Внутреннего демона нужно подкармливать. Это даже детишкам известно. Не то можно и совсем в себя не прийти. Воздержание до добра никого не доводило. А страсть как хотелось его. Захотел и взял. И не будет он оправдываться перед Мином, вот ещё. «Сегодня ты, завтра любая другая так же подо мной простонет». Конечно, точно так же не простонет. Но столь ли это важно? Мин из кожи и плоти, и весь обычный. Типичный китаец средней привлекательности. Он просто молодой и улыбается широко. И смеётся звонко. И воздух вышибает из лёгких. И целуется как бог, и смотрит как сатана, и юркий, и нежный… Но это Джи Ху — его липкая, влажная мечта, а не наоборот. Мин ни на что не рассчитывал, но ни вчера, ни сегодня совладать с собой не смог. Теперь возник даже не вопрос, а вопросище: как всё урегулировать? Надо ли сказать Лэю эту тупую правду? А каким образом преподнести? «Лэй, я тебе из… искал вчера машину, вот она». Так? В принципе, не худший вариант. В худшем варианте он бы преподносил нечто вроде: «…а потом мы заперлись в душе, и там Джи Ху намылил мне всё, до чего дотянулся, а затем грубо взял, впечатывая собой в стенки кабинки». Хотя нет, это, пожалуй, лучший вариант. — Может, проснётесь? — звучит противный голос у Мина над самым ухом. — Урок идёт. Мин приподнимает голову, встречается с суровым взглядом преподавателя и, случайно зевнув несдержанно, зарабатывает себе доклад плюсом к следующему уроку. А с этого его, к слову, выгоняют, напоследок сказав что-то вроде: «спать будете в другом месте». Мину не помешало бы выспаться. Минут пять он клюёт носом, сидя на скамейке около кабинета, в надежде, что преподаватель впустит его обратно и не отразит это в журнале посещений как пропуск. Это же несправедливо. Мин присутствовал и слушал, немного… Убедившись, что про него благополучно забыли, парень идёт обратно в общагу. Ко второй, так ко второй, нашли кого уговаривать. Мин не такой уж и гордый. Настроение его совсем ушло в минус, и если уснуть ему не удастся, то он что-то или кого-то разнесёт. Перерыв всю свою тумбочку, заодно наведя там порядок, Мин выудил из неё свою тетрадку с «гениальными идеями». Точнее, это дневник, и вёл он его ещё в средних классах, оставил на память, чтобы вот так однажды найти и посмеяться. Пролистав ещё несколько страниц, он вдруг придумал маленькую месть… Лэю сказал, что приболел, видеть его было стыдно, не видеть — предполагало небольшой отдых. У него работа в отличии от Мина сохранилась, бабушка и там домашние задания по мелочи, пусть сидит и разгребает свои дела, пока Мин рушит то, с чем не получилось научиться обращаться. Сам Мин не был уверен, что он что-то рушит. Мин пересчитал свои наличные средства, поменял содержимое сумки на всё менее интеллектуальное, вроде дневника и пары каталогов, и выдвинулся в свой небольшой квест… Когда Джи Ху вернулся с пар, вместо привычной записки (на столе) сначала заметил на своей кровати внушительную ярко-розовую коробку с поперёк наклеенным голубым бантом. Записка тоже прилагалась, с Миновским подчерком. Короткая была и ни на какие мысли не наводила, вроде тех, что он оставлял прежде с посылом: «…это я убрал, тебе осталось…», «… на столе обед, ешь сколько влезет». В этой же текст был пугающим: «да-да, это тебе». Всё, что у Мина начиналось с «да-да», обычно не приводило ни к чему хорошему. Джи Ху осторожно снял крышку, но внутрь заглянуть не решился и тут же надел её обратно. Выдохнул, осторожно присел рядом. Нет, Мин вправе его ненавидеть, но рвануть-то не должно? Любопытство пересилило. Открыл снова. Кажется у него покраснели даже уши. Для достоверности он несколько раз моргнул. Что это всё значит? Внутри явно располагалось несколько упаковок с интимной продукцией. Гель-смазка, вибраторы, ушки? Он ведь уже говорил Мину про скверное чувство юмора? Набор для клизмы? Костюм из ремней? Это вообще на мужчину? Пробки, зажимы, верёвка… Он умом тронулся? В честь чего такие подарки? Первым порывом Джи Ху было избавиться от такого дара и закосить под дурака, вторым вариантом могло оказаться, что предназначалось всё же Лэю. И Джи Ху рисковать не стал. Переставил коробку на кровать Мина. Мин пришёл через полчаса, сначала посмотрел на Джи Ху, потом увидел, что Джи Ху вернул его подарок. Это была самая адекватная реакция, на которую Мин только мог рассчитывать. — Что она здесь делает? — Это твои вещи. — Я тебе это подарил. — Я таким не пользуюсь. — Именно поэтому и подарил! Джи Ху молча попытался сразить его взглядом. Мин пробесился за день и уже не считал, что это так весело. — Просто если ты снова… — сбавил он тон. — …захочешь испытать… То эти фирмы мне больше нравятся! — Мне обязательно это знать? Мин выдохнул показательно тяжело. — Я злился на тебя, но всё же выбирал от души. Не обижай меня. У него на языке ещё формулировались фразы вроде «выброшу тогда без сожалений», «да и пошёл ты» и ещё какие-то извинительные про запас, но Джи Ху опередил: — Хорошо. Но испытывать я ничего на тебе не буду! — Посмотрим. — Что? — Посмотрим, куда можно убрать. — Мин улыбнулся, радуясь тому, что не оказался послан. И пошёл измерять габариты шкафа на сопоставимость с коробкой. — Да, нижняя полка в шкафу самое то! А лыжные ботинки я к матери свезу, — добавил себе под нос. Джи Ху посмотрел на Мина немного с укором и прошёл мимо него к столу. Он хотел сохранить спокойствие. Ничего из подаренного ему, скорее всего, не пригодится, но пусть будет как компенсация за наручники. Мин убедился, что коробку Джи Ху открывал, некоторые упаковки лежат иначе. Улыбнулся и пробормотал что-то про режимы. — Что ты там всё бубнишь? — Говорю, что всё-таки хорошо, что мы не встречаемся. — Почему? — немного опешил Джи Ху. — Ты кофе всегда делаешь только для себя, молоко в него не добавляешь на случай, если я выпью, и спать мне не даёшь. Это звучало настолько сумбурно и смешно, что Джи Ху даже согласился. — Одни минусы. — Именно. Джи Ху несколько иначе представлял свои недостатки. Скажем, Мин правда не видит всей червоточины в нём? Почему это, чёрт возьми, так мило? — Тогда и провожать не буду, — сорвалось с его языка. Он всего лишь хотел немного съязвить, а не задевать за больное. — Куда это? — К тебе разве не завтра отец приезжает? Его лицо в момент побелело. — «Человек, зачавший меня»… Да, завтра. Откуда ты всё знаешь? — Огромный красный круг в половину календаря, — указывает Джи Ху пальцем на плакат, висящий по центру двери. — Сложно не заметить. Мин отмахивается и забирает из его рук напиток себе. — Новый нальёшь, чего смотришь так? Нервничаю, видишь? — Чудик. — Ненавижу его! — Мин резко ставит кружку на стол, всплеснув и разлив двадцать процентов её содержимого. Джи Ху молча протягивает губку и переспрашивает: — За что? — За маму, за то, что никогда не узнаю, каким был бы, будь у меня действительно отец. А не эта… мразь. — Эгоистом. — Я — не эгоист. Просто достоин самого лучшего. Мин знает, что при любом раскладе Джи Ху считает его чрезмерно самовлюблённым, но самовлюблённый ещё не равно эгоизму. И вовсе не значит, что он не способен заботиться о других. Было бы только о ком заботиться, и Мин бы справился. Просто хорошо же, когда оба родителя воспитывают тебя, разговаривают, гуляют с тобой маленьким и всегда поддерживают в начинаниях, и помогают с решениями. Отец должен быть не только как родитель, но и как лучший друг. Его же отец… Биологическая, бумажная формальность, от которой одни проблемы. С чего Мин должен быть благодарен ему за подбор невесты? Он об этом просил? Ни разу! Но «папочка» постарался ради сына, он на то и «папочка». А его аргументы, как пряники с неба (только в образе синяков) сыплются. Адекватный подход, ничего не скажешь. — Ты… сегодня вечером здесь? Джи Ху уже в который раз не имеет возможности, да по-честному, и желания успокаивать Мина. У него интересная жизнь, полная неожиданных потрясений, на такую грех жаловаться. И даже сейчас наверняка у него нет и одной свободной минуты, чтобы разводить дискуссии на тему «лучше ли такой отец, чем никакого». — Да, а что? — Лю Роу позвала меня каякингом позаниматься и… — А, ничего такого, я скачал себе игру улётную. Не заскучаю, не суетись. — Хорошо. — Ты теплей одевайся, знаю я эти гидрокостюмы. Не надейся, что позволю соплями потом брызгать! Мне зараза в доме не нужна. И выхаживать тебя не буду чуть что, и не рассчитывай. — Толкнул его в бок, чтобы расслабился и чувствовал себя непринужденно. А вот Мин не чувствовал, у него внутри был какой-то осадок, и от того зверски саднило горло. Он так хорошо продержался! Будто ему действительно не сложно было поговорить сейчас о погоде, предупредить, что ветрено и в любой момент может начаться дождь. Будто Роу не преподнесла ему нечто абсурдное, как якобы факт, и будто Мин не желал толкнуть Джи Ху к шкафу, так, чтобы аж дверца прогнулась, а стекло за ней вдребезги разбилось. Будто не хотел высосать из него всю правду и развратить до победного. Будто всерьёз поверил, что Джи Ху теперь с Роу, а между ними и впрямь ничего не изменилось…