Говорят, земля дураками полна. Мин причисляет себя к одному из них. Его сердце пропускает удар, как только он видит, что его сообщение прочитано. Долгое молчание собеседника морально давит и заставляет усомниться в том, стоило ли так делать. Чтобы что-то поменять, нужно смотреть вперёд. Мин смотрит на маленькую надпись под чужим никнеймом, для него набирают какой-то текст. Мин решает не читать, но как только ответное сообщение приходит, не может сдержаться. Оно длинное и даже содержит извинения, Мин читает внимательно, стараясь всё уловить, в сообщении всё отмерено до запятой, а слова будто не раз взвешены.
«Сообщение удалено».
Мин моргает три секунды, а затем спрашивает глупое: «куда?»
В ответ получает голосовое со смехом и нелепым оправданием: «перепутал».
Мин к дуракам теперь причисляет и Джи Ху, выдавая ему нейтральное: «ладно». Потягивается в кресле и понимает, что ему нужно оттащить себя от компьютера. Для глаз вредно, а слёз у него больше нет. Но интерес овладевает им, ведь Джи Ху возвращает своё внимание к пресловутой фразе про секс с другими.
Джи Ху: нравится?
Мин: они не знают моих вкусов.
Джи Ху: и кто из нас гурман?
Мин: всё ещё ты. В отличии от тебя я не смотрю жёсткое порно прилюдно.
«Я просто дрочу дома на твои фотки».
На беду Мина на профиле Джи Ху ни одной новой фотографии. Это жестоко. Мину уже не представляется кто-то другой.
К тому же, Джи Ху ему не звонит, пишет редко, не интересуется, как у Мина дела, или как настроение, и, видимо, живёт своей жизнью. Мин бы с иронией отметил, что дела у него сейчас «лучше всех». А если подробнее, то у его подруги Вон А истекает контракт с модельным агентством (который и без того затянулся), так что отец Мина от плана своего не отказывается. Дзи Чен не устаёт напоминать Мину, что за него вступиться больше некому. Мин пребывает в отчаянии и не ищет никакого другого выхода. Он просто не придёт. Прыгать на руки уже не к кому, так что и речи быть не может о церемонии бракосочетания. Вон А на такие его откровенные заявления дует губки и в шутку угрожает расправой. А лучше бы действительно расправилась. И не только с ним, но и собой. Мин в последнее время ладит с Вон А как кошка с собакой, ведь девушка не прислушивается к его мнению и гуляет в компании Хиао Баи. Одним словом, да, у Мина всё отлично.
Переживать за других он не должен. Он должен учиться, есть, пить, спать — заботиться о себе. Спокойно спать получается не у всех. Чаще при расставании страдает кто-то один — теряет покой и сон. В их случае покой потерял Мин, а сон — Джи Ху.
Вернее, ему приснился кошмар, да так неожиданно, что он хотел попросить развернуть самолёт и вновь совершить посадку в Китае. Может, в Макао воздух чище, вот и спится крепко и спокойно.
Когда Джи Ху уже прибыл в Сеул, кошмары продолжили его преследовать. Чаще стал повторяться один и тот же сон, иногда обрывающийся на середине. В том сне всё горело. Джи Ху ощущал слёзы на холодных щеках, но даже это не помогало ему проснуться. Он чувствовал будто навечно заперт в теле ребёнка и никто не может ему помочь.
Каждую ночь он вылезал из горящей машины, а его руки и лицо были в крови…
В Макао такие сны переносить было легче, как в целом и всё плохое. Рядом была опора, что незаметно гладила по макушке, водила пальцами по спине и утешала обещаниями о том, что всё будет хорошо. Это, нельзя не признать, не то что располагало к себе, а даже нравилось. Развилось в зависимость. Опоры больше нет, никто не говорил, что она для Джи Ху так много значила. Никто не говорил, что оторвать от себя Мина — всё равно что оторвать руку.
Без руки живётся тяжело. Покалеченно. Кажется, что всему нужно учиться заново. Джи Ху вновь привыкает к одиночеству в кругу друзей. Старается верить словам о том, что одеяло не способно удушить, а кровать не является порталом в ад. Ему не нужен доктор. Джи Ху надеется, что со своей моральной болью справится сам.
Он неимоверно тяжело переживает расставание с Мином. Однако не хочет признавать, что сам принял это решение. Сны — это его наказание. Джи Ху вернулся к тому, с чего начал. Иногда он сидит вечером за ноутбуком, допоздна смотрит фильмы, выпивает несколько кружек кофе и на рассвете ложится, чтобы успеть поспать два часа до начала лекций. Этот обряд даёт ему надежду на то, что изнурённому мозгу придётся ненадолго отключиться, и тогда-то Джи Ху не будет сгибаться пополам, в страхе перебирая маленькими ручками по заднему сидению, не будет толкать локотком покорёженную дверь, всхлипывая и вываливаясь наружу из перевернувшейся машины, не будет смотреть на пламя, навсегда уносящее из его жизни самых родных людей. Жизнь продолжается даже после того, как ты кого-то теряешь. Важно смотреть вперёд, даже если плывёт перед глазами картинка будущего, если пелена слёз не даёт оглянуться назад. Ты выживаешь. Он выжил. А расставание с Мином это не смертельно. Это переболит.
Болезнь одиночества у Джи Ху цветёт уже довольно давно. Он привык, что никто не откликается. Да и он ни к кому не тянется, не говорит ничего о себе и понимает, что его проблемы не пустые и не надуманные. К людям однажды привяжешься — потом не сможешь без них. Он и не против отдать всего себя друзьям, показать, насколько может быть заботлив и как умеет поддерживать, подарить какой-нибудь хорошей девушке свою любовь. Но только он боится, что всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Лучше отталкивать и друзей, и любовь пока хватает сил, пока ни перед кем не виноват…
Неудивительно, что по случаю его появления спустя два года друзья не выражают особой радости. Они никого не теряли. Джун Пё всё ещё пребывает в подростковых заботах. А в своих играх и вовсе становится изобретательнее. Джи Ху уже мог бы и сам подкинуть ему интересные идеи, но сдержанно улыбается и никому не сочувствует. Джун Пё никого и не щадит. Идеальный друг, чтобы им можно было по-чёрному восхищаться. Джи Ху не перестаёт. Поводов для гордости становится больше, как только в поле зрения Джун Пё, и заодно в поле его немилости, попадает новая стипендиатка.
Она не похожа на всех тех избалованных девиц, что стелятся перед Джун Пё и гордость проглатывают, если он просит извиниться за столкновение плечами. Эта девушка даже мороженым в лицо его ткнула! А год обещает быть не таким уж и скучным.
Джи Ху старается не спешить с выводами. Первое время ему тяжело перестраиваться. Всё стало будто незнакомым и чуждым. Дом, в котором он вырос, не встретил теплотой очага; неудивительно: Джи Ху давно не был в нём. Он распустил почти всю прислугу перед отъездом в Макао. Трудно вновь найти номера всех работников.
Джи Ху пробует готовить завтраки сам и удивляется, когда у него ничего не получается. Он и не знал, что бывают блюда более сложные в приготовлении, чем тосты и яичница.
Он не замечает, что после поддержания с Чан Ди (той самой странной девушкой) нескольких диалогов они становятся ближе. Она забавная. А ещё боевая и слишком честная. Он таким быть не умеет, решает у неё поучиться. Пару раз влипает в истории и даже дерётся с Джун Пё. О Мине не вспоминает. Почти.
В Джи Ху влюбляются. И это как-то неожиданно для него. Настоящая проблема, от которой нужно поскорее избавиться. То, что он всё время один, разве повод неровно дышать в его сторону? Пожалеют. Обожгутся. Он не тот, с кем можно играть в чувства. Плохая затея. К тому же все мысли его заняты только одним человеком. Мин говорил как-то, что Джи Ху думает много и неправильно. Неправильно, что Джи Ху всё ещё думает о Мине…
Ему вспоминаются тот уют, которого он себя лишил, прогулки по набережной вдвоём, вкусные пирожки с вареньем, которые покупал для него Мин, и этого не хватает. Не хватает той душевности, той самой улыбки. «От самого дорогого человека самому дорогому человеку» — читает Джи Ху надпись, выведенную корявым почерком перед эпиграфом. Мин всегда был странным. И каждой выходкой превосходил ожидания. Вот и сейчас в руках Джи Ху небольшая книжка — зарубежная сказка о маленькой девочке. Мин подарил её, извиняясь за ранее допущенную оплошность. Не всегда же подарки от него должны содержать пошлый подтекст. Сейчас Джи Ху или не видит подтекста, или не понимает его. Впрочем, книжку он бережёт.
Выдыхает паром на зеркало в душевой, вспоминает то состояние и того себя, от которого сбегал в Макао и тихо смеётся. Того Джи Ху больше нет. Человек в отражении улыбается, ему всё нипочём. Настоящее больше не страшит. Джи Ху перед ним открыт. Готов к любому повороту событий.
Не готов только ко снам. Снова всё дело в них. Мозг в последнее время рисует эротические сцены. И с чего вдруг? Уже второе утро Джи Ху просыпается, охваченный возбуждением. Сон был таким реалистичным. Если точнее — сон отражал обрывок давней реальности.
В комнате было темно, Джи Ху некрепко дремал. Дверь в комнату открылась бесшумно, и кто-то вошёл. Джи Ху не придавал этому значения до той поры, пока не ощутил прикосновение чужих губ на своей шее. Увернуться не пытался, знал, что бесполезно. Губы Мина очень медленно и собственнически касались его шеи, горячее дыхание парня обжигало, мелкие узоры, очерчиваемые его языком, распаляли. Тянулась непрерывная, страстная мука. Мин на локтях над ним держался, но казалось — на честном слове. Джи Ху отталкивал парня, нагло потревожившего его сон, но Мин просил об одолжении. Джи Ху казалось, что одалживать себя он может всю ночь. Терпел, будто не расслышал вопроса, будто не чувствовал того, как напрягался Мин, и не слышал, что он забывал делать вдох. Терпения надолго не хватило. Притворяться незаинтересованным было выше его сил. Одним движением руки он притянул Мина к своим губам, чтобы познакомиться с ним по новой в горячем страстном поцелуе. Топил свои странные чувства в нём. Сгорал в диком пламени, идущим из груди. Прижимал Мина сильнее, чтобы Мин понял, что натворил. Джи Ху было трудно совладать с собой. Тяжело отпустить, чтобы он ушёл. Руки только крепче сжимали затылок, спину. Мин был так близко. Ближе, чем кто-либо. Дальше, чем кто-либо…
Джи Ху потирает глаза, прогоняет наваждение. Сцена из прошлого каждый раз всё горячее. Может быть, ещё тогда ему стоило перестать себя обманывать. Он не хотел отпускать. Если бы Мин тогда не ругнулся, не вылетел из комнаты как ошпаренный, вспомнив о том, что с кем-то недостойным практикуется в отношениях, всё вышло бы иначе. Вышло бы досрочно из-под контроля Джи Ху. Если бы он только тогда имел в себе достаточно мужества, то непременно бы, прервав один поцелуй, накинулся бы с новым, раздел бы Мина и не спеша гладил бы его мягкую кожу. После таких снов, в которых Джи Ху совсем не противостоял себе и ни от чего не отказывался, он выныривает в суровую реальность, дышит тяжело и не может понять, отчего воздух вокруг так накалён.
«Это ведь не преступление, смотреть сны о человеке, от которого отказался…» — сказал как-то друзьям, тем самым, заставив их рассмеяться. Такое просто так не вытряхивается из головы. Хорошо, что парни решили, будто речь шла о Со Хён. Однако Со Хён Джи Ху давно не снится. Всё с ней решилось не в лучшую сторону. Франция её поменяла. Китай поменял Джи Ху. Со Хён скоро замуж выйдет, и Джи Ху совсем не против этого. Ему уже не страшно потерять свою «сестрёнку». Он сможет её доверить тому, кто будет лучше него. Он искренне рад, что Со Хён нашла своё счастье. И Чжон пробовал расспросить Джи Ху о сне, внушить, что всё понимает и плохого в его эротических фантазиях об этой девушке ничего не видит. Ву Бин тогда пришёл Джи Ху на подмогу, толкнул И Чжона ногой под столом, намекая ему замолчать и не лезть Джи Ху в голову. Идея хорошая. Мало ли кто в этой голове. Джи Ху был как в воду опущенный, и хотя всегда слышит, что спрашивают, предпочёл проигнорировать вопросы.
Он всеми силами и по сей день строит эмоциональный барьер, врёт о Со Хён, но не врёт о том, что скучает по человеку, которого рядом с ним нет. Обычно его подбадривала Чан Ди, сейчас случай не тот. Джи Ху позволял себе ненадолго снимать маску при ней. Буквально на пару секунд, но этого оказалось достаточно. В глаза ему она теперь смотрит по-другому. Он никогда ей не скажет ни о Мине, ни о том, каким человеком является. Сбережёт это милое и глупое создание от горестей, которые иногда случаются. От себя и своих друзей. От друзей пока хочется в особенности сильно. Если бы не она, а кто-то другой пытался бы ухватиться за его душу, полюбить его… он бы всё равно не позволил. Джи Ху пробовал отталкивать Чан Ди и только натворил глупостей. Она отдалилась и стала тянуться к Джун Пё.
К Джун Пё тянуться можно, Джи Ху пока разрешает. Он и сам пробовал переубедить свои вкусы и потянуться хоть к кому-то, но никого подходящего не находил. Некоторые девушки в первые же дни знакомства соглашались пойти к нему в постель. А согласие развязывало руки. Те девушки, что всё же доходили, окрестили его ненормальным и после секса с ним предпочли держаться от него на максимально длинной дистанции. Времена меняются; человек, что боялся огня, начал с ним играть. Секс расслаблял, но покой приносил в душу лишь временный.
А пустоту нужно было чем-то заполнять. Разговорами, как вариант. Чан Ди часто находила Джи Ху на заброшенной лестнице в школе и рассказывала, как прошёл у неё день. Она всегда делилась радостями и переживаниями. Джи Ху не делился ничем. Вместо откровения от него можно было получить йогурт, что тоже, наверное, можно засчитать. Молчаливый слушатель, тот, у которого, по её мнению, бурь в душе не бывает. Тишина и покой.
Смешно. Они не достижимы, когда ушные перепонки рвёт собственным криком. Джи Ху никогда не говорил Мину, что ватное одеяло у него на кровати даже летом имеет особый смысл. Он не мёрзнет, вернее, немного бывает холодно, но чаще — чтобы глушить крик. А ещё… одеялом можно себя обнять. Оно даёт глупое чувство, что кто-то рядом.
В последнее время кого-то рядом катастрофически не хватает. Не то чтобы понимающего и родного, нет. Просто физически.
***
С момента возвращения Джи Ху в Корею прошло уже два с половиной года. Чан Ди теперь влюблена в Джун Пё, Джун Пё ради неё меняется. Они стали отличной парой. Джи Ху всё равно. Когда он ещё имел возможность забрать эту девушку себе, он решил этого не делать. Не было это уступкой по отношению к Джун Пё. Джи Ху просто не хотел. Вышло бы плохо. Зачем связывать себя с кем-то, с кем просто иногда бывает приятно находиться, но кто почти и не знает тебя настоящего? Не является для тебя человеком, близким по духу? Какой смысл пытаться спасти свой поплывший рассудок, который только и твердит: своего идеального ты проебал.
Совсем скоро Джи Ху закончит учёбу в школе, осталось всего пара месяцев. Оценки у него отличные, так что вскоре он будет думать, куда лучше поступить. Вариантов немного, но хочется выбрать из них самый подходящий. Что-то с пользой для общества. Что именно — пока понятие расплывается. Джи Ху сегодня идёт на пьесу, готовится быть морально вымотанным и обескураженным актерской игрой. Впервые за два с половиной года надеется, что почувствует хоть какие-то эмоции, пусть и прожитые другими людьми на сцене. Главное, чтобы по-настоящему. Время совсем по-разному тянется и воспринимается в зависимости от того, где и с кем ты его проводишь. Два года в Макао были для Джи Ху яркими и насыщенными, он много нового узнал о себе и даже полгода из них был абсолютно счастлив, пока в свою же жизнь сам и не вмешался, желая сделать как лучше. Желая не нарушать данные себе перед поездкой обещания. А вот два года, проведённые вновь за учёбой в Сеуле, были полны разочарований. Он надеялся на то, что сердце его и здесь сможет прижиться, что родные пустые стены не будут давить, как раньше. Он ошибся. Ежедневный отсчет часов, мучительная карусель повторяющихся событий — всё ради стабильности, ради общества, которое, как казалось, примет его только в отношениях с девушкой. Никаких отклонений от правил. Никакого применения силы с теми, с кем спишь. Джи Ху скоро посереет от скуки. Каждый день он слышит восторженные возгласы за спиной и так мечтает, чтобы его вновь никто не узнавал. «Вау, внук бывшего президента», «вау, красавчик из f4». Или, как сказал бы Мин: «Вау, садист с расстройствами психики». Второе больше по душе.
Свет гаснет. Люди на сцене торопливо двигаются. Джи Ху прислоняет руку к подбородку и вновь скучает. Его ожидания оправдываются наполовину. Актерам роли вроде бы подобраны неплохо, однако страсти между героями почти и нет, а Джи Ху очень жаждал увидеть её хотя бы на сцене. Правда, он прерывался. Он поглядывал на эстетически притягательный профиль юноши, сидящего через два пустых сидения от него. Белые волосы молодого человека, что примерно должны были доставать ему до ключиц, были небрежно заплетены в косу, и смотрелись как единственная огрешность в продуманном образе. Синяя рубашка незнакомца была заправлена в приталенные светлые джинсы. Под здешним светом казалось, что он сошёл с иконы. Джи Ху решил с ним познакомиться. Однако совершенно не знал, как стоит это правильно сделать, теоретически он остался всё ещё не подкован. Один балбес говорил, что лучше попытаться что-то сказать, чем упускать возможность. Джи Ху только что стал вторым.
— Вы красиво смотрелись в кресле, — дерзко заявляет он парню, когда тот встаёт, — но на мне вы смотрелись бы лучше. — Дерзость в голосе стихает. Парень секунду смотрит на Джи Ху в недоумении, но затем в его глазах промелькают искорки. Его обворожительная улыбка сражает Джи Ху наповал.
— Тогда пойдём, — быстро окинув Джи Ху взглядом и усмехнувшись совсем по-Миновски, произносит парень.
— Что? — смотря в глаза, в которых нет ничего знакомого, переспрашивает Джи Ху, решая, что ослышался.
— Скучно здесь. Вы выпьете со мной кофе? — посмотрев на свои наручные часы, парень добавляет: — Антракт.
Так у Джи Ху завязывается новое знакомство, а вместе с тем и новое подобие отношений. С Хван Ин Ли комфортно. Правда, он считает, что его с Джи Ху связывает взаимовыгодное сотрудничество, без претензий на чувства. Джи Ху так устраивает. Устраивает, когда Ин Ли позволяет пальцем огладить маленькие, обворожительно обнажающиеся в улыбке клычки и забавно рычит. А Мин бы возмутился… в духе: «Я тебе что?! Лошадь дарёная?!»
— М-м, этот фильм такой классный! И почему я раньше его не посмотрел? — говорит с улыбкой Ин Ли как-то вечером, сидя дома у Джи Ху на краю дивана. Мягкий свет, исходящий от экрана телевизора, бросает скромную тень на толстовку парня и его лицо. Ин Ли в любом месте бесподобный, в любом образе шикарный. Сегодня на нём образ «наверное, я бы смог влюбиться в тебя». Джи Ху его на Ин Ли примеряет. Но, кажется, для Ин Ли этот образ не по размеру.
— Я смотрю его в восьмой раз, — тихо отвечает Джи Ху Ин Ли и переводит взгляд на всё столь же прекрасный профиль. Две недели уже
встречаются трахаются, а наглядеться Джи Ху всё не может. Ин Ли словно статуэтка, не человек. И точно сломается, если Джи Ху будет с ним неаккуратно обращаться. А Джи Ху будет беречь, попытается. В красивой иллюзии хочется купаться вечность.
***
А вот Мин все два с половиной года скорбит. Веру в вечность у него отняли. Теперь — только хронический недосып и рядом трущийся Лэй. У того тоже что-то хроническое. Мин думает, что недоёб, но тот окрещает своё состояние внезапной любовью. Любить Мина не надо, он не разрешал. И таскаться за ним не надо — парни-щенки его никогда не привлекали. Единственное — благодарен Лэю за руки на плечах, что сдерживают его от покупки билетов в Сеул вот уже десятый раз.
Мин, в общем-то, всегда был мазохистом. А ещё когда-то отличался умом и сообразительностью. Вот только напившись, он отправил Джи Ху несколько сообщений, в которых высказал всё, что думает. Поминайте как звали.
Или не поминайте. Всё равно никто не прочёл и не ответил. И так два дня уже. Логично. У Джи Ху там Корея прекрасная, друзья лучшие и соджу со вкусом бамбука. А кто такой красивый, блондинистый случайно Мину со смартфона Джи Ху личико своё заспанное отправляет, знать действительно интересно. Но Мин не знает и не спросит. Фотку удаляют, объяснений не следует. Мин зачем-то сохранил. Мазохистом как был, так и остался.
Какая разница, кого там Джи Ху поёбывает? Для Мина принципиальная. Так что он загружает фотографию в поисковик и ищет о спящем на чужом месте красавце информацию. Находит не сразу. Хван Ин Ли только выходит из тени. Но с Джи Ху уже замечен на нескольких мероприятиях. А ведь они составляют друг другу прямую конкуренцию. Ин Ли наследник Ice IntertAinment. Компания планирует расширение в сфере развлечений. Намного больше направлений поддерживает их новый проект, нежели любой из проектов арт центра Суам. Джи Ху от Ин Ли держится на расстоянии, но Мин уже знает с точностью до миллиметров на каком. Ревнует? Ни разу.
Мину очень хочется предупредить Джи Ху. Сказать, чтобы не лез в то, что может плохо на нём сказаться. Мин держит в одной руке ложечку и стаканчик с мороженным, второй печатает, как чокнутый фанат: «брось его», «расстанься с ним» — стирает. Стирает сообщения и вновь своё присутствие в жизни Джи Ху. Со своими бы проблемами так разбирался. Думал бы головой, пока она на плечах.
Сам виноват, что отец об их расставании узнал. Нужно было хоть изредка улыбаться при нём и нагло врать, что Джи Ху вернётся, как доучится. Теперь просить Джи Ху об одолжении Мин не станет. А с отцом и более того — разговаривать бесполезно. При каждой попытке Мина поговорить Дзи Чен врубает свой командирский тон и не терпит возражений. Мин думает вновь поговорить с Вон А, придумать какой-то новый план, прекратить наконец все недомолвки, объяснить ей, почему её избегает, и положить всему конец. Вон А конец всему кладёт первой.
Мин выкидывает стаканчик из-под мороженого в мусорку и собирается пройти через парк, чтобы по-тихому свалить с лекции. А там сладкая парочка на ступеньках у запасного выхода уселась и тоже после звонка никуда не торопится. В той парочке он узнаёт невесту свою и падлу одну, провоцирующую постоянно. Они целуются… Мин замирает, не зная куда себя деть. Они его не заметили? Хорошо. Он присматривается, ища пути отступления. Обратно не вариант, староста доложит. Остаётся единственный выход — прошмыгнуть через забор. Благо, курткой не цепляется и приземляется мягко. Идиот, забыл компромат заснять.
Обойдётся без него.
