Нью-Йоркская серенада

Ресторан, где находились Эмма и Уолш невероятным образом, отличался от кофейни, где спасительница проводила время с Крюком. Шум царил повсюду, а людей было столько, что не верилось, как они все тут могли уместиться. На стенах висело несколько безвкусных картин, играла громкая навязчивая музыка, а официанты, казалось, ни на секунду не бросали свои столики, лишая посетителей возможности нормально пообщаться друг с другом. Но Эмма, как будто, не замечала это обилие недостатков места, выбранного её любимым мужчиной. Она слушала его вполуха, невпопад смеясь или односложно отвечая, предоставляя, тем временем, разуму возможность снова и снова возвращаться к событиям минувшего дня и, в частности, конечно, к своему напарнику. Все эти его фразы, шуточки, то, как он поцеловал её руку… И этот взгляд. Взгляд голубых глаз, которые, словно вправду, видели её насквозь. Нет, глупости. Что за вздор! Просто обаятельный парень, не обделенный самолюбием, но желающий завоевать доверие новой напарницы. Вот и все. Всё ли?  — Эмма! Эмма, — Уолш потряс её за плечо, вырывая из паутины мыслей.  — А? Что? — она посмотрела на него.  — Ты здесь? Или твое сознание похитили пришельцы? — с улыбкой спросил мужчина.  — Да я…. Просто задумалась.  — Трудный день?  — Вообще, да, — забормотала Свон, — знаешь, я, пожалуй, пойду.  — Что? — Уолш был очень удивлен.  — Извини, я так устала. Голова забита совсем. Правда, прости, — и с этими словами она подхватила пальто и удалилась из ресторана, не дав «возлюбленному» сказать:  — Эй, погоди, а как же десерт! Эмма! Но она уже была далеко. И только кольцо в тарелке с мороженным поблескивало в лучах тысяч ламп, напоминая Уолшу о том, что он провалился в своей миссии сделать предложение сегодня.  — Ничего, спасительница, долго бегать тебе не удастся, — негромко проговорил он, глядя ей вслед.

***

      Солнце вставало над Нью-Йорком изо дня в день, а жизнь в участке, тем временем шла своим чередом. Нехотя, Эмма признавала, что работать с напарником куда лучше и веселее, чем одной. Отпустив все (или почти все) подозрения, связанные с Киллианом, она позволила себе немного открыться ему. Джонс всё также порой отпускал недвусмысленные шуточки и провожал её флиртующим взглядом. Но даже это почти не раздражало его напарницу. Быть может только, когда она была в скверном настроении. Ведь в основном он был совсем не таким. Киллиан часто мог говорить не много, но искренне. Всегда был готов выслушать Эмму, хоть она так и ни разу не заговорила с ним о чем-то откровенном. Но она чувствовала, что, если бы понадобилось, он был бы рядом. Эмма всегда могла похвастаться тем, что не страдает отсутствием пунктуальности, однако, неизменно приходя на работу чётко ко времени, а то и на тридцать-сорок минут раньше, она обнаруживала там Киллиана, напустившего на себя вид человека, который уже битый час ждёт свою коллегу.  — Ну что, чем займемся сегодня, Свон? — спрашивал он насмешливо всякий раз после приветствия.  — Как обычно, Джонс, — в тон ему отвечала та, — попытаемся спасти мир. Эти слова всегда вызывали у него улыбку. Ему нравилось, что Эмма была всё той же Эммой, которую он знал. В отличие от всех жителей Сторибрука, у неё не было второй личности. Она всегда оставалась собой. Спасительницей. (и той, кто разбила его сердце) Крюк так и не придумал, когда и как преподнести Эмме правду, что, порой, угнетало его. Он опасался, что пока он ловит воров в Нью-Йорке, на Сторибрук обрушится новое вселенское зло. К счастью, находясь на постоянной связи с Августом, который был там, он знал, что там всё было спокойно. Настолько спокойно, насколько это вообще возможно в этом городе. Конечно, жители были смятенны и напуганы, но новый враг, кем бы он ни был, пока нападать не стремился. На их «нормальной» же работе увлекательных случаев за последующие две недели не выпадало. Дважды их вызывали вместе с группой полицейских, чтобы пребывать в укрытии и, на случай опасности, прийти на помощь. В один из таких случаев они даже не понадобились, операция завершилась довольно быстро, а Эмма и Киллиан так и просидели всё время в машине. Четырежды они участвовали в допросах особо опасных преступников. Проницательность и интуиция Джонса прекрасно сочеталась с особой «силой» Эммы в умении распознавать ложь. Но больше всего времени за эти четырнадцать дней герои проводили в участке за бумагами. Немилосердное начальство почему-то считало, что именно у них заниматься документацией получится лучше всего. И Эмма, и Киллиан ненавидели бумажную работу. А потому каждый раз, когда оказывалось, что в этот день им снова предстоит подобная волокита, они устраивали между собой настоящие «состязания»: от игр в карты до морского боя, проигравший в которых садился заполнять документы, а победитель с почетом отправлялся за кофе. Кстати, о кофе… Напарники дважды посещали ту кофейню близ участка, что так им приглянулась. Неизменно, игнорируя всякие протесты Эммы, Крюк покупал им обоим кофе. А затем они могли долгими минутами оставаться там, молча наслаждаясь отдыхом и уютом, царившим повсюду. Свон могла с уверенностью сказать, что ей были по душе те небольшие перемены, произошедшие в её жизни. Но кое-что Эмме не нравилось. За всё это время она ни разу не встретилась с Уолшем. С того самого свидания, они несколько раз обменивались смсками, звонили друг другу, но не более.  — Эмма, я не понимаю, что происходит, — каждый раз повторял он, — почему ты не хочешь меня видеть?  — Нет! Я хочу. Просто…столько работы, — говорила она извиняющимся тоном. Но дело, конечно, было не в работе. Порой, даже в самые загруженные дни, когда ей приходилось часами выслеживать убийц или гнаться за ворами, она всё же находила время, чтобы увидеть Уолша. А теперь ей действительно не хотелось ходить с ним на свидания, но признаться в этом Свон не могла не то, что ему, даже себе. Как и связывать этот факт с Киллианом. Какой же странной и удивительной, порой, может быть человеческая жизнь. Эмма Свон ещё не знала, но совсем скоро ей предстояло встретиться с большими трудностями…