***
Мин в последний раз заглядывает вверх и прикрывает глаза. - Мх, - парень издает смешок, - прости, так забавляет этот цирк, - старший сдавливает пальцами подбородок. - Как был шлюшкой, так и остался, только решил сменить себе папочку, потому что предыдущему скоро конец, м? Чжухон не находит, что ответить, будто не он поскальзывается на почве, а она сама вылетает у него из-под ног. - Мин.. - Ох, не пытайся. Я тебе не поверю. Если пришёл действительно продать свою шкурку в обмен на жизнь, то зря. Тебе придётся расплачиваться за это, а от твоей шкурки-то ничего не останется и через пару недель. У младшего в глазах искренний ужас, отвращение и непонимание. Руки будто бы на самом деле чувствуют, как ситуация пролетает сквозь сжатые ладони с сильным трением и обжигает кожу. - Ты не посмеешь... - парень отдергивает подбородок, вдруг осознавая, что его план провалился задолго до того, как начался, и все это - зря, он никак не помог Шону. - Да? - смех, - и почему? Дурачок, сам ко мне пришёл, а теперь решил говорить мне, что я смею, а что нет. Глупый, глупый, глупый, Хон. Чжухон пятится назад, только старший нажимает какую-то кнопку у себя на столе и говорит достаточно громко, глядя ему в глаза. - Можете перекрывать. Парень оборачивается и смотрит на дверь, оглядывает помещение, стараясь найти то, что могло бы ему сейчас помочь. - Минхек, что с тобой случилось? - Ой, Хани, у меня язык отсохнет рассказывать, да и не хочу я. Младший наблюдает, как парень начинает к нему приближаться, и думает над тем, что вообще делать дальше. - Я столько лет планировал все это, а сейчас ты решил, что я смогу отказаться от этого, только из-за твоего хилого тельца? Хах, ты серьезно? Хани, ты всегда был шлюшкой, стелился под Шону, по первому взмаху, и что, думаешь, я тебя любил? - Минхек разражается страшным неестественным хохотом, скалясь и запрокидывая голову. - Ой, дурачок. Максимум, чего я хотел, так это лишь того, чтобы так думали все вы, что в общем-то и получилось. Ну и, может быть, трахнуть тебя. Только ты ведь такой преданный, ебешься только с самыми влиятельными. Знаешь, я совсем не удивлен, что ты прибежал ко мне. Шлюшка. Но я такого не одобряю. Если бы ты остался со всеми, кого ты гордо называл семья, то хотя бы сдох с достоинством, а так и подохнешь, как паскуда, и станешь ахиллесовой пятой для твоего обожаемого трахаля. Впрочем, все равно стал бы ею, но все же. Хену ведь сердца в тебе не чает, хотя - какое сердце может быть у такого человека? Ах, но в любом случае ты станешь отличной приманкой. Старший уже совсем близко, тянет ладонью по плечу, как бы смахивая пылинки. Чжухон выгадывает момент и хочет ударить, но удар перехватывается, его руку заламывают, а самого парня скручивают, вкалывая ему что-то в шею. - Тише-тише-тише, будем спатки, да? А как оклемаешься, я к тебе еще заскочу. Младший делает еще попытку, но мышцы как-то быстро слабеют, отказывают, перед глазами все плывет, а грудь в этот момент готова разорваться. Что он натворил? Что теперь с ним будет, и важнее - что будет с Шону и всеми остальными? Не сказать, что парень сильно верит в такую свою значимость, но все же... Ли находится последние секунды в сознании, ощущая сильнейшее отчаяние. Настолько сильное, что желает умереть от того, что ему вкололи, чтобы у Мина не было возможности шантажировать им Сона. Последний вдох, нервное содрогание, и тело безвольно опускается на пол. Минхек наклоняется к нему, поворачивает лицо на себя, а после хлопает легонько по щеке. - Мне нужно поблагодарить тебя, что ты так облегчил мне жизнь? Парень выдыхает и поднимается, заодно хватаясь пальцами за лодыжку младшего и начиная вытаскивать его из кабинета. Он тащит его к лифту, спускается на второй этаж и двигается дальше. У ступенек поднимает тело за подмышки и продолжает шагать, внизу снова хватая за ногу, открывает первые двери, протаскивает по коридору, открывает вторые двери уже непосредственно в камеру и застывает в ней, успев сделать пару шагов. - Ах, я ведь еще здесь ничего не подготовил, - он снова поднимает тело за руки. - Тебе, наверное, будет холодно...ах, ну погоди. Минхек оставляет Чжухона на полу, а сам уходит, возвращаясь через пару минут с матрасом. Он кладет его практически в углу, за колонной, и перетаскивает туда тело младшего. - Уф, я почему-то думал, ты будешь полегче, - Ли старший нависает над парнем, стоя на четвереньках, - хм, на самом деле без сознания. Минхек опускает ладонь на шею, ведет ниже, запускает пальцы под расстегнутый ворот белой рубашки. - И что, правда, даже сопротивляться не будешь? Ни единого шевеления, ни единой реакции, и парень продолжает. Продолжает до тех пор, пока рубашка совсем не слетает с бессознательного тела, пока черные джинсы не оказываются рядом на полу, пока на обнаженном теле не остаются темные пятна, багровые и желтовато-синие следы, пока сам старший не становится вспотевшим и запыхавшимся. После Минхек поднимается, оставляя Чжухона так, вытаскивает из угла наручники, цепляет их на тонкие запястья и крепит цепями к колонне. - Хм, а я ведь хотел подождать, пока ты проснешься...какая разница?***
Чангюн просыпается утром, смотрит перед собой: телевизор до сих пор включен и тихо шумит, нарушая общую тишину в квартире. Внутри, со дна, поднимается осадок, взбаламученный забытыми ощущениями, когда Им вот также просыпался на этом диване, только вокруг все было совсем по-другому. А что сейчас? Парень выключает телевизор и встает, сонно надавливая пальцами на глаза в то время, как идет к комнате Ю. Дверь беззвучно открывается, и младший заглядывает внутрь: Кихен спит, его губы слегка приоткрыты, а глаза расслаблены. В спальне спертый воздух, душно, а старший этого не любит, поэтому Чангюн тихо, чтобы не разбудить, проходит к окну и открывает его. В помещение спокойно проникает холодный, свежий воздух, льется с подоконника на пол и мягко касается стоп, а в голове снова всплывают воспоминания, когда было такое же холодное утро с таким же свежим воздухом. И все же другое. А что сейчас? Им выходит на кухню, открывает холодильник, а там только просроченный йогурт без добавок и завядшие овощи. Парень обхватывает лоб ладонью и глубоко вдыхает - только проснулся, а голова уже начала болеть. Нужно купить продуктов. Ю ведь вряд ли захочет выходить из квартиры, а младший не знает, как много времени ему удастся проводить здесь, поэтому ему нужно позаботиться об этом. Чангюн собирается и только после понимает, что Кихен может плохо отреагировать, если проснется один. Но будить его не хочется, поэтому Им пишет записку:Я в магазине, скоро вернусь
А после думает, куда бы ее положить, чтобы она точно была замечена, и не находит ничего лучше, чем прижать ее дверью; если парень встанет и решит выйти, то она упадет и точно привлечет его внимание. Младший уходит, закрывает квартиру, прикрикивает на охрану, покупает продукты, а когда возвращается, застает Ю скрючившегося и сжатого в углу на кухне, испуганно смотрящего в проем двери. - Кихен! Кихен, ты чего?! - парень бросает пакеты на стол и кидается к парню, успевая подумать о том, что в квартиру уже чуть ли не через вентиляцию кто-то пролез и напугал его. - Где..где ты был...почему ушел и не сказал? - у старшего потерянный взгляд и разбитый голос. - Я сказал...сказал, Ки, ты не видел? Не заметил? Погоди, - Чангюн подрывается с места и спешит в коридор, с пола в комнате поднимает записку и несется обратно. - Вот. Вот, Ки, смотри, - парень протягивает листок. Старший берет его в руки и несколько раз пробегает глазами по одной единственной строчке. Ладони его дрожат. Ю откладывает бумагу на стол и хватается пальцами за шею, потирая на ней кожу. - Я думал... - Кихен встает, руки его до сих пор трясутся, он уходит обратно в комнату, смотря в пол. Им провожает его взглядом, делая шаг назад. Что с ним случилось? С его Кихеном? Кто это только что был? Младший присаживается на стул, бессмысленно и опустошенно уставившись отрешенным взглядом в стол. Его грудь нервно вздымается и опускается. Что с ними сделали обстоятельства? Это Кихен? Нет. Кихен так себя не ведет, не повел бы. Он бы прикрикнул, обиделся, повозмущался, но в любом случае проявил бы хоть какие-то эмоции, а не ушел бы вот так вот - растерянно и напугано. Это Кихен? Нет... Чангюн встает и идет в комнату, чтобы своими глазами увидеть парня. Он открывает дверь и приближается к кровати, присаживаясь около нее на корточки. Ю лежит, отвернувшись к стене и накрывшись одеялом, будто бы отгородившись от всего мира, от чего не видно - успокоился он уже или все еще трясется. - Ки...Кихен, я бы тебя не бросил...сейчас не бросил бы, слышишь? Не злись, давай договоримся, где я буду оставлять записки, если мне вдруг придется отойти, а ты будешь спать? Мм? Старший даже не шевелится. - Кихен, ты не должен был так пугаться, я ведь говорил тебе, что возле дома охрана...и я просто в магазин уходил, у тебя ведь дома продуктов и нет толком... Все еще никакой реакции. - Кихен, давай я буду оставлять тебе записки на холодильнике, ну, знаешь, как в фильмах? - попытка разрядить атмосферу, - у тебя, правда, нет магнитиков, но хочешь - я куплю тебе, чтобы можно было записки крепить, мм? Ничего. - Тогда...давай я просто буду зажимать их дверкой? Да? Просто дверкой, слышишь? Мы договорились? - Им понимает, что парень слышит, но из-за того, что тот никак не реагирует, становится не по себе. - Ки, а ты повязку менял на руке? Тебе ведь нужно ее менять, помнишь? Несколько секунд, младший хочет сам откинуть одеяло, потому что на самом деле волнение уже начало подкатывать к груди, но Ю медленно оголяет руку до локтя, смотрит на перевязку, как бы не веря, что на самом деле ранен, ворочается, полностью убирая одеяло с тела, и начинает двигаться к краю кровати. Чангюн более-менее успокаивается и выдыхает, вставая в полный рост. - Хочешь, я тебе поменяю ее? А то тебе неудобно будет одной рукой справляться, да и опыта у меня в таких делах побольше... Кихен только смотрит растерянно - Им первый раз за утро обращает внимание на мешки под глазами и лицо, с будто бы натянутой до предела кожей - отводит взгляд и направляется в ванную. Молчание принимается за согласие, и младший идет следом. Ю присаживается на край ванны, его раненая рука свисает вдоль тела, а голова отвернута вправо так, чтобы не видеть происходящего. - Где у тебя аптечка? - парень прекрасно знает, но надеется на то, что старшего удастся разговорить. Молчание, взгляд, направленный на зеркало, и Чангюну приходится без ответа взять все необходимое. Он раскладывает бинты, вату, пластырь и прочее, прочее, прочее, начиная медленно разматывать перевязку на руке. Им говорит, думая отвлечь Кихена от возможной боли, но тот, кажется, будто бы и не слушает, смотрит на стену и никак не реагирует на манипуляции, иногда только дергая крыльями носа, сжимая челюсти и судорожно сглатывая. Это кажется нормальным - то, что Ю никак не реагирует, это в его стиле, это привычно. Младший заканчивает работу и убирает аптечку на свое место. - Все. Хочешь есть? Снова без ответа - только взгляд, не стеклянный, но зеркальный, не пропускающий в себя. Старший встает и идет по коридору, но вяло, словно и вовсе не осмысливает свои шаги. Чангюн спешит следом, проверяя на ходу, не вызывали ли его в офис. На кухне он ловит снова этот закрытый взгляд и разбирает пакеты, а после готовит на завтрак овсянку, потому что ему кажется, что это единственная еда, которую можно сейчас есть Кихену. За время готовки Им как-то совсем успокаивается, забыв про все произошедшее, вплоть до того момента, когда он нашел Ю дома, трясущегося от страха. Прямо в этот момент все представляется таким привычным: квартира старшего, утро, они готовят завтрак, только Кихен, как всегда, нашел на что обидеться, поэтому и молчит, потупив взгляд. Все, как всегда и было. Только пыльно. Чересчур пыльно, поэтому младший решает сделать уборку сразу после завтрака. Ю никак не реагирует на это решение, лишь плетется обратно в комнату, а Чангюн взъерошивается, начинает хлопотать: протирает тряпкой все, что видит, пылесосит, поливает цветы, меняет постельное белье, заставляя Кихена переместиться на диван. Он трудится над этим, только из-за своей натуры, не привыкшей делать подобное, а тем более качественно, то там, то там на полках, в углах остается нетронутая пыль, лишняя вода выливается из поддонов и так и остается на подоконниках, а постель получается заправлена недостаточно аккуратно - вся в волнах, а не натянутая и гладкая, какой должна быть. Им не старается это все исправить, он просто продолжает подметать, пылесосить, мыть полы вокруг стульев. И в общем квартира становится чистой, намного чище, чем прежде. Но все же, если присмотреться, видна пыль в углах и на небрежно протертых предметах. Чангюн осматривает свою работу и остается доволен: теперь все точно, как всегда.***
Парень приезжает в офис, простившись с Кихеном уже более спокойно, чем в прошлый раз, оставляет вещи и идет в кабинет к Шону, чтобы узнать, не связывался ли с тем Минхек. Парень стучится и входит. - Здравствуй, хен, - поклон и ожидание ответа, чтобы продолжить говорить. Но фразу будто бы игнорируют. Младший смотрит на Сона и на Вонхо, который выжигает в нем взглядом дырки. - Выйди, - Хосок почти рычит. Чангюн запинается, снова смотрит на Хену, который никак не реагирует до сих пор, на Шина, который готов кинуться на него и собственными руками вышвырнуть отсюда, и пятится назад, прикрывая за собой дверь. Что уже случилось? Мин уже успел что-то натворить? Вторгся на их территорию? Или что? И почему Има выгнали, Вонхо выгнал? Парень хмурится в замешательстве и думает поговорить с Чжухоном - он-то должен быть в курсе. Кабинет пуст. Странно. Обычно Ли всегда на месте, если Шону в офисе. Чангюн набирает номер, идет вызов и телефон звенит на столе. Что это еще такое? Чтобы Чжухон оставил себя без телефона - никогда. В груди шевелится стайка муравьишек, и парень возвращается в свой кабинет. Пытаться снова зайти нет смысла - его выгонят, но и сидеть в неведении не хочется. Писк. - Чангюн, оставайся в офисе. Писк. Нисколько не утешает и не отвечает на вопросы, но не остается ничего другого, как повиноваться.***
Это же время. Кабинет Шону.
- Ты сам веришь в то, что говоришь? - Тогда, что это такое?! Почему он там, что это за фото?! - Ты правда думаешь, что они подставные?! Что это все - фальшь?! - А чем тогда это объяснить?! Не мог же он на самом деле пойти из-за... - Мог, - Сон свирепо выдыхает, - в том-то то и дело, что мог. А ты почему-то никак не можешь в это поверить, при этом охотно веришь в то, что он мог тебя предать! У тебя либо мозгов нет, Хену, либо мозгов нет. Старший снова упирает свой взгляд в снимки. Он уже около получаса разглядывает эти отвратительные фотографии. Их лежит на столе десяток или чуть больше, и на каждой мерзость, издевательство, на каждой - Чжухон без сознания, раздетый, измазанный... Не хочется верить в это. Не хочется понимать, что это Чжухон, что это сделали с ним на самом деле. Поэтому и кажется, что принять ложь, очередной обман легче, чем это - эту правду. Фотографии высыпались из конверта, идиотского белого конверта с такой же дурацкой печаткой, а вместе с ним и письмо. Нам было так весело;)Если вспылишь, слишком сильно приревнуешь и решишь забрать его, то он перестанет дышать, так что давай обойдемся без вспыльчивости и твоих приступов ревности?) Мальчик хороший, его на всех хватит ~o~
Хену пытается дозвониться все это время Минхеку. Руки побледневшие, но не утратившие твердости, лицо осунувшееся, но все такое же безэмоциональное, все эмоции в груди и животе рвут внутренности, выворачивают их, и от этого тошнит. Шону первый раз за последний десяток лет тошнит от волнения. Он уже успел перепроверить всех людей, охрану, что должна была находиться около Чжухона, но все в порядке, он сам ее отпустил, он сам поехал туда. Дозвониться бы. Попытка за попыткой. Прослушка поставлена на несколько линий; запись разговора, прием сигнала, запись видео на случай видеозвонка - все налажено. Только бы ответил. - Ох, ну тебе не надоело? - замученный голос в трубке, будто его донимает настойчивый поклонник. - Тварь, какое ты имел право делать такое с Чжухоном? - Сон сдержанно-холоден, непоколебим. - Такой уверенный, - следующая фраза шепотом, - я знаю, что ты готов сорваться прямо сейчас, так что не притворяйся, - насмешка и снова громкий голос. - Полное право, хен, полное. Он ведь сам ко мне пришел, разве ты не знаешь? Доб-ро-воль-но. Значит и все остальное тоже - доб-ро-воль-но, - смех. - Послушай, ты… - …ну-ну-ну, погоди… - …не перебивай меня, гнида, я тебе говорю… - …у тебя есть право затыкать меня? Думаешь, ты в том положении? - старший осекается, его губы дергаются, - ну, погоди... - Что..? Звонок сбрасывается, а кожа на лице Хену натягивается. Вонхо взъерошивается, весь вытягивается и уставляется на парня. - Что он сказал? - Он... - Шону не успевает ответить, как его обрывает снова звенящий телефон. Парень поворачивает дисплей на себя, и на нем высвечивается видеозвонок. Взгляд сразу вскидывается на Шина, Сон делает ему знак жестом, и тот замолкает. Старший не успевает провести пальцем по экрану, как на нем появляется бодрое, счастливое лицо, а из динамика мгновенно доносится голос. - Ты молчишь, я говорю, и это не выбор, хен. Иначе обладателю этих чудных волос не поздоровится, - на экране помимо лица появляется ладонь, которая копошится в рыжей шевелюре. Кровь вскипает, вздувается огромными пузырями под кожей, обжигает. - Не смей его трогать!!! - Ты, кажется, не понял? - пальцы впиваются в пряди, оттягивают их, из-за чего голова тянется следом, запрокидывается, показывая бессознательное лицо. - М!...не трогай...я слушаю... - Хену сжимает челюсти и глубоко дышит через нос, его брови все сильнее наползают на глаза. - Послушный хен, - Мин разжимает пальцы, но от головы ладонь не убирает. - Тебе понравились фото? - Он тебе для этого нужен был? Ты только ради этого собирался добиться его? - Ну...впрочем, да. Его тельце-то больше ни на что не способно. - Ты лжешь... - Да? И с чего ты взял? Мы на самом деле весело... - Я не об этом! Ты прислал... -Тш-тш, ты не забываешься? - палец проскальзывает от волос на лицо, движется по лбу, по носу, опускается на губы, по пути оттягивая нижнюю, ведет по подбородку, соскальзывает на шею, где к нему добавляется второй палец, они доходят до кадыка, останавливаются на секунду, а после давят с силой. - Что ты...Мин, прекрати, прекрати! - через экран видно, как пальцы проваливаются в шею все глубже, - Мин, прекрати, я слушаю тебя! Ты меня слышишь?! Половина лица, которую видно на экране, самодовольно улыбается, а ладонь полностью ложится на шею, похлопывая по ней. - Прелестно, - Ли говорит это, смотря прямо в камеру, чтобы создавалось ощущение, будто он смотрит в глаза, - прелестно..! - Чего ты...хочешь? - парень забывается совсем, его опоры рушатся прямо сейчас. - Мм? Чего хочу? Хах, ну в первую очередь понаслаждаться вот таким твоим видом! Шону скрипит зубами, морщится. Если бы он мог, то уничтожил, превратил бы в пыль Минхека прямо сейчас, смотря на него через экран, но он не может, а вместе с тем только сейчас понимает...все понимает... - Что ты хочешь за него? - Что хочу? - парня что-то отвлекает, он смотрит в сторону, пропадая из кадра, его рука опускается, показывая помещение, в котором он находится, в котором находится Чжухон. Это длится секунды три или пять, но часть комнаты отлично попадает в поле зрения. - Ох, прости, отвлекся, - весь экран снова занимает лицо, - мне нужно отойти, а тебе придется подождать, хен. И учти - правило: влезешь ко мне на территорию, я влезу в кишки Чжу все еще действует. Так что тебе на самом деле придется подождать меня. На самом деле, а не готовить контрнаступление на сегодняшний день, - дальше шепотом, - я всеее знаю, хен, поэтому расслабься и жди, больше тебе ничего не остается. Гудок, и на телефоне высвечивается заставка. Хосок стоит, прижав мини рацию к уху, и слушает, отключаясь через пару секунд. - Они успели записать, звонок снова переадресовывался, но они успели. Видео будет готово через полчаса или около того. Рука Сона обвисает вдоль тела, сжимая телефон, сам парень смотрит в пустоту и опускается на диван: локти упираются в бедра, голова обессиленно провисает, а правая ладонь периодично сжимает левую. - Ты меня услышал? - Ммм... - Что он сказал, когда звонил? - Вонхо...иди предупреди людей, буквально каждого, чтобы никто не смел лезть на территорию к Мину, даже в серую зону. Мне плевать - встречи у кого какие или сделки, пусть отменяют все и не рыпаются без лично моего приказа. Понятно? - Хену говорит все это, не поднимая глаз, а руки его дрожат. Руки Хену дрожат. - Прямо сейчас? - Да, сейчас. Шин хочет возразить, остаться, но молча выходит. Он не помнит, видел ли вообще старшего когда-нибудь таким. Парень злится из-за всего, гнев достигает своего пика, когда Хосок вылетает из офиса, хлопая дверью со всей силой. Чжу, чем ты, блять, думал?!