Драбблы.

— Т/и… — Чимин обнимает тебя сзади, шепчет так жалостливо, ты почему-то думала что вот-вот и он заплачет. И не удивилась бы, Чимин всегда был каким-то ранимым, не от мира всего, милым и уязвимым. Но сейчас он не собирался плакать, а его руки больше не казались такими нежными. — Ты так вкусно пахнешь…       Прижимает тебя к себе в узком коридоре, настырно, а сам валится спиной на стену, ищет опору, ведь ноги трясутся. Нос тыкается куда-то в плечо, с шумом вдыхает твой запах. Ладони плотнее обхватывают талию. — Чимин, ты меня пугаешь… — шепчешь, а кругом никого, ведь ты у него дома. Он живёт не один, с родителями, но именно сейчас его домохозяйка-мама ушла к подружке в гости, а отец задерживается на работе. — Прости, — с сожалением, искренне, но руки не пускают. — Дай просто насладится этим ещё немного.       Ты бы хотела понять, чем конкретно наслаждается этот парень. Вы давно дружите, столько лет, и ты считала, что слово «секрет» давно перестало между вами существовать. Считала… а теперь ломаешь голову над тем, что у Чимина в голове и о чем думает этот засранец, так по собственнически прижимающий к своему телу. Нюхает, как какая-то собачка, шумно дышит и дальше носом рыщет. Выше, там, откуда растет ушко, где кожа ещё тоньше и чувствительней. — Чимин… — ты хочешь о чем-то попросить, только вот вертящаяся на языке просьба не слетает, а застывает, как и твой приоткрытый рот. Хотелось дышать, очень глубоко и очень быстро. В груди разрасталось что-то неизведанное, а ты не верила тому, что виной всему — Чимин. Твой друг, твой милый сосед по парте, мальчик, пухлые щёчки которого привыкла видеть с детства. Только вот вы давно уже не такие маленькие дети, его щёчки не круглые и мягкие, а его милость… Заострилась, как и скулы, как плечи и как мужские бедра, скользящие сейчас по твоим.       А он не останавливается, с наслаждением прикрывает глаза и вдобавок ко всему мычит, заставляя теперь уже твои ноги дрожать. Не выдерживаешь, обмякаешь в объятиях и удивляешься тому с какой лёгкостью Чимин выдерживает тебя, подхватывает, прижимая уже не к себе — к стене. Наваливается, примеряется руками дальше, измеряет узость талии, ее соотношение с пышностью бёдер. Не верит тому, что ты стала такой… Другой.       Да, ты тоже изменилась, знала это и абсолютно не смущалась. Лишь ждала, когда Чимин заметит, скажет хоть что-нибудь, обоккуратит в комплимент, но он… Кажется, уже его говорит. Выражает не словами — своим телом, движениями, обжигающим дыханием и губами, едвали задевающими пульсирующую венку. — Чимин, у тебя что-то там… — Прошу, не ерзай! — выходит как-то нервно, рвано где-то у тебя под челюстью. Ты хотела высвободиться, посмотреть, что так настырно упирается во внутреннюю часть бедра, но Чимин близок, тесен. Слишком тесен. — Ещё пару таких движений и, клянусь, Т/и, мы перестанем быть просто друзьями.       Тебя это испугало. Ещё больше пугал тон, с которым глухо рычал. Такой грозный, низкий голос… Определенно совсем не тот Чимин. Тебе хотелось поговорить, узнать в чем всё-таки проблема, а ещё почему от этой твердой штуки в его штанах у тебя между ног начинало печь. Хотела, даже сделала подготовительный вдох, как… — Сынок, я дома, — а вы с Чимином уже в его комнате, не в коридоре. — Представляешь, моя подружка Чо Сон… — Черт! — с жаром чуть ли не матерится, выпуская девичье тельце из своих объятий. Так неприятно, холодно сразу стало. Хотелось ещё раз ощутить мягкость, тот дурманящий запах сладости… Попробовать его на вкус. Но вместо этого Чимин сжимает кулаки, отворачивается и дышит. Дышит. Дышит. — Добро пожаловать домой, мам!       Кидает через плечо на тебя взгляд… Не виноватый, не сочувствующий и даже не извиняющийся! — Давай с тобой об этом поговорим позже… — и выходит, приглашая тебя присоединиться к нему и к его матери, которая по обыкновению, наверняка поставила завариваться чай.       Робко киваешь и идёшь следом, с боязливым трепетом подмечая, что больше не знаешь Чимина, или, кажется, совсем его и не знала… Он изменился, а ещё изменилась и ты, раз позволила ему себя так касаться, привычно не возбухая, и не давая лёгких подзатыльников в наказание, как делала в детстве.       Сидишь, попивая приспокойно горячий напиток с его мамой, улыбаешься, пока Чимин незаметно буравит тебя взглядом из-под чашки. Поговорить вам действительно вдвоем будет о чем.