Нью-Йоркская серенада

Переглянувшись с Крюком, шериф Сторибрука бросила быстрый взгляд на часы. Половина двенадцатого. Для Генри было явно рановато. Если только что-то не случилось.  — Кого это могло принести? — поинтересовался Джонс.  — Сейчас проверим, — хмуро ответила она, направляясь к двери. На пороге квартиры с недовольным видом стоял…  — Уолш? — воскликнула Эмма.  — Надо же, помнишь, как меня зовут! — вместо приветствия ответил он, заходя в квартиру. Груз потерянных воспоминаний и события сегодняшней ночи окончательно вытеснили её «бойфренда» из всех мыслей. И как ей теперь с ним объясняться? Что она вообще ему скажет? Что люди говорят в подобных случаях? «Привет, извини, я внезапно вспомнила, что я дочь Белоснежки, поэтому нам надо расстаться?» Подавив смешок, Эмма быстро захлопнула дверь и выжидающе посмотрела на мужчину.  — Ну? Что скажешь? — поинтересовался он.  — Э-э-э, тут такое дело, Уолш…  — О, давай я помогу. Ты была занята. Опять. Жизнь полицейского Эммы Свон слишком увлекательна для такого зануды, как я.  — Послушай, — начиная раздражаться, прервала его спасительница, — ты, возможно, не в курсе, но я не на пляже загораю. У меня смертельно опасная работа, сопряжённая с риском. Прости, что у меня нет времени слать тебе смски. Мог бы сам проявить инициативу. Снова возвращаясь к нападению на неё, она подумала о том, что этот разговор просто не мог быть ещё более идиотским.  — Я звонил, — кратко заметил он, — раз шестьсот.  — Не может быть, — ответила Свон, — я бы заметила.  — Ну, проверь свой телефон, если не веришь мне. Эмма быстро вернулась в гостиную. Крюка там не было, может отошёл на кухню. Зато телефон гордо лежал на журнальном столике. Быстро пролистнув журнал звонков, Свон к своему стыду поняла, что Уолш был прав. Не шестьсот, но звонков сто пятьдесят среди пропущенных насчитывалось точно. Внезапно со стороны кухни раздался чудовищный грохот. Не раздумывая, Эмма рванула туда. Перед её глазами предстала крайне странная картина: Уолш и Киллиан стояли в противоположных концах комнаты, тяжело дыша. Киллиан держал пистолет, а на полу, где находился Уолш, почему-то валялись странного вида перья.  — Киллиан? Что происходит? — медленно спросила Эмма, переводя взгляд с одного на другого.  — Видишь ли, Эмма, — ответил ей Уолш, — я, конечно, подозревал, что у тебя появился кто-то ещё, но, чтобы это был сам капитан Крюк… Эмма вытаращила глаза. Как он?..  — Который нарушит все мои планы, — продолжил Уолш, — этого я не предполагал. Что ж, спасительница, значит, будем по-плохому. Словно в фантастическом фильме он подпрыгнул в воздух. Внезапно из его спины с быстрой скоростью начали расти крылья. Тело же, напротив, стало уменьшаться. И вот уже перед ними возникла огромная летучая обезьяна.  — Да, таким он и был только что, — зачем-то вставил Джонс, вскидывая пистолет. Примат подлетел в сторону Эммы. Та, не давая себе времени на колебания, быстро перекувыркнулась в сторону и бросилась к шкафам. Киллиан выстрелил, но пуля, срикошетив от люстры, вылетела в окно. Обезьяна-Уолш издала чудовищный визг и отлетела назад.  — Крюк! — крикнула спасительница, выхватывая один из кухонных ножей из ящика, — сзади тебя, в тумбочке! Быстро обернувшись, тот выудил оттуда ещё один нож и запустил его прямо в нападавшего. Уолш, однако, даже не стал уворачиваться, а напротив, увеличил скорость и быстро подлетел к Киллиану, сваливая его на пол, расцарапывая его плечо. Слишком маленькое пространство кухни не позволяло им устроить полноценную погоню, и от оружия толку не было. Злодей вновь отлетел, готовясь наносить очередной удар. Он вновь что-то выкрикнул. Глядя на него, Эмма почувствовала злость. И нет, это была не та злость, с которой она вычитывала Киллиану за его «ложь». Это была сильнейшая волна гнева и ледяной ярости. Не для того она вернула себе воспоминания, чтобы какая-то чертова обезьяна, притворявшаяся её парнем, устраивала погром в её квартире с последующим убийством всех, кто в ней находился. Какого черта, эта тварь нападает на неё и её Киллиана. Она отвела руки назад, сжав кулаки, а затем мгновенно выбросила вперед с громким криком, выпуская из самых глубин своей души, подпитанный гневом, всплеск магической силы, оформленный в огромное заклинание-шар. Уолш от неожиданности остановился на полпути. Он попытался увернуться в сторону, но магию было не провести. Заклинание настигло его с громким хлопком, разрывая на атомы и превращая в ничто. Злодей снова был повержен. Глубоко вздыхая, Свон опустила руки, слегка отряхивая их. Она бросила взгляд на Киллиана, который поднимался, потирая плечо. Нет, с неё на сегодня точно достаточно волнений. Давая волю всем чувствам, которые она уже не пыталась сдерживать, Эмма подлетела к Крюку и порывисто обняла. Чувствуя, как она дрожит, Киллиан молча обнял её в ответ, поглаживая рукой по волосам.       Всё казалось таким нереальным, но в то же время таким до боли привычным. Лицом к лицу с опасностью и плечом к плечу друг к другу… Несколько секунд, а может часов, они просто стояли, обнявшись, слушая сердцебиение друг друга. Эмме хотелось, чтобы этот момент длился вечно, потому что она думала, что никогда уже не сможет успокоиться настолько, чтобы отпустить его. Они цеплялись друг за друга, растворяясь в этих объятиях, прижимаясь так отчаянно, так сильно, словно боясь, что иначе упадут и потеряют всё. В какой-то момент, спасительница всё же отстранилась и внимательно посмотрела в глаза Джонсу:  — Ты… ты как? Он сильно тебя задел?  — Всё в порядке, Свон, я живучий, — улыбнулся он, — но, спасибо за такое прекрасное применение магии во имя спасения раздражающего тебя пирата. Эмма грустно усмехнулась и покачала головой:  — Знал бы ты, как он взбесил меня.  — Я догадываюсь, — кивнул капитан. Ну что ж, теперь им точно никто не помешает, верно? Ещё одна вещь, один вопрос был не прояснен. И сейчас, думая о том, что именно заставило магию вырываться на свободу, Эмма сказала себе, что, кажется, пришло время, как никогда быть честной. Прежде всего с собой.  — Киллиан, — начала она, тщательно подбирая слова, — ты ведь так и не дал мне зелье памяти.  — Это точно, душа моя. Ну значит, оно пригодится для твоего сына. Я как раз беспокоился на этот счет, хватит ли его на двоих.  — Это да… просто, — она замялась и попыталась улыбнуться, глядя в пол, — я так разозлилась на тебя поначалу. Хотела извиниться. Я была не права, прости. Крюк удивленно поднял брови. Если уж Свон признает свою неправоту, значит, дело действительно серьёзно.  — Я ведь и вправду не поверила бы, дай ты мне это зелье, когда мы познакомились. Так что… Нет, это не то. Эмма мысленно одернула себя. Она снова говорит не о том, избегая главной темы. Она поджала губы и посмотрела в глаза Джонсу:  — Кажется, я так была занята злостью на тебя, что у меня совершенно вылетело из головы, что помогло моей памяти вернуться.       Киллиан нахмурился, припоминая некоторые моменты, которые он бы точно не забыл, не виси его жизнь и жизнь Эммы на волоске снова, только на этот раз уже из-за злодея из его мира:  — Ты хочешь сказать?..  — …что это был Поцелуй Истинной любви? — закончила за него спасительница, — что ж, похоже на то. Она быстро замолчала, потому что ей казалось, что слова всё только портят. Не разрывая тишину, Крюк нежно коснулся её щеки, а затем прильнул к её губам. Обвив руками его шею, Эмма отвечала на поцелуй, что так разительно отличался от предыдущего. В нем не было отчаяния или желания что-то доказать. Только чистая нежность и спокойствие. Мягко отступив назад, Крюк, через какое-то время спросил:  — Поцелуй Истинной любви, говоришь?  — Да, — смущенно улыбнулась Эмма, думая о том, что это, в общем-то неплохо звучит.  — Ого, — присвистнул Джонс, — ну, честно сказать, Свон, такого я точно не планировал. И они оба негромко рассмеялись.  — И всё же, ты… ты влюбил меня в себя, — тихо заметила Эмма, — ты стал для меня домом, даже в тот момент, когда вся моя жизнь была фальшивкой. Она взяла его за руку, переплетая их пальцы.  — Дня ни пройдет, чтобы я не думал о тебе, — ответил Крюк, — вспоминая их разговор на пороге проклятья. Как же давно это было…       Эмма тоже подумала об этом. Обо всех злодеях, которых она встретила и с которыми, видимо, ей ещё предстояло встретиться. Но разве теперь это важно?  — Я люблю тебя, Свон, — сказал Киллиан. Её сердце вновь наполнилось бесконечным чувством счастья. Отныне всё будет по-другому. И она больше не будет одна.  — И я люблю тебя, Киллиан, — ответила Эмма, поднимаясь на носочки, чтобы снова поцеловать своего пирата.