Жихарь возвращается

"Неклюд" - сразу подумали Жихарь, Сонька и Яр-Тур, когда навстречу им выступил с боковой улицы мощный косматый старец в тёмно-лиловом хитоне, расшитом какими-то нехорошими знаками явно колдовского вида. Опирался старец на посох, который моргал то зеленым, то красным - а коли им сильно по мостовой стукнешь, начинал гудеть, что твой улей потревоженный. Поздние прохожие на деда косились, теребили обереги да талисманы и проходили мимо поскорей. - Только не спрашивайте, откуда мне ведомо, что вы ищете, достойнейшие из варваров. Про вас уже судачит весь этот безумный город. "С языка снял", - подумали все трое достойнейших варваров. - Джихар Многоборец, царевич Яр-Тур и Сонька Королева Воинов, я полагаю, - сказал неклюд почтительно, но с каким-то холодком в голосе. - Они самые. Чужих подвигов брать на себя не стану, - ответствовал многоборец. - Приятно видеть, что наша слава достигла даже порта пяти морей, почтеннейший сэр, - ответил Яр-Тур. - Но позвольте же и вашим скромным собеседникам узнать ваше имя. - Моё имя - Мегатерий, - приосанился косматый. - О, были времена, когда это имя повергало в дрожь весь просвещенный мир от страны Кемт до Драбадана. Тогда-то я обрел эти ценнейшие талисманы, которые вы опрометчиво выпустили из рук, дети мои. Но если удача снова обернется к вам лицом и вы мне их предоставите, то я не поскуплюсь на достойную награду... - Мы бы рады, дедушко, - ответила Сонька, - да только больно град велик. Разве что на рынок краденого за Бараньи Ворота идти, к перекупщикам. Но они разошлись уж все... - Это облегчит ваши поиски, дети мои, - Мегатерий достал из обтерханной сумы непонятного цвета клубок. - Эту заговоренную нить я получил давным-давно, когда был молод и полон сил, в благодарность за сладостные секунды от младшей жрицы из храма Бухуса на острове Томос. Стоит только отчетливо представить себе нужное место или пропажу, которую надо найти - и дальше нужно только следовать путеводной нити, чтобы попасть куда следует. - Ой ли? - усомнился Жихарь. - Лобаций из Чистополя трактует в своей "Геометрии", что размотанная нить представляет собой кривую, а кривая всегда вывезет, - усмехнулся Мегатерий. - Тогда что тут скажешь? В путь поспешать надобно... Сонька, айда с нами! - крикнул многоборец. Но Соньки уже нигде не было. Богатырь еще пытался ее позвать, но Яр-Тур его остановил: - В нашем положении, сэр брат, было бы разумнее поберечь голосовые связки и отправиться в путь без нее. В конце концов, леди Софии с нами обоими явно не по пути. - Ох, не к добру она пропала. И неспроста, - забеспокоился Жихарь. Но всё равно взялся за клубок. Путеводная нить словно нарочно задумала протащить честную компанию через весь Метрополь - как наёмные вожатые, что к заезжему человеку набиваются да сказывают про столичные чудеса небылицы, а потом за них серебром плати. Сперва Жихарь и его команда угодили на приличную улицу, где из-за каменных оград фуфырились пышной листвой да невиданными цветами сады усадеб всяких именитых мужей - сенаторов, архистратигов да купцов с оборотом пожирнее. Из-за зелени сияли позолоченные крыши с гипсовыми истуканами один другого охальней. - Гляди, братка, мы тут одни пешие ходим, - подметил многоборец. - Остальных рабы в носилках тягают. Заметут, заметут нас здесь... - Не думаю, - покачал головой Яр-Тур. - С чего бы? - Элементарно, сэр Джихар. Покой лордов и пэров Эбистоса охраняют куда лучше, чем простолюдинов - здесь и так на каждом углу по паре стражников с копьями. Но они даже и не подают виду, что мы бежим мимо. - Уж не думаешь ли ты, что Акрид-воевода с неклюдом этим заедино? - шепнул Жихарь. - Очень может быть... Жихарь поверил: уже по горькому опыту знал, что в Метрополе всякий человек кукиш за спиной держит. Нить завела троицу на улицы поплоше. Под ногами здесь уже хлюпали лужи, вместо носилок с эбистянскими боярами попадались всё больше ослы с мешками да амфорами и размалёванные блудные девки высшего разбора. Лавки с заморским товаром уже затворялись, так что народ крутился всё больше около таверн да салонов красоты. - Кво вадис, варвары?! - кричали вслед бегущим воинам девки, по-многоборски выходит "Куда бегёте?!". Но ни королевич, ни даже Жихарь их не замечали - да и не на что покамест было. - Сэр брат, меня одного беспокоит курс, взятый путеводной нитью этого друида? - поинтересовался Яр-Тур, - Похоже, нас ведут во всё более грязные закоулки метропольского дна... Жихарь огляделся вокруг и молвил: "Блин поминальный...". Огромная, зелёная Доска Позора высилась над их головами. Распятый на ней в виде эбистянской буквы зю и покрытый мухами человек уже не шевелился, к нему со знанием дела приглядывались вороны. На доске под мертвяком было написано с чёткостью каллиграфической: "Пропедевт, растлитель малолетних". Жихарь отвернулся. - Плохая примета - под виселицей гулять..., - покачал головой богатырь. - Меня утешает только одно, сэр Джихар - в квартал, который начинается отсюда, стража не заходит. Даже днём и отрядами больше трёх человек, - ответил Яр-Тур. - Хотя бы их нам бояться не стоит. Нить все не кончалась и не кончалась. За площадью Захоронения, на которой была воздвигнута Доска, дома стояли совсем плюгавые. "Из дерьма с палками, что ли, строят?", подумал Жихарь - потыкал пальцем стену, понюхал и понял, что так оно и было. Народишко местный оказался не лучше: у каждого второго попадались полустёршиеся клейма давних вольноотпущенников, а у каждого первого - свежие следы семихвостки, которую древний Трицикл Законоед назвал "врачевательницей административных правонарушений". Где-то за углом сопитухи пели про бойкого Приапа и купание рабынь. Где-то за окном мужик таскал за волосья бабу - да ещё и вдалбливал ей тяжёлым, что надобно его уважать. Факелы на темнеющих улицах попадались редко, и даже ко всему привычным побратимам тут становилось не по себе. Нить тянулась дальше через трущобу к Термосским воротам, за которыми были только кладбище для голытьбы, мусорные кучи и яма для прокаженных. К счастью, у самых ветхих и пакостных домишек под городской стеной она оборвалась. - Нешто здесь где-то наши находки лежат? - подумал вслух Жихарь. - Аль не дотянула, окаянная? - По-моему, сэр брат, она прямо указывает на порог этого жилища... - ответил Яр-Тур. В этот момент дверь одного особо плюгавого домика отворилась, и оттуда в темноте показалась неожиданно для такой дыры белотелая, холеная и статная баба. Одета она была, как и многие меж подлым людом - сверху одно монисто на пышных грудях лежмя лежит, а ноги наглухо завернуты. - Вы ищете это, о беззаветные варварские герои? - спросила бесстыжая баба, протягивая встречь побратимам округлые руки. На одной ладони лежал камень Кара-Ндаш, на другой - талисман заветный с тайными рунами. Имперский архишпион Феликс между тем сидел в допросной и при свете масляной лампы корпел над глиняной табличкой, изъятой легионерами при обыске виллы сенатора Архилоха. Как он ни пытался прочесть заморские письмена с оной, всё у него выходило "Кто писал, не знаю, а я, дурак, читаю". Сие явно была шифровка от неведомых пока врагов империи, но ключа к ней Феликс пока не ведал, потому потел и бранился - ведь кесарь требовал представить расшифровку как можно скорее! - Зачитался, боярин? - Откуда ни возьмись, из дальнего угла подземелья выступила Сонька, встряхнув рыжей гривой. - Как тебе это удаётся, София? - восхитился архишпион, теребя бородку. - В который раз ты проникаешь ко мне так, что ни один соглядатай тебя не видит. Хвала богам, что мы не враги! - Так я тебе все секреты и поведала, - усмехнулась богатырка. - А вот чего навидалась, о том расскажу. Феликс отодвинул хулительную табличку, взял свободный свиток пергамента и начал записывать Сонькин рассказ - и про термы Антидота, и про Фтизиатра, и про Мегатерия. Особливо про последнего. - Дело принимает очень опасный оборот, - в глазах архишпиона, которого трепетала половина Эбистоса, читался неподдельный ужас. - Если Мегатерий в городе и послал варваров на розыски артефактов - ничего доброго он не задумал. Обоих воинов следует немедля убрать, а колдовские находки доставить сюда! Когда Мегатерий схлестнётся за них с Псевдонимом, они разнесут весь город! - Не гони коней, боярин, - подбоченилась Сонька. - Как же ты просто так меня против аж двух могучих неклюдов посылаешь? Жихаря с побратимом я, глядишь, и одолею, а с ними и моргнуть не успею, как в муху меня обратят да в ближайшую паутину пошлют! - Есть одно средство, - Феликс отпер зловещего вида золоченый черный ларец и достал оттуда несуразицу, забавку детскую: двукрылую фигурку навроде птички, сложенную из белой да хлипкой материи, на которой явственно читались какие-то неведомые буквы да цифирь, расписанные по искусно расчерченным клеткам. - Это телеграм, амулет бога связи Мегафона, - сказал архишпион имперский. - Если выпустить его в трудную минуту в небо, то он быстрее ветра попадет в руки надежного человека. - А добежит ли человек твой? - спросила недоверчивая Сонька косящегося на ее загорелые колени Феликса. - А то пока дойдёт, из меня колдуны ваши уж похлёбку сварят да весь котелок и выхлебают... - Он обязательно успеет - сила Мегафона велика, - убежденно сказал Феликс. - Я сам не рад рисковать тобой, София. Прямо скажу - если бы не зарок, данный твоим богам, я бы пошёл с тобой не только в разведку. - Это уж не судьба, - махнула рукой Сонька, забрала телеграм и присуседила его меж чешуек панцыря. Она снова шмыгнула в темноту - и только ее в Стократии и видели. Меж тем Жихарь и Яр-Тур торговались совсем с другой бабой. - Милая леди, мы должны торопиться, чтобы возвратить собственность законному владельцу, пока не привлекли внимание легионеров, - настаивал королевич. - Этот достойный сэр щедро вознаградит нас за находку, и уверяю вас, мы оставим вам долю, достаточную на приобретение верхнего платья. - Мне оно ни к чему, - томно протянула эбистянка. - Умоляю вас, доблестные воины, оставайтесь здесь, а то на нашей улице так скучно... У нас с сестрами праздник, а вы на нем будете единственными гостями. - Вообще по обычаю находку обмыть надо, - сказал Жихарь. - Девиц уважим, по чарочке пропустим - и назад. - Это всё-таки неприлично, дорогая леди, - стоял на своём Яр-Тур. - Мы с вами незнакомы и не представлены, как подобает в лучших домах Камелота... - Зовите меня просто Эмпуза, - кокетливо усмехнулась барышня. Королевич поежился, а многоборец и глазом не моргнул. - Да уж, видать, в пузе у тебя закуска не переводится, - съязвил Жихарь. - О да, - нехорошо улыбнулась Эмпуза. Было у нее в глазах что-то от голодного страхоила, и тут и богатырю стало не по себе. Перемигнулись побратимы и клинки взяли покрепче за рукояти. А Эмпуза, пышными да сытыми боками покачивая завлекательно, отворила потаенную дверь в углу да крикнула в темноту: - Заходите, сестрицы! Они наши! - сама же сбросила юбку, и многоборский витязь приметил, что ноги у этой твари ослиные. Глаза у оборотнихи загорелись красным, а из-под пухлой губы выставились острые клыки. Из тёмной горенки выскочили еще три такие же страхолюдины, шипя и ядовитую слюну извергая. - Эх, всех убью - один останусь! - взревел Жихарь, широко замахиваясь мечом. Схватка была короткой, но жестокой - не раз и не два кровопийцы успели достать до побратимов клыками. Тем не менее, уже минут через десять лежало всё эмпузино поголовье на полу горкой, нарубленное в мелкие поганые части. - И тебя зацепило, братка... - сказал Жихарь, перевязывая Яр-Туру раненую руку. - А у нас самих-то с их слюней ослиные ноги не отрастут? - Не пугайтесь, сэр Джихар. Эмпуза хоть и питается как вампир, но не передаёт с укусом ни жажды крови, ни других признаков, - теперь настал черед Яр-Тура перевязывать товарища. - А вот эту мерзость доброму рыцарю следует незамедлительно сжигать, пока она не возродилась... Принц ткнул факелом в груду нарубленной эмпузятины на полу, а Жихарь навалился со всей дури на дверь. Дверь и одного мига не протянула. Еле успели витязи прихватить со стола в загоревшемся доме свою законную добычу и дернуть подалее - пока стражу не позвали. Но никто на пожар не сбежался. Улица вообще была нежилой - видать, народ эмпузу боялся. Только драные коты выскакивали из тёмных повымерших окон. Проулок освещали только пламя да южные звёзды, про половину которых Жихарь даже от самых мудрых неклюдов и не слыхивал. - Как мы теперь деда того найдём? - задумался воин многоборский. - Разве по нити, по своему следу назад доберемся... Коли ночью разглядим. - Смотрите, - указал назад Яр-Тур. - К нам со стороны пожарища идет какой-то старый джентльмен! И если мои глаза не врут, он очень схож с почтенным сэром Мегатерием... - Ты угадал, сын мой. Ты вообще невероятно смышлён для воина, - раздался из темноты знакомый голос. Мегатерий и впрямь выходил к побратимам будто из огня. - Мое жилище находится недалеко. И по шуму и разрушениям я сразу понял, что мои новые друзья-варвары близки к цели... Меж тем Сонька, побратимов по нити выслеживая, добралась уже до Доски Позора, где вороньё метропольское уже вовсю пировало Пропедевтом. Тяжело было у богатырки на сердце. С одной стороны, деньги за службу Феликсом вперед были плачены, и деньги великие - в серебряных имперских денариях. И коли Жихарь да Яр-Тур с Мегатерием окаянным связались - надобно их истреблять. С другой - уж больно королевич благороден да пригож, а многоборец так и вовсе почти свой, сколько вместе медов выпито да ворогов побито! Не могут они чародею опальному пособниками быть - отказывалась Сонька в такое верить. "Ну, шалишь, - думала рыжая воительница. - В раздоры волхвовские себя втравливать не попущу, из них люди добрые живыми не выходят". Но думала так Сонька понапрасну. Ровно в тот же миг услыхала она, как играет у нее будто в голове, в нутряном нутре самом, жалейка - и так чисто да жалостно, так за душу пробирает, что ни идти никуда неохота, ни рассуждать, а просто руки - ноги свесить и пусть ветер сам несет, куда пожелает. И точно, почувствовала Королева Воинов, что тащит ее нелюдской силой куда-то вбок да обратно, в немощеные закоулки, чуть не по свежим ослиным паскудствам да по пьяным, на тёплой улице храпящим. "Морочат меня", - поняла Сонька. Поняла-то поняла, да сопротивляться уж стало никак не возможно. Ох, что же ей Мегатерий удумал? Если правду про него имперские соглядатаи рассказывали - то много же перед Костяными Лесами намучаться предстоит... Но то был совсем не Мегатерий. На склоне холма, поросшего бурьяном и изрытого какими-то ямами, стоял Псевдоним, сокрыв лицо под полами плаща, и играл на дудочке. Жрец пошел задом наперед в одно из подземелий, и Соньку потянуло за ним. Подняла Золотая Ручка голову и увидела подсвеченные чарами колонны храма, а на самом коньке крыши - статуй мужика с длинными руками да шилом в одном месте. Тут совсем ее накрыло Псевдонимовым колдовством и занемели все члены. Только и успела Сонька телеграм заветный из панцыря вынуть да шепнуть тяжелеющими губами: - Жихаря... Сыщи... И отпустить на вольный ветер. - Как же ты, дедушко, тут живёшь? - расспрашивал Жихарь Мегатерия за чашей кайнозойского. Сидели они в его вросшем в землю домишке, большую половину которого занимала незнакомая богатырям, но явно колдовская снасть со всего света. На стенах висели оскалившиеся головы каких-то зверюг, которых в Многоборье справедливо считали давно передохшими. А чьё чучело висело под потолком, витязь предпочитал не думать. - Даже местные громилы, которые словно не богами сотворены, а произошли от обезьяны, уважают людей моего ремесла. Тем более я в юности был невероятно жаден до тайного знания и кое-чему научился у тех, чьи самые имена непроизносимы для смертных, - без лишней скромности молвил чародей. - Признаюсь, почтенный сэр, меня потрясла ваша богатая коллекция. Она сделала бы честь собранию моего наставника Мерлина, - решил Яр-Тур показать, что тоже не лыком шит. - Вы выбрали себе неподходящего наставника в тайных науках, мой юный варварский друг, - сказал Мегатерий и тряхнул космами. - По сравнению с самым негодным из моих учителей Мерлин - как мальчик на деревянной лошадке рядом с закованным в железо катафрактарием. - А гидроцефала у тебя нету ли? - догадался Жихарь. - Был, - не стал отпираться гостеприимный колдун. - Но я провел неудачный опыт с оживлением, и... Получилось, что получилось. - И не жалко тебе? Эта бедулина полгорода подъела... - Жалко? А кого? Их? Эти убожества? - Мегатерий обвёл вокруг себя иссохшей десницей. - Только и знают, что пьют, дерутся, плачут и плодятся как кролики. Те, кто познатней, делают примерно то же самое, только обложившись золотом. Мы живём в железный век, когда божественный огонь иссяк в человеческой породе - в пределах империи уж точно. Впрочем, мне кажется, что я нашел способ всё исправить... - осклабился чародей, и многоборцу показалось, будто свет в доме на миг померк, а землю ощутимо тряхануло. - Не стану спорить с вами, сэр Мегатерий. Но помнится, вы говорили о каком-то вознаграждении за наши находки, которое позволит каждому из нас воротиться в своё отечество, - деликатно сказал Яр-Тур. - Я покажу вам, - Мегатерий тяжело выбрался из-за стола и отодвинул в сторону какой-то ларь. За ним открывался очередной лаз в подземную черноту - сырой, узкий и противный. - Когда-то здесь жили контрабандисты Янаки, Ставраки и папа Сатырос. Наконец их пригвоздили к Доске Позора, а тайный ход в порт остался. А главное - открылось мне, что как раз напротив выхода стоит корабль вашего верного друга, который с охотою примет вас на борт без оплаты, - сказал неклюд... - Наградил, называется! Пророчеством своим поделился, а сам ничего и не отдал! Воистину мудрец, мудрить его набекрень верхушкой леса да вприсядочку! - кряхтел Жихарь, с трудом протискиваясь по контрабандному лазу. Лаз был очень длинным и очень душным. Побратимам обдирали спину корни, а пауки, чью паутину они сокрушали, уж не знали куда шарахаться, чтобы по стенке не размазало. Наконец впереди идущий Жихарь вылупил голову на вольный дух. Вольный-то вольный, но чересчур солёный и рыбный! - Вот они, пристаня! Не соврал гад, братка! - пропыхтел многоборец, протискиваясь наружу. - Только вот кораблей много... Где ж нам нужный сыскать? - Уж не сэра Лю имел ли в виду друид? - задумался Яр-Тур, оглядывая суда. - Глядите, там стоит джонка явно из Чайной Земли! Других таких я в порту не замечал! И верно - меж прочих в гавани пришвартован был корабль с красными парусами, изукрашенный красными фонариками. - Что думаешь - Лю Седьмой тоже в Эбистос пожаловал? - усомнился было Жихарь, но заметил, что джонка в Жемчужной Гавани и впрямь одна. - Блин поминальный, не ждал... Айда поплыли! Глядишь, не прогонит косоглазенький!