Драбблы.

      Обыкновенными словами нельзя было передать, как ты раньше ненавидела осень. Вся эта сырость, оседающая в лёгких, плохая погода, портящая настроение, мысли о спокойной обыденной прогулке и куча грязных листьев, противно шуршавших под ногами. В такое время года хочется дома сидеть и нос свой за границы квартиры не высовывать, а то вдруг за этот ничтожный промежуток в него успеет пробраться какой-то вирус, мигом твой организм поражающий.       Хотелось кричать до боли в горле и пнуть кучу разноцветных листьев, которые так старательно собирал дворник, и на тот момент тебе было все равно, что он потратил на это свои силы и ценное время, ради жалкой копейки. Эта осенняя гамма цветов действовала на тебя, как та красная тряпка, предназначенная для быка: выводила из себя и терзала гневными мыслями, побуждая на не самые хорошие поступки.       Но это все в прошлом.       Кто-то спросит: что же произошло с ней, что она решила поменять свое отношение? Почему сейчас она улыбается, глядя как плавно двигается в воздухе кленовый лист, падая на мокрый асфальт? Почему гуляет под осенним дождем и ловит ладошкой каждую ледяную капельку, хоть она и бьёт больно по коже, пробивает, подобно копью? Почему она сейчас так любит осень и ценит каждый день, становящийся всё короче и холоднее?       А я отвечу: во всем виноват один единственный паренёк, что в такой же обычный осенний день сидел на скамейке и тоскливо смотрел в даль, проливая на одежду прозрачные теплые слезы. — Почему ты плачешь? — Ты просто не могла пройти мимо и проигнорировать этого несчастного с виду человека, который, глядишь, вот-вот встанет и пойдет на крышу для завершения циклических кошмаров. — Какая разница из-за чего я плачу, все равно все ненавидят меня… — горестно прохрипел он, утирая рукавом румяные, уже обветрившиеся щеки. Он выглядел таким подавленным, замученным в тот самый момент, будто все проблемы мира легли на его с виду крепкие, но уязвимые плечи. — С чего ты это взял, совсем дурак что-ли? Всегда найдутся люди, которым ты далеко не безразличен. — Фыркаешь небрежно, но все же садишься рядом с ним и пытаешься заглянуть в серые глаза, которые сейчас блестят от злосчастных слез. Он такой красивый, хотелось раскрыть рот и сидеть, пока, по классике, тебе не прервет звонок мобильного телефона или же знакомый голос, зовущий из далека. — Легко говорить, когда ты независим от человеческих чувств. — голос почти осипший, но в нем можно было расслышать, насколько мелодичным голосом обладает этот молодой человек, так отстраненно и по-напрасну льющий слезы. — Я не могу жить без положительных человеческих чувств. Мне нужна подпитка, чтобы двигаться дальше, нужны силы, чтобы приносить радость, но в замен получаю лишь гору ненависти и брани в свою сторону… — Так может быть тебе стоит иметь одного человека, который поделится с тобой этими чувствами? — Улыбаешься ты и утешительно кладешь руку на его дрожащее от слез плечо. — Не нужно многих, нужен один, незаменимый и дарящий свою нескончаемую любовь тебе.       Его глаза вдруг засверкали с искренней надеждой, как у маленького ребенка, которому пообещали купить большое и вкусное мороженое. Остатки слез все ещё блестели в уголках глаз, но было видно, что они перестали течь так же рьяно, как ранее. — А может… Ты станешь для меня таким человеком? — Робко спрашивает и взгляд на секунду отводит, заливаясь багряной краской, такой же, какой была окрашена листва почти лысых деревьев.       Дыхание вдруг замирает. Ты не ожидала подобного вопроса в ответ на свою поддержку. Ты лишь хотела вселить в этого юнца уверенность в будущее, что все ещё может наладиться, и он найдет того единственного человека, сопутствующего ему и помогающего, но стать им для него сейчас… Это невозможно.       Сожаление билось внутри души, терзало острыми когтями. Тебе не хотелось его разочаровывать, ведь он и так подавлен и разбит, но если согласишься, сделаешь больнее. — Послушай… Это не то… — Не волнуйся, я все понимаю. — Он неожиданно улыбнулся ей тепло и обнадеживающе, широкие ладони накрыли девичьи порозовевшие щёчки, а глазки стреляли озорными искринками, ослепляя. — Но я хочу, чтобы ты полюбила меня так же, как жаркое, веселое лето и прекрасную, цветущую весну. Поэтому мы ещё встретимся, юная леди. — Он чмокнул тебя в лоб с нежностью, хихикнул и резко поднялся, уходя прочь, оставляя одну в непреодолимом шоке. К чему все это было сказано? — Постой! — Ты обернулась, но увидела только небольшую кучку листьев, весело танцующих на порывах озорного ветра, кружившего вдоль вымощенной плиткой площади.       Он вернулся. Возвращался не один раз и дарил тебе то самое тепло, таившиеся в его загадочной улыбке. Он — сама осень. Он тот, кто контролирует отлёт птиц на юг, кто наблюдает за покраской ныне пожелтевшей листвы и травы, он тот, кто приказывает тучам наполнить себя осенним дождем, полить улицы естественной прохладой.       Он Чимин. Парень, который помог понять насколько прекрасна осень и он сам. Скольких прекрасных вещей она не замечала и игнорировала нарочно, лишь бы соблюсти личный комфорт и уют, не выходя на улицу. Он подарил ей счастье в это время года и будет дарить его всегда также, как и она ему свою безграничную любовь, ласку и уверенность в себе.