Магистр с гор Мэйлин

      — …да, так сюда ещё никто не входил!       Вэй Ин укрепился на неуверенных ногах и осторожно оглянулся.       На противоположном краю каменной площадки стоял… нет, не человека он сперва увидел. Белое ударило по глазам, толкнулось в память через заколотившееся сердце. Белые одежды. «Траурные» сказать бы, как уже было сказано когда-то… в другом сердце и в другом мире.       И про другого человека, ошарашенно договорил за него Линь Шу.       Незнакомец был в белоснежных ханьфу и безрукавках, живописно разлетающихся по всем струям вершинного ветра, и держал меч, тоже очень смахивающий на ланьский — льдисто-серебряной стали, с украшенным навершием и кистью небесного цвета. Во всём остальном человек был решительно не похож на блистательных гусуланьцев! пусть довольно молодой, пусть довольно высокий, но плотный и крепкий — ещё десяток лет и может стать толстяком. Одежды роскошные, из невываренного шёлка, с атласными вытканными «травами» — а по длине и покрою словно у простолюдина: оба чжицзюя укороченные, так, что видно обувь, и рукавов не три, и слишком узкие эти рукава. Про пояс и говорить было нечего: ни одной подвески, ни даже кисточки.       Уже разглядев украшения меча и отметив порядком стоптанные дорогие сапоги, Вэй Ин всё ещё не мог взглянуть незнакомцу в лицо. Мешало какое-то странное марево, будто этот горный дух носил незримую вуаль, подобающую синь-тяну, из-за чего все считают владыку скал безголовым.       Ну, духи обычно любопытны, сказал себе Вэй Ин; настало время рассуждать. Только вот носят ли духи меч? и вряд ли они вежливо убирают лезвие за спину, когда рядом с ними кто-то падает с небес.       Здешний стражник? пожалуй, тогда уж у-вэй, не меньше. Или гость? клиент? пациент? Или кто-то из служащих?       «Какой красивый», — тихо сказал Линь Шу.       Вэй Ин едва не возмутился вслух, нарушая всю осторожность. Лицо у незнакомца было тоже… ладно, не толстое, но ведь широкое, с сильными надбровьями, крупным носом и ярким чувственным ртом. Вуаль упала, он мог свободно смотреть… губы изогнуты «как лук у северных варваров», а глаза чёрные до синевы, под тяжёлыми веками и стрельчатыми ресницами, и искры вспыхивают и гаснут в этой насмешливой черноте. А волосы жёсткие, блестящие, падают неукрощёнными прядями, он разве что для удобства едва сколол их какой-то пряжкой; и на левом ухе блестит серебром уж совсем пиратская серьга-«прихват».       Красивый, по зрелом размышлении согласился Вэй Ин. А любой из Ланей со стыда бы сгорел прежде чем позволить себе такой беспутный вид!       Меч послушно лёг в ладонь: тоже устал летать. Вэй Ин убрал лезвие за спину, стараясь сравняться вежеством, и поклонился «равный равному со всем уважением».       — Этот недостойный просит прощения у почтенного господина за то, что потревожил его уединение.       — Ты можешь называть меня благородным, — без тени насмешки сообщил господин. — Как у тебя получается летать на этой железке? я про такое только в сказках читал!       Значит, кто-то из гостей, твёрдо решил Вэй Ин. Вряд ли в страже Архива служат отпрыски знатных семей и вряд ли у служителей Архива есть время и желание читать сказки.       — Благородный господин, должно быть, слышал о монахах прославленной уданской школы, — нашаривая путь, бросил камень Линь Шу.       Незнакомец усмехнулся.       — Хочешь сказать, что ты монах?       — Недостойный всего лишь был учеником, — возразил Линь Шу. — Этот нерадивый ученик только и может, что…       — …подняться, стоя на лезвии, выше Ока Ветра, — договорил незнакомец. — Я бывал в Удане не раз и знаю их возможности. Ещё раз: кто ты? — И жало его меча, распоров воздух вокруг руки, упёрлось Линь Шу в подбородок. Двигался этот немаленький человек с лёгкостью цветочного лепестка.       Ай-яа, растерянно сказал Линь Шу. Вэй Ин моргнул и осторожно опустился на колени.       — Прошу благородного господина о пощаде! — выговорил он. — На моих губах запрещение, я умру, если его нарушу.       — Хм, — опять знакомо сказал господин и не очень-то благородно провёл ладонью по этим самым губам. — Похоже на правду. С кем позволено тебе говорить?       Вэй Ин выдохнул и с облегчением убрал наскоро сотворённое подобие гусуланьского «замолчи».       — Я могу отвечать на вопросы досточтимого Линь Дяня, главы Архива Ланъя.       — Здесь его называют «хозяин», — уточнил господин. — Идём!       Оказывается, по этому каменному столбу была и тропа… скорее, лесенка для диких коз. Раза три Линь Шу едва не упал на неосторожном шаге — и точно сорвался бы раза три вниз, если бы его не ловила за руку или за плечо твёрдая умелая рука; «да от полёта ноги болят!», раздражённо ворчал всякий раз этот гордец. Сам благородный господин прыгал по камням с точностью горного барса; Вэй Ин всерьёз задумался, что для гостя незнакомец слишком уж хорошо знает непростую дорогу.       Тот склон, по которому они спускались, понемногу стал более пологим, под ноги легла сносная дорожка, местами даже с перилами; здесь стоял настощий звон от весенних горных птиц. Потом начались мостики над ручьями, потом — мост над голубым озером, где возились и свистели яркие мандаринки; а скалы по сторонам расступились, закутались в бамбук и в цветущие деревья и почти перестали заслонять небо, — и вот на самой массивной уже не скале, а горе распахнулся вид на дома, террасы и крытые переходы высоко над тропой, которые могли быть только знаменитым Архивом.       «Похоже на монастырь», разочарованно сказал Вэй Ин. Линь Шу покачал головой: «Здесь можно держаться против целой армии». «А не слишком ли много дерева? огненные стрелы туда долетят, если уметь стрелять». «Да посмотри на цвет подпорных столбов, это же двухсотлетний ясень! Его даже дунхайским огнём не подожжёшь!» «А кто-нибудь пробовал?»       По-прежнему храня молчание, они с благородным господином поднялись по широким каменным ступеням к воротам. Резные створы послушно проскрипели, открываясь. Всё-таки он здесь служит, сказал убеждённо Вэй Ин, и значит, нужно думать над словами. Линь Шу кивнул и принялся запоминать дорогу. «Думаешь, отсюда удастся сбежать, если что?» — «Куда и зачем?», со вздохом возразил Линь Шу. Они снова шли вверх.       Всего на одном повороте им встретился встречный: юноша обыденной наружности, в неприметном «бесцветном» платье, — поклонился, посторонился, уступая дорогу на галерею. Солнце лежало под ногами узкими лучиками, как щели в досках ясеневого настила; солнечные зайчики взлетали от шагов и оказывались лепестками сливы. Того гляди свалимся с ног, обречённо ворчал Линь Шу: галерея была очень уж длинной, а провожатый шёл очень уж быстро и главное — непонятно куда: впереди явственно вырисовывалась здоровенная скальная стенка. Тьма подглядывала за ними, прячась за те самые опорные столбы и скользя между балками крыши.       В конце пути, уже совсем рядом с отвесным склоном, обнаружилась каменная мощёная площадка, и там под прохладным зимним ветерком журчал ручей, шелестел бамбук, а на каменной же скамье над обрывом сидел человек в синем и смотрел куда-то вниз, должно быть, на долину, — и не оглянулся на звук шагов.       Благородный господин сложил ладони и поклонился «младший чтимому старшему».       — Отец, — сказал он, — я встретил в горах демона и привёл его к нам.       Они так и остались на этой полянке возле галереи: Линь Шу стоял, хотя ноги грозили подломиться, а оба хозяина Архива сидели — старший на своей скамье, молодой просто на деревянном настиле, к этой же скамье вольготно привалившись спиной.       Тот, кого именовали «отец», был вовсе — совершенно! — не стар и господину-в-белом скорее смотрелся как старший брат, не очень-то на первый взгляд и старше. Носил почти такую же свободную причёску, разве что на висках заплетал косы — без единого волоска седины; носил похожую «пиратскую» серьгу, только не на обводе уха, а всё-таки на мочке — и с белым камнем; камень посверкивал под солнцем, отвлекая взгляд от лица. И не со второго, а с десятого раза покосившись, различил Вэй Ин, что схожие искры живут и в глубине сощуренных глаз; этот прищур один и выдавал возраст хозяина, оживляя «морщинки мудрости» у глазных уголков.       Гостю позволили стоять свободно, не наложив никакой ощутимой защиты; но можно было не сомневаться, что в случае необходимости она тут же проявится. Поговаривают, что эти отец и сын — бессмертные, тихо предостерёг Линь Шу и надолго умолк; Вэй Ин склонен был поверить. Обученная, вышколенная ци текла в них и вокруг них, хорошо видимая знающему глазу. Тьма осторожно притихла в сторонке, в тени под скалой.       — Ты назвался сыном Линь Се, моего старинного друга, — первым заговорил Линь Дянь. Эту смелость тоже стоило оценить высоко: осуждённый бунтовщик здесь по-прежнему именовался другом… а вопрос ударил как остриём дротика: — Могу ли я поговорить с Линь Шу?       Вэй Ин смотрел себе под ноги. Доски настила были почти без сучков, подобранные в цвет, и всё это под открытым небом ради не самого красивого вида.       — Разве досточтимый господин говорит не с Линь Шу?       — Линь Шу не умел летать на мече, — отрезал старый хозяин и протянул руку. Рукоять зашевелилась в руке Вэй Ина, он разжал пальцы, и меч, тот самый перекованный Кайши из Долины Лекарств, покорно скользнул к повелевающему. Изменник, беззлобно укорил Вэй Ин его вслед.       Старый хозяин не глядя положил меч на скамью подле себя и снова посмотрел Вэй Ину в глаза.       — Так с кем же я говорю? Сколько вас и как вы захватили несчастное тело?       — Я сам призвал этого колдуна! — вскинулся Линь Шу из-за плеча Вэй Ина. — То есть, не его, а кого угодно! любого демона, кто услышит! А он вовсе не демон, он…       — Так, — веско оборвал его старый хозяин. — Ну, хорошо хоть и то, что ты жив, мальчик. Мы найдём способ освободить тебя.       — Да не хочу я освобождаться! — рявкнул Линь Шу и вскинул руку.       Меч по имени Кайши сорвался было со скамьи и дёрнулся к нему — но заколебался, заметался туда-сюда и наконец безвольно повис в воздухе. Вэй Ин смотрел открыв рот; он как-то заново поверил, что этот юный Линь был и правда командующим.       Господин-в-белом тоже смотрел во все глаза и даже поднялся на ноги; его меч на всякий случай был наготове — не в воздухе, в руке. По хвату было видно, что молодой хозяин в драках не новичок.       — Только демон может так говорить со старшими, — покачал головой старший.       — Только демон мог меня спасти! — выпалил Линь Шу. — Если бы я был один, я сейчас лежал бы на седловине Мэйлин и даже вороны бы брезговали жрать эту обгорелую падаль. И я всё равно сделаю что решил! прыгну в реку, заражусь оспой… что угодно! с вами или без вас!       Линь Дянь снова покачал головой, но теперь уже усмехаясь.       — Похоже, это и впрямь ты, — сказал он. — Брат Линь Се всегда говорил, что у тебя норов как у горячего коня.       Вэй Ин вздохнул и поднял руки открытыми ладонями вперёд.       — Уважаемые господа, прошу, давайте успокоимся и поговорим.       Молодой хозяин с полной готовностью уселся, на сей раз поближе к гостю. Старый — нахмурился и сделал жест «вниз». Меч вернулся на скамью; Вэй Ин счёл, что разрешение относится и к нему, и тоже сел — где стоял, уж очень дрожали ноги.       — Я был неучтив и прошу меня простить, — с искренним раскаянием начал он. Тьма слышалась где-то сзади, настороженная, напуганная. — Позвольте начать с начала. Недостойного зовут Вэй Усянь, и при жизни я был заклинателем школы Юньмэн Цзян…       История получилось долгой — он сам запоздало подивился, сколько же всего с ним наслучалось за неполные двадцать три года. Он рассказывал всё, ничего не смягчая и не утаивая, не время и не место было для лжи; а они слушали, не задавая вопросов, и даже Линь Шу слушал как заворожённый, хотя половину истории уже знал и так. Дважды им приносили чай — тот же или такой же неприметный юноша в некрашеном одеянии; второй раз — с травами. Под конец у Вэй Ина уже едва ворочался язык под распухшими незажившими губами.       — …и тогда я сломал печать, и лютые мертвецы разорвали меня на кусочки, — договорил он, подумал и уточнил: — должно быть. Сам я уже не видел результата. Ну а дальше не было ничего, пока я не услышал зов раненого господина Линь Шу. Понятия не имею, как и почему.       Старый хозяин посмотрел на молодого, молодой — на старого, улыбаясь во весь рот; Линь Шу выпрямился и вскинул голову — и правда как конь.       — Теперь расскажу я, — заявил он, снова тем же полководческим голосом.       Его они слушали совсем по-другому: задавали вопросы, даже перебивали иной раз, уточняли что-то о битве и людях, предлагали чаю. Вэй Ин прислушивался вполуха к незнакомым именам и названиям, отдыхая после трудного пути и долгой речи. Оба хозяина не казались опасными… то есть конечно были, ещё как могли быть, особенно молодой… нет, особенно старый… Как же странно, что в совсем другом мире водятся свои Лань Цижэни…       Линь Шу тронул его за руку. Повествования были окончены, старый хозяин стоял перед ним и внимательно рассматривал меч Кайши.       — В Архиве Ланъя гости не ходят с оружием, — наконец сказал он и бросил меч сыну; тот привычно поймал и взял в один хват с собственным. — Вам вернут ваш клинок в должное время.       — Нет нужды, — с поклоном возразил Линь Шу, — мы всецело полагаемся на милосердие и справедливость хозяев Архива.       — На что — на что? — весело переспросил молодой хозяин и перехватил колдовской меч покрепче: как добычу.       — Прошу простить нас за негостеприимную встречу, — строго продолжал Линь Дянь, — но мы должны были удостовериться, кого впускаем в свой дом. С этой минуты вы под нашей защитой и в безопасности. Пока вы здесь, никто о вас не узнает. — И, обернувшись к куртине бамбука, требовательно спросил: — Ты всё записал?       Из-за стволов показался ещё один юноша, совсем уж неприметный в серо-зелёной нанковой куртке; он поклонился хозяину и поднял на ладонях большую тетрадь.       — Теперь не для записи, — сказал молодой хозяин и шагнул поближе к Линь Шу. — Чего вам нужно от нас? Ради чего вы сюда явились? и что это за болтовня про реки и оспу?       — Я ищу помощи, — совсем тихо произнёс Линь Шу положенную фразу.       — Все ищут помощи, за иным сюда и не ходят, — ещё веселее перебил молодой хозяин. — Но обычно нам приносят работу к подножью горы, а не на вершину! Думаю, ты хочешь побыстрее исцелить это бедное тело, чтобы… что?       Линь Шу поднял голову. Получилось глаза в глаза.       — Не исцелить. Изуродовать ещё сильнее. Чтобы никто не смог меня узнать никогда.       Старый хозяин бросил тетрадь на скамью и негромко выругался, поминая водяных гуев; молодой перестал улыбаться.       — Серьёзное дело, — сказал он. — Что ж, поговорим не сейчас и не здесь. Идите за мной!       — «Иди», с вашего позволения, — поправил его Линь Шу. — Нижайше прошу считать нас единой сущностью, ведь мы едины в целях и планах.       Старый хозяин покачал головой; молодой рассмеялся.       — Тогда встречная просьба: предупреждайте, кто из вас говорит, пока мы сами различать не научимся! — Он похлопал Линь Шу по плечу, Вэй Ин ощутил знакомое покалывание: его коснулась сильная ци. — Можешь называть меня Линь Чэнь. Ты устал с дороги, а мы были неучтивы; идём!       — Подумай, — тихо сказал старый хозяин им вслед.       Линь Чэнь остановился и оглянулся. Линь Шу оглядываться не стал.       — Батюшка, я не встречал существа занятнее, чем эта парочка! В конце концов, так ли уж важно, три души у парня или четыре? — И заговорщически договорил: — А отказаться мы всегда успеем, когда узнаем побольше. Идём же, друг мой!       С поворота галереи Вэй Ин оглянулся. Старый хозяин снова сидел на каменной скамье у ручья и сосредоточенно читал тетрадь.       Горы были прекрасны. Он уселся любоваться на них сразу же, едва от вкусной еды и травяного питья перестала кружиться голова. Окно в спальной комнате было раздвинуто — огромное, иной двери бы впору такой размах! — и каменные столбы скал открывались отсюда во всей красе, десятка два, не меньше: высоченные, причудливые, поросшие по уступам такими же небывалыми деревьями; облака цеплялись за их макушки. Ещё дальше, у самого небосхода, возвышалась уже обычная горная цепь, сплошь зелёная и белая, и надёжно отгораживала долину Ланъя от внешнего мира.       «А может, это и впрямь окажется дверь, — мрачно сказал после часа созерцания нетерпеливый Линь Шу. — Если они откажут, выйдем в это окно — и конец. До тропы здесь падать и падать…»       «Умей ждать, — посоветовал Вэй Ин и сам себе усмехнулся. Надо было говорить, всё равно о чём; моё-то дело сторона, а вот ему… — Знаешь, всё же обидно, что меня вечно называют демоном!»       «Ты и есть, — сказал Линь Шу. — Как ты думаешь, они нам поверили?»       — Похоже, вы не соврали, — эхом прозвучал голос с порога.       Молодой хозяин пришёл один.       Из тренировочного платья он переоделся в домашнее — голубое, длинное, с широкими рукавами; вместо меча при нём был веер — пергамент, расписанный бамбуками в стиле Вэнь Пуна.       — Наши служащие за два часа перевернули в библиотеке весь раздел «Маги, чародеи и оборотни», — сообщил он и непринуждённо уселся напротив Линь Шу, спиной к окну и горным красотам. — Удалось найти три упоминания похожих случаев.       Вэй Ин подался к нему, боясь пропустить хоть слово. Неужели в этом мире всё же где-то есть магия?       — Правда, сведения эти — давние и неподтверждённые, — продолжал Линь Чэнь, сочувственно на него поглядывая. — Надо будет приказать, чтобы поискали ещё в разделе «Легенды и предания»… и в списках судебных дел о ведьмах и колдунах! — И, рассмеявшись, снова похлопал Линь Шу по руке, снова с тем же покалыванием. — По правде сказать, я бы обошёлся без всяких поисков! мне, — он подчеркнул это «мне», — мне и так очевидно, что вы рассказали правду.       Линь Шу сложил руки и поклонился большим поклоном — в пол.       — Спасибо, что поверили нам, молодой мастер.       — Линь Чэнь, — напомнил Линь Чэнь. — Это кланяется Сяо Шу?       — Это кланяемся мы оба, — сказал Вэй Ин.       — Тогда мой совет вам обоим. — Линь Чэнь перестал улыбаться. — Придумайте для себя имя: чтоб было общее для двоих.       Если бы они могли, они бы переглянулись; и тут Линь Шу впервые доказал, что способен не только драться.       — Я прошу мастера Линь Чэня дать имя этой новой сущности, из двоих единой, — тихо и твёрдо сказал он.       Линь Чэнь выпрямился. Похоже, смысл ритуала он знал, и похоже, размышлять долго ему не требовалось.       — Командующий Линь Се познакомился с моим отцом, когда носил имя Мэй Шинань. Значит, фамилия у вас уже есть — Мэй. Что же до имени… как вам «Чансу»?       Вэй Ин улыбнулся: он-то был заранее согласен на любое. У его Тьмы и вовсе не было никакого имени, что не мешало ей вполне существовать и действовать.       — Чансу, — повторил Линь Шу, словно пробуя на вкус. — «Долгое возрождение»… пусть будет так. Благодарю почтенного мастера за наречение нового человека — Мэй Чансу.       «Я и не ждал, что будет легко и быстро», эхом уловил в его мыслях Вэй Ин и согласился: я тоже не ждал.       — И довольно церемоний, — заключил Линь Чэнь и отвёл веер от сияющей улыбки. — Я пришёл спросить тебя: почему, собственно, именно Архив Ланъя должен тебя изуродовать? За что нам такая великая честь?       Они проговорили до полуночи. «Да я сам давно позабыл про этого охотника или кто он там был! Нет, я понял бы, если б ты просил как тот бедолага — залечить раны, срастить кости и убрать шрамы… как так не залечатся? ну-ка поподробнее!..»       «…не могу же я вернуться в столицу, где меня знает весь город и арестует первая же собака!..»       «…А с чего они вообще решили, что армия Чиянь изменила и взбунтовалась? Се Юй и Ся Цзян, ну-ну…»       «Если я не выполню желания призывавшего, это тело умрёт, а наши души развеются». «Ха, это мы ещё посмотрим!» — задорно пообещал Линь Чэнь.       — Ты меня совершенно ошеломил, Мэй Чансу, — сказал он после очередной еды и беглого осмотра тех самых незатягивающихся ран. — Поэтому сейчас я наложу повязки и мази, потыкаю тебя иглами и отправлю спать, а утром начнём всё с начала.       — Спасибо, что с ходу не выгнали, — в один голос сказали Вэй Ин и Линь Шу.       — Батюшка склоняется к этой мысли, — сообщил Линь Чэнь и хмыкнул в веер, — но я его уговорю. Такой случай выпадает раз в жизни! не каждый день на голову сваливаются двуличные колдуны прямо с меча. Что ж, раздевайся, а я принесу снадобья и инструменты.       С порога он оглянулся.       — И вот ещё что. — Глаза поверх веера смотрели серьёзно и тревожно. — Из найденных сведений следует, что тело может вмещать лишнюю душу не очень долго. Так что готовьтесь иногда разлучаться… а слуга поможет тебе раздеться.       «Не уходи».       Ночь стояла в уютной комнате, дышала прохладным горным ветром. Тьма дышала в ответ.       «Ты боишься?» Понимаю. Я тоже боюсь. Как может бояться тот, кто уже один раз умер? странная штука жизнь.       Теперь он снова видел Линь Шу — в том же белом одеянии, что и на тропе мёртвых. Настоящий траур вот такой: без шёлкового блеска и красивых складок.       «Я знаю, ты хочешь вернуться в свой мир. Я бы тоже хотел».       Он едва не засмеялся. В своём мире я умер так, что сомневаюсь, стоит ли возвращаться.       «Я кое-что не рассказал тебе, Вэй Усянь».       Сам вижу, вздохнул он. Этот огонёк ни с чем не перепутаешь. То, что держит и не даёт уйти, хоть как его назови — дружбой или любовью, неважно.       «В новостях из столицы ничего не было сказано… И я боюсь спросить».       «Хочешь, я сам спрошу завтра у этого молодого мастера?»       «Спасибо».       «Тогда называй имя».       Виден был только облик — смутно, как сквозь воду. Одетый по строгим правилам, все пряжки на месте, и бронзовые накладки блестят как подобает! высокий, сильный, серьёзный, со строгими глазами на совсем молодом лице… вот уж кто на самом деле был настоящим Лань Чжанем в этом мире!       «Сяо Цзинъянь, — выдохнул Линь Шу. — Принц Цзин, седьмой сын императора, мой близкий кровный по матушке. Мы росли вместе».       «Я ждал девичье имя», — соврал Вэй Ин. Опять нужно было говорить, всё равно о чём. Вот где настоящие-то незаживающие раны живут…       «У меня была невеста, — не сразу отозвался Линь Шу. — За неё я не очень боюсь, мы же не успели пожениться, её не тронут; да и не так легко её тронуть, она княжна и под рукой её отца пятьдесят тысяч воинов тяжёлой кавалерии. А вот Цзинъянь… он горячая голова, он может пойти против воли императора, и тогда…»       И договорил совсем тихо:       «А ты? тебя никто не ждёт?»       Вэй Ин постарался, чтобы сорвавшийся смех получился беспечным, а не горьким как хинная корка. «Меня там все дружно ненавидят, и вполне заслуженно! так что я туда не стремлюсь».       «Хорошо, — сказал Линь Шу и тут же спохватился: — прости, я не то хотел сказать. Мне ты очень нужен…»       «Да я же вполне согласен! — отмахнулся Вэй Ин. — Готов помогать тебе честно и от всей оставшейся души: эти сволочи заслужили!»       Тьма свернулась клубком вокруг, укутывая чёрной шерстью. «Как ты думаешь, этот Линь Чэнь правда сможет что-нибудь сделать?»       Вэй Ин ещё раз вызвал в памяти господина-в-белом-и-в-голубом: насмешливые глаза и свободно падающие волосы над изысканным веером… в рёбрах которого, можно не сомневаться, спрятаны стальные лезвия. Не знаю, демон ли я, а вот молодой хозяин весьма похож на демона!       «Завтра узнаем, — ответил он, осторожно обнимая Линь Шу. Призракам тоже бывает холодно. — Думаю, завтра предстоит весёлый денёк!»