Черти тихого омута

Лэй с утра в трубку свои слюни-сопли Мину все расплескал, расхвалил его на все лады, голоском поигрался, позаискивал и позвал к себе, с причиной — «бабушка к подруге срулила». Хотя это не причина, скорее, железобетонный повод. Мин скривился, потом представил, скольким ещё нужно помочь Лэю. Машина не тот подарок, за который благодарности хватит лишь на пару дней. Предстоит и на учёт её поставить, и техническое обслуживание пройти, и салон помочь обкомфортовать. У Лэя, может, вкус и есть, но специфичный. Впрочем, Мину ли предстоит это исправлять? Лэй может и таким кому-то понравиться, ведь он хороший. Он замечательный, и больно-то делать совсем не умеет, и боли не заслуживает. Действительно не заслуживает того, как собирается поступить с ним Мин. Лэй очень улыбчивый, и слова никакие не произносятся у Мина, когда он смотрит в его светящееся лицо. Мин садится в машину, демонстративно пристёгивается и согласен на то, что бы Лэй увёз его как можно дальше. От всей суеты, от всех-всех проблем. Мин не зоофил. Жаль он только этого Лэю сразу не сказал. Мало ли что о нём можно подумать, когда он только и обращается к Лэю как «киса-зая». Лэй же мягкий? Да. Ласковый? Да. И как к нему ещё обращаться? На всё, что смахивает на возрастной сарказм, Лэй обижается. А Мин никаких обид на дух не переносит. Он же сам ничего не делает со зла. Он тоже белый и пушистый, просто иногда пачкается. Просто «моя натура блядская» — слишком грубое пояснение для такого парня, как Лэй. И Мин молчит, скоро уже будет неделя, как молчит. Всё слишком хорошо, чтобы портить. Чувства Лэя по-прежнему для Мина важны. Разбить ему сердце очень легко, но кто его потом соберёт? И почему это вдруг волнует Мина? Мин забивает на всё, обкладывается книгами по корейскому по самую макушку, берётся за всевозможные переводы. В этом году планирует даже сдать английский на отлично. Хотя порой он наблюдает у себя проблемы и с владением родным языком — китайским. В один из вечеров, когда его плечи начинают уже устало сгибаться под тяжестью школьной сумки, он заходит в общагу и слышит от Джи Ху странное откровение: — Ты мне дорого обходишься, знал? — Что, прости? — Может, кто и забыл, но не я. Ничего не имею против, но, может, соизволишь вспомнить об осторожности? — Не понимаю, о чём ты. — Я о вас с Лэем. Уже забыл про «домашний режим», на время, что я решаю твою проблему? — О, извини… Что там? — Фото… Джи Ху кладёт перед Мином конверт с фотографиями, на которых тот обнимает Лэя, придерживает ему дверь, целует в щёку. Мин берёт их в руки и не знает, как реагировать. До чего же он был беспечен! — Дошло? Скажи спасибо, что они попали в мои руки… У Джи Ху имеется ещё один конверт, в котором фотографии одна другой провокационнее. Изображенное на них настолько омерзительно, что у Джи Ху от злости колет даже пальцы. Но эти снимки он Мину не отдаст. Их он порвёт, сожжёт, развеет. Но не покажет. Никогда. Выражение его лица Мину не даёт покоя. Ему очень стыдно. — Я был неосторожен. Думаю, мне лучше расстаться с ним. Джи Ху рад тому, что Мин сейчас не видит под столом его рук, как он растягивает и сгибает пальцы. И тому, что он не слышит мыслей, в которых Джи Ху улыбается, потому что давно именно этого ждал. Мин одумался? Это ведь не из-за его слов? — Я не указываю. Одному тебе известно, как лучше поступать. — Джи Ху собирается с духом и договаривает: — Твой отец не дурак, отлично воспринимает информацию. Знаешь, сколько у него теперь совладельцев? А я тяну. Бездействую и только ищу лазейки. Это просто смешно! — Как лучше извиниться перед девушкой? — Ты вообще слышишь меня? — Хотя нашёл я кого спросить. Слышу. Я… я поговорю с Вон А. — Она-то причём? — Получше плана нет. Это ведь твоя идея была, не помнишь? — Помню. — Но почему ты все это делаешь? Я ведь просил тебя просто выиграть время. — Я выиграл время, и для чего? Чтобы ты каждую минуту мнимой свободы провёл в объятьях Лэя? — Я мог бы в твоих, но, знаешь, один из нас был против. — Не шути так. И действительно поговори с ней, наконец! Знаешь, сколько я журналов уже выкупил? — Сколько? Джи Ху выдвигает несколько ящиков стола. — Даже двумя руками это не поднять. На Мина его слова подействовали как пощечина. Решение он принял быстро, раз десять извинился перед Джи Ху, столько же продублировал «спасибо» и выбежал, видимо, осуществлять свой только что придуманный план. Джи Ху потёр висок, после чего запрятал конверт с компроматом на Лэя в стол и перезвонил Роу, пообещав ей больше не задерживаться. Джи Ху проштрафился на завтрак и, перекусив с Роу, всё же повёл её в кино, как они и договаривались. Пока он заказывал такси, рядом с ними остановился белый Suzuki, и из него вышел Мин. Джи Ху краем глаза отметил, как Лэй опустил голову на руль, будто всем видом изображая безысходность. — И куда мы такие нарядные? — В кино. — Только не говори мне, что вы собрались в Broadway Theater? Или, что ещё хуже, в Theatre-alegria? — В City-hall-cinema, — поправляет его Роу. — А, хорошо, потому что нам в ту же сторону! Давайте подвезём. Лю Роу усмехается, ведь она давно знает Мина… И когда ему что-то нужно, ему всегда «в ту же сторону». — Что-то эта идея доверия мне не внушает, — Джи Ху планировал сказать это про себя, но произнёс вслух. — Ой, брось. Лэй на тебя обид больше не держит. Вы разобрались, разве нет? Разобрались, по-другому и не сказать, да ещё как… Действительно, зачем Лэю держать обиды на того, кто якобы подбивает клинья к его парню. Впрочем, это не важно. Зачем Джи Ху отказываться? Не убьёт же их Лэй всех разом, якобы неудачно вывернув руль. — Да, это так. — Тогда садись. Хочешь вперёд? Будешь контролировать каждый поворот. — Нет, спасибо. Мне и на заднем сидении будет уютно. — Тогда уж извини, место уступлю девушке. — Как благородно с твоей стороны. — Я такой. Садитесь, мадам, — галантно сделав жест рукой в немного смехотворной форме, сказал Мин. Роу также в реверансе отблагодарила его и вспорхнула на сидение. — Давай, давай, — подбодрил Джи Ху Мин. Джи Ху под пристальным взглядом Мина всё же сел, выбора ведь ему не оставили. Не зная, сколько у Лэя уже составляет опыт вождения, он с опаской смотрел на дорогу. Это сложно понять, но Джи Ху не может перестать думать об аварии двенадцатилетней давности, ни когда сидит на пассажирском сидении, ни когда сам ведёт машину. Воспоминания затягивают его в свои сети, и каждый раз, стоит переключиться на четвёртую передачу или чуть более резко войти в поворот, он сжимает зубы. Это не помогает избавиться от страха. Моменты, когда он смотрит на дорогу, а внутри него всё мутит, не кажутся ему чем-то здоровым. Он может изображать спокойствие и никому не говорить, как ему в этот момент плохо. Вот и сейчас Джи Ху надеется, что всё будет хорошо. На это надеется и Лэй. А Мин, разговаривающий с Джу Ху так, словно в целом мире никого кроме них нет, выводит его из себя. Лэй прибавляет скорости, по сторонам практически не смотрит и старается изо всех сил испепелить взглядом зеркало, чтобы не видеть, как им хорошо без него. У Джи Ху сердце ухает, и руки чуть трясутся, и стоит Лэю на скорости в поворот с трудом вписаться, как Джи Ху машинально сжимает руку Мина. — Всё хорошо, ты цел, — шепчет ему на ухо Мин, гладит по руке и покрепче накрывает своей. — Я рядом, всё в порядке. — Приехали, — Лэй разжимает пальцы на руле и притормаживает плавнее. — Придурок! — выйдя из машины и с трудом вдыхая в лёгкие воздух, произносит Джи Ху. — Я разберусь с ним, — Мин осторожно кладёт руку слегка сгорбившемуся Джи Ху на плечо. Джи Ху еле сдерживается, чтобы позорно не вздрогнуть. — Ты как? В порядке? — Мин волнуется и даже подумывает, не стоит ли дойти с Джи Ху до ближайшей аптеки, чтобы купить ему успокоительное и убедиться, что он пришёл в себя. Лю Роу смотрит на них с непониманием. Джи Ху расправляет плечи, гонит испуг с лица и протягивает ей руку. — Пойдём. И, Мин… — Да, конечно. Мин готов прибить Лэя. Он минуту смотрит вслед Джи Ху. — Лэй, на пассажирское. — Но… — Без разговоров. — Я ведь нам ролики взял… — На балконе покатаешься. — Так маленький ведь балкон, — почти хнычет Лэй. — Почему ты…? — Серьёзно? Ты правда не понимаешь, почему я злюсь, или дураком прикидываешься? — …Он трогал тебя… Ты бы не ревновал, если бы кто-то меня касался? — Лэй, что за глупости? — Ответь. — Я бы не ревновал. Я бы пристрелил. — Вот видишь, — смиренно наклонив голову, произносит с какой-то грустью Лэй. Мин улавливает эту перемену в его настроении. Могло ли ему показаться? — Лэй, жизнь человека — это огромный дар. И даже если я шучу на такие темы, не значит, что подобное можно воплощать в нашей с тобой реальности. — «Наша с тобой реальность», — повторил Лэй и, притянув Мина за куртку, уткнулся ему в грудь. — Ты прости меня, пожалуйста, я со зла. — Что? — Я психанул, — едва проговаривает Лэй ему в куртку. — Психанул ты, а не померли чуть мы все. — Я же немного, я контролировал! — Лэй! — Да понял я, понял! — Отпусти уже. — Нет, мне ещё стыдно. — Лэй, — отцепляя его руки, как десять тонких прищепок, вразумляет его Мин, — нас могут увидеть вместе. — И пу-усть. — Не «и пу-усть». Лэй отпускает Мина, плетётся до машины и садится на заднее сидение, словно ещё больше унижая себя этим. — Пристегнись, — бросает ему Мин через плечо. Лэй поджимает нижнюю губу, вот-вот готовый всхлипнуть, проводит рукой по кожаному чехлу наверху сидения, будто всё ему тут опорочили, и в страхе предчувствует, насколько сильно Мин на нём сорвётся. — Мин, ты бросишь меня? От такого прямого вопроса Мин на секунду теряется, ведь именно это он и планировал сделать. — Если в этом будет необходимость, да. Лэй отворачивается к окну, и только когда Мин паркуется у школьного общежития, понимает, что что-то не так. — Почему мы приехали сюда? — Стены как-то располагают к разговору. Мин приглашает Лэя в комнату и пытается донести до него всё, что в ней происходило, всё, что касается Лэя. Лэй улыбается, зная теперь уже, сколько хорошего думает о нём Мин, и как бы Мин ни упирался, Лэй уламывает его на секс. А ведь Мин не договорил… Джи Ху утром узнаёт его часы. Свирепеет от того, как Мин посмел кого-то притащить в их общую обитель. И желает услышать хотя бы пару аргументов на тот счёт, что Мин по-прежнему ничего не предпринимает. — Вон А не отвечает на звонки. — А я говорил, что она тебя, скорее всего, уже не любит, — Джи Ху поправляет штору и всё ещё думает о часах Лэя, забытых им на тумбе Мина. — Я знаю, о чём ты думаешь. Джи Ху упирает руки на подоконник. — Знаю, но, понимаешь, не могу. — Просто не приводи его сюда больше. И… на, это номер Вон А, думаю, у тебя записаны какие-то другие цифры. Мин, безусловно, не знает, где Джи Ху проводил с Роу ночь. У Джи Ху сильно болит спина после сидения за компьютером, и, пожалуй, как только он выспится, купит себе и Роу по абонементу на массаж. Но в идеале их лучше стребовать с Мина. Мин и на следующую ночь, уже после встречи с «невестой» за чашечкой кофе, пропадает у Лэя. Рассказывает ему о том, что все разговоры с Вон А безрезультатны и ему придётся искать новый способ пойти против воли отца. Лэй наивно полагает, что можно просто отказаться. — Я на «балансе» отца что-то вроде ценного ресурса, — произносит Мин с грустью. — Это как? — Он фактически может распоряжаться мной, а я не имею права пикнуть. У него всё схвачено, полный штат адвокатов, юристов, нотариусов. Думаешь, моё мнение тут имеет вес? Я как слепой котёнок для него, что тычется мордой в ногу. — Но… ты ведь не сдашься? Что-то же можно сделать! — О, да! «Расцарапать и отвлечь». — Что? — Бунтую как могу, говорю. — А. — И я ведь даже не знаю, сколько у меня в запасе времени… — Джи Ху мог бы выиграть и побольше, — произносит Лэй себе под нос. — Не шипи. Я с трудом его уговорил и очень ему благодарен. — М-м. Так о чём ты вчера хотел поговорить? Мин смотрит на Лэя, и в глазах того надежда плещется. Он только сейчас осознаёт, как привязался к этому парню. Как тяжело сказать слова, которыми ранее он мог разбрасываться ежедневно. Лэя ведь рядом больше не будет. И всё же, если Мин не скажет этого сейчас, вряд ли решится позднее. Он ведь хотел расстаться с Лэем до того момента, когда Лэй перестанет быть для него чистым, светлым и хорошим. Хотел оставить его приятным воспоминанием. А теперь он лишь понимает, что пропасть между ними растёт… Лэй по-прежнему заслуживает лучшего. И настала пора его огорчить. Мин ему совершенно не подходит. Он безумно стыдится сказать, что не раз смотрел в чужую сторону, что позволил себе узнать вкус измен. В расставании с Лэем определённо будет больше минусов, чем он расчитывал. Начиная с того, что «сладким» звать по утрам будет некого. Что Лэй всё такой же обворожительный в своих свитерочках oversize и челкой, в глаза лезущей непослушной. Он сейчас домашний такой, уютный. Выглядит всецело как человек, в которого было необходимо влюбиться, но, к большому сожалению Мина, не вышло. И нет какого-то отталкивающего фактора в нём, чтобы без угрызений порвать. И слева смотришь — лапочка в тапочках с мишками, и справа — лапочка в тапочках с мишками. 3D лапочка. Со всех сторон очешуенный. Но неподходящий… И так похож на Сяня, и так похож на Сяня. А на Джи Ху, хоть ты тресни, не похож. А у Мина да, больная привычка искать парней убийственно похожих друг на друга. Чтобы, как ни глянь, по воспоминаниям било, стреляло по рёбрам, но оставляло потрепыхаться в конечном счёте на последних секундах жизни. Мин с разрывом часть себя потерял и сейчас чувствует — будет так же. Это просто выворачивает. Выводы, стычки, поиски причин, копания в правде. Правда — то ещё дерьмо, если в ней приходится копаться. «Ты слишком хороший для меня» — так будет нормально? Сойдёт. Не друзьями же предлагать остаться. Звучит во всяком случае искренне. — Ты слишком хороший для меня, — произносит тихонько Мин, выкладывая печенье на тарелку. Будто после его «дивной» реплики кто-то в этом доме захочет печенье. — Ты слишком хороший для… — Мин повторяет, надеясь подобрать подходящую интонацию. — Ты слишком хор… — встречается взглядом с Лэем. — Что? — Ты слишком хорошенький, — ползёт улыбка. — А-а-а, знаю. Я чай налил давно, чего ты всё ходишь из угла в угол? — Ничего я не хожу. Просто… — Мин садится напротив, бросает короткий взгляд. Ему нужна ещё секунда. Сможет. — Пей! — Что? — Чай твой стынет. Бедный Лэй, знал бы ты, сколько всего в мире стынет. Это, наверное, ерунда, до тех пор, пока кто-то волнуется о твоём состоянии. — Кудряшки твои… — Мин проводит пальцем по лбу Лэя, убирая волнистую прядку наверх, — … чудо такое, — целует его в лоб, замирает. «За что я так с тобой?» — вопрос, который мучает Мина уже больше недели. Избегал, собирался с мыслями. Мысли в итоге все разбежались. Лэй пальцы Мина мнёт на той руке, которой он о стол опирается. — Можно… на колени? — Садись, — коротко отвечает Мин. Приставать начнёт, это уже точно известно. Лэй такой, немного понежится и сразу руками за пояс забирается. Мин обнимает его за спину, опускает задравшуюся толстовку, соприкоснувшись с холодным участком кожи на его спине, и смотрит в его лицо. Таким просто нельзя быть. Таким обворожительным. Лэй приподнимает лицо Мина обеими ладонями, целует его своими манящими мягкими губами. — Что тебе нужно, малявка? — Знаешь же, — шепчет Лэй. — А вот и не знаю, — передразнивает Мин в его ухо. — Знаешь… — Слезай. Надо поговорить. — Так говори. — Перестать соблазнять меня. Лэй на секунду меняется в лице, но после берёт себя в руки незаметно для Мина. — Ты заметил? — смеётся Лэй, обнимая его за шею. — Почему? Лэю нравится любую тему превращать в повод для секса, но сейчас он делает это не просто так. Мин хочет поговорить с ним о чём-то, что считает важным. Наверняка снова о том, как его тянет к Джи Ху. Лэй за пару месяцев сильно привык к Мину, ему понравилось быть с ним и для него, и теперь Лэй не может так просто отказаться от затеи завоевать Мина. — Меня уже соблазнили. Лэй держится, чтобы не дёрнуться в удивлении. Скорее всего Мин говорит о том, что ему всё тяжелее держаться рядом с Джи Ху. Наверняка этот рыжий делает что-то, о чём узнай Лэй — ему бы не понравилось. — Кхм. Подумаешь. Лэй помнит, что Мин однажды уже целовался с Джи Ху, и если это повторилось, то Лэй скорее всего сможет закрыть глаза и на этот раз, ведь сам Лэй поступил в разы хуже… Стоп! А что если Мин узнал? — Ты… — В шоке переспрашивает Мин. — Да, я в курсе. Лэй уже не понимает к чему Мин ведёт этот диалог. Он узнал и отыгрался? Верно, действительно мог узнать, за ними следили, их постоянно фотографировали, Мин часто параноил по этому поводу. — Не понимаю. Но как? — Мин. Два месяца. Они ещё не прошли. Повод для того, чтобы не порвать отношения совсем слабенький, за обещания цепляются только отчаянные. Но у Лэя выбора нет. Да почему же Мин смотрит на него так побито?! Хоть бы какой намёк дал! — Да, но… Лэй слезает с колен Мина, потому что глядя ему в лицо не может продолжить этот разговор. Он сейчас же должен сознаться. Иначе будет поздно. Может быть Мин простит, между ними немало было хорошего. Лэй всегда готов был принять его в любом состоянии и с любыми чувствами. Лэй оступился всего один раз. Он совсем не хотел, чтобы так вышло… Он должен собраться с мыслями и выложить всё как на духу. — Я спал с другим. Это вышло случайно, ты послал меня в порыве гнева к каким-то там собачьим, на телефон не отвечал, сообщения не читал, я не знал, что мне думать. И тогда накатило всё разом. Просто, прошу, пойми, — голос Лэя дрожит, на выдохе он вновь берёт Мина за руку. — Ты узнал, ты злишься. Я никчёмен, — по щекам Лэя бегут две мокрые дорожки. — Мин, пожалуйста! Не говори о расставании. Прости! Мин! Мин, не молчи! Лэй чуть колышет Мина за плечо, но он не двигается. — Ты такая же мразь, как и я. Уходи. — Так ты… — Лэй подтягивает руки к подбородку, губы его дрожат, он еле произносит слова. — Ты тоже? Мин рывком встаёт и ударяет Лэя по щеке. — Подстилка! Давай, вымести на мне свою боль! Почему ты не ушёл? Я столько давал тебе возможностей! Почему надо было всё свести к этому! Лэй, я спрашиваю, почему? Я дрочил ему, я с ума сходил от того, как его хотел! Я всё потерял! А ты даже не стоил этого! Отказывался, строил иллюзии, голову ломал, как искупить вину перед тобой. — Мин. Я не ревную, совсем. — Врать научись. Мин забирает портфель и выходит из квартиры. Потоптавшись минуты две за дверью, влетает обратно, сжимает Лэя в объятиях, целует со всей страстью и ненавистью, на которую только способен. — Ненавижу прощаться. И это, правда, в последний раз. Лэй сидит один в пустой квартире целый час, пытается осознать всё произошедшее и поверить не может, что Мин это всерьёз. Что он снова не откроет дверь, не обнимет, никогда больше не поцелует. Даже проклятым «милашкой» не назовёт.