Драбблы.

Открывая глаза ты видишь невысокий свод пещеры, на выступах которой отсвечивают жёлтые огни. В горле разразилась пустыня, даже ушата воды, казалось, не хватило бы, дабы утолить неизмеримую жажду. А ещё чудовищно хотелось есть. — Хм, может человечинки? — мягкий голос насмешливо звучит где-то рядом. В поисках источника ты натыкаешься на удивление жёсткие, бескомпромиссные глаза. Неужели обладатель столь сурового взгляда может говорить чарующе мягким голосом? — Кто ты? Что я здесь делаю? Юноша смотрит на тебя прямо, недоверчиво, будто ожидал после твоих вопросов внезапной атаки, нападения. Но, спустя пару минут молчания, его тело расслабилось и перестало выглядеть таким несгибаемым и твёрдым. Белые волосы, высоко завязанные на макушке, безмятежно колыхнулись. — Тебя укусил Вендиго, — после его произнесенных слов смутные воспоминания всплывали перед глазами. Рука в протест заныла. Оказывается все предплечье было забинтованным. — Я нашел тебя в горах, обезумившею от голода и жажды вкусить человеческой плоти. Тебе повезло, что случайным прохожим оказался я, а не обычный человек. Иначе ты бы осталась под контролем Вендиго навсегда. Мужчина, сидевший чуть поодаль от костра, сложил ноги в позе лотоса, натачивая маленькие клинки. Он полностью расслабился. Не найдя угрозы — занимался своими делами, не обращая на твое измождённое тельце никакого внимания. — Если ты не человек, то кто? — выбираясь из вороха не самой чистой ткани, ты села, растягивая онемевшие мышцы. Несмотря на дискомфорт от жажды и голода, ты не могла увести взгляд с мужской фигуры. Каждое его незначительное движение — плавное, лёгкое, будто он действительно не человек, а воплощение кого-то из кошачьих. Исследуя нерадивого собеседника ты приметила кулон. Тело змеи на нем сплеталось в множестве симметричных петель. После вопроса он остановился и поднял голову, прогоняя тень из глубоких впадин на лице. На тебя вытаращились ядовито жёлтые глаза с вертикальными, устрашающими зрачками. — Я ведьмак, — сухо проговорил он, ожидая твоей реакции. — А ты, кажется, чародейка. Причем не очень практичная. Ты закусила губу. Теперь понимаешь его настороженность, ведь она была вызвана не только твоим временным проклятием, но и родословной. Все знают, что чародеи не в ладах с ведьмаками. — С чего ты взял, что я не практична? — недовольно кривишься, на что он только ухмыляется, снимает с огня вскипевшую воду, переливает в мелкую посудину и протягивает тебе. Только сейчас ты заметила что на огне до кучи жарится чье-то мясо. — Будь ты умелой чародейкой не попалась бы так легко в лапы Вендиго, — продолжал ровно, заканчивая точить лезвия. Он достал мутный бутылек из сумки и стал аккуратно смазывать острие. — Смотришь на меня свысока, ведьмак? — От чего же? У меня нет на то причин. Я не интересуюсь чародеями и их проблемами, — секунду помедлив, он добавил с лукавым блеском в нечеловеческих, хищных глазах. — Хотя, признаюсь, ты выглядишь достойной моего внимания. Мигом вспыхиваешь, как факел подожженный искрами магии и пытаешься больше укутаться в уже, кажется, не такие грязные тряпки. Насмешливый выдох ведьмака поддевает чувство собственного достоинства. — Как твое имя? — спрашиваешь, борясь со стыдливостью. — Шуга. — Странное. Это твое настоящее имя? На секунду движения ведьмака затихли, время вокруг него остановилось, но вскоре он вновь принялся возиться с оружием и баночками с зельями. — Да. Ты знала, что это его ненастоящее имя, но допытываться не было сил, лишь поблагодарила потом, чтобы снизить градус неловкости, повисшую в почти пустой, темной пещере. Огонь продолжал невесело потрескивать в тишине, заостряя внимание на вашем молчании. Шуга упорно держал рот стиснутым, но при этом его доброжелательность все равно просачивалась сквозь щели безучастного, отрешенного образа отшельника. Он вылечил, накормил тебя, напоил и не заставил мёрзнуть. Укрыл тебя, не докучал расспросами. Нудно. Пока на улице все ещё царит злобная, опасная ночь, ты, как ни в чем не бывало, встала и направилась к ведьмаку, усаживаясь на расстоянии меньше вытянутой руки. Сейчас он сидел, облокотившись спиной о стену и отдыхал, прикрыв глаза. Немного задевает тот факт, что он не видит в тебе угрозы. Хочется доказать обратное, дать понять, что и ты не робкого десятка. Приметив стальной блеск в отвязанных ножнах, ты потянулась к холодному орудию, желая достать, взглянуть, а возможно даже и проучить маленьким порезом самоуверенного парня. Ведь этот мутированный человек явно выходец ведьмачьей школы змеи, а их клинки постоянно пропитаны тяжёлым ядом. Но руку нагло перехватывают, а тебя притягивают к бледному лицу и напружиненному торсу ближе. — И что же наша чародейка собралась делать? — настороженно прошипел Шуга, обжигая дыханием левую щеку. — Отомстить за «непрактичную чародейку»? — Отомстила? — почему-то его грудь все больше расширялась. Дыхание стало глубоким, тяжёлым. Низ живота от этого ощутимо вздрогнул, напрягся, как и пальцы мужчины, сжимающие твое здоровое запястье крепче. Он не смог дождаться ответа, поддался вперёд и впился в губы, не найдя сопротивления. Твои руки теперь не нужно было насильно тянуть, они сами стремились обвить его шею, разворошить и без того растрёпанный хвост на макушке, притянуть тело к чужому так близко, насколько это возможно. Ты не знала, откуда было вызвано то желание, страсть, рвущиеся из недр глубоко в груди, в животе. Но тебе захотелось испробовать крепость ретивого тела, самой узнать, от чего каждое его движение завораживает, вызывает в голове много противоречивых желаний. Вы падаете в тот самый ворох тканей, тонете в полумраке и в тепле собственных тел. Языки пламени, стесняясь ваших игр, медленно стихают, прячутся в истлевших, съеденных жаром поленьях, оставляя вас наедине с коварной темнотой. Последнее, что ты успела детально разглядеть, это его глаза, зрачки которых округлились и расширились, съедая тебя полностью. А дальше лишь мягкий лунный свет нехотя показывал тебе выточенные черты его торса и крепких бедер. Горную, застоявшуюся глушь ещё долго нарушали крики и стоны, рвущиеся из жерла темной, загадочной пещеры. Но никто не намеревался прерывать скабрезную мелодию страсти, предпочитая слушать и прятаться где-то в самых скрытных и теневых углах загадочного, тайного леса. — Мммм… — мычит мужчина, запутанный в кладках пропахших сексом тряпок. Ни одна конечность, даже мускул не подчиняется его желаниям и воле. Шуга резко распахнул глаза. Зрачки настороженно сузились в кошачью вертикаль. — Т/и, — шипит недовольно Юнги, не обнаруживая рядом лежащую нагую тебя. Он видит только свой кинжал, окропленный полупрозрачной кровью и чувствует запекшуюся ранку на плече. Порез неглубокий, даже смехотворный, сливается со следами от твоих юрких ноготков, вот только яд все же остаётся ядом. Как хорошо, что он ведьмак и устойчив к этой отраве. Оглядев насколько было возможным уже заполненную дневным светом пещеру, Шуга подмечает украденный мешок с деньгами и сумку с заготовленными зельями. — Холера… — вымученно шепчет, расслабляясь и позволяя сквозняку свободно обхаживать голые участки тела. Твой запах медленно выветривается, но все так же до последнего въедается в ноздри. Запах полевой ромашки, свежего, прогретого солнцем, сена. Кажется ведьмак будет долго его помнить. — Вот уж очень «практичная чародейка». Шуга вновь опустил бдительность перед красивой девушкой. Все таки позволил ей «отомстить» за небрежно брошенные слова. С этого дня он возьмёт себя в руки, перестанет попадаться на крючок любвеобильных дев, и протянет ровно до того момента, пока вновь не повстречает тебя, твои выразительные глаза и волны шелковистых, каштановых волос. Тогда-то вы снова оголитесь перед друг другом, возможно настолько, что он поделится своим настоящим именем, а ты — своей историей. Ну, а пока парню остаётся неподвижно лежать на холодном каменном полу и ждать, пока яд, просочившийся в вены благодаря твоим стараниям, пройдет и он сможет с новыми силами заработать себе хотя бы на кружку освежающего, хмельного пива.