***
Минхек мается на стуле в своем кабинете, раскручиваясь и смотря вверх. Он ждет, когда с ним свяжется Шону, хоть позвонив, хоть отправив письмо - все равно, только бы связался. Ли так хочется улыбнуться ему, хотя бы голосом, хотя бы скобочкой в письме и торжественно объявить, что тот влип, что никаких шансов спастись у него нет и что пора бы сдать все свои потроха, чтобы хотя бы компания осталась целой, но такой возможности до сих пор нет. Еще утром он отослал это забавное для него письмо, в котором сказал, что еще подержит интригу, но для Минхека эта интрига уже переросла в занудство, поэтому он пялится сейчас в потолок. Ох, нет, ему в край надоело. Ли достает телефон, вставляет старую симку и открывает в контактах номер Сона. Кнопка вызова нажата. Идут гудки.***
Why you hesitating Shoot your gun and end it Kill me like you meant it
У Хенвона мутнеет сознание, потому что, когда он открывает глаза, ему мерещится Минхек. Он сидит напротив, закинув ногу на ногу, улыбается и щелкает какой-то вещью в ладонях. Наваждение какое-то, стукнули, наверное, сильно...хотя его вроде бы просто усыпили. Парень не уверен, память затуманена. Левая нога болит, а еще в правом боку и голова. Че моргает, жмурится, а образ Ли никак не уходит. По спине пробегаются мурашки, холодный пот и вообще в груди нарастает тревога, а ужас потихоньку расползается от кожи головы вниз по всему телу. Парень плотно сжимает и разжимает веки, таращась на этот силуэт своего друга. Умершего полгода назад друга. Десять секунд, пятнадцать, двадцать. Силуэт расставляет широко ноги, склоняясь, и упирается взглядом в глаза парня. - В гляделки решил поиграть? Голос - невообразимо реальный, настоящий, минхековский голос. Хенвон дергается, по всему телу несется дрожь, брови уезжают вверх, парень вжимается в спинку стула и упирается стопами в пол. Глотает. - Ну что ты, будто призрака увидел, а? - смех с собственного каламбура, искренний, но слегка нервный. - М...Мин? - Че съедает звуки, оглядывается. Он тоже сидит на стуле, только он привязан. - М-м-м-мин? Д-д-д-д-да М-м-м-мин, - издеваясь. Смех. - Ты жив? Что происходит? Где я? - парень дергается, смотрит наверх, на связанные руки, по бокам, снова на Ли. - Я жив. Ты у меня в гостях, а я тут готовлю планы по захвату компании, чтобы добраться до моего Чжу, да и много чего еще. К примеру, нашего драгоценного Кихен-и подстрелили пару часов назад. - Что? - Пока неизвестно удачно или нет, но это не важно. Смертельный исход не сразу, а я такого не терплю, люди должны понимать, что значит: должен быть убит на месте, поэтому мне пришлось объяснить этому горе-стрелку более доходчиво. Старший кивает в сторону. На полу лежит мужчина. Точнее его труп. Все тело в дырках от выстрелов: ноги, руки, кровавая вмятина в животе и багровое пятно на груди. Он лежит с искаженным выражением лица и в такой позе, будто бы пытался отползти. - Ах, он пытался убежать от меня, пока я учил его, куда стрелять не надо, а куда надо, - голос слегка смят, потому что подбородок упирается в руку, которая облокачивается о ногу, и в общем все тело согнуто. Хенвон смотрит на труп и быстро отворачивается, смотря снова на Ли. - Мин, ты чего. Что значит Кихена подстрелили?! Как ты...да что тут происходит?! - парень совсем не знает, как реагировать, он в растерянности, потому что Минхек жив, потому что говорит, что их друга подстрелили, потому что ведет себя, как ни в чем не бывало. - Ууу, раскричался, ты вроде не из крикливых, - парень выравнивается на стуле и продолжает улыбаться. - Тут обычно происходят казни...да что ты заладил, что происходит, что происходит?! Тебе не интересно спросить, зачем ты здесь? А я все равно отвечу. Ты здесь, чтобы понести наказание. - Какое наказание, Мин, ты о чем? - младший перебивает, дергается. - Что значит о чем? - Минхек встает со стула, и глаза его наливаются гневом, желчью, чем-то горьким и злым, - а ты будто бы не понимаешь? Че вжимается в спинку стула и дышит часто. - Ну и мразь! - Старший смеется сквозь злость и подходит ближе, - ты меня ослушался, слышишь?! Я говорил тебе про Вонхо, предупреждал, помнишь?! Ты помнишь?! Я говорил тебе его остерегаться, а ты что?! - А что я? - Замолчи! - пощечина оказывается на щеке неожиданно. - Ты...я все про вас знаю! Хенвон, я ведь тебе говорил, говорил не лезть к нему, я берег тебя от него, до того злополучного дня, когда он заставил меня привести тебя к остальным, а после ты ушел, а он начал искать тебя. И знаешь что?! Это я тебя прикрывал, это из-за того, что я вмешивался, он не мог тебя найти, понимаешь?! И чем ты меня благодаришь?! Сам заявляешься к нему! Так не пойдет, друзья так не поступают, ты провинился передо мной и должен быть наказан! Понимаешь? - Как наказан, за что? Мин, ты с ума сошел? - Как? - парень замахивается и бьет по животу, - вот так, Хенвон-и. И я не сумасшедший, слышишь меня?! Не сумасшедший! - еще один удар. В ушах треск разбитого стекла и какой-то гул, вой. Младший часто моргает, пошатывается на стуле из стороны в сторону. - Я долго думал над тем, как наказать тебя и заодно освободить тебя от тиранства Вонхо. И подумал, что я раскрашу твое тело так, что он не захочет смотреть на него. Ты ведь знаешь, знаешь, что ему нужны люди, только ради внешности, он же повернут на их красоте! Это он сумасшедший, не я! Это у него тупая повернутость на красоте, на том, что ее нельзя уничтожать! Да он не тронет даже лицо какого-нибудь приглянувшегося ему парня, которого отправили на казнь, и постарается убить его быстрее и так, чтобы не испортить его красоту, понимаешь?! Поэтому...поэтому мне нужно лишить тебя твоей красоты, чтобы он не смог больше быть с тобой. И...я ведь умею только убивать, поэтому нам с тобой придется поэкспериментировать. Я не буду ломать тебе кости или доводить до какого-то супер-жуткого состояния, мне просто нужно провести над твоим телом так сказать косметический ремонт. Поэтому не бойся. Больно будет не слишком. - Избавить от тиранства Вонхо? Разве тебе не знать, что его...ты подставил, да? И его не сегодня-завтра убьют. Так от кого ты собрался меня избавлять? Минхек застывает на пару мгновений, на его лице мелькает замешательство и еще несколько эмоций, а после удар, еще удар, стук подошвы и хлопок двери. Че скрипит зубами. Он до сих пор не знает, как реагировать на это все, что ему делать, совершенно не знает, не понимает. Он абсолютно растерян.***
- Он...Хенвон?! - Им вздергивает брови, удивленно и непонимающе переводит взгляд на Ю, который разворачивается, с серьезным и нахмуренным выражением лица, собирается сказать следующую фразу. - Нет, н-нет, ты что, не Хенвон. - Но, - Чангюн еще раз оглядывает коллаж. - Минхек. - ...он мертв, Кихен...давай ты отдохнешь. Может, я позову врачей? - парень берет старшего за руки и не отрываясь смотрит в его глаза. Им сейчас уже понимает, что Ю мог сильно испугаться того, что с ним произошло, получить сильный шок, но...говорить такое? - Чангюн, - глаза парня округляются, на них набегают слезы, сам он начинает трястись, - Чангюн, я не вру, ты что, мне не веришь?! Чангюн, он похитил меня, он жив! Он подстроил аварию и похороны, ты ведь помнишь...знаешь, что гроб не был открыт? Там наверняка никого и не было, Чангюн, он все подстроил! Чангюн, ты мне веришь?! - парень кричит слабым захлебывающимся голосом, дрожит и почти плачет, потому что младший думает, что он врет. Снова паника. - Тише-тише, Кихен. - Чангюн! Скажи, что ты мне веришь, я не смогу успокоиться, если ты этого не скажешь! Минхек, он, - слезы прыскают на щеки, - с ним что-то не так! - Ладно-ладно, тише, Кихен, я тебе верю, только успокойся, а то я не совсем понимаю, что ты говоришь, - допустим я тебе верю. Ю продолжает дрожать, но старается угомонить слезы. Все силы уходят на то, чтобы сделать голос твердым и четким. - Я только из больницы вышел и-и шел по улице, меня кто-то толкнул и в лицо тряпку, я сознание потерял. Потом очнулся в какой-то комнате, голова очень сильно болела. А тут Мин-хек живой. Я растерялся, обрадовался сначала, но...но потом, он сказал, что пытался меня убить...трижды. Он сказал о том случае на высотке, потом выстрел, - парень обхватывает руку и глотает; горло болит от напряжения, - потом он сказал, что приходил в больницу и хотел меня...отравить, я так понял. Я начал спрашивать его, что происходит, испугался, а он, он то смеялся, то злился, то непонятно что...Начал говорить, что все из-за Чжухона, что он не хотел быть с ним, поэтому он творит все это... - Стой-стой, что? - Из-за Чжухона. Чангюн, я же говорю тебе это не ваш Вонхо. Это Мин. Он работал с вами и у него есть...я не знаю. Все, что нужно, наверное. Он сам говорил. Он из-за Чжухона, говорю же, потому что тот не с ним, а с Шону. Взгляд Има меняется. Кихен не знал и никак не мог узнать, что Шону с Чжухоном, если только все его слова правда. Мысли отвлекают от разговора, и младший возвращается в реальность через несколько секунд. - Ты слышишь меня, слышишь? - Ю заглядывает снизу. - Да-да, говори. - Он сказал, что он уничтожит вас и вашу компанию, сказал, что уничтожит все, чтобы получить Чжухона. Он сказал...сказал, что убьет и тебя, Чангюн, - снова паника, снова слезы, только уже невидимые, ничего не осталось, ни воды, ни какой-либо уравновешенности, только сплошной страх. - Успокойся, успокойся, Кихен, - Им обхватывает ладонями лицо старшего и вытирает большими пальцами щеки, - никто меня не убьет, слышишь? Он тебе что-то еще говорил? - Н-нет, только это...и...и сказал, что найдет меня, он хочет, чтобы я к нему присоединился....я не хочу, не хочу! - Тише, Кихен, он не заберет тебя... Чангюну нужно в офис к Шону. Срочно. Но бросить здесь Кихена...что если Минхек придет? Что он говорит, неужели Ли на самом деле жив? Этот факт переворачивает все вверх дном, выбивает землю из-под ног. Парня бросает в холодный пот. Если это действительно Минхек, если он и вправду жив, то...то, боже, это полнейший кошмар. Ли занимался людьми, бумагами, он знает слишком много, а если он успел оплести всю компанию сетью своих людей...И как из этого выпутываться? И, черт, это из-за Чжухона? Из-за одного Чжухона он провернул столько, если считать, что все проблемы из-за Кима - это не Ким, а Минхек. Минхек, боже, это все Минхек, все эти срывы сделок, транзитов, нападения и все остальное это Минхек. Нужно в офис, срочно, немедленно. - Кихен, мне нужно уехать... Глаза старшего округляются в панике. - Нет-нет-нет, пожалуйста, Чангюн, а что если он вернется?! А что, если вернется? Им думает забрать парня с собой в офис и вообще поселить его там на какое-то время, но его ситуация на работе...Думает забрать в особняк, но опять же; приставить охрану? Он приставит охрану, пусть по опыту это не всегда действует, но другого выхода нет. - Кихен, послушай. Я приставлю к твоей квартире охрану, к тебе никто не посмеет зайти, понял? - Чангюн... - Пойми, если я сейчас не уйду, может случиться что-то. Я обещаю, что вернусь, как только смогу. Выпей успокоительного и постарайся не волноваться, ладно? Я вернусь. Младший поднимается, отпуская ладони и лицо, выходит из комнаты, сразу вызывая охрану. - ...да-да. Станете у квартиры, этажом выше и ниже, у подъезда и около него. Связываться друг с другом каждые пять-десять минут...ты думаешь, я в настроении шутить?! Мне докладывать каждый час. С ним ничего не должно произойти, вы меня поняли?! Чангюн все же сам отыскивает успокоительное и несет его в комнату. - Ты... - Нет, я уеду и скоро вернусь, только выпей это, давай, - парень заставляет Ю проглотить таблетки и лечь. После закрывает квартиру, садится на мотоцикл и вылетает на дорогу, несется так, будто бы за ним гонится смерть. Она и гонится. За ними всеми. Чжухон. Как об этом сказать Шону? Как об этом сказать Чжухону? Он ведь...черт, что же происходит! Лучше бы его не было в компании, либо в кабинете Шону. По крайней мере в кабинете Сона, пожалуйста. Сначала поговорить с ним. Может Чжухону и не придется ничего узнавать. Да, да, лучше бы он не узнал. Черт, Мин, какого хрена?!***
- Так выпьем же! - Шону сдержанно улыбается. В зале много людей, но чокаются лишь пятеро: Шону, Вонхо, Чжухон, Минхек и Чангюн, остальные же только высоко поднимают бокалы. Все выпивают вместе, послушав лидера компании, и расходятся на небольшие группы, продолжая пить. Прием в скором времени превращается скорее в вечеринку либо в массовое попоище, присутствующие вливают в себя столько алкоголя, сколько смогут, некоторые спускаются этажом ниже, уединяясь в кабинетах. Верхушка компании не отстает от других по количеству выпитого, но спуститься, точнее подняться в свои кабинеты им не позволяют гости. Не позволяют никому, кроме Вонхо. Он выдерживает лишь полчаса разговоров, после чего хватает за руку приглядевшегося мальчика и сбегает, проскальзывая меж всех этих людей. Они собрались праздновать, так почему и он не может сделать этого нормально? Шону продолжает разговаривать с кем-то из гостей вместе с Чангюном - тот не отлипает от него ни на секунду - Чжухон стоит поодаль; Минхек же старается уделить внимание как можно большему количеству гостей, но в итоге оказывается рядом с Чжухоном. - Все такие деловые, что смотреть смешно. Все равно ведь еще максимум час, и все будут пьяные в стельку, - старший становится рядом, передавая бокал. - Ну да, - парень отвечает, смотря на толпу, а не на Минхека. - Чжу...пока мы еще не совсем напились... - Хен, не начинай снова. Мой ответ не изменится никогда. - Но, Чжу... - Прекрати, - нетронутый бокал возвращается в руки старшего, а Чжухон уходит к гостям.***
К вечеру никто уже не мыслит здраво, абсолютно никто, даже главные лица компании - все пьяны и не обращают ни на кого особого внимания. А Минхек никак не может угомониться. Он следит за Чжухоном, за тем, сколько тот выпивает, дожидаясь, когда младший начнет плохо соображать, после чего подлавливает его и тащит в сторону. - Минхек-иии, нам нужно оставаться в зале с гостями, - парень совсем не сопротивляется, только говорит и улыбается, идет с полузакрытыми глазами и виснет на чужом плече. - Гости не заметят, что мы ушли, идем, Чжу, идем, - старший подгоняет и заходит в один из кабинетов, прикрывая за собой дверь, - Чжуу. Пьяного парня подталкивают к столу, на который тот падает и еле удерживается полусидя, упираясь руками. Минхек становится вплотную, раздвигает ноги, умащиваясь между них, и подхватывает парня одной рукой за талию, другой удерживает шею и жмется к ней губами, слюнявит, покусывает от ворота рубашки вверх к уху и обратно. Чжухон сперва никак не реагирует, будто бы и не понимает, что происходит, а после открывает глаза, а брови его сдвигаются к центру, образуя вместе единую складку кожи, проходящую через переносицу. - М-мин, что ты делаеешь..? - Тише, тебе только попробовать, Хон. Тебе понравится. Дыхание младшего становится чаще, но не из-за возбуждения. Он пытается отодвинуть Минхека от себя руками, но те слишком слабы, тем временем пуговицы на рубашке уже начинают расстегиваться чужими пальцами. - Мин, не надо, Мин... - Не бойся, сюда никто не зайдет... - Нет, нет...нет, Мин! Чжухон старается взбодрить себя и подтягивается дальше по столу, выскальзывая из хватки. Он не особо хорошо держит свое тело, падает на поверхность, одним махом перекидывает ноги на другой край и старается встать, не упав. Старший только смотрит, как парень молча обходит его и плетется к двери, еле держась на ногах, еле держась вообще в сознании, практически не осознавая реальности, но...тем не менее умудрившись отказать ему. У Минхека сводит скулы. Что же у этого младшего должно быть на уме, что не позволяет отдаться ситуации даже в настолько пьяном состоянии?***
- Хен! - Чангюн распахивает дверь и делает пару уверенных шагов внутрь. На диване сидит Шону, рядом Чжухон. Лицо Сона сразу становится рассерженным. - Чангюн! Стучаться... - Хен, мне нужно поговорить с тобой. Срочно, это очень важно. С глазу на глаз. - Врываешься ко мне, а теперь, - Хену сопит через нос, понимая, раз Им говорит, что это важно, то это действительно важно, и он бы не посмел побеспокоить его так, но все же он сейчас не в том положении, чтобы старший мог спускать ему с рук такое поведение, о субординации стоит помнить в любом случае. - Хен, это действительно важно, прошу, - парень кланяется, - очень важно. Чжухон начинает медленно вставать. - Ты куда? - Но он ведь просил с глазу на глаз. - Я что-то ответил на это? Ли поджимает губы и смотрит на Чангюна: у того взгляд, молящий всеми богами. - Может, я все же выйду? - Чжухон, скажи пожалуйста, что может быть такого, что ты не должен слышать? - Хен, прошу тебя... - Гюн, не испытывай моего терпения! Он все равно узнает потом, зачем повторяться?! Воздух в кабинете напряжен, все в немом застывшем молчании, и только глаза бегают от одного лица к другому. - Хорошо. Но лучше бы...хорошо. Хен, Минхек жив. Пауза для того, чтобы все уловили фразу. - Что? - тон Шону не верящий. - Минхек жив, я не шучу, не обманываю. Он жив. - С чего ты это взял? - Кихен...тот парень помнишь? Они с Мином были знакомы, и Мин его похитил. - Да? И что с того? Если он врет? Да и если Мин жив, почему он не здесь? - Он не врет. Он говорил мне вещи, про которые ему рассказал Минхек и о которых сам Кихен знать не мог. - Что за вещи? - К примеру, то, что вы с Чжухоном... Выражение лица Шону вздрагивает и натягивается, он спешит прервать фразу вопросом, а у рыжего в этот момент незаметно для всех глаза на секунду сверкают. Нет, скорее на них появляется блеск. На секунду. - И что? - Минхек жив и не участвовал ни в какой аварии. Он ее подстроил. Он подстроил свою смерть и заставил нас поверить в нее. Вот кто настоящий предатель, вот кто мог знать о нас так много. Не Вонхо, не кто-либо другой. Минхек. Это он виноват во всем, что происходило в последнее время, это его рук дело. - С какой целью? - Шону напряжен, в глазах злость и нахлынувшее чувство ненависти. И снова, словно дежавю, это предательство. На этом вопросе Чангюн запинается. Он все еще не знает, как преподнести ответ, поэтому начинает с конца. - Он собирается уничтожить нас. Как людей, как компанию. Он сказал, что у него для этого уже все есть. - Компанию? Захотел отобрать власть? Он собирается захватить рынок? Если Мин на самом деле жив и правда...что за гниль! - Сон встает с дивана и следует своей привычке отходить к окнам, - еще что-то? Им несколько раз набирает воздух в легкие и пытается начать говорить, но ему словно что-то каждый раз преграждает путь, и эти отрывистые выдохи не остаются без внимания. - Чангюн, тебе еще есть что сказать? - Хену поворачивает голову. - Да. - Тогда говори! - Он не собирается захватывать рынок...это не потому... - Чангюн, не мямли! - Он не собирается захватывать рынок, - парень не может сказать дальше, он снова кидает взгляд на Чжухона, который продолжает сидеть на диване, закинув ногу на ногу и подставив ладонь к подбородку. - Чангюн, ты издеваешься надо мной?! - Шону слишком не в духе сейчас, чтобы терпеть эти обрывочные предложения и просить продолжения. Младшему же жутко неловко и, может быть, немного страшно: Чжухон - его друг, Сон - его босс, которому он готов служить, чтобы ни случилось; его друг и его босс имеют между собой не отношения, но связь, она очевидна, но ничем не подтверждена, а без подтверждения, пусть даже словами, даже самая очевидная вещь будет казаться шуткой, либо вообще ничем не будет казаться; его друг стал центром последних событий и это угрожает их связи, а если угрожает их связи, то угрожает и боссу; сейчас же Чангюну нужно сказать то, что Чжухон оказался виновником всего происходящего, и это поставит под угрозу его связь с Шону, и Чангюн уже повторяется... Тишину уже некуда тянуть, злость Сона уже некуда распалять, непонимание Чжухона некуда заводить дальше. - Это из-за Чжухона, - взгляд потупляется, глаза вгрызаются в пол. У рыжего натягивается кожа на лице, и брови сводятся к переносице. Хену резко переводит на него взгляд и смотрит прямо в глаза. Ли бледнеет, будто бы начиная что-то понимать, старший багровеет, запутываясь еще больше. Глаза снова на Име. - Что значит...из-за Чжухона? Младшему жутко сложно, он не хочет этого говорить, но это правда, которую нельзя таить. - Из-за Чжухона...понимае-те... - почему на вы? Чангюн и сам не знает, но по-другому обратиться не может. - Чангюн, - парня окликает Ли и коротко кивает в стороны, будто прося замолчать. Взгляд перескакивает на него, а затем обратно в пол, вгрызться, застрять между половиц, залезть между щепок и не высовываться. - ...Минхек, когда еще работал здесь, он...он хотел с Чжухоном, - Им не может этого сказать, не может и не продолжает предложение, надеясь, что его поняли и так. - Но он отказывал Мину. Всегда. Парень поднимает глаза и смотрит на Сона, который вперил свой взгляд в говорящего так, будто бы боится оторваться от него и посмотреть на что-то другое...или на кого-то. У рыжего же грудь поднимается вверх слишком заметно, глаза широко раскрыты, но прочитать эмоции в них сложно, они просто направлены на Хену. - И...Мин сказал, что... - Ли дергает голову на младшего, в глазах еще больше эмоций, - все, что он делал и делает...он помешанный, хен, с ним что-то случилось, либо и раньше было, а мы не замечали... - Чангюн пытается этим хоть как-то смягчить ситуацию, - да, все, что он делает, это из-за Чжухона...он хочет получить его себе. Рыжий бегает глазами от Има к Шону и с ужасом ждет того момента, когда тот на него взглянет, но тот не смотрит. Совсем. С последнего сказанного слова не проходит и десяти секунд, как телефон Сона вибрирует. Тот выдыхает, достает его из кармана и смотрит на дисплей - лишь номер, имя отсутствует, это не нравится Хену, но он отвечает на вызов. - Алло, кто это? - Ммм, кто это? Серьезно? Ты уже успел стереть мой номер? - голос приторно-сладкий. Старший бледнеет, замирает на месте, тупо смотря куда-то в стенку. Рука зажимает телефон слишком сильно. - Ты..? По этому ты Чангюн понимает, кто звонит и напрягается; Чжухон тоже напрягается. - Да я, хен! Тебе ведь уже доложили? Только не говори, что еще не доложили, у меня уже язык болит повторять, что, да почему... - Нет, я уже все знаю... - Ну ты не горячись, все знает он...Ты знаешь совсем немного, именно поэтому и попал в такую ситуацию. Ты ведь знаешь, зачем это все, да? Спонтанно, сбивая с толку. - Я ведь отве... - Замечательно! Хах, хен, как все получилось! Ох, как мне хочется сейчас увидеть твое лицо, и чего это я не набрал видеозвонок? Неважно. Здорово я тебя, мм? Неудивительно, готовился я долго...и не зря! - Что ты... - Тш-тш-тш, тшшш, хен, я так долго молчал, дай же мне сказать, - пауза, - вот, замечательно. Я сейчас введу тебя немножко в курс дела, и ты потом мне ответишь, ладненько? Так вот. Понимаешь ведь, что все сбои, происходящие в компании, срывы сделок, перевозок, все, абсолютно, что у тебя было не так, во всем виноват я. Не за все годы, конечно, но за последние полгода-год уж точно. Я слишком давно готовился, хен, слишком. И вы ничего не понимали, а я понимал все, я знал, брал всю информацию, что мне была нужна, пронизывал твою фирму своими людьми. И, хен, если ты думаешь, что ты можешь вычислить их всех, то нет, ошибаешься. Когда все было подготовлено, я красиво ушел, а вы поверили. Та жалкая сумма денег, серьезно? Вас так легко обвести вокруг пальца? Хен, я выбирался из ситуаций и пострашнее, намного пострашнее, а тут разбился на мотоцикле из-за каких-то пару сотен тысяч, из-за сделки с этой сошкой Кимом, хвост, погоня, подсечка, авария, боже, ты так жалок! Впрочем, на что я надеялся, когда готовил это? Да на твою жалость и надеялся! Ох, прости, что я тебя так, ты же ведь хен все-таки. Да и...ты ведь даже не добился моего тела, то есть...на слово поверил, что: я так изуродован в результате аварии, что мой вид может вызвать негативную реакцию у окружающих. Хах, я запомнил эту фразу. Серьезно, ты ведь видел изуродованные тела, отправлял людей в мясорубку в прямом смысле этого слова, а тут авария...Слишком много слов, про аварию, не считаешь? Прости, мне так хотелось, чтобы ты все узнал. А после нее...знаешь, как свободно - быть мертвым? Намного больше свободы, чем быть живым. Знаешь, вся вот эта чушь про человеческую свободу и...отхожу от темы, а говорить еще много. После аварии мне не мешало абсолютно ничего, разве что приходилось одеваться потеплее, - смех, - ммм, тебе не смешно? Нет? Почему не смеешься? Ах, хен, послушный, не прерывает и слушает меня внимательно. Мне оставалось лишь завершить все приготовления, дождаться только подходящего момента и начать. Но, знаешь, подвернулся способ получше. Кихен. Ты ведь его знаешь, возможно, не помнишь, но знаешь, он приходил к тебе, приходил вместе с Чангюном за помощью: на него напали, требовали мои деньги, ну вспоминаешь? С его помощью у меня получилось отвести все лишнее внимание на эту ситуацию с деньгами, прости, снова смеюсь. Ах, да, хен, еще одна важная деталь - Кихен - мой друг. Слышишь, хен? Кихен - мой друг, и я говорю это с гордостью, в отличие от тебя, ты ведь совсем не любишь таких слов, поэтому ты такая...ох, воздержусь. Так вот, пока вы копались с ними - с этими деньгами - я успел закрутить удавку на шее Вонхо. Знаешь, его из всех вас мне жальче было больше всего, мне даже в один момент стало так грустно, что я решил подставить именно его, но что же поделаешь. Закрутить-то закрутил, даже петлю завязал, только не учел, что Чангюн у нас тоже бывалый, тоже умеет узлы вязать; не учел еще то, что ты можешь оказаться настолько лицемерным. Хен, ты у нас такой сильный, такой мощный, непоколебимый и бесчувственный, а тут...струсил. Опять, хен, опять ты не можешь признаться себе, не можешь открыто сказать слово друг, всегда оно у тебя имеет какое-то матовое дурацкое покрытие и не только оно. Ты ведь так и не поговорил с Вонхо? Я уверен, не поговорил!...Вернемся к нему. Ты струсил, Чангюн докопался, и от моего плана откололся маленький кусочек. Лишь маленький, хен, не подумай, этот кусочек вмещал в себе разве что месть и мое эмоциональное удовольствие, ничего больше. Все остальное у меня в порядке, поверь. И в этом всем остальном и кроется главное, что я хотел тебе сказать. Понимаешь, хен, ты обречен. Я контролирую слишком много, чтобы ты мог хотя бы пошевелиться без моего ведома. И знаешь, для чего все это? Мне нужен Чжухон. Слышишь, да? Возможно ты не знаешь, но я долгое время пытался его добиться, но он долго сопротивлялся, и я никак не мог понять почему. А потом...узнал, что вы с ним. Ты бы знал, как я был зол, ведь ты...ты не можешь нормально воспринять вас, как вас, ты ведь даже друзьями толком-то никого...а тут...конечно, может, вы просто трахаетесь...нет, хен, так просто трахаться ты с ним не можешь. Просто трахался ты с другими... - Прекрати, - Шону первый раз прерывает монолог Ли своим сиплым от долгого молчания голосом. - Что, не нравится слово трахался? Ебал его, вколачивал в постель, стены, я знаю что ли, где и как вы там, ты занимался с ним сексом, хен, если позволишь. Сойдет? - Закрой... - Значит сойдет, - парень не дает договорить Сону, - не это важно. Важно только то, что ты делал это с ним, а значит, - голос останавливается, а со следующих слов меняется, едва заметно, но это можно уловить, - что-то не в ту сторону зашел наш диалог. Я хотел сказать, что делал он это не со мной, а...с тобой. А я не знал, почему, что во мне-то не так? А потом понял - я ведь...у тебя на побегушках, а ты глава такой крупной компании, у тебя есть много того, чего нет у меня. Вот эти все власть, деньги и тому подобное, поэтому...поэтому я и решился на все это. Я заполучу все то, что есть у тебя, то есть и Чжухона в том числе, потому что у тебя ничего не останется, слышишь меня? - Ты на самом деле... - Давай без этого? Я не думаю, я знаю точно. Уверен. Ты можешь не верить мне сейчас, но тебе придется в любом случае это почувствовать на себе после. Ну, как тебе, хен? Я рассказал тебе практически все свои планы и вообще все, что скажешь? - Ничего. - А, ничего? Правда? - радостный голос, а за ним смех, - тогда может сдашься прямо сейчас, раз так растерян? Отдашь мне все, и обойдемся без братоубийства, вы мне как-никак почти семья? И если так, то может дашь трубочку Чжухон-и, так давно не видел его...ох, шучу, конечно же видел, я не мог расстаться с ним и часто следил, чтобы хоть как-то скрасить себе жизнь, но в любом случае, я давно не разговаривал с ним, так хочется услышать его голос ммм, ну что, дашь трубочку? Может он и ждать не будет, раз ты почти разорился, и сразу приедет ко мне? Хену не отвечает, а будто бы продолжает слушать тишину на том конце провода. Секунда, две, три...телефон летит в стену, разбиваясь на осколки, и в них куча тех отвратительных вещей, что сказал Минхек. Живой Минхек...слишком живой. - Минхек? - аккуратный вопрос, заданный Имом. Старший прикрывает глаза и упирается тремя пальцами в лоб. - Все из моего кабинета. Все, - он не смотрит никому в глаза, он вообще ни на кого не смотрит, после совсем отворачиваясь. Чжухон, что не в силах пошевелиться за время разговора, Чангюн, застывший посреди комнаты - они заставляют себя двинуться. В Име словно обрывают что-то, словно ему мстят за то, что он сказал сам, словно и вовсе это он виноват, что сейчас, в этот момент, из-за его слов что-то оборвалось в Шону. В груди продолжает расти жуткое чувство того, будто бы он на самом деле не приносит ничего хорошего ни компании, ни его хену, только проблемы. Ли...про него ничего не скажешь, у него в голове слишком много всего, чтобы это описать. Они вместе подходят к двери, идут, а ноги будто бы из чугуна, а внутри вместо легких - осмий, а пол - сплошной магнит. - Чангюн, - глухой уставший голос из-за спины. - Да? - Твой...Кихен - чист? Не упускай его из виду, ладно? - попытка сказать хоть что-то, будто бы он всегда должен давать какие-то указания напоследок, но из-за этих слов старшему лишь еще сильнее хочется замолчать. - Да, хен. Это хен, непрекращающееся и льющееся отовсюду. Кровь закипает и, кажется, польется через край. - Из моего кабинета, быстрее! Чангюн вздрагивает и спешит выйти, Чжухон тоже спешит, но надеется на что-то. Он на него не посмотрел, он не сказал ничего, даже теперь, даже младшему досталась эта дурацкая фраза, а ему, ему ничего. В рыжем тоже что-то обрывается...нет, скорее из него вырывают что-то с корнем до конца. То, что подгрызало эти самые корни, сейчас берет полную власть над парнем и заставляет его думать, что Шону сейчас скорее всего взвешивает на весах самого Чжухона и собственную компанию. И второе скорее всего перевешивает, потому что это дело всей его жизни, да и между ними ничего не было, кроме того, что они занимались сексом и обменивались поцелуями, никаких слов, никаких обязательств, ничего, и Ли это прекрасно понимает. Всегда понимал. А сейчас...сейчас из-за Чжухона Сон может лишиться того, на что потратил всего себя. Чжухон не стоит этого. И он не может принять того, что из-за него может случиться такое, не может, потому что он хочет, чтобы Хену был в порядке, потому что...потому что вот это в груди и животе, выворачивающее наизнанку, заставляет хотеть и мучиться. И Ли скорее примет мучения на себя, чем позволит этой твари Минхеку мучить Шону. Если у него нет возможности быть с Хену, чтобы обоим было хорошо, то он должен сделать так, чтобы хотя бы старшему было хорошо. Пусть и без него. - Хон, - оклик Има. - Чангюн, прости, давай не сейчас, - рыжий пялится в пол и направляется в свой кабинет. - Но... Дверь закрывается, так и не дав добиться ответа, а младший застывает перед ней. Сон сказал не упускать Кихена из вида. Что ж Им и не будет, поэтому парень собирает некоторые свои вещи и едет к нему. Хену все еще стоит в кабинете, ощущая на себе, как ужасна тишина, эхом повторяющая сказанные ранее слова. Первый раз за столько лет его закрывают в такой ситуации и, что делать, он не знает на самом деле, что еще больше пугает - он не знает, что чувствовать. Минхек затеял все это ради Чжухона и сказал, что не остановится, пока не получит его. И, впрочем, Шону должен волноваться сейчас только за компанию, искать пути выхода, но помимо этого внутри копошится и чувство того, что Чжухон ни за что не должен достаться этому самодовольному ублюдку. Потому что он хороший работник, правая рука Сона наряду с Вонхо. Хену сам себя обманывает. Не только поэтому, а потому что...он не собирается делится Чжухоном с Мином. Вообще ни с кем не собирается делиться. Почему? Почему? Почему Шону, почему не способен позволить кому-то завладеть Хоном? И неужели Минхек прав, и он не умеет воспринимать н е к о т о р ы е вещи? - Босс? - в комнату стучится один из работников. - Что еще такое? - Вас к телефону, - парень тянет руку с мобильным. - Что? - Сон ждет, пока ему поднесут телефон, - Да? - Включи телефон. Я тебе как-нибудь позже наберу, поговорим еще кое о чем. Дальше тишина. Парень выходит из кабинета. Хену сжимает челюсть. - Срочно ко мне в офис.***
Вонхо приезжает достаточно быстро. - Я войду? - Да, проходи. - Что у нас случилось опять? Сон поворачивается к нему и начинает подходить к дивану, указывая на него и младшему. Тот повинуется и присаживается. Хену разливает виски в два стакана, и парни делают по глотку. - Ты меня молчанием своим не пугай, - Шин крутит стакан в руках, рассматривая, как прозрачный алкоголь переливается со стороны в сторону. Выдох. - Минхек жив, - сразу главное и без предисловий. - Мм? - глаза парня округляются, отчего он становится смешно-удивленным. - И это он виноват в проблемах с людьми, территорией, перевозками, случавшихся в последнее время. И нет, я не спятил. Мне об этом сначала сказал Чангюн, а после Мин сам мне позвонил. Закрой рот, я не меньше твоего удивлен. - Хосок смыкает губы, пусть они и были приоткрыты совсем чуть-чуть, - он много чего подстроил и все из-за Чжухона. Он хочет получить его себе. Вонхо прокручивает стакан еще раз, допивает виски. - Плесни еще. Шону разливает по второй порции, и Шин проглатывает залпом и ее, после медленно отставляя стакан на стол. - То есть, ты хочешь сказать, что Минхек жив, и он развернул внушительных размеров план действий, чтобы заграбастать себе Чжухона? - Я это и сказал. - Вау, - Хосок наливает себе третью порцию, но лишь наливает, он не пьет, только прокручивает стакан в руках. - Что-то скажешь? - А что мне говорить? - парень встает, забирая с собой стакан, - тут дело по-моему тебя касается непосредственно...Он тебе звонил, да? Что сказал? - Что много о чем осведомлен, много чего контролирует, имеет много людей здесь у нас. Сказал, что мы практически ничего и не знаем. Блефовал. Научился у меня этому уверенному тону с быстрым говором и думает, что на меня же это будет действовать. Говорил за тебя, и судя по тону, Чангюн хорошо подкосил его планы, освободив тебя. Еще не совсем я верю в его слова о Чжу, вилял он как-то. Все же нельзя недооценивать его. - Какая-то конкретика? - Нет, только это. - Что-то требовал? - Нет. - А что насчет...Чжухона. Выражение лица Сона не меняется, но внутри он вздрагивает. - А что насчет него? Минхек хочет его получить, но это бред, Чжухон наш работник, а не шваль, которую можно присвоить. - Работник? Ладно...ладно. И что ты решил по поводу этого? - Во-первых, укрыть его, во-вторых, понять, что может сделать Мин. Он ведь не ударит резко в лоб, пусть даже и по численности у него людей больше, это не самый выгодный вариант. - Ты думал по поводу того...а если с Чжухоном что-то случится все же? Мм? - Хреново будет, что еще? Потерять такого работника... - Работника? Опять? - А как я его еще должен называть? - Шону, я, может, и не совсем могу осознать, что между вами происходит, но...работник? Такая ситуация. По-моему, тебе бы следовало... - Ты забываешься, Вонхо. Что между нами? Не говори ерунды, и с ним ничего не случится. Слышишь? Нам сейчас нужно думать о том, что делать, а ты пытаешься мне лекции читать, - Хену начинает злиться. - Как скажешь... - Шин поджимает губы и выдыхает, снова разглядывая стакан. - Он сказал, что перезвонит. - Мм? Будем ждать? - Да, и свяжись с людьми Karata, пусть половина едет к нам, другая распределяется по территории Ким-м-Минхека. Мне нужна информация. Пусть связываются с нами через Инчхон. Код - двадцать четыре или семнадцать, другие запрети использовать, их знает Мин. - Что-то еще? - Нет, ничего. Пока ничего. Будем ждать звонок.***
Шону возвращается в особняк и, сняв с себя верхнюю одежду, заходит в комнату Чжухона. Прикрыв одеялом лишь бедра, тот лежит спиной к двери на боку. Старший медленно подходит к кровати и залезает на нее, присаживаясь на колени и склоняясь к парню. - Чжу... - поцелуями по шее, шепотом по коже, - Чжу... Младший не спит, упорно делает вид, что его сознание уже далеко, но этот голос сильнее, заставляет сонно вздохнуть и повернуться на него. Мягкий медленный разворот головы, и губы натыкаются друг на друга. Глаза все еще закрыты, но небольшая ладонь все равно тянется к затылку, пальчиками пробегается по шее и прочесывает волосы, слегка сжимая их. Только вместо обычной легкости и слабой, не приторной сладости таких поцелуев, на языке чувствуется горечь, странная, ноющая горечь. Сон забирается ладонью под майку и гладит вздрагивающий от прикосновений живот, вторая рука упирается в подушку рядом с головой парня. Пальцы скользят от живота к пояснице и цепляются за резинку нижнего белья, затем стягивая его вниз. Кожа покрывается мурашками. Они покалывают. - Чжу, где? - шепотом по щекам, поцелуями по коже. Парень глубоко вдыхает и тянется вперед к тумбе, открывает второй ящик и вытаскивает все необходимое. Губы возвращаются в плен друг к другу, и Чжухон поджимает ноги. Хену выдавливает смазку на пальцы и растягивает долго, как обычно показывая слишком много заботы, но не говоря о ней, слишком оберегая и стараясь доставить минимум дискомфорта. Горечь теперь льется в горло, клокочет, вздуваясь пузырями. Шуршит салфетка, промакивающая влажные пальцы, старший пристраивается сзади, укладываясь рядом с парнем. Одно плавное движение бедрами, один выдох, и сильная рука скользит от живота к груди, прижимает к себе, еще одно движение - вдох, кончиком носа по коротким огненным волосам, грудью ближе к хрупкой спине, еще движение. Ладонь отпускает грудь и тянется вниз к бедрам, еще ниже, к колену, подхватывает его, отводя в сторону, вверх, еще движение. Выдох за выдохом, тишина нарушается только ими, никаких звуков. Чжухону нескончаемо хорошо и горько. Горечь уже везде: на губах, на языке, на шее, там, где чужие губы оставляют поцелуи, на бедрах, там, где чужие пальцы оставляют следы. Выдох, выдох, выдох, глоток, слышно, как кадык прокатывается вверх по горлу, выдох, выдох. Небольшая ладонь судорожно бежит вниз и обхватывает член. Выдох, выдох, выдох, сладкие чувства, горькая реальность. Выдох, выдох, выдох. Вдох. Ладонь вся липкая и влажная, поясница тоже, губы все горькие, взгляд тоже. Вдох, выдох. Младший выпрямляет ноги и скользит вперед к краю кровати, как всегда в душ, как всегда. Пальцы на бедре вдруг сжимаются, слегка пугая. Парень вздрагивает. - Хен? - шепотом по воздуху, собирающимся разрушить все потоком по горечи. Тишина без ответа. Потока нет. Пальцы расслабляются, а горечь просачивается глубже под ногти, под кожу, внутрь, в глаза. Чжухон соскальзывает с кровати и плавно не спеша идет в ванну, и там так же тихо, так же без звуков, горечь наружу вместе с водой, каплями, ручьями. Льется в ладони, на щеки, на губы, на колени, выливается и снова впитывается. Небольшими ладонями по глазам, тело поднимается, выравнивается, становится под теплые струи. Несколько минут, зеркало не успевает запотеть. Младший натягивает белье, майку, выходит в комнату, ложится на кровать, на пустую кровать. Горечь во всем теле, уверенность тоже. Решение закрепляется толстыми крюками, цепями, что завязываются в крепкие узлы. Решение не изменить. Потому что он больше так не может, а теперь тем более.