***
Улицу заливал оранжевый яркий свет — это выгорали моменты уходящего дня. Тренер Сасабэ, учительница Амаката и Го уже отправились восвояси, в то время как Рин стояла с парнями у входа в спортивный комплекс. — И зачем нам нужно было дожидаться результатов, если мы и так знаем, что не прошли? — Такие правила, Рин, — Тачибана пожал плечами. Девушка прыснула, мотнув головой в сторону, как вдруг ей на глаза попалась высокая широкоплечая фигура одного парня: вроде бы такая же, как у каждого из стоящих рядом пловцов, но всё же своеобразная и уже легко узнаваемая. Все метнули взгляд на него, отчего тот, страдая от излишнего внимания и заметно съёжившись, стал идти медленнее. Но расстоянию суждено было быть преодолённым, поэтому, совершив последние шаги, он начал: — Макото, Нагиса, Рей… Хару и Рин — простите меня. Я полный идиот, — Мацуока склонился всем телом, сжав руки в кулаки. Все одарили его изумлённым взглядом, а Ватанабэ, вдобавок, улыбнулась краем губ. Парень не мог больше ничего сказать — он лишь утопал в безграничном ожидании ответа. Спустя долгие мгновения, как показалось Мацуоке, его хлопнули по плечу: тогда он поднял голову и увидел перед собой Нанасэ, смотрящего на него как-то неодобрительно. — Ты уверен в том, что говоришь? — Сначала я пытался отгородиться от вас… Считал, что между нами уже не может быть дружбы, — Рин выпрямился. — Но нашёлся человек, который рассказал мне достаточно много, чтобы я отказался от этих мыслей. Теперь я считаю своим долгом всё исправить, но я не знаю, хватит ли одних слов на это… — Ринчик, ну что ты такое говоришь, — Хазуки, которого растрогали слова Мацуоки, буквально налетел на последнего с объятиями. Алые глаза пловца начали блестеть, а внутри, кажется, разгорелось пламя, но не ярости, а его сердца, освободившегося от оков обиды. Он широко расставил руки, всматриваясь в чарующую синеву глаз напротив. Что-то сзади подтолкнуло их обладателя: тот припал к ним, а затем и Тачибана; последняя — Ватанабэ, подгоняемая Рюгазаки, уже примкнувшего к спинам товарищей. — Ой! Ой! Хватит, я сейчас задохнусь! — внезапно донеслось кряхтение откуда-то из середины — самой гущи столпотворения. Сразу за этим раздались тихие смешки, после чего все расступились. — Рин, ты плачешь? — настороженно вопросил Хазуки, наконец глотнув воздуха. — Заткнись… — Он плачет, — с абсолютно доброй, дружелюбной усмешкой ещё раз подчеркнул Нагиса. Рин открыл рот и вот-вот уже хотел возразить снова, но его остановил мужской возглас позади: — Мацуока! Мы уезжаем. — Я уже иду, — крикнул он, оглянувшись, а затем произнёс в адрес всех тех, кто находился рядом: — Тогда… до следующего раза? В ответ кто-то кивнул, другие — улыбнулись. «Его лицо… Оно постоянно меняется: вчера по нему текли слёзы, сегодня днём оно было перекошено яростью, а теперь на нём и вовсе сияет улыбка… Он очень эмоционален, когда дело доходит до его друзей», — мыслила Ватанабэ, в то время как уголки её губ непроизвольно поднялись вверх, а взгляд довольно сщурился. Рин махнул рукой и торопливо начал уходить, постепенно отдаляясь, однако, Ватанабэ на глаза попался слепящий отблеск чего-то металлического. Девушка тут же подбежала к сверкающей на солнце находке и, склонившись, подобрала кулон, по своей странной форме напоминающий сплюснутый свисток. — Мацуока! — вскрикнула Рин, шагая следом. — Порой, даже самой запущенной, давней проблеме может найтись невероятно простое решение, не так ли? Парень остановился, после чего увидел через плечо то, как мотается из стороны в сторону его кулон. — И всё же спасибо тебе. — Брось, у тебя ведь ничего не вышло. — Нет же! — Мацуока схватил её за плечи, слегка потрясывая. — Долгое время я считал, что мне стоило учиться с ними в одной школе — тогда бы не было никаких скандалов… Ты же помогла мне осознать, что моё место в «Самедзуке», — парень осторожно взял из её рук украшение. — Я должен остаться здесь, если хочу осуществить мечту всей своей жизни, иначе все мои старания окажутся напрасными… — Значит друзья отходят на второй план? — Нет. Они указывают мне путь, — Рин склонил голову, сжимая в руке подвеску. — Никто кроме них не сможет задать мне планку. Девушка тепло улыбнулась, глядя на него. — А как ты узнал моё имя? — Ещё перед соревнованиями я услышал, как Нагиса выкрикнул «Рин!», но потом понял, что он звал не меня, — парень приподнял брови. — Мацуока, ну, ты там скоро? — вновь донеслось позади. — Ладно, бывай, — девушка всё с тем же улыбчивым выражением лица «отдала честь», медленно уходя.***
Прошло около получаса, прежде чем Ватанабэ оказалась перед стеллажами с едой быстрого приготовления. Чрезмерно яркое освещение, вечерний наплыв народа, а вместе с тем и большие очереди: всё это создавало неимоверный дискомфорт. Рин вздохнула, наполняя корзину, как вдруг кто-то сзади толкнул её, точно задел плечом. Мгновением позже девушка заметила широкую спину мужчины, а затем почувствовала и лютый запах алкоголя, сопровождающий его. Нетрезвый взял с полки напротив пару бутылок пива и ловко засунул одну за пазуху, другую — в штаны. После этого он развернулся и, отшатнувшись, подошёл к Ватанабэ и посмотрел ей прямо в глаза, прикладывая к своим губам указательный палец. И, как ни в чём не бывало, этот мужчина, успешно удерживая равновесие, поплёлся, очевидно, к выходу. Рин лишь усмехнулась ему вслед — и больше ничего.***
В сравнении со слепящими лампами магазина улица показалась ещё мрачнее. В лицо ударила прохлада, а на тёмном небе уже появились звёзды, мерцающие высоко наверху, однако, если провалиться глубоко в мечты, то их всё же можно коснуться кончиками пальцев. Над головой небо стало тёмно-синим, а к горизонту постепенно переходило в голубой. Уличные фонари ещё не засветились, отчего маленькая искра в полумраке была видна особенно ярко: в воздухе снова стал развеиваться дым, постепенно исчезая у сетчатого забора. Девушка краем глаза заметила некий силуэт, показавшийся из-за угла: она остановилась и издала слабый чих. Потирая нос тыльной стороной ладони, Рин посмотрела направо и встретилась взором со сливовыми глазами (они казались такими в ночи).***
— И всё же — пакет совсем не тяжёлый! — выкрикнула Рин вслед парню: переходя дорогу, тот по привычке оглянулся по сторонам, хотя вокруг было совершенно пусто. — Да замолчи ты! Я просто хочу помочь. — Хм-м, хорошо, но этим ты не отделаешься, — выдала девушка и бросила окурок в большую мусорную корзину, что была рядом. Мацуока притормозил и обернулся, изогнув брови, а Ватанабэ, рассмеявшись, прошла мимо него. Вдали был виден лишь жёлтый свет одинокого фонаря, как вдруг зажёгся целый ряд огней, но только белых: те озарили всю дорогу, разливаясь светлыми «пятнами». Парень с девушкой молча шагали вдвоём до тех пор, пока не донеслось: — Давай свернём здесь? Вновь показалась то небольшое пространство, словно маленькая комната с парой торговых автоматов, которые стали нарушать тишину непрерывным гудением. Через некоторое время послышалось, как одна монета за другой стали проваливаться куда-то вглубь, а после раздалось глухое падение. Девушка наклонилась и вынула алого цвета банку, холодную на ощупь. Отойдя на шаг, она увидела перед собой широкую спину: Мацуока, видимо, тоже решил чего-нибудь выпить. Ватанабэ покосилась вниз и вскоре заметила, как парень держит крепкими пальцами напиток «Pocket Sweat». — А разве спортсменам не вредно пить такое? — Сказал курящий человек… Было сказано всего две фразы, но этого хватило на то, чтобы девушка снова рассмеялась. Её внезапный и звонкий смех раздался незамедлительно, отскакивая рикошетом от голых стен. Однако, этот короткий момент закончился так же резко, как и начался. — Так что ты забыл возле школы? — она поспешила отвести от себя внимание. — По правде говоря, после нашего примирения на меня нахлынули воспоминания, поэтому я решил проведать то место, где мы вместе когда-то учились. В голове мелькнул ушедший момент: сильные, но дрожащие руки сорвались со скользкой поверхности, сгибаясь под тяжестью тела. — А зачем ты соврал? Зачем сказал, что всё наладилось, что я помогла тебе, если ты не сумел даже выбраться из воды с первого раза? Ты провалил свой заплыв и считаешь, что всё нормально? Ты не представляешь, как тяжело было на это смотреть… — Я не смог собраться с силами… Это только моя вина, но такое поражение меня не остановит. Я буду ещё сильнее рваться вперёд, пока не дойду до мировых соревнований. — Так вот, что у тебя за мечта… И, если подумать, — вот так подойти, извиниться… Это было смело, — улыбнулась девушка, а парень в смятении отвернулся, открывая баночку пальцами одной руки. — В моей школе, — продолжила Рин, — почти все были придурками. Припоминаю случай, когда нам нужно было вырезать снежинки из бумаги к Новому году… Так вот, у парней они получились такими страшными, что стыдно было налепить на окно, но мы, в итоге, всё равно это сделали, — девушка усмехнулась. — Всё выглядело так нелепо, но помню я то время почему-то очень хорошо. Мацуока впервые увидел, как Ватанабэ искренне улыбается, но при этом в её глазах читаются печаль и тоска о прошлом. — Кажется, я заболталась. Ладно, не буду тратить твоё время — уже поздно. Рин поднял указательный палец вверх, собираясь что-то сказать, но был опережён: — Не беспокойся, я сама дойду. Тут недалеко, — Ватанабэ схватила пакет, медленно отходя. — Увидимся. Парень был вынужден ослабить хватку и дать девушке уйти. Она явилась этим вечером молнией — неожиданной и внезапно пропавшей. Он кивнул ей в ответ: «Да, увидимся…»