Драбблы.

      Ты даже предположить не могла, что Мин Юнги, ярый байкер и любитель соперничать с самим ветром на равнине, согласится сидеть с двумя маленькими монстриками, у которых недавно выпал первый зуб. Но, несмотря на всю опасность, что лезет из него излишками, на всю брутальность и твердость в глазах, он очень хороший человек, надёжный друг и, оказывается, нянька тоже.       Твоя просьба не вылетела из второго уха, не осталась без внимания, нет, он любезно согласился и даже купил немного вкусняшек для двух проказников, сточивших их словно термиты в первые минуты встречи. — Мамочка, а почему у дяди Мина на шее такая большая цепь? Он опасный, как те бешеные собаки в чужих дворах? — невинно круглые глазки, хлопающие реснички — тебе хотелось отругать сына за бестактность, за то, что не умеет подбирать слова, когда говорит с незнакомым человеком. Но Юнги только растянуто улыбнулся, приседает на корточки перед мальчишками и снимает цепь. Дает потрогать для наглядности. — На самом деле это необычная цепь, а волшебная. Тот, кто наденет ее, будет необычайно быстрым и сильным. Ну что, кто-то хочет испытать ее магию на себе? — в такие моменты его лицо кажется мягким, совсем не чёрствым, а теплым. Кто создал стереотипы про суровых и непробиваемых байкеров? Чистая ложь.       Почему-то на душе было так спокойно. Ты не волновалась ни о детях, ни о Юнги, но все равно звонила иногда, чтобы узнать, как идут дела. И вот сейчас ты целенаправленно движешься к большому батуту на площадке. Вокруг петляют родители: следят за своими отпрысками, а они в свою очередь без устали резвятся и прыгают на его верхушке, скатываясь со звонким смехом и весёлыми криками.       Но где же Юнги? Почему ты не наблюдаешь его в толпе родителей? Даже на обычной площадке не проглядывается его силуэт. И тут уже твое сердечко волнительно застучало. Нет Юнги, нет детей, нет почти всех нервов, и чувствуешь: волоски начинают седеть. — Мама, мы тут! — кричит знакомый детский голосок, и ты видишь знакомую мордашку, мелькающую где-то на вершине резиновой горки. Облегчение подействовало как успокаивающее средство. Паника покорно отпускала тебя и отступала, но совсем не спешила, ведь ты все же не знаешь, где Юнги.       Подходишь чуть ближе. Настырно просачиваешься сквозь плотно стоящие друг к другу тела взрослых и заглядываешь на батут, дабы проконтролировать детей. — Юнги..? — одна бровь заламывается в неподдельном удивлении. На батуте, который, как ты думала, предназначен исключительно для детей, скачет зрелый тридцатилетний мужчина. Ну как, скачет..? Маленькие дьяволята пихают его в бок с горки и злобно хихикают, когда тот расхлябанным клубком катится вниз.       Что тут происходит и как до этого дошло догадаться совсем не сложно. Ты знаешь своих детей так же точно, как олигарх свой бюджет, поэтому ни капли не удивляешься, а лишь сочувствуешь бывшему однокурснику, сопровождая это чувство полупрозрачной улыбкой. — По-моему, я сломал палец, — Юнги подозрительно косится на большой палец, с прищуром, будто надеялся излечить его таким образом. — Прости, пожалуйста, что втянула тебя в эту катавасию. Я думала, они будут чуток поумереннее с незнакомым человеком, — не можешь проявить все сожаления словами, поэтому протягиваешь купленный лёд парню и виновато опускаешь глазки, пока за твоей спиной в шеренгу спрятались два маленьких мальчика.       Этот парень сейчас выглядит совсем побитым. Кроме неполадки с пальцем, все его руки стёрты до неприятной розовины, не кровоточат но, наверняка, очень сильно саднят. И тут в головушку закралась каверзная мысль, что зря позвонила ему и побеспокоила человека. Пусть даже особо не было выбора, ведь у всех подруг дела, муж на работе, а Мин был твоим лучшим другом в учебные времена, отзывчивым и безотказным пареньком. Как-то грубо пользоваться его радушием. — Ничего страшного, Т/И, я рад, что смог помочь, — его улыбка пробирающая, она только что разбила стекло сомнения на мелкие осколки, рассыпав по кругу. — Буду рад, если почаще будешь звать в няньки, мне даже понравилось… Но только когда полностью восстановлюсь после этого раза, — его щеки застенчиво покраснели.       Ты бы сейчас сделала почти все что угодно, лишь бы продемонстрировать другу благодарность, пробудившую своим поступком. Дети счастливы, они ему улыбаются и тянут ручонки, дабы обнять и вновь ухватиться за «волшебную» цепь на шее. Каждый из них доволен, а, значит, блаженство распускается внутри тебя греющим цветком.       Ты позвонишь ему ещё раз, обязательно, потому что дети уж слишком неугомонные, а ещё им сильно понравился дядя Мин Юнги.