Аси. Цуми. Ёси

— Кеншин! Кеншин! Крокодилица опять меня достает! — на Химуру со скоростью бешеного оленя мчалась гроза и ужас всего зла Японии и прилегающих островов. Имя «ужасу» было Яхико Миоджин. И вслед этому «ужасу» неслось не менее грозное «Яхико, зараза ты такая, я тебе уши пообрываю»! — Ты, наверное, опять не отрабатывал нужные ката? — Кеншин весело улыбнулся. — Ну, я же и так многое знаю! Когда она допустит меня до поединков?! — Яхико, душа моя, как только ты перестанешь страдать манией величия! — раздался за спиной мальчугана обманчиво ласковый голос. Кеншину показалось, что в глазах у парнишки промелькнула чертячья радость от возможности продолжить такую желанную перепалку. В следующий миг Яхико ойкнул и пулей метнулся за Кеншиновское ги. Учитывая нахождение всей троицы на кухне, разложенные на столе продукты для завтрака, и подобранные рукава ги Химуры, спина мечника вряд ли могла претендовать на звание «надежная защита».       Каору была слишком раззадорена, Яхико был слишком самоуверен, а Кеншин просто оказался в ненужном месте, в ненужное время. Каору цапнула мелкого задиру справа от Кеншина — промазала, цапнула слева, пытаясь предугадать движения мальчишки, схватила наконец Яхико за рукав ги, резко шагнула вперед, чтобы наконец свершить священную месть, но тут же зацепилась ногой за ногу и рухнула вперед как подрубленная сосна. Чётко. Прямо. Быстро. -Оророророророро… — Кеншин возвестил о том, что пантомима Каору была выполнена весьма реалистично. -Ахахахахаха — ооой — хахаха! — сдавленно неслось из-под Химуры, — Кро-ахаха-кроко-хрю-ахахаха-дилица-ахахаха-отколола-ахаха-хрю-ха-номер-хахах-ооой-тяжело! -хр-ахахахаха!       Каору лежала на Кеншине, уткнувшись в его розовый ги, и усиленно старалась делать вид, что уж ее-то подобный поворот событий никак не волнует. Она вот так вот каждое утро привыкла падать и тыкаться носом в мужскую грудь. На этом месте Каору ощутила, как заполыхали уши. Грудь у ее обожаемого Кеншина была вполне себе широкая и твердая. Хорошая такая мужская грудь. С очерченными мускулами, теплой кожей, торопливым стуком сердца… И будь ситуация другой… происходи это, например, в ее — Каору- комнате… а можно и в комнате Кеншина… -Ты чё, дурында?! — Яхико и не собирался облегчать себе участь, — спать там разлеглась? Слезай давай! Мне тяжело! И Кеншина пришибла заодно, разиня!       Девушка пискнула, вынырнув из своих прервавшихся грёз, она ощутила как жар с ушей перемещается на щеки, растекается по шее и переходит на грудь… -Прости-прости, Кеншин, я помогу встать! — торопилась она, пряча глаза. — Оро…       Каору села на пятки, подала своей «жертве» руку, и помогла подняться… Кеншин смотрел на нее со смесью удивления и прострации. -Вам стоит быть, гхм… осторожнее, Каору-доно, вот что я скажу.       Каору от великого стыда закрыла руками не только лицо, но и голову, по-детски зажмурившись и слегка раскачиваясь на пятках, словно хотела убедить себя, что это не она повела себя так по-идиотски. -Прости-прости-прости-прости-прости… — только и слышалось из-под ее локтей.       Искренняя улыбка тронула губы Кеншина. Он аккуратно взял девушку за руки и с трудом, но все же отцепил их от ее головы. Она смотрела исподлобья, смущенно, но одновременно с вызовом. В сущности такая еще девочка… Красивая, молодая девочка… или все-таки уже женщина? Эта грань была в ней так тонка…вот взгляд — точно провинившейся девчонки, тайком убежавшей из-под надзора родителей посмотреть на бои без правил, а вот грудь — взгляд Кеншина пропутешествовал по шее Каору ниже, к выглядывающему из выреза ее уваги краешку бинта, перетягивающего грудь помощника мастера на время тренировок — грудь определенно уже сформировавшаяся. Определенно. На этом мысли у Химуры стали вязкими, тягучими… и сладкими… как клеверный мёд. А руки его ожили и пальцы нежно и ласково заскользили от локтей Каору до запястий.       Никто из них не поднял взгляд на другого, загипнотизированный движением шершавых пальцев мечника по предплечьям Каору: чуть вниз, потом чуть наверх, снова вниз, задрались края рукавов уваги, кожа скользит по коже…снова чуть наверх, тут остановиться и вывести на самом нежном месте — у сгиба локтей — бессмысленный рисунок пальцами… -Сано! Здарова, Сано! Ты тааакое пропустил! — видимо Яхико давно выбрался из-под их кучи-малы и уже носился по двору, радостно встречая Сагару и тут же в подробностях описывая утро в Камия-додзе.       Момент был потерян: Кеншин резко притянул свои руки за спину, Каору снова стала пунцовой, оба воровато оглянулись, чтобы удостовериться, что эта их обоюдная слабость не была никем подмечена. Со двора доносились вопли мальчишки. -Че тут у вас случилось? — посмеиваясь, Сагара сунул лохматую голову в кухню, не подозревая, что в эту секунду был проклят дважды, - завтрак скоро?  — Все в порядке, однако, — улыбнулся своей фирменной улыбочкой Химура, — Каору-доно проводила воспитательные работы, когда ваш недостойный слуга попался под ноги. — «Попался под ноги», ага! Чё ты её выгораживаешь? Она первая напала! — сын токийского самурая совсем не по-благородному высунул язык и скривил рожицу. -Ах, ты, пога… — Каору не успела высказать свое личное и очень оригинальное мнение по поводу своего ученика, как Кеншин перебил её. -Похоже, Яхико, ты сегодня тренируешь боевой дух в моей компании. — и благожелательно улыбнулся. И не только Яхико воспринял подтекст этой улыбки.