Черти тихого омута

Су Ён всегда сдержанная девушка. Хорошая подруга, хорошая ученица, хорошая во всём. Она как удобная маленькая полка для вещей у входа в прихожую. Ей можно доверить ключи, деньги и безопасность личной жизни. С личной же жизнью Су Ён всё непросто. Она же «полка». Вроде как ценность имеет, но относятся к ней все, как к мебели. Вот и сейчас она предлагает Джи Ху идеи по продвижению клуба, а он, слушая, от скуки чуть не дремлет. Так происходит постоянно. И когда Джи Ху бодр, и когда тих, как сейчас. Девушка рассказывает об агентствах, занимающихся пиаром, демонстрирует предложенные поставщиками варианты освещения баннеров. Предлагает, резюмирует, получает от него согласие в виде кивка, ещё раз пятнадцать всё перепроверяет и после завершения всех проверок отправляет документы на печать. Приносит их Джи Ху, он в течении двух часов снова всё тщательно просматривает, затем утверждает и передаёт на расчёт в бухгалтерию. Су Ён каждый раз перед сном чуть ли не молится о том, чтобы у Роу что-нибудь произошло и можно было бы под предлогом её отсутствия побыть наедине с Джи Ху. Многого Су Ён себе не позволяет: смотрит украдкой на профиль, отводит взгляд, стоит ему повернуться, никуда не пытается его пригласить, не шутит, не делает комплиментов. Соблюдает субординацию и не позволяет себе перейти с ним на неформальное общение. Первые шаги девушки не делают. Вернее, она не из тех девушек, что их делают. Оставаться с Джи Ху поздно ночью получается раз в два дня, иногда в три, словно бы у него есть какое-то расписание. Было. Су Ён не видела его уже неделю (а кажется — целую вечность), а ведь она уже почти добежала до подруги из отдела кадров, чтобы узнать, не совпадают ли его визиты с чьим-то графиком. Ради кого он и сегодня останется до самого утра? Можно ли на что-то надеяться? У Су Ён всё и всегда по файликам. В сумке блокнот, скрепки, запасная ручка, на всякий случай заграничный паспорт. Несмотря на то что она вся в работе, представлять, как могла бы резко куда-то сорваться, слишком приятно, чтобы отказываться от этой идеи. Чаще всего она приходит в кабинет Джи Ху с большой светло-зелёной папкой, в ней на пружинах держатся все последние потраченные Су Ён нервы. Если Джи Ху сейчас всё забракует, она лишь покорно переделает. Хотя с Роу его тяжело сравнивать, он более мягок, чем напарница. Уж та, чуть что не по нраву, три шкуры спустит, а как новые нарастишь — спустит ещё раз. Однако Су Ён не ждёт от Джи Ху поблажек, наоборот, с ним она готова сидеть и переделывать до последнего, хоть он и не обязан вникать в такие мелочи во благо общего дела. Общего у Су Ён с Джи Ху ничего. Она не спрашивает о личном, он сам не рассказывает. Су Ён не знает, просто ли он к ней добр: — или это внимание подкреплено интересом. Он ещё никому не отказывал в помощи. Весь такой из себя принц, каких поискать. Но Су Ён умница, Су Ён нашла. Сначала вакансию маркетолога в интернете, затем адрес клуба и… в нём — мужчину своей мечты. Когда она только пришла на собеседование, её задел какой-то парень в коридоре: — и на пол упали документы. Юн Джи Ху подошёл, улыбнулся приветливо и присел рядом с ней, помогая собрать. Су Ён думала, что так бывает только в книжках, даже в фильмах подобные сцены стали и то реже мелькать. Тогда она посмеялась над своей глупой мыслью, а после не смогла выбросить Джи Ху из головы. У него лицо красивое, голос приятный и нрав тихий. Он как самый раскрывшийся одуванчик в центре макового поля, его за большими цветами и разглядишь-то не всегда. Но он тянется к солнцу так стремительно, словно оно его не способно обжечь. А вот Су Ён сгорает. Ежечасно, еженощно. Её завораживает даже то, как Джи Ху сидит или дышит. Как чуть раздвинуты его ноги, обтянутые штанами, как грудь вздымается медленно при разговоре. А от того, что он прячет под своей рубашкой… Расстегнул бы он ещё хотя бы пару пуговок. Джи Ху её совсем новичком считает, даёт время обвыкнуться, присмотреться. А Су Ён давно устраивает каждый пунктик в договоре. Она бы и душу ради него продала. Сегодня всё у неё идёт как-то не по плану. Джи Ху успел мимолётно намекнуть, что её предыдущая причёска (а именно — хвост) гораздо уместнее при их встречах. Но Су Ён рассчитывала, что он своей рукой будет убирать мешающие при поцелуе пряди с её лица. Вот же наивная! Она с собой не взяла даже никакой заколки, и сейчас её волосы висят короткой выбеленной шторкой, за которой она стыдливо прячет глаза. Спустя час у Джи Ху уже закипает мозг. А ему ждать Мина ещё пять, и он очень хотел бы провести это время не в компании Су Ён. Когда вдруг понимаешь, что окружающие — куда более зрячие, чем ты, когда «не обидеть» — уже поздно и неуместно, приходится думать о том, а, собственно, зачем вы здесь собрались. У Су Ён распущены волосы и собраны мысли, она склонена над бумагами, но тонкие линии её губ чуть растянуты в неловкой улыбке. Су Ён чувствовала себя слишком гордой, чтобы спросить о том, есть ли у него кто-то, но не слишком, чтобы остаться с ним наедине ночью. Среди коллег она часто слышала шутку, что, мол, все красавчики клуба — это красавчики Мина, но не воспринимала её всерьёз. Да и сейчас не воспринимает. Должно быть, она просто не в его вкусе. Или он отношения с подчинёнными принципиально не заводит… или… Да мало ли какие там «или»! Шанс есть всегда и у каждого! Должен быть, хотя бы мизерный. Нужно только набраться смелости и всё же спросить. Лучше получить отказ, чем каждый раз терять дар речи при одном взгляде на него. И вот Су Ён кликает мышкой на последний слайд презентации, зачитывает самую нижнюю строчку, стараясь не комкать все слова от волнения. Юн Джи Ху хвалит её, устало улыбаясь, расписывается в соответствующих графах и уже мысленно выставляет её за дверь, чтобы вздремнуть, как вдруг Су Ён решается: — Директор Юн, вы так загружены сейчас работой, и столько вопросов требуют вашего внимания, надеюсь, все это понимают и наши поздние долгие встречи не поймут превратно. — Почему кто-то должен понимать их превратно? Су Ён прижимает папку ближе к груди, смотрит в сторону завершающего работу ноутбука и не знает, как уместнее сейчас сформулировать. — Вы знаете, какими бывают люди, некоторым дай только малюсенький повод языком почесать, такие небылицы напридумают, даже некоторые уже… ой, — осекается она почти правдоподобно. — Что некоторые уже? — без ожидаемого энтузиазма интересуется Джи Ху. — Мне бы не хотелось это говорить, но я беспокоюсь о вашем имидже… Я, конечно, не верю во все эти глупые разговоры, но ведь найдутся и те, кто поверит и начнёт обсуждать дальше… — Су Ён, я слишком устал за сегодня, и у меня нет времени разгадывать полунамёки. Если у вас есть что сказать, то говорите прямо, если нет, то, думаю, мы достаточно припозднились, и пора… — Болтают, что у вас отношения с парнем из нашего клуба, — выпаливает девушка и смотрит, ожидая реакции, и не дождавшись, продолжает, — что вас видели за… за некоторыми не совсем приличными занятиями здесь, в кабинете. Я сразу, как услышала, сказала, что этого не может быть, и зря распускают грязные сплетни, что вы никогда с парнем… — А с чего вы так уверены, Су Ён, что я никогда? Вы настолько хорошо меня знаете? — Лицо девушки вытягивается от удивления, впервые за вечер выражая истинные эмоции. — А знаете ли вы пословицу «Не бывает дыма без огня»? Говорят, что меня застали за неприличным занятием в кабинете с моим парнем? Что ж, в следующий раз нужно будет запереть дверь. А теперь можете идти, Су Ён, на сегодня мы достаточно обсудили. Джи Ху провожает девушку до такси и, убедившись, что она села в машину, возвращается в здание через запасной выход. В кабинете Роу настолько хорошая шумоизоляция, что он без труда засыпает на диване, на котором они только что сидели с Су Ён. К шести утра Мин, опросивший всех, не уезжал ли Джи Ху, находит его спящим. Вначале он злится, так как духи девушки ещё не выветрились из помещения, но, посмотрев на невинное лицо спящего перед ним парня, смягчается. — Вставай, соня, — тормошит аккуратно парня за локоть. По всей видимости, руку Джи Ху использовал вместо подушки. — Поехали домой, — тормошит снова. — Вставай, говорю, дома отоспишься. — Мину нравится будить Джи Ху и не нравится одновременно. — Я сейчас нарисую у тебя на лице что-нибудь похабное! Живо вставай! Джи Ху приоткрывает глаза, спрашивает, который час, и зевая потягивается прежде, чем встать. — Уже утро? Я так хорошо спал. — Из-за визита Су Ён? — насупившись, уточняет Мин. Он не дорисовывает себе ничего лишнего между ними, ведь умеет восстанавливать события по увиденному. — Нет, из-за отчётов. — Всё доделал? — Да, — Джи Ху надевает пиджак, который висел на спинке кресла. — Надеюсь, ты был на высоте. — Разумеется. А теперь поехали! Если сейчас я не лягу спать, то либо не проснусь вообще на учёбу, либо пристрелю первого же, кого завтра встречу! — Сегодня. — Да какая разница?! Джи Ху по пути до общежития раздумывает, не всегда ли он первый, кого каждое «завтра» встречает Мин, и поздоровится ли ему, если Мин не выспится. — Я к тебе сегодня лягу, уткнусь в грудь и буду сопеть как младенец! — С какой радости? Такие постановки перед фактом Джи Ху уже давно не удивляют. Он перестал реагировать на них, кажется, с того времени, как познакомился с Мином. Мин всегда говорит то, что и сделает. Ему ничьи разрешения и указы не нужны. Да и спорить с ним — всегда себе дороже. Но Джи Ху не станет спорить не потому, что Мин настырный и непробиваемый, а потому, что от него не убудет. Он с Мином встречается, и это… нормально? — А потому что! … а вот нечего! Даже для Мина в их отношениях нет ничего, попадающего под понятие «нормально». Он всё ещё не видит объективных причин, чтобы забираться с холодными ногами к Джи Ху в постель. — Хорошо, аргумент принимается, — устало улыбается Джи Ху и после не удивляется, приняв душ и застав Мина в своей кровати. Он спит сладко, на объятие реагирует каким-то странным звуком и даже не открывает глаз, едва ощутив смазанный поцелуй в щёку. — Спасибо, что охраняешь мои сны, — шепотом произносит Джи Ху и тоже засыпает. Когда наступает пора вставать, Мин умоляет Джи Ху пропустить первую лекцию, чтобы в памяти увековечить: «я сплю на твоей груди полноправно». — Надо или не надо, а ты всё равно не пойдёшь. — Но я не могу не пойти, — нехотя возмущается Джи Ху. — Я не слезу с тебя. — Ты и не на мне. — В смысле… Я про то, что голову свою не сдвину. Она приклеилась, она тяжелая и всё такое. — Мин, — смеясь, обращается Джи Ху. — Смешно тебе? Не на тебе я? Я же залезу! То есть оседлаю. Да блин! Не нарывайся, понял?! — И в мыслях не было! — В мыслях у него не было, — повторяет ворчливо Мин и ревностно обнимает Джи Ху ещё крепче. — Я сплю! И ничего не знаю! — утыкается лицом в его шею: — Никуда не пойду! Джи Ху остаётся только смириться, обхватить Мина рукой поудобнее и тоже поспать дополнительный часик. Мин весь день думает о том, что зря не послушал Джи Ху и настоял на том, чтобы побыть утром наедине. Эгоистичное желание! Но своё он получил, Джи Ху его крепко обнимал, дышал своим теплом и был настолько по-настоящему рядом, что Мину даже верилось во взаимность. Мин не может точно определить, с какой поры понял, что ни на Сяня, ни на Лэя не стоило тратить время. В один момент что-то щёлкнуло в его голове, и он осознал, что отношение к Джи Ху из «он мне нравится» переросло в «я без него не могу». Мин лениво переставляет ноги, пока идёт к кабинету психолога. Эта женщина отличается от горгульи, которую обычно представляют на такой должности, и по совместительству является его классной руководительницей. Он отдаёт ей журнал, отвечает на вопросы о снизившейся успеваемости и обещает обязательно снова представить школу на соревнованиях. Ему не сложно, хотя и самым быстрым бегуном среди параллели он себя не считает. Джи Ху бы не без удовольствия припомнил бы ему тот злосчастный километр, на котором Мин решил сэкономить свою дыхалку во время зачёта на уроке. Но ему и знать ведь необязательно. Любой, кому предложат «побегать» или «пообниматься», выберет «пообниматься». Что тут думать? Тут нечего. Гораздо сложнее прийти к душевному спокойствию, когда вдруг по случайности подписываешь человека на отношения с собой, а он кивает как болванчик. И вот у них с Джи Ху отношения, которым, на минуточку, уже второй месяц идёт. Но они ничем не подпитываются и не поддерживаются. Не то чтобы Мин не хотел бы постоянности в интимной жизни… Хотел, хотел и просто постоянности с кем-то. С доверием выходило всегда тяжко, но мечтать это не мешало. Вот ты обнимешь кого-то, поцелуешь, и у тебя всё-всё взаимно. Глаза напротив горят о тебе. У Джи Ху же глаза горят непонятно чем, там явно какая-то искусственная горелка. Мин приглядывался — там потухало. «Не смотри на меня в упор». «Не ходи за мной хвостиком». Мин вовсе не ходил за ним хвостиком! Ему тоже нужно было сложить вещи в стиралку! А ещё он не ревнует и не бесится, подумаешь, всякие Су Ён перед Джи Ху на каблуках шныряют туда-сюда, сюда-туда. Всё равно! У Джи Ху «постоянность» не с ней. Постоянность, в которой нельзя как-то не так посмотреть ему в лицо, что-то сказать двусмысленное и уж тем более тронуть, даже как другу. — Мин, ты ещё тут? — вопрос немного отрезвляет парня, и он поднимает взгляд на женщину, сидящую перед ним. Она всегда такая яркая… Как луч солнца. Если бы он мог любить женщин, то непременно любил бы таких, как она. С тихим приятным голосом, с рыжими кудрявыми волосами, всегда позитивную и открытую для нового. А ещё Цин Со На всегда была достаточно чуткой, возможно, такими рождаются. Она смотрит на Мина и словно бы читает все мысли с его лица. Если бы могла абсолютно все — было бы немного неловко. — Что-то тревожит тебя? — голос всё ещё тихий, вид у неё обеспокоенный. И Мина прорывает на слова, словно плотину. Он старается говорить так, чтобы она не поняла, как именно выматывает его Джи Ху. Да и в целом, странно рассказывать куратору о своих отношениях. Цин Со На не приходится Мину ни близким родственником, ни верным другом. Однако она умеет задавать вопросы так, чтобы ни у кого не возникало чувство вторжения в личное. А Мину хотелось бы поделиться наболевшим и получить совет. Но он не может рассказать ей всего. С Джи Ху он допустил много ошибок с самого начала. Показал себя не с лучшей стороны. Мог бы проявлять к нему столько же ласки и заботы, сколько ранее к Лэю, мог бы, если бы его доверие не распространялось только на таких — маленьких, милых и беззащитных. Однако Лэй показал зубки, а значит Мин совсем не умеет разбираться в людях. Всегда тянется к тем, кто в итоге делает больно. Ему страшно быть хорошим для Джи Ху. Но если он продолжит все свои порывы переводить в шутку, а заботу прикрывать недовольством — Джи Ху вряд ли будет правильно его понимать. Да уж, очень нежный и заботливый парень Джи Ху достался. Можно сказать — повезло. Цин Со На говорит Мину, что в сближении нет ничего плохого, и он воспринимает её слова слишком буквально. Она советует ему в первую очередь дать шанс самому себе, раскрыться, как того хочется, не запирать эмоции на замок и оставаться искренним, даже когда тяжело. Мин смешивает искренность, о которой не просят, и прямоту своего характера один к одному. Он заходит в комнату, осматривается, словно стоит в ней впервые, здоровается с Джи Ху, на что парень только кивает, не отвлекаясь от учебников. Мин секунд десять смотрит ему в спину, после достаёт конфеты из сумки и ставит на стол перед ним. — Эти вкусные, бери, чего ты так чай пьёшь? Задумался о чём-то? Он хотел бы объяснить Джи Ху разницу между дозволением и отказом, раз у того до сих пор возникают мысли о насилии. Джи Ху тогда сказал вскользь, но Мин из головы выкинуть это не смог. Он переживал очень долго о том, что Джи Ху не делает никаких шагов, что не хочет обсуждать, что именно сейчас между ними, и в целом ведёт себя так, словно всё как обычно. Словно они не целовались, не переспали, не пара. Чего он боится? Что Мин не примет его бзиков? Что прогонит, решив, будто он чудовище? Считает, Мин не понимает элементарных вещей? Мин не думает, что в чём-то Джи Ху торопит, и не требует от него задушевных разговоров, не старается подогнать под известные ему штампы то, что между ними. Просто ему хотелось бы чуточку больше искренности. Хотелось бы быть уверенным, что Джи Ху, будучи рядом, не чувствует себя ничем обязанным… Джи Ху честно пытался. Пересиливал своё нежелание быть ласковым с Мином ради его улыбки, был обходительным с ним, но тому всё мало. Он прогресса не видит в упор и слов наподобие «я не тороплю тебя» в своей речи не вспоминает. Он сосредоточен на глупом примере с конфетами, выкладывает их, поглядывает на Джи Ху. Слишком завуалировано, чтобы понять и увидеть это так, как видит Мин. Будто кто-то способен не взять конфеты, когда они просто лежат. Джи Ху молчит, конфеты не трогает, на Мина глаз не поднимает, весь такой из себя серьёзный. Мину так и хочется его как-то достать. Ему, чем больше он поддевает Джи Ху, тем меньше кажется, что он его поддевает. Мин вытирает салфеткой капельку чая под губой Джи Ху, старается так, будто холст какой-то попортить боится. — Закончил? Мин наклоняется, целует его легонько в губы и довольный садится напротив. — Теперь да. — У меня есть руки, если что. Будто в подтверждение, Джи Ху быстро убирает учебники со стола обратно в сумку, ручка катится через весь стол, и Мин останавливает её одним пальцем. — Да, вижу. — И мне не разливали ведро воды на лицо. — Ты только попроси! — с улыбкой угрожает Мин его же ручкой. — Садись есть лучше, ты всегда борзой, когда голодный. — О, если ты сам всё приготовил, настаиваешь, что съедобно, а потом помоешь всю посуду, то я с удовольствием! — Помою. — Вот так бы сразу! Цены тебе нет! — Только не вздумай снова лезть целоваться! — Раз ты озвучил, значит, потенциально этого ждёшь. Поэтому поизвожу и не буду. Мин вытягивает губы, чмокает ими в воздухе, за секунду до того, как Джи Ху мог бы взбеситься, успевает повернуться к плите и выключить её. У Джи Ху из раза в раз еда получается всё вкуснее. Сегодня он приготовил пасту с каким-то очень острым соусом. Сдаётся Мину, красный перец использован им как основной ингредиент. — У меня во рту всё горит. — Держи и… извини, — Джи Ху виновато протягивает ему графин с водой и кружку с совместной фотографией, к которой всё не привыкнет. — А, не переживай. Я люблю острое. Это блюдо ведь и должно таким быть? Ты не переборщил, просто мне немного непривычно. Но знаешь, что по-настоящему не вкусно? — Что? — Когда ты просишь не целовать. Не вкусно не целовать. — Мин! — Что опять «Мин»? Когда ты целуешь меня, то весь светишься, а стоит мне это сделать, у тебя лицо такое, будто лайм глотаешь без сахара. Я думал, уже можно… не спрашивать-то. — Это не так. Ты можешь не спрашивать, я… я не против. Поцелуи — это то, чего я никогда не знал. Они больше значат для меня, чем… — Чем пустой трах? — Да. Когда целуешь, приходится смотреть в лицо… — Так моё ведь красивое. — Кто сказал? — Ты и сказал! — И ты поверил? — А ты соврал?! Мин вышел из-за стола, и Джи Ху перетянул его к себе на колени. Мин резко замолчал, непонимающе глядя на парня. Он сейчас что… на Джи Ху сидит? Нет, он, конечно, не раз представлял себе подобную ситуацию, в такой момент и за шею приобнять можно, и поцелуями слишком увлечься только в плюс, но это же Джи Ху. Его и одновременно — не его парень. Тут увлечёшься — мало не покажется, осторожно с ним надо. — Тогда не врал. Может, мне просто в глаз что-то попало? Сейчас я ничего тут красивого не вижу. Непропорциональное такое. — Раз непропорциональное и такое противное, чего тогда его лапаешь? Джи Ху, замешкавшись, замолкает, а секунду спустя говорит так неожиданно: — Поцелуй меня. — Лицо Мина при этом из ладоней не выпускает. Мин ведь такой милый, когда растерян. — А в честь чего? — В честь вкуса лайма! — Ага, разбежался. Меня ты таким обманом не проймёшь! Потом чуть что, я крайним буду. Я полез, я спровоцировал, я вот так елозил у тебя на коленях. Вот так елозил, да? — Ты о чём вообще? — Оу, товарищ, полегче! Не знаешь, о чём я, а за ягодицы держишь! — А ты хотел бы упасть? Джи Ху и сам не заметил, как сместил руки вниз, стоило Мину зашевелиться. Он придерживает некрепко и не позволяет себе большего, хотя ему и безумно интересно становится, как бы отреагировал Мин, запусти он ему ладони в задние карманы, погладь и сожми его ягодицы, так, как хочется. — Нет, это скорее ты хотел бы меня уронить, на ту кровать, или на ту, — кивает Мин сначала в сторону его, а потом своей. — Да никуда я не хотел тебя ронять! «А если и хотел, то не скажу». — Не хотел он там, а то я не чувс… И где Джи Ху только витает мыслями? Уж не оттого ли, что Мин немного о него потёрся, такая реакция? — Хватит бормотать себе под нос! Джи Ху отпускает Мина, как только тот продолжает попытку проехаться задом по его члену. Совсем не вовремя. Мин однозначно заметил, как натянулась ткань его брюк. — Ладно, давай по старому сценарию? Мин отходит куда-то вглубь комнаты, и Джи Ху даже не оборачивается, изображая безразличие. — По какому ещё сценарию? Джи Ху слышит какой-то скрип, а следом за ним Мин задаёт вопрос: — «Я могу сегодня спать с тобой»? — Ты теперь каждый вечер будешь спрашивать? У Джи Ху всегда такая реакция, будто Мин всё делает только для себя. Мин мёрзнет ночью, кутается в одеяло, когда спит один, и понять не может, дует ли откуда-то. Порой ему кажется, что этот сквозняк — прямо из сердца Джи Ху. Однако когда Джи Ху его обнимает, грудь у него тёплая, ладони мягкие, а уткнувшись ему в шею, и вовсе можно сгореть. Но и это ещё не всё. Джи Ху, обнимая Мина, спит спокойно, брови его разглаживаются, волнение стирается с лица. Он безмятежен в эти первые минуты сна и безмерно любим. Мину спокойно, когда спокойно Джи Ху. И он не перестанет говорить ему, что мир светел и безопасен. Даже если сам Мин способен причинить вред — он никогда этого не сделает. — Могу и не спрашивать. — Ты… что задумал? — обернувшись на скрипучий звук, который резко усилился, спрашивает Джи Ху, замерев на стуле. В принципе, что именно делает Мин, он прекрасно видит, но… — Зачем? Верни как было! Не смешно. — Не верну, — Мин отряхивает руки, будто кровать Джи Ху была хоть сколько-то пыльная и, зная, что ему ничего за проделанное не будет, продолжает аргументировать данное положение вещей: — Надоело спрашивать постоянно. Давай просто… будем спать вместе. — Будем трахаться каждую ночь, ты хотел сказать? — Будем трахаться каждую ночь, — Мин запускает в Джи Ху подушкой и идёт в его сторону. — Раз ты об этом заговорил… Я подготовлюсь сегодня, — он хлопает Джи Ху по плечу и закрывает за собой дверь ванной комнаты. У Джи Ху вся спина покрывается мурашками. Он не планирует отталкивать Мина от себя ни при каких обстоятельствах. Только он душит все жестокие порывы в Джи Ху. Только он помогает балансировать на грани душевного покоя. Но все эти «давай обнимемся» и взгляды его многозначительные… Как же тяжело Джи Ху выбрать, что лучше: когда Мин никак не проявляет внимание или — Джи Ху смотрит на их сдвинутые кровати и вздрагивает — или когда проявляет так. Нет, он уже не боится интима между ними. Смысл-то боятся? Он просто не готов. Не готов подпустить к себе кого-то настолько близко. Джи Ху допивает вторую кружку чая к тому времени, как дверь ванной снова открывается, и медленно поворачивает голову, отчего-то представив, что Мин будет в чём-то кожаном и ремнеобразном. Но не в… пижаме? Чей это подарок? Неужели эту голубую прелесть, усыпанную мишками, мог купить сам Мин? Зачем он хвостик завязал сбоку у себя на волосах? Он хоть представляет, насколько выше смешнее в ней смотрится? Джи Ху ударяет Мина в живот подушкой, с которой всё сидел в обнимку, и спрашивает: — Малыш, тебе сказку-то сегодня почитать? — Почитай. Что, думал, «малыш» откажется? Не на того покушаешься. — Красивая пижамка. — Имей в виду, под ней я абсолютно голый. У Джи Ху глаза слезятся от смеха. После слов Мина эта пижама, закрывающая полностью всё его тело, кажется очень провокационной. Мин ищет в ящике своей тумбы что-то, что сошло бы за сказку, оставив журнал в полуметре от себя открытым, поднимает свою подушку и приваливается к ней спиной. Джи Ху садится рядом с Мином на колени, протягивает руку развязать этот чудной хвостик и провести по его волосам, но Мин его останавливает. — Сначала сказка. Ты обещал! — О, хорошо, — Джи Ху сам не знает, почему так весело поддаваться играм Мина. Он берёт журнал в руки, и Мин тут же кладёт голову ему на ноги. — Читай! С чувством. — «Основы БДСМ практик», — читает Джи Ху заголовок. — Что? А тебе не рано? — Читай, читай! Почётче про разумность, согласие там… Джи Ху быстро понял, чего Мин от него добивается, и стал читать статью вслух так, словно она совсем не вызывает смущения. Мин не первый раз даёт Джи Ху инструкции для начинающих, и каждый раз обстановка для чтения оставляет желать лучшего. Мин хочет, чтобы Джи Ху начал распознавать, где — игра «нет, не надо», а где — полноценный и бесповоротный отказ. Но Джи Ху не нуждается в объяснениях. Его проблема в другом… Статья оказалась интересной, и очень чувственной. Не находись рядом с ним сейчас Мин в одной кровати, Джи Ху возможно бы даже ею проникся. Он много читал и ранее про дисциплину, разделение ролей, техники бондажа, да что там… По секрету от Мина, когда в интернете интересного осталось мало, он глянул несколько инструкций из его подарка (это было давно и неправда). И видео с применением некоторых игрушек тоже посмотрел. А может, и сохранил… А может, и пересматривает. — Ты так оделся, чтобы я тебя не тронул? — с внутренним страхом уточняет Джи Ху. — Как раз наоборот, — улыбается Мин. — Как это? — Смотри! — Мин задирает пижаму на животе, — Вот так доступно, а так, — опускает её обратно, — интереснее, — подмигивает. — Как, говоришь, доступно? — Джи Ху тянет руку под пижаму Мина и едва дотрагивается до его пресса. Мин его приостанавливает. — Доступно, я имел в виду, чтобы посмотреть, а не потрогать. Если хочешь чего-то, нужно уметь спрашивать. — Так вот оно что. Я спрашивать должен… Хотя тебе удобнее ставить перед фактом. — Ты просил лишь вернуть как было, а не сказал, что против. И это твоё «тебе можно всё, что делаю с тобой я» очень расплывчатое. И мои слова… о том, что тебе стоит перестать бояться себя… Не принимай их близко, если ты не уверен, что достаточно стоп-слова, и мне в кайф абсолютно всё, что ты предпринимаешь… — Не в кайф? — Не сбивай с мысли. Недостаточно предупредить о своих действиях… Я люблю многое, но есть и те вещи, на которые не пойду. То есть, ради тебя… могу многое. Слушай, а давай поиграем? Может, у тебя получится понять, о чём я… Джи Ху, ранее думавший, что уже во что-то втянулся, смотрит на него вопросительно: — Во что? — Хитрый. Впрочем, я знал, что сразу на азарт в твоих глазах могу не рассчитывать. Игра называется «можно-нельзя», хотя мне больше нравится постановка вопроса в ней: «что мне можно?» Например… — Мин придвигается к Джи Ху ещё ближе, хотя они и руки-то расцепить не успели у живота Мина. — Могу я оставить здесь свой поцелуй? — указывает Мин пальцем в его шею. — Со всеми следами страсти? — Да. — Не можешь. Не надо ничего оставлять на моей коже. — О… я не знал, что тебя это так раздражает, — Мин сжимает протянутую руку в кулак и опускает рядом с собой, борется с желанием сразу не отвернуться к стенке, признав, что идея была глупой. — Можно мне… поднять руку выше? — Если не будешь задирать мою одежду, то да. Джи Ху поднимает руку чуть выше его пупка, едва ли чувствуя тело Мина сквозь ткань, и останавливается. — Этого тебе достаточно? — уточняет Мин, посмотрев на то, как ровно и спокойно лежит на нём чужая ладонь с длинными изящными пальцами. — Этого не много. — Хорошо. «Хорошо, что ты себя контролируешь», — не договаривает Мин. — О чём ты думаешь? — спрашивает Джи Ху, вглядываясь в его лицо. — Это вопрос не по игре, такой нельзя. — Почему? — «Чего ты хочешь?», «как мне тебя потрогать тут?» и подобные… они прямые. Попробуй то, что тебе нравится, на мне, если разрешу. — А можешь запретить? — Могу, конечно. — И спросить, почему нельзя, тоже нельзя? — Да. — Кто придумал эти правила? — А это важно? — Нет. — М-м-м, могу я потрогать эту область? — рисует Мин небольшой овал в воздухе по ноге Джи Ху от колена до бедра. — Можешь. Мин прислоняет руку к его ноге, переживая, как бы она вдруг не затряслась, и медленно перебирает очерченный путь пальцами. Расположив её рядом с самым тёплым местом, оставляет без движения. Джи Ху на это молчит. — Можно мне завести руку тебе за спину? — Да. Джи Ху медленно приобнимает Мина и приближается к нему. — Тело-то своё зачем двигаешь? — Такой любопытный, — отшучивается Джи Ху. — Ладно. Я могу ещё сократить дистанцию между нами? — Сократи. Мин сокращает её до едва приемлемой, чтобы дышать, и думает над своим следующим действием. Как бы ни посмотрел, он уже проигрывает. Поцеловать в губы Джи Ху очень хочется, но будет слишком прямо, в живот — он не позволит, наверняка считает нечестным приёмом. И что Мину остаётся? — Можно я поглажу тебя по волосам? — Погладь, — с изяществом кота и улыбкой до ушей, убеждённый в своей победе, наклоняется Джи Ху. Мин ладонью зарывается в его волосы, так и оставив вторую руку лежать неподвижно возле красивых бёдер. В них красоты по факту не больше, чем в Миновских, но от того, чьи они, Мину рвёт крышу. Он гладит Джи Ху по голове так нежно и заботливо, что хотя бы ненадолго возникает желание побыть на его месте, почувствовать тепло его руки и эту поддержку, веру в общее счастье, что втирается будто в мысли парня кончиками пальцев. — Я куплю тебе пену, как у меня. — Так щедро, — смеётся Мин. — А в честь чего? — В честь того, что я сейчас очень хочу тебя поцеловать, можно? — Да. (Да, конечно, целуй!) Мин улыбается, когда мягкие губы касаются его губ, и в этом касании замирают. — Так можно с тобой говорить? — Это второе подряд желание. — Хорошо, — так же в губы отвечает ему Джи Ху, — какое твоё? — Я очень хочу ответить, — чуть проводит носом по его щеке. И вопрос держится, не озвучивает. Это кажется таким простым и правильным, таким… — Можно? Можно целовать тебя увлечённо? — Конечно. Мин с облегчением целует. Целует, и врывается будто в мир своих фантазий. В них уютно, в них свитера жёлтые, чай с лимоном, и Джи Ху дружит с Джоли. В них кресла плетёные, окно панорамное, а за ним листья кружатся осенние. Один из таких листов застрял в волосах Джи Ху, и Мин снимает его, улыбается ему так же в губы, целует, чувствуя крепкую руку на талии. Возле них Джоли прыгает, пачкая пол грязными после прогулки лапами, но они оба не могут надышаться друг другом. — Я могу укусить тебя? — Что? Садюга! — наигранно пугается Мин. — Кусай, раз не жалко меня! — Больно не будет, — Джи Ху придвигается тёплыми губами к уху Мина, цепляет ими мочку легонько и задерживает на ней зубы до лёгкого покраснения. Шепчет уязвлённо о том, что желаний у него всё больше, но от его горячего дыхания Мину самому становится нечем дышать. — У тебя дыхание сбилось. — Помолчи, я знаю. — Давай переименуем игру? — Как? — В «можно, можно, можно» или… в «ещё, Джи Ху, ещё!» — произносит, красиво растягивая гласные. — Какой изврат! Хочешь, чтобы я так говорил? В какой момент? — В который тебе будет максимально хорошо. — О-о, ты сначала создай для меня такой момент. — Думаешь, не создам? — Думаю, моя очередь спрашивать. — Да? — так же шепотом раздаётся у Мина за ухом. — Слушаю внимательно. — Я хочу изучить твою спину. Губами. Позволишь? — Дай подумать, — Джи Ху, посмотрев в очередной раз на изгиб губ Мина, сам себе позавидовал, если они будут ласкать, а он не будет этого видеть, вся спина превратится вмиг в эрогенную зону. — Это щекотно? — Возможно. — Тогда не стоит. Но, например, я… могу покрыть поцелуями твою шею? Слабости Мина как на ладони, он никогда и не думал их прятать. Быть с ним аккуратным, игривым и в меру беспринципным одновременно достаточно сложно. Самое интересное — прибегать к его же методам манипуляции и маскировать под них свои потаённые желания. «Попробуй то, что тебе нравится, на мне». Двойную ли силу имеют действия, что нравятся обоим? — А это честно? Если мне подобное нельзя? — А почему нет? Если мне разрешишь, я разрешать тебе не обязан. Так что, мне можно приступать? И руки мои… — Что руки? — Так ожидаемо ведёшься, переспрашиваешь. — Я поддерживаю диалог. Затекли? Хочешь немного погулять ими? Хорошо. Позволь своим рукам немного больше, но повторяю, не вздумай меня раздевать. — А если я нарушу запрет? — То я с тобой больше не играю. Рискнёшь нарушить? — Нет. Просто обниму тебя за плечи, так удобно. Отведи немного шею… Мин послушно выполняет просьбу. — Да, вот так. Красиво. Джи Ху нежно проводит по натянутой мышце кончиком языка, оставляет маленькие следы-поцелуи по этой точечной дорожке, нежно отодвигает подбородок Мина головой и целует упоённо. Делает короткие паузы и вновь осыпает поцелуями. Чуть захватывает губами кожу, но так, что уже завтра ничего на ней не будет выдавать его ласки. — Это сладкая пытка, — чуть стучит Мин ногой по одеялу, надеясь не произнести, что не вынесет. — Можно… можно мне… тоже… руки. Он срочно должен сделать хоть что-то, пока его не унесло. — Можно, — со смешком отвечает Джи Ху. — Я уж думал, ты статуей лежать продолжишь. Мин проводит ладонью выше, чувствует, как напрягается Джи Ху. — Тише, я не планирую твою капитуляцию так скоро. Мне интересен обещанный момент, а ради него… Мин поднимается одной рукой, а после и второй, по животу Джи Ху, медленно, игриво и легко гладит его подушечками пальцев. Ласкает ими его талию, изредка, будто случайно, соприкасаясь с бёдрами. — Оу. — Разрешишь и мне немного поцелуев? Бесследных, я обещаю. — Если обещаешь. Мин наклоняет голову, целует торс Джи Ху, каждую секунду меняя место следующего поцелуя. Джи Ху чуть мечется, щёки его краснее становятся, и он уже не может предугадывать влияние этих губ, их жар и подаренную ласку. Шкала совсем сбилась и отметка с «совсем не возбуждает» взлетела до «я сейчас сгорю». Поцелуи у кромки трусов самые наглые, даже вопиюще вульгарные, с покусываниями, со сладкими звуками наслаждения. — Только не съешь меня. — Я бы с удовольствием. Ты похож на мороженное. — А ты — на человека, что сейчас ненавидит лето. …Сдавайся уже. — Я сдавайся? — приподнимает голову Мин и смотрит на Джи Ху снизу вверх, очень ему что-то этим напоминая. — Меня так всё вполне устраивает. Смотри, твоя кожа краснеет, — указывает он пальцем, — губы припухли, глаза горят… Ты и рот приоткрыл, словно тебя, как рыбку, на берег выбросили. — Ладно, хорошо, как в ней проиграть? Можно я на живот тебя переверну, ткну лицом в подушку, зад твой отшлёпаю, след от руки на шее оставлю и трахну уже по-человечески? — Так сразу? — Не издевайся, — Джи Ху переворачивает Мина на спину, нависает над ним. — Конечно, не сразу. Давай, может, спать ляжем? Я ещё месяц подожду? Как насчёт следующего раза в любом подвернувшемся месте? Хочешь, в клубе разложу тебя на диване, будешь по кожаной обивке спиной проезжаться? Или на сцене возьму, прямо у твоего шеста любимого, когда все уйдут? — Я понял, понял. Тебе уже не до шуток, — Мин обхватывает шею Джи Ху руками, впивается в его губы, и Джи Ху рывком стаскивает с него штаны. — «1:0» в мою пользу. — Язвишь ещё? — Я же тебе ещё не разрешил, — Мин смеётся, будто у него действительно осталась хоть крупица власти над ситуацией. — Ты мне запретить попробуй. — Да мне незачем, — Мин проводит ладонями по груди Джи Ху, спускается ими на живот, снимает его трусы, смотрит внимательно на его стоящий перед ним член. — Пожалуй, можно. — У тебя что, задница тоже на таймере? Так горячо, — Джи Ху улыбается, едва дотрагиваясь до его сфинктера. — Ты и правда готовился? — Ты ещё скажи, что это мило. А по-твоему, почему я торчал в ванной полчаса? — Избавь от подробностей. Давай на живот перекатывайся. — Приказываешь тут старому, больному человеку, — ворчит Мин, но просьбу выполняет. — Болеешь ты только воспалением хитрости, и то по утрам перед уроками. Джи Ху прикусывает губу, хотя так делать совсем не в его привычке, и думает, что портит этим атмосферу. Не своими ответными подколами, скорее, тем, как смотрит на Мина в этот момент. Мин стаскивает с себя верх от пижамы через голову, откидывает на вторую подушку и прогибается в спине сильнее. В комнате определённо стало жарче. Возможно, от того, как именно Мин всегда добивается того, кого хочет. Опять развёл как нефиг делать и улыбается, наглая рожа, в подушку. Старый и больной он, гляньте. Джи Ху руками скользит по его телу, обнимает, поглаживает, ударяет по заднице. Отвлекает себя любыми действиями, лишь бы не оценивать то, что перед глазами. Смотреть на спину Мина, его волосы спутанные, словно за них уже тянули, легче, чем опустить взгляд ниже, на худые ягодицы и влажный от смазки вход. На то, как именно он прогнулся, как развратно и приглашающе выглядит эта поза. Джи Ху не успевает собраться с мыслями о том, как потрогает то, что предлагается, как подрочит себе, чтобы не отказаться… — Смотри в подушку. И не вздумай поворачиваться, — слова сходят с его языка сами собой, и Мин тут же реагирует, прислоняется и чуть трётся о его член. — А что такое? — Мин непослушно оборачивает голову, привстав на коленях и прижавшись близко к Джи Ху. — Поцеловать для храбрости? — Что? — Я понимаю, что ты не привык, когда перед тобой так. Ты и в прошлый раз больше смотрел мне в лицо, чем за самим процессом. — Я тебя всё же убью! — За что? За помощь? — Мин проводит рукой по члену Джи Ху, растирает выступившую смазку, трётся об него бёдрами и тянется к губам. — Прикрой глаза. Джи Ху послушно закрывает, его ресницы немного дрожат. Мин сдерживается от подкола про хорошего мальчика. Ненавязчиво упирает ладонь в плечо Джи Ху, намекая ему лечь на спину. Садится сверху, но свой вес держит пока на ногах, шепчет в шею Джи Ху, ища понимания: — Знаю, тебе нравится всё контролировать, — спускается по ней поцелуями. — Ты всегда можешь винить меня… Так тебя почти не смущало… — Мин обхватывает рукой его член, пару раз проводит по нему вверх и вниз, расправляет презерватив от головки до основания, и, убедившись, что член всё ещё крепко стоит, не дожидаясь ответа, вставляет в себя. Джи Ху уверен, что Мин, опускающийся на него, это то, что стоит внимания. Сдерживающий стоны, подбирающий угол, с растрёпанными волосами и вспотевшим торсом. И у кого же сейчас приоткрыт рот и так красиво горят глаза? Джи Ху улыбается, наблюдая за ним, складывает руки под голову, позволяя в этом медленном темпе приносить ему удовольствие. Но не выдерживает долго своей безучастности. Когда он смотрит на такого Мина, влюбляется всеми своими чувствами. В нём столько шарма, сколько он не видел ни в ком. Он худой и не идеально сложенный, но у него зашкаливает природное обаяние. Сдержанная полуулыбка, неровное частое дыхание, пот на лбу, волосы, закрутившиеся в разные стороны… Весь он словно магнит. Джи Ху кладёт руки ему на плечи, гладит и чуть разминает шею, отвечает на внезапный поцелуй Мина, сплетая свои руки у него за головой. Опускает их, скреплённые в замок, на его спину, крепко держит Мина в их плену, смещает на его бока, разминает пальцами каждый сантиметр его тела. — Ты такой довольный, — голос Мина тонет в следующем поцелуе. И Мину нравится такой Джи Ху, позабывший о фобиях, о своих проблемах, открывшийся и отдавшийся лишь ему. Раскрепощённый и в то же время простой. Человек, который его хочет и любит. Его человек. Джи Ху игнорирует это утверждение. Признавать то, что парень приносит ему столько положительных эмоций, выше его сил. Он сгибает ноги в коленях, а его руки сами тянутся раздвигать ягодицы Мина, насаживать его грубее и ниже. Мин нереальный сейчас. Он выглядит увлечённым и сдержанным, когда гладит руками пресс Джи Ху и будто придерживается за него. Мин расслабляется, наклоняет спину, чтобы доставать до губ Джи Ху было удобнее, расставляет свои ноги шире, чтобы он мог толкаться внутрь быстрее и глубже. Чтобы мог принести ему больше наслаждения. Стоны рвутся из его горла, но прикрывать рот рукой он считает неуважительным по отношению к партнёру жестом. Да и может ли он воспринимать Джи Ху просто как партнёра? — Тише, я прошу тебя. Мин внимает шепоту, внимает скрипу кровати и рукам на своей талии: — Я не могу тише. Джи Ху поцелуем передаёт своё волнение о том, что они в общажном блоке не одни, о том, что будь они с Мином где-то в глуши, позволил бы ему сорвать голос, предварительно распяв его на бельевых верёвках. И либо у Мина галлюцинации, либо кто-то действительно так и шепчет. — Хочешь же, чтобы распял? — шепот стихает, нежный поцелуй в мочку уха не ощущается, Мин не выдерживает и вновь пачкает живот Джи Ху своей спермой. Спустя несколько фрикций Джи Ху кончает, связывает презерватив узлом, стараясь не думать, для кого его использовал. Это не противно, просто это… для Мина. А он ведь зарекался на тему «я с тобой не пересплю»… Что, если они так и будут вразрез с его убеждениями продолжать? Плохо ли это? — О чём задумался? — Мин ложится рядом, протирает руки салфеткой, протягивает одну Джи Ху. Глядя на него, не может понять причину такого транса и тянет вторую. — Бери две! — Сам убери за собой. — Вот же!.. Мин сгибает руку, вытирает живот Джи Ху медленно и тщательно, закончив, салютует салфетками и презервативом точно в мусорку. Ещё мог дверцу закрыть под раковиной, но ему вставать лень. — Е-сс! — радостно вскрикивает и вновь собирается в объятия, но вдруг передумывает. — Не прислоняйся, ладно? — И не думал, ты весь мокрый. Да и кстати, а серьёзно, зачем тебе пижама? — Не смейся, хорошо? — Не буду. — Я нашёл её у себя в шкафу. — Так, и? — У себя дома. Это детская моя… Я, как видишь, ещё влезаю в неё, она типа дорога как память. — И ты решил мне её показать? — Не-ет, я вообще-то мёрзну по ночам… Взял на пару дней, думал, не поленюсь и куплю в ближайшее время другую. А потом забыл. А дальше ты ко мне пристал! — Я пристал? — Ну, а кто? Заводит, да? — Мин улыбается, и ему слишком весело, чтобы не дразнить Джи Ху. — Ты меня заводишь, балбес. — Спокойной ночи, — Мину непривычно слышать такое от Джи Ху, он широко раскрывает глаза, и пока Джи Ху не заметил неловкости, отворачивается к стене. — Не в пижаме дело, да? — спрашивает совсем тихо. — Нет, совсем не в ней. Мин знал это, но знать — одно, а чувствовать, что тебе не врут — другое. Он пальцами перебирает складки простыни, находит руку Джи Ху на одеяле и берётся за неё. И, пожалуйста, пусть этот жест не значит: «когда придёт время, я отпущу тебя, к кому скажешь». — Согрелся?