аберрантное поведение средней степени тяжести

      — Куроо-сан? — приятный мужской голос раздался где-то сбоку, Котаро машинально сдвинул широко расставленные ноги, не отрываясь от вколачивания Саб-Зиро в виртуальный песок. Ещё немного и он побьёт собственный рекорд по очкам.       — Тецуро Куроо-сан? — тот же голос повторил имя друга очень громко и очень рядом. Котаро подскочил:       — Я за него!       — Вы за него? — сексолог Акааши Кейджи — приятно совпав внешностью с россказнями Куроо — поправил на носу очки и сверился с картой, которую подала медсестра.       — Да, — Котаро засунул пищащий геймпад в задний карман. — Я принёс его бумаги.       Акааши быстро просмотрел папку с анализами, скользнув мимоходом равнодушным взглядом.       — Посчитайте по двойному тарифу, — кивнул он медсестре и развернулся к стальным створкам лифта, виднеющимся в конце коридора.       — А Куроо сказал, у вас журналы интересные есть!       Удерживать за рукав халата, конечно, было опрометчиво, от брошенного взгляда, снова вскользь, как на какого-нибудь таракана, спёрло грудь. Котаро так и стоял, тупо пялясь в белую прямую спину, впервые не зная, как подступиться. Не то, чтобы к нему под ноги падали все подряд, но завязать беседу, лёгкое необременительное знакомство никогда не составляло труда. Стоило улыбнуться и задать пару вопросов, как люди сами шли на контакт. Куроо называл это харизмой, сам Котаро просто пользовался.       Акааши неторопливо поднимался по лестнице, в упор не замечая устремлённых на него жалостливых взглядов.       — Можно полистать? Пожалуйста! — Котаро крикнул ему тихонько, взяв на всякий случай нижний старт с первой ступеньки.       Едва заметный кивок он расценил как согласие и с удовольствием пробежался. Теперь ракурс позволял рассмотреть врача со всех сторон. Высокий, чуть ниже самого Котаро, с широкими плечами и узкой задницей, он производил впечатление спортсмена, усиливающееся от прямой осанки и выверенных чётких движений, тоже скупых, как и мимика, словно хозяин знал цену каждому и не желал тратить силы на нечто недостойное его внимания.       Котаро поставил бы Акааши Кейджи все двенадцать по десятибалльной шкале горячности имени великолепного себя, но тот неожиданно куда-то пришёл и так мило чертыхнулся на неподдающуюся дверь, что пальцы самовольно вбили в сообщение лайна дополнительный ноль.       Куроо рассмеялся капсом. И ещё раз попросил ни при каких обстоятельствах не заглядывать в журнал с английским сеттером на обложке.       — Так, с собаками или лошадями? — Акааши буквально уронил папку в кучу подобных и прислонился к столу. Котаро задумался, выбор между собаками и лошадьми мог затянуться надолго, что поделать, он любил всех животных и даже людей.       — Займите себя минут на десять, — Акааши, не дождавшись ответа, вложил в руки целую пачку разноцветных журналов и радушно раскрыл створки в смежную комнату. Котаро не успел оглядеться, как оказался один, прижимая к груди ворох шуршащего глянца.       Он неуверенно присел на диван болезненно-красного цвета, не решаясь нарушить благоговейную тишину неурочным звуком, но продержался недолго. Собачьи морды смотрели на него укоризненно, и Котаро раскрыл первый попавшийся журнал. Листы кое-где изрядно пожелтели и помялись, не потеряв при этом чёткости рисунков. От длинных ног и поджарых тел вскоре зарябило в глазах, Котаро откинулся на спинку дивана. Из открытого окна пахнуло мокрой землёй; ветер, всколыхнувший нежное облако занавески, мазнул холодом, пересчитал рёбра и блестящий ряд пустых пробирок. Куроо рассказывал, что ему пришлось в одну такую кончить. Котаро взял её зачем-то, невольно примериваясь в узкое горлышко.       — Хотите попробовать? — раздалось от двери. Котаро резко развернулся, пряча злополучную стекляшку за спиной. Акааши перевёл взгляд на окно, большие линзы очков сверкнули бликами.       — Куроо-сан быстро справился.       — Спорим, я быстрее смогу!       — Спорим, — неожиданно легко согласился Акааши, и Котаро сел — обратно на диван. Смерил пробирку, широко расставив пальцы, и рывком стянул с себя штаны и трусы. Член на сквозняке съёжился, пришлось целую вечность теребить его смоченной слюной рукой, выжимая из памяти самый улётный трах.       — Неплохо, — Акааши остановился за спиной. Котаро захлебнулся гордостью. Да и как тут не гордиться, член не остался равнодушным к воззваниям хозяина и предстал в своей лучшей форме, поджимаясь к животу толстым твёрдым стволом. Котаро напряг пресс и бёдра, вскидываясь в такт движениям. Ему осталось недолго, чужое присутствие подстёгивало.       — Как долго вы сможете не кончить? — Акааши наклонился, обдавая щёку мятным выдохом. На лице мелькнуло подобие интереса. Котаро понадеялся, что не исключительно научного.       — А разве смысл не в том, чтобы поскорее заполнить пробирку? — рука дрогнула. И голос. И сердце, или что там прыгает внутри, норовя разнести грудную клетку в щепки?       — Для вас — нет, — Акааши улыбнулся — Котаро прочувствовал его улыбку влажной кожей сведённых лопаток — и ласково дотронулся до оголённой головки. Котаро закоротило. Он с трудом выдохнул, едва разжимая челюсти и пальцы ног. Мышцы дёргало остаточными разрядами, хотя Акааши уже отступил.       — Звучит как угроза, — Котаро выпрямился, притираясь заодно макушкой к чужому подбородку. Акааши шлёпнул прямыми пальцами по губам. Совсем легко, но прикосновение отозвалось новой волной дрожи. Хотелось развернуться к нему, схватить в охапку и целовать, целовать, целовать! — пока не отпустит или окончательно не поглотит подступающим изо всех щелей душным маревом вожделения.       — Схватываете на лету, — Акааши усмехнулся уже откровенно развязно, поглаживая теперь плечо, тоже легко, кончиками пальцев, а казалось, что запускает фаланги по самые костяшки. Колени от такого сами разошлись, открывая вид на плотно очерченные бедра и поджатые яйца.       — Так сколько?       Член накрыло чужой рукой. Акааши практически перегнулся через спинку дивана, медленно проводя сухой ладонью по стволу.       — Семь, — сглотнул Котаро. Акааши оттянул крайнюю плоть, задевая, будто случайно, головку.       — Пя-я-я-ять… — он постыдно застонал, когда Акааши задрочил всерьёз. В его руках плавилась кожа, кровь, мышцы, весь Котаро Бокуто растекся жалкой лужей, распадаясь на молекулы и атомы, теряясь в сладостных ощущениях.       — Кончайте, — жёстко хлестнуло ровным тоном, Акааши сжал в тисках пальцев горящую борозду под головкой, и Котаро кончил, проваливаясь в бездонную тьму. Сперма ринулась в вовремя подставленную пробирку обильной струёй. Акааши несколько раз сжал и разжал кулак, медленно сцеживая кончиками пальцев остатки жидкости из головки. Последние капли едва ползли по стенке, замутняя стеклянную поверхность; так же нехотя возвращались краски и звуки, отступившие в этот раз особенно далеко.       — Три минуты сорок восемь секунд, — безжалостно констатировал Акааши, задумчиво катая между пальцами заткнутую пробкой пробирку. — Результат выше среднего, — стеклянный звон показался набатом.       Котаро обвалился на спинку дивану. Веки едва размыкались.       — Ты ведь не всем клиентам помогаешь так?       — Я никогда не касаюсь клиентов.       — А…       — Мой клиент Куроо Тецуро. Не вы.       Котаро тут же почувствовал себя бессмертным:       — Можно тогда пригласить тебя на ужин?       Акааши кивнул:        — Я предпочитаю французскую кухню.       — А бургеры это французская кухня? — Котаро не был уверен, что правильно понимает происходящее, но на всякий случай широко улыбнулся.       — Да, — Акааши снова кивнул, прячась за пальцами, вроде как поправляющими очки. — Принесите, пожалуйста, с собой результаты вот этих анализов.       Котаро развернул сложенный пополам лист машинально. Поперёк неизвестных английских слов алым змеился номер телефона.