Небо в твоих глазах

Утро выдалось дождливым и сумрачным. Капли дождя настойчиво барабанили по подоконнику. Сиэль проснулся посреди ночи и не спал до самого рассвета, потому что его взволнованное случившимся сердце барабанило в груди еще громче чем капли. Отголосок тех светлых чувств все еще мерцал в нем, как последний луч скрывающегося за горизонтом солнца. И Сиэль не знал, что теперь делать. Его неудержимо тянуло к Себастьяну, и сил сопротивляться этому притяжению больше не было. Он пытался заставить себя злиться, сомневаться, уверял себя в собственном безумии. Но все заканчивалось тем, что он просто лежал и улыбался, вспоминая горячие объятия и мягкость губ дворецкого. Чувства, живые и настоящие, переполняли душу. И это было… странно, непривычно, необычно. Но так прекрасно. Вчера он был так опустошен, что просто уснул на руках у своего дворецкого, пока тот нес его домой. Но теперь предстояло как-то смотреть ему в глаза. Вопреки собственным мыслям Сиэль не сказал ни слова, когда Себастьян пришел его будить. Он просто ждал… Ждал хоть чего-нибудь! Что дворецкий позволит себе какую-нибудь преступную вольность, даст повод себя осадить, использовать последний шанс отступить. Но скрывалось за этим желанием совсем другое — узнать, что все это значит для Себастьяна? Будет ли он вести себя так же как прежде? Будто ничего странного между ними не произошло? Как и якобы не происходило последние полгода? Однако этим утром Себастьян вел себя крайне профессионально, старательно делая вид, что не замечает, как его молодой господин тщетно отводит смущенные взгляды. Слишком поздно Сиэль понял, что демон знал его слишком хорошо. Это была уже не игра. Что-то гораздо более серьезное. Для них обоих. — Милорд, вы точно уверены в своем решении? Сиэль шумно выдохнул. Руки Себастьяна застыли возле его шеи, завязывая ленту. Дежавю. — Да, — сказал он, но, признаться, о деле он не думал совершенно. — Будьте осторожны, — продолжил дворецкий, преданно заглядывая в его глаза. — Если с вами что-нибудь случится, я себе не прощу. И зовите меня сразу, как только почувствуйте опасность. — Прекрати, Себастьян, я не маленький! Сиэль не успел заметить, как его руки оказались в руках дворецкого, но освободить их уже не смог. — Разумеется, — улыбнулся демон. — Только взрослые юноши могут целоваться с такой страстью. — Себастьян! — возмущенно воскликнул Сиэль, мигом покрываясь красными пятнами смущения и гнева. Но несмотря на жуткий стыд, какая-то пружина внутри него в этот момент разжалась. Словно одна часть него так и не верила до конца в реальность произошедшего. Теперь же он понял совершенно точно — все случилось на самом деле. И Себастьян не был бы Себастьяном, если бы не воспользовался шансом его смутить. И впервые в жизни это было приятно. — Это случилось под влиянием ситуации! — заявил юный граф, почти не сопротивляясь, пока Себастьян тянул его на себя. — Я не интересуюсь мужчинами! И дворецкими в частности! Последний мягкий рывок, и он съехал с кровати аккурат на бедра Себастьяна. — Не верю, — выдохнул демон, практически касаясь губами его губ. И тут в дверь комнаты с размаху кто-то ударил. Сиэль подскочил от неожиданности, заодно пользуясь моментом, чтобы выбраться из нахальных объятий. Себастьян же просто ухмыльнулся и направился к двери. На пороге обнаружился лежащий без сознания взъерошенный сокол с письмом в клюве. Его правое крыло было украшено необычными бордовыми перьями. — Что там? — спросил Сиэль, стараясь восстановить сбившееся от волнения дыхание. — Мейлин, — вздохнул Себастьян, оглядывая вмятину на двери кабинета. Сколько он раз говорил ей так не спешить! Он осторожно вытащил конверт из птичьего клюва и отнес господину. — Срочное сообщение из Скотленд-Ярда, — сказал тот, прочитав письмо. — Совершено покушение на Шарлотту Солсбери. Какие будут указания, милорд? Сиэль нахмурился. Что ж… О своих чувствах он подумает потом. А сейчас пора было подыграть этому бездарному спектаклю. — Ты летишь вперед, — велел он, выразительно глядя на своего дворецкого. — Я поеду следом в экипаже. «Игра началась. Охраняй Шарлотту до того момента, пока я тебя не позову», — означал этот взгляд. — Да, мой господин, — ответил тот. Дождавшись, когда Себастьян улетит, Сиэль направился во двор искать Финниана. Он был на сто процентов уверен, что найти садовника он не успеет. Ему случалось десятки раз изображать из себя безропотную жертву, но в крови все равно бурлил адреналин. Что будет на этот раз? Набросятся и свяжут, засунув в рот кляп? Ударят по голове? Чья-то сильная рука обхватила его поперек груди, прижав ко рту промоченную чем-то тряпку. Прежде чем потерять сознание, Сиэль успел лишь подумать о том, что от хлороформа у него может разыграться астма. *** В себя он пришел с тихим стоном. Голова болела так сильно, что, казалось, от любого движения могла расколоться на тысячи осколков. Как можно медленнее Сиэль приподнялся на руках и осмотрелся. Блестящие прутья решетки, которыми он был окружен, яркими нитями стремились вверх, соединяясь в купол. Он был заперт в гигантской птичьей клетке. Окружавший клетку полумрак рассеивал лишь слабый свет свечей в настенных канделябрах. Темный холодный зал был размером с его гостиную, и если бы не отсутствие статуй и крестов, можно было подумать, что это какая-то старая церковь. Однако запах сырости и плесени не оставлял вариантов. Подвал, вот что это такое. Сердце тяжело колотилось в груди. Развязка была совсем близко. Теперь оставалось только выяснить — кто стоит за всем этим и что ему нужно, а затем просто уничтожить. Все это казалось Сиэлю невероятно бессмысленным. Мышиная возня. Очередной преступник, держащий зуб на семью Фантомхайв или лично на него, новая клетка, новая кровь… Ерунда. Гостиная в его поместье, горячий чай, и пламенеющий на губах поцелуй — вот что теперь имело значение. — Э-эй! — крикнул Сиэль, схватившись за прутья решетки. — Кто-нибудь слышит меня? И тут прямо от стены отделилась черная тень. Юный граф невольно попятился назад, чувствуя, как шея покрывается мурашками. Он моргнул — и теней стало две, затем три, четыре. Они кружили вокруг клетки как хищные птицы, пока, наконец, не остановились чуть поодаль, образовав круг. Свечей стало больше, и Сиэль с ужасом заметил в центре круга каменный жертвенник, накрытый черной тканью. Звуки, голоса из прошлого накатывали на него вместе с тошнотой, и он изо всех сил старался отогнать их. Коснулся повязки на глазу, успокоился. Нет, на этот раз никто не сумеет причинить ему боли. Бесформенные тени оказались фигурами людей в темных балахонах. Лица их были скрыты за капюшонами, но по поведению, по движениям, Сиэль без труда определил, кто здесь лишний. И как только взгляд его замер на одной из фигур, раздался смех. Капюшон был откинут в сторону, являя на свет бледное узкое лицо с тонкими губами и широко расставленными глазами. — А вы действительно хороши, граф, — сказал молодой человек. Сказал беззлобно, с восхищением. Сиэль замер, внимая каждому слову. Юноша был ему смутно знаком, но он пока не мог вспомнить, откуда. — Что тебе от меня нужно? Молодой человек вышел из круга, медленно приблизился к решетке, а потом опустился перед Сиэлем на колени. Только любопытство удерживало юного графа от того, чтобы не позвать Себастьяна прямо сейчас. — Я хочу всего лишь навсего спасти вас, — сказал похититель, доверительно заглядывая в глаза. Его собственные были светлыми настолько, что пугали. И снова казались очень знакомыми. — Спасти, убив? — ухмыльнулся Сиэль, ничуть не сомневаясь в его целях. — Весьма сомнительно. Молодой человек опустил застенчивый взгляд. Казалось, что каким-то непостижимым образом в нем уживаются два разных характера. — Что вы! Мне не зачем вас убивать. Похититель оскалился в неком подобии улыбки, и Сиэль, наконец, понял, кто перед ним. Почему он не догадался сразу? Они действительно были невероятно похожи — отец и сын! — Ты Уильям Солсбери, да? — спросил он, вспоминая невзрачного клеста, примостившегося на ветке. — К вашим услугам, граф, — ответил молодой человек. — Я очень долго ждал этой встречи. Сиэль содрогнулся. Так неужели это он был тем единственным, кто спасся от огня Себастьяна? Он и представить не мог, что в том безумном сборище мог участвовать мальчишка! Боги, сколько ему тогда было? Вероятно, столько же, сколько Сиэлю сейчас, четырнадцать или пятнадцать. Но, тем не менее, все вставало на свои места. Уильямом мог владеть тот же мотив, что самим Сиэлем — месть за смерть матери. Однако… Уильям неожиданно склонил перед ним голову. — Прежде всего, я хотел попросить у вас прощения, — сказал он. — Ваш брат… Мне очень жаль. Если бы я мог сделать хоть что-то… У Сиэля закружилась голова, и он схватился за прутья решетки, чтобы не упасть. Казалось, что в сердце вставили нож и провернули, — так было больно. — Его уже не вернуть. Но я постараюсь помочь хотя бы вам. — О чем ты?.. — сипло спросил Сиэль. Дышать было тяжело. — Как ты хочешь мне помочь? Уильям неожиданно схватился за решетку, накрыв его руки своими и оказываясь с ним нос к носу. — Я уничтожу тьму! — страстно прошептал он. — Искуплю грех! Спасу душу! Сиэль хотел отстраниться, но Уильям крепко держал его руки своими. Он безумен. Совершенно точно безумен! — Ты убил своего отца! О каком спасении души может идти речь?.. — спросил Сиэль, инстинктивно желая коснуться печати на глазу. Молодой человек печально усмехнулся. — А я не свою душу хочу спасти, — сказал он, наконец, отпуская его руки и вставая с колен. Его слова заставили Сиэля вздрогнуть. Он во все глаза смотрел на стоящие в кругу фигуры, высокие, недвижимые, на постамент перед ними, на странные символы под их ногами, которых он раньше не замечал. И он понял. Это действительно была западня. С самого начала. Вот только совсем не дня него. — Себастьян… — выдохнул Сиэль. — Каждый божий день я задавал себе вопрос, зачем я остался жив, — сказал Уильям. — Тяжесть содеянного давила на меня, заставив замкнуться в себе, «превратиться» в хокса, лишь бы никто не трогал. Знаете, как это оказалось забавно? Люди сразу разделились на два лагеря — одни презирали, другие жалели. Вам это должно быть знакомо! — усмехнулся он. — Ты за это убил своего отца? И Олсена? — спросил Сиэль, судорожно соображая, насколько серьезны могут быть шансы этих странных людей в черных сутанах совладать с его демоном. — Отец… — Уильям презрительно скривил губы. — Отец даже слова не сказал, когда мать решила приобщить меня к своей сомнительной религии. Я столько раз пытался рассказать ему, какие ужасы происходят в стенах нашего старого дома! Он не слушал. Ему не было дела до «безобидной секты», в которой его жена проводила досуг. Не было дела до меня! Олсен просто оказался слишком любопытен. Я не хотел его убивать. Знаете, граф, с того самого дня я думал о вас каждый день… — он развел руками. — Маленький мальчик, которого поглотило чудовище. Чудовище, которое лично я помог выпустить на волю! — Уильям ткнул себя кулаком в грудь, и в его глазах показались слезы. Благодаря им он на миг приобрел черты того приятного юноши, каким он, очевидно, когда-то был. — Я думал, что вы погибли. Но однажды, совершенно случайно, я увидел в газете статью — о вас, граф Фантомхайв, о вашей компании, о трагедии вашей семьи. Я узнал вас на фото с первого взгляда! Не может быть, подумалось мне. Он жив! Он спасся! — воскликнул Уильям. — Я даже сбежал из дома, чтобы хоть одним глазком взглянуть… — голос его надломился. — А потом увидел вашего дворецкого и понял, что никаких чудес не бывает. Демон не убил вас, но оставил при себе игрушкой, развлекаясь, день ото дня отравляя вашу душу тьмой, неотступно следуя за своей жертвой. Ворон. Коракс. Исчадие тьмы. И чем дольше я следил за вами, тем дольше убеждался, что эта тьма подобралась к вам слишком близко, втерлась в доверие, свернулась у ног верным псом. — Что ты задумал, Уильям? — спросил Сиэль. «Коракс» — это странное слово он слышал впервые. — Вижу беспокойство в ваших глазах, — покачал головой Уильям. — Глупо, очень глупо! Как вы позволили ему забраться так глубоко в ваше сердце? Это иллюзия, граф! Обман! Я видел, как он пил ваши эмоции, когда вы нашли мое кольцо! Видел, как горели его глаза! Сиэль волновался все сильнее. Он пытался мысленно дотянуться до Себастьяна, предупредить, но все было безрезультатно. — Не переживайте, все должно произойти быстро. У Ордена теней богатый опыт. Это священники, которые оказались достаточно смелы, чтобы против тьмы использовать тьму! — Ничего не выйдет! Себастьян не придет, пока я не позову! — Боюсь, вы слишком ценная добыча, чтобы вами рисковать, — сказал Уильям. — Он прилетел почти сразу, как только вас доставили сюда. Весьма самоуверенно. Одна из темных фигур выступила вперед и подошла к центру круга, дернув за черную ткань. Но там оказался вовсе не ритуальный жертвенник, как ожидал Сиэль, а длинная прямоугольная клетка, сделанная из странного металла. На дне ее лежал черный ворон. — Нет… — выдохнул Сиэль, чувствуя, как удары сердца перемещаются в горло. Страх просачивался в его душу смертельным ядом. — Себастьян! Услышав голос хозяина, ворон слабо пошевелился. — Демона можно уничтожить, если знать его истинное имя, — продолжил Уильям. — Но поскольку сам он его не скажет, придется действовать по-другому. Равносильно девяти кругам ада, у демона есть девять оболочек, которые защищают его жизненную силу. Они будут разрушать их одну за одной, пока не доберутся до самой сердцевины его черной природы. — Послушай, Уильям. Себастьян служит мне не просто так. Я сам заключил с ним контракт! Он поможет мне отомстить за родителей, и больше мне в этой жизни ничего не нужно! — Вы слышите себя, граф? Вы защищаете демона! Это ли не доказательство того, как сильно он запудрил вам мозги? Подумайте лучше о той свободе, которую вы обретете, когда печать на вашем глазу погаснет навсегда! Тяжело дыша, Сиэль прислонился к прутьям решетки. Больше всего на свете он надеялся, что демон лишь притворяется покорным и обессилевшим. Себастьян непобедим! — Я исполню обещание, я спасу вас, — сказал Уильям, а потом, глубоко вздохнув, обернулся в круг. — Начинайте, — велел он. То, что произошло дальше, граф Фантомхайв запомнил на всю оставшуюся жизнь.