Мемуары Лаффориэль

      Я находилась в плавании уже почти неделю. Капитан взял меня на борт бесплатно, если я излечу его от страшной, по его мнению, болезни. Ничего страшного, обычные эльсвейрские паразиты. В плавании и не такую дрянь подцепишь. Справилась без труда.       Мой путь лежал на восток, мне давно хотелось побывать в землях Морровинда, таких загадочных и прекрасных. Но прежде, чем я попаду в Гнисис, северный город на Вварденфелле, мне предстояло провести на корабле ещё почти три недели! Но гораздо хуже трёх недель на корабле посреди немытых вонючих матросов, была обязательная остановка в Лилмоте!       Полагаю, что читателю непонятен мой ужас относительно трёх дней, которые необходимо провести в этом городе? Лилмот — самый южный город Чернотопья, родины аргониан, также иногда называемой Аргонией. Он располагается на берегу большого залива и когда-то был крупным торговым портом на пути в Морровинд. Думаю, теперь вы поняли моё нежелание сходить на берег, да и берегом-то это болото назвать было сложно.       Путешественникам, отправлявшимся в Чернотопье, первым делом советовали всё время ходить в плотной повязке, прикрывающей рот и нос, чтобы не подцепить какую-нибудь смертельную болячку, коих в этой трясине было превеликое множество! Вся провинция была одним сплошным болотом, поросшим деревьями и прочей растительностью. В глубине топей жило множество враждебных тварей, готовых тобой полакомиться, выпить всю кровь или отложить в тело личинки. И это только то, что проживало над землёй. Под ней тоже было немало видов различных плотоядных тварей. В общем, путеводитель описывал Чернотопье как богатую всякой живностью провинцию.       А ещё меня до жути пугали аргониане — рептиловидная разумная раса, то есть просто ящерки на ножках, которые обладали практически абсолютным иммунитетом к болезням, могли переварить сильный яд и подозрительно относились к любому чужаку на их любимом болоте. Всякий ящер умел дышать под водой, прекрасно плавал, бегал и лазил по деревьям. И, как и у каджитов, у них был хвост, настоящий чешуйчатый хвост. Я не знала, отбрасывает ли аргонианин хвост, если за него схватить, да и проверять не желала. Потому что вторым советом относительно Чернотопья было: «Никогда не провоцируйте аргониан».       Сейчас, в век цивилизации, каменных зданий и высокой культуры эльфов, в глубине болот всё ещё проживали совершенно дикие племена аборигенов, которые с удовольствием сожрут твои кишки и запьют кровью. Раньше я иногда встречала аргониан на своём пути, поэтому имела представление об их внешности. Если честно, мне до сих пор тяжело различать ящеров между собой: все они невероятно похожи. Единственная заметная отличительная черта — рога на голове. Завитые, прямые, парные или одиночные, — аргонианам они заменяли причёску, поэтому они всячески их украшают ленточками, цветами или ещё чем. Аргониан отличала невероятно медленная шипящая речь, связанная со строением языка рептилий.       Ну и, в дополнение к перечисленным выше пунктам, ещё море всяческих ужасов, которые пересказывают друг другу сплетницы на рынках да юнцы в портах.       Город Лилмот, как и многие другие города Чернотопья, полностью располагался на болоте, почти все дома делались из лёгкого дерева. Империя попыталась вести каменное строительство, но все их постройки со временем просто начали тонуть в трясине, и теперь в Имперском квартале можно было видеть торчащие из земли крыши. Также есть ещё центральный квартал Лилмота под «романтичным» названием Загнилище. Он очень плотно застроен деревянными домиками на сваях, на узких улочках идёт война преступников, а имперская стража выслеживает членов группировки Ан-Зайлиль, объявленной вне закона за их нетерпимые взгляды по отношению к Империи. В Загнилище жили только аргониане, потому как ночью любому чужестранцу грозила неизбежная смерть, однако днём и другие граждане Империи заходили в этот квартал, чтобы поторговать, нанять рабочих или разобраться с каким-нибудь другим делом. Улочки Лилмота больше напоминали обмелевшие реки. Для передвижения вдоль них положили доски, по которым было очень сложно передвигаться, отчего время от времени с этих импровизированных мостков кто-нибудь падал в жижу и, страшно ругаясь, пытался вылезти из трясины.       И в этом гадюшнике мне предстояло провести целых три дня, от рассвета до заката, потом от заката до рассвета! Лично я не собиралась высовываться дальше корабля, поэтому осталась сидеть в каюте, читая труды известных магов.       Но, во имя Меридии, откуда обо мне всегда узнают, а? Через час после швартовки ко мне постучали. Приоткрыв дверь, я увидела нашего капитана, а рядом с ним — самого настоящего аргонианина.       — Леди Лаффориэль, откройте дверь, будьте добры, — вежливо попросил капитан. — К вам посланец от губернатора.       Губернатора? Ну по крайней мере он точно не ящер, поэтому я решилась и открыла дверь. Вперёд чуть вышел аргонианин и мягко и вежливо произнёс:       — Уважаемая целительница и врачевательница Лаффориэль, наш губернатор, Атис Бостис, низко кланяется и приглашает в свою резиденцию для официального приёма и личной беседы. Да, ещё он просил передать, что это крайне важно. А, ещё он говорил, чтобы вы пришли не позже восьми вечера, иначе рискуете нарваться на рой. Желаете, чтобы я проводил вас? — поинтересовался посланник.       — Ох, я ещё не собрана, это займёт некоторое время, — я слегка растерялась от неожиданности. — Можете подождать снаружи?       — Разумеется, госпожа Лаффориэль! Собирайтесь столько, сколько нужно! — очень вежливо ответил аргонианин и откланялся.       — А можно не пойти? — капризно спросила я капитана.       — Можно, но, как поговаривают в порту, губернатор Бостис ненавидит отказы, в любом виде. Боюсь, как бы он к вам армию не прислал.       — Поняла, — обречённо вздохнула я и пошла наряжаться.       Спустя час я вышла на палубу, где меня снова встретил капитан. Уж коли я шла на встречу с самим губернатором, то и выглядела я на уровне герцогини.       — Вы прекрасно выглядите, Лаффориэль! — польстил мне капитан. — Деменрандот ждёт вас на пирсе.       — Кто? А, ладно, счастливо!       Выйдя на деревянный пирс, я тут же увидела нужного мне аргонианина. Нет, не потому что узнала по лицу, а потому что он был одет. Штаны — самое большее, что носило большинство рабочих в порту. Пока я вышагивала, стуча каблуками по пирсу, вспоминая длинное имя посланника, за мной из воды наблюдало множество аргонианских глаз. Лилмот — портовый город, но живёт он не только торговлей. Ловля рыбы приносит городу огромные доходы, а умеющие дышать под водой ящеры больше всего подходят для установки сетей. Но это не значило, что работают только лишь ящеры: множество таких же полуголых людей бегали по пирсу, перетаскивая канаты, ремонтировали крюки и штопали сети, в общем, работали не меньше ящеров.       Это был первый стереотип об аргонианах, который я выявила. Люди и многие ящеры прекрасно уживались друг с другом: я видела, как какой-то редгард и аргонианин разгружали корабль, рассказывая друг другу байки и смеясь, будто старые друзья. Краем глаза я заметила, как старый ящер аккуратно удаляет что-то с руки имперца. Пройдя мимо, я рассмотрела, что это было. Ой зря! Это был клубок плотно сжатых личинок. Показав извлечённое своему пациенту, аргонианин сказал что-то и рассмеялся, если, конечно, этот звук был смехом.       — Демнот! Дерадот! — позвала я ящера. На удивление, он откликнулся.       — Госпожа Лаффориэль, вы прекрасно выглядите! Однако смею заметить, что это было лишнее. В нашем городе следует надевать то, что не жалко потом выкинуть. Да, и меня зовут Деменрандот. Вы можете называть меня просто Дем. Господин Атис так и делает.       — Дем, а расскажи, пожалуйста, зачем я губернатору?       — Я ничего не знаю, увы. Скажу только, что к нему с утра прибыл Несущий Знания, наш хранитель истории, после чего они заперлись на несколько часов. Потом узнали, что вы приехали, и губернатор велел вас вызвать.       — Понятно. Знаешь, Дем, а ты очень хорошо разговариваешь, для аргонианина, — отметила я.       — О, нет, госпожа, — закачал головой ящер. — Я всего лишь слуга у господина Атиса, я не учился красиво говорить. Вот писарь — вот он умеет говорить очень красиво. А ещё рыбак Деркитус.       — Я не знала, что аргониане учатся красивой речи или письму… — ляпнула я сдуру.       — Я знаком со стереотипами других рас, — так же спокойно говорил Дем, будто бы о погоде. — На самом деле аргониане, даже самые глупые или бедные, очень любят учиться. Мы хотим узнавать что-то новое.       — О, — я почувствовала себя дурой, — прошу меня извинить, Дем.       — Ничего страшного, госпожа.       Вот и второй стереотип развеялся. Я считала аргониан глупыми дикарями, сидящими в своём болоте, но видя, какие механизмы они используют для облегчения труда, я поняла, что это далеко не так. Краны для подъёма тяжестей на большую высоту, специальные конструкции, чтобы не пускать воду в вырытые котлованы, даже какое-то подобие трубопровода, соединяющего несколько домов. И всё сделано из дерева, ни металла, ни камня, ни глины, только аккуратно подогнанные друг к другу брёвна. Пару раз мы останавливались, чтобы поздороваться с другими аргонианами, друзьями Дема. У меня начало складываться ощущение, что всё это один большой спектакль в мою честь. Каждый встречный ящер говорил так вежливо и красиво, даже во время обычного приветствия, что самые избалованные дворцовые дамы немедленно влюбились бы в говорившего. Не будь он аргонианином, конечно. Но ощущение пропало, когда я услышала крик аргонианки из дома: она отчитывала малыша такими оборотами и фигурами речи, что с них смело можно было писать литературное произведение.       — Дем, — обратилась я к сопровождающему, — неужели все аргониане такие… культурные? — затруднялась я подобрать слово.       — Конечно нет, госпожа, — пояснил Дем. — Лилмот уже много лет является многокультурным и многонациональным городом. Местные жители частично переняли культуру и манеры приезжих. Но в глубине болот живут племена аргониан. В основном, они мирные, но встречаются и очень враждебные. У них свой собственный диалект, свои традиции и обычаи. Они не владеют вашим языком. Но готов поспорить, страсть к познанию у них тоже есть, — рассказывал мой собеседник. — Вот такие мы противоречивые: самобытность в нас уживается с тягой к новому!       Мы шли по хлипким мосткам посреди гнилой воды и редких островков травы. Вокруг нас высились ещё не утонувшие каменные дома Имперского квартала, оплетённые виноградом по самые крыши. Сквозь стекла окон можно было заметить жильцов: красиво одетых мужчин, знатных дам, даже шаловливых детей. Несколько сорванцов из домов победнее как раз лазили по огромному дереву неподалёку, цепляясь за свисающие толстые отростки, похожие на лианы.       Меня поражало буйство растительности, разнообразие видов. Только и успевай смотреть, как раскрашенные во все оттенки зелёного жуки садятся на огромные жёлтые цветы какого-то растения, высаженные около дома. Прямо клумба в Имперском городе! Внезапно цветок захлопнулся, и все насекомые оказались внутри кокона.       — Мухобойка плотоядная, — спокойно пояснил Дем. — Заманивает насекомых своим цветом и запахом, затем захлопывает соцветие с такой силой, что давит добычу. Затем переваривает раздавленное. Это молодой экземпляр, их разводят как красивые цветы и защиту от насекомых, а когда они вырастают — выпалывают. Взрослые цветы обладают такой силой, что способны сломать руку. Но такого размера они достигают только через много лет, поэтому сейчас Мухобойки распространены, в основном, в центральных районах. У детей есть забава — «Пасть даэдрота». Нужно дотронуться до пестика молодой мухобойки и успеть вынуть руку, пока цветок не захлопнулся. Думаю, аналогию с пастью даэдрота вы поняли.       Я с ужасом слушала рассказ Дема о жёлтых цветочках. Уж если самый милый представитель флоры Чернотопья оказался плотоядным, я даже боюсь представить, что могут представители фауны.       Когда Деменрандот завёл меня в резиденцию, навстречу мне вышел сам губернатор Атис Бостис. Как я это поняла? По огромному ордену на груди и мечу на стене.       — Добрый день, леди Лаффориэль, и добро пожаловать в Лилмот. Моё имя — Атис Бостис, — представился хозяин дома. — Извините, что вытащил вас из надёжного укрытия от всяческих болезней и жестоких аргониан.       Я была шокирована. Атис оказался совсем не таким, каким я себе его представляла: русая бородка, весёлые бегающие глазки, приподнятые уголки губ, слегка свисающее пузо, прихрамывающая походка и тяжёлая одышка. То есть вместо жёсткого боевого солдата меня встретил страдающий острыми заболеваниями мужчина, не способный даже лопату поднять.       — Итак, полагаю, Дем смог немного развеять накопившиеся в вас предрассудки относительно аргониан? Прошу за мной, Лаффориэль, отобедаем и выпьем! Дем, огромное тебе спасибо за помощь! Передавай брату моё почтение.       — Не за что, господин Атис! Было интересно пообщаться с госпожой Лаффориэль! — слегка поклонился Дем и ушёл.       На протяжении всего обеда Атис расспрашивал меня о внешнем мире, особенно о Саммерсете, моей родине. Видимо, губернатор Бостис обладал не меньшей тягой к новому, чем его подчинённые-аргониане. Его интересовало всё: от цен на землянику до новых методов строительства, от текущего баланса политических сил на Саммерсете до уровня бедности в имперской столице.       — Прошу прощения, губернатор, — осторожно поинтересовалась я, — зачем вам всё это знать? Это же… бесполезно.       — Отнюдь, — тщательно записывал всё сказанное мной Атис, — вся эта информация характеризует положение дел в мире. Зная её, я смогу заключить более выгодную торговую сделку, что принесёт Лилмоту дополнительный доход. Может, наконец, хватит денег положить нормальные мостки, — задумался Атис.       — А почему бы не попытаться осушить болото? Я слышала, в Хай Роке научились осушать целые водоёмы при помощи магии! Вы бы облагородили городскую часть, ведь, когда уровень воды поднимается, тут всё затапливает. Наверняка во время паводка у вас в подвале кругом вода! — предположила я.       — «В подвале», ах-ха-ха, — громко рассмеялся губернатор. — Да у меня на первом этаже вода до окон доходила, — я была шокирована размахом ежегодного бедствия. — Вы, как и многие, не понимаете культуры аргониан, — смеясь, упрекнул меня Атис. — Вся их жизнь связана с природой, каждая секунда! Они научились жить в абсолютной гармонии с болотом: они не меняют его, а живут с ним. Аргония не испорчена никакой промышленностью, тут не ведётся разработка шахт.       — Тогда откуда тут деньги берут? — слушала я, затаив дыхание.       — Мы продаём в другие провинции многие растительные культуры, ягоды, например, — пояснил губернатор. — Всё это добывается исключительно ручным трудом. Вы, наверняка, видели, что аргониане всё делают из дерева. Так вот, чаще всего это упавшие деревья — живые срубают крайне редко. Чернотопье — единый организм, существующий единым ритмом, поэтому-то большинство местных не очень жалуют чужестранцев.       Постепенно с помощью губернатора я начала понимать то, как живёт этот мир, чем он дышит. Внезапно Атис закашлялся и выплюнул всю еду обратно на тарелку. Звук, донёсшийся до меня, больше походил на свист детей во время игры. Я подбежала к нему, зная, что делать. Лёгкое свечение около груди, и мужчине стало легче дышать. Он выпрямился в кресле, взял салфетку и вытер испачканное лицо.       — Ох, благодарю вас, леди, — с улыбкой поклонился Атис. — Ненавижу такие моменты.       — Астма, да? — с сожалением спросила я.       — Ага, совсем замучила, проклятая. Хоть вешайся, сыро тут очень.       — Так вы за этим меня сюда пригласили? Знаете, к сожалению, магических методов лечения астмы нет, но я могла бы посоветовать одно зелье…       — Из крапивы, мандрагоры и подснежника, — перебил губернатор. — Да-да, делал уже.       Я была шокирована дважды. Мало того, что данное зелье не распространено на востоке Тамриэля, так губернатор ещё и сам его делал. Видимо, он заметил мои расширенные глаза, потому что пояснил:       — Нет, я слишком ничтожен, чтобы растрачивать ваши способности на меня, всё равно не вылечусь, не здесь. Вас ждёт куда более важная персона, чем я. И не делайте такие глаза, я много лет назад служил военным целителем в Имперском Легионе. Мне предложили пост в форте в Сиродиле, но я предпочёл поехать сюда.       Ну всё, дальше моему изумлению некуда было расти.       — Но… зачем? — воскликнула я, заслужив удивлённый взгляд собеседника. — Судя по ордену, вы заслужили славу в большом сражении. Вам предложили чудесную работу в центре Империи, а вы выбрали эту дыру!       — Дыру? — рассмеялся Атис. — Как вы отозвались о моём доме! Зато искренне. Но, если тут нет замков и магических башен, это совершенно не значит, что это дыра, — затем он задумался и ответил. — Мне нравятся аргониане, у них очень древние души, а их культура непонятна другим смертным. Впрочем, когда мне отъели ухо, я о душах не думал.       — Вам что, съели ухо?! — переспросила я, чувствуя, как еда поднимается вверх.       — А, да, мухи-мясоедки, мелочи…       — Вам съели ухо мухи?! — вот теперь мне стало по-настоящему страшно тут находиться.       — Не беспокойтесь, — с улыбкой утешил меня Атис. — Здесь такие не водятся. Но вот на улицу после восьми выходить нельзя, попадёте в рой.       — А это что за зверь такой? — я уже не могла представить, какую ещё напасть можно встретить в этом болоте.       — Можете выглянуть в окно и посмотреть, — предложил губернатор. — Только не открывайте ни в коем случае. Эти твари летят на свет.       Я выглянула. Ой, зря я это сделала…. Дальше стекла ничего не было видно из-за… комаров. Гигантских комаров, копошащихся друг на друге, как мерзкая серая масса. Меня чуть не стошнило.       — Ой, леди Лаффориэль, как-то вы плохо выглядите, — мне начало казаться, что ему просто нравится издеваться. — Вот поэтому по вечерам по улицам Лилмота не ходит никто, кроме аргониан. Их чешую комарам не проколоть, а вот вас рой может иссушить минуты за три. Единственное, что может спасти — холод. А уж если вы спаслись от роя, то от бандитов, убийц или людей Ан-Зайлиль вам не спастись.       — Ан-Зайлиль? — припомнила я нечто подобное.       — Это националистическая партия в Чернотопье. У них довольно много последователей среди консервативных аргониан. Они против любых чужаков на территории Аргонии, в том числе и против аргониан, долго проживавших под покровительством Империи. В Лилмоте их движение малочисленно, но вот, например, в Хелстроме, центральном городе Чернотопья, они являются чуть ли не лидирующей партией, — рассказывал Атис. — Время от времени их убийцы покушаются на мою жизнь. Как видите, пока у них ничего не вышло.       — А вы разговаривали с их лидерами? — осторожно, стараясь не оскорбить губернатора, поинтересовалась я.       — Конечно, я несколько раз звал их представителей к себе, а также лично ходил в Загнилище на переговоры. Ко мне так никто и не пришёл, — с грустью отметил Атис.       — И какова вероятность выжить на улице в Лилмоте ночью? — тихо спросила я.       — А какова вероятность выжить без головы? — ответил вопросом на вопрос Атис. — Сегодня вы переночуете у меня, а завтра в шесть утра, когда рой уйдёт, мы пойдём проведать пациента. Если повезёт, Несущий Знания присоединится к нам и поможет.       Ночью мне не спалось. Всё чудилось, как в темноте крадётся какая-нибудь смертоносная живность, жаждущая твоей кончины. И, может, мне, конечно, показалось, но я слышала, как на улице раздавались чавкающие звуки.       Нет, не показалось. Утром, когда мы вышли из резиденции, я увидела растерзанный труп какого-то животного с выеденными внутренностями.       — Вот опять! — сокрушался Атис. — Уберите кто-нибудь это с порога! Что о нас гости подумают?       — Не стоит беспокоиться! — желчно проговорила я. — Если честно, это моего мнения уже не изменит.       — А-ха-ха, что, ниже некуда? — рассмеялся губернатор. — Ещё раз простите мне, что втянул вас в болотный кошмар, но поверьте, дело городской важности.       А вот эти слова заставили меня понять ситуацию чуть яснее. В Чернотопье тысячи и тысячи болезней, половина из которых всё ещё неизвестна, а раз нужно кого-то вылечить ради блага всего города, где ночами летает рой комаров-убийц, то дело по-настоящему важное.       Мы медленно, из-за больных ног губернатора, шли по некоему подобию дороги, по бокам огороженной верёвкой. Вокруг не было ни души, даже птицы как будто замирали. Таинственное место. Я, Атис и два имперских стражника вышли на голую поляну, на которой росло только одно дерево. Зато какое: развесистая крона диаметром несколько десятков метров, толстенные корни слегка приподнимали пузатый ствол над землёй. На ветках висели красные фонарики, сейчас потухшие. А рядом с этим великаном стоял аргонианин в робе, второй на моей памяти, кто носил одежду вообще. Вокруг дерева стояло два десятка ящеров, вооружённых копьями и выглядевших очень опасно.       — Здравствуй, Несущий Знания, — слегка поклонился губернатор. — Рад приветствовать тебя здесь!       — Уверяю вас, я ничего не…       — Леди Лаффориэль здесь, чтобы помочь в нашей проблеме. Или ты уже во всём разобрался? — твёрдо ответил Атис.       — Нет! — зашипел ящер, демонстрируя нежелание со мной водиться. — Надеюсь, что она будет небесполезна.       — Итак, уважаемая леди, вот ваш пациент.       Атис показал куда-то пальцем. Я провела взглядом по руке губернатора и упёрлась в ствол дерева. Происходящее показалось мне шуткой.       — Простите, губернатор… вы просите меня вылечить… дерево?       — Это не совсем дерево, — замялся губернатор.       Я посмотрела ещё раз. Да нет, самое что ни на есть натуральное дерево!       — Глупая эльфийка, — опять зашипел аргонианин, — да что ты понимаешь…       — Помолчи, Несущий, — одёрнул ящера губернатор. — Леди Лаффориэль, наберитесь терпения и послушайте! Дело крайне важное.       — Хорошо, я слушаю, — решила я дослушать до конца, каким бы бредом это ни было.       — Это, как вы справедливо заметили ранее, дерево… разумно, — начал Атис.       Всё! Изумляться дальше было уже некуда. Ну что за проклятое болото?! Теперь ещё и разумные деревья.       — Не удивляйтесь, эти растения не только разумны, но даже могут общаться! Аргониане зовут их Хист, конкретно этому уже лет триста с лишним. Но не это главное. Скажите, Лаффориэль, что вы думаете о теории переселения душ? Когда после смерти душа обретает новое тело?       — Я лично придерживаюсь каноничного варианта, — с сомнением сказала я. — После смерти души попадают либо в Этериус, либо в Обливион.       — Я тоже так думал, пока не приехал в Чернотопье. Аргониане точно знают, что перерождаются. И это не слепая вера, а факт! Вы ошеломлены, — Атис мог бы озвучить что-нибудь менее очевидное, — а меж тем для них заглянуть в свою прошлую жизнь проще, чем съесть рыбу. Они делают это посредством прикосновения к дереву. Аргониане и Хисты живут в союзе тысячелетия, даже считается, что Хисты были одними из первых разумных существ вообще в Нирне! И сейчас это существо умирает.       Я вдруг явственно поняла, откуда у аргониан такая тяга к новому.       — Представьте, что всю жизнь вы жили, используя не только свой жизненный опыт, но и опыт всех предыдущих воплощений. В любой момент вы могли бы подойти к Хисту, дотронуться и заглянуть в прошлое. А теперь представьте, будто бы вы лишились такой возможности, — философски рассуждал Атис.       — Будто бы ты внезапно ослеп, — тихо сказала я.       — Именно! Примерно так и будет. Конечно, есть и другие Хисты, но их счёт идёт на десятки. Если не на единицы. Из миллиона спор Хиста, если повезёт, вырастет один росток.       — А почему не выращивать Хист, если он так важен? — обмолвилась я, а Несущий Знания яростно зашипел.       — Прошу тебя, не нервируй гостью. Леди Лаффориэль, аргониане считают Хист чуть ли не богами, так что, по сути, мы сейчас страшно богохульствуем и испытываем терпение Несущего. Как вы сами понимаете, «выращивать» бога — не самая лучшая идея.       — Простите меня, Несущий Знания, — извинилась я перед ящером. — Так вы не знаете, что случилось с дер… Хистом, да?       — Да, — вступил в разговор аргонианин, — некоторое время назад с него начали опадать листья, а показываемые образы стали… не такими, как всегда. Размытыми. Боюсь, он умирает от чего-то, но мы понятия не имеем, от чего.       — Простите, но я отлично умею лечить живых людей и меров. Я знаю, как они устроены и куда нужно воздействовать. А это, как ни крути, растение, хоть и обладающее разумом. Я не знаю, что с ним делать…       — А что вы делаете, когда перед вами лежит норд, погибающей от неизвестной болезни? — опять ответил вопросом Атис. — Или когда бедный ребёнок год от роду мучается от боли, о которой не может сказать?       — Я начинаю экспериментировать, — пришлось признать мне. — Пытаюсь стандартными способами нащупать что-то общее в разном.       — Вот именно. Здесь схожий случай. Он такой же живой, как вы или я. Осталось найти общее. Так что я думаю, стоит хотя бы попробовать, — подбодрил губернатор.       — Несущий Знания, — вкрадчиво обратилась я к ящеру, — вы можете мне рассказать, какие местные твари вообще способны причинить ему вред? Ну… паразиты, грибок какой, может, насекомые?       — Если такие и есть, я их не знаю, — честно признался он. — За всю историю я не слышал ни об одном подобном случае.       «Так, дерево, значит, ты тут местный бог, да? Ну, это тебя, видать, не спасло», — думала я и чувствовала себя то ли дурой, то ли первопроходцем, собираясь лечить дерево, будь оно хоть трижды разумным.       Когда-то, в старые времена, я выращивала капусту с картофелем в университетском огороде. Кажется, теперь мне эти знания понадобятся. Я приложила руку и, как всегда, направила поток восстановительной энергии вглубь ствола. Я ожидала ответной реакции организма, но ничего не произошло, листики не пошевелились, ствол не треснул.       Я начала более детальный осмотр. Как и говорил Атис, с дерева зелёным дождём осыпались листья. Я не знала, какого цвета кора у Хиста, но фиолетово-коричневый явно был признаком нездорового организма. Я залезла на высокий корень к самому стволу, приподнимавшемуся над землёй почти на высоту моих плеч, и стала внимательно осматривать кору, метр за метром.       Прошёл час, а я по-прежнему ничего не понимала. Как-то раз мне действительно пришлось лечить совершенно парализованного пациента, но хотя он и не мог говорить, его организм отзывался на мои воздействия. Хист же никак не реагировал на магию, оставаясь совершенно неподвижным… деревом. Я начала беспокоиться, но тут заметила одну странность.       — Несущий Знания, — опять обратилась я к аргонианину, — а Хист позволяет на себе жить? Ну там муравьям, грибам, мхам?       — Я не знаю, кто такие муравьи, но Хист является домом не только нам. Мы называем себя народом корня, но от него также зависят и тысячи жизней насекомых и малых растений.       — Тогда куда же вы все делись? — задумчиво осмотрелась я.       И заметила одну странность: у корней цвет коры был темнее, чем у верхушки. Я спрыгнула вниз и осмотрела место, где корень уходил в землю. Ничего. Но теперь я чувствовала, что на правильном пути.       — Атис, лопату мне, пожалуйста!       — Что вы собрались делать? — возмутился Несущий Знания, но его не услышали.       Один из помощников Атиса взял лопату и откопал около полуметра вглубь около корня. Ямка тут же заполнилась водой, но с ней было что-то не так. Болотная вода была будто масло — переливалась всеми цветами радуги. Я обмакнула палец и лизнула. Никогда не пила воду из трясины, но она явно не должна быть такой на вкус.       — Тьфу ты, дрянь редкостная! — воскликнула я. — Будто металл лизнула!       — Что вы нашли, целительница, — так и подались вперёд Атис и аргонианин.       — Ваше дерево не заболело, оно отравилось! Посмотрите на воду, в неё явно что-то вылили!       — Что?! — возопил Несущий Знания. — Кто?!       — Это очень плохая новость, — помрачнел Атис. — Вы совершенно в этом уверены, леди Лаффориэль?       — Абсолютно! Нормальная вода так пахнуть не должна. А поверхность блестит, будто масла налили, — пояснила я.       — Раздери меня даэдрот! — выругался Атис.       — Атис, ты что-то знаешь? — угрожающе спросил ящер.       — Пару недель назад мы поймали данмера-контрабандиста. Он рассказал, что они нелегально перевозили какие-то двемерские вещички, в том числе какие-то бочки. Кроме одного данмера больше никого отловить не получилось, да и груз не нашли, — пояснил Атис. — Мы думали, что его спрятали где-то в болотах…       — И ты молчал?! — возмутился Несущий Знания. — Почему ты мне об этом ничего не рассказал?       — Я вообще не должен тебе ничего рассказывать, — осадил Атис аргонианина. — Однако теперь, похоже, эта проблема стала куда серьёзней.       — То есть вы полагаете, — я начала немного понимать происходящее, — что из этих двемерских бочек что-то вытекло?       — Это самая вероятная причина. Мне знакомы двемерские технологии: я не удивлюсь, если у них есть какой-нибудь яд для деревьев или что-нибудь в таком роде, — размышлял Атис.       — Мы немедленно начнём поиски! — засуетился Несущий. — Будем искать повсюду…       — Слишком долго, — задумчиво смотрел вдаль Атис. — Нужно как-то отследить, как отрава попадает в Хист. Но его корни простираются под всем Лилмотом, а также за городом. Источник отравы должен быть где-то в этом районе.       — Не думаю, — привлекла я их внимание. — Тут много подземных речушек. Яд может протекать по ним.       Повисло задумчивое молчание. Каждый думал, как можно отыскать источник заражения, пока всё ещё можно вернуть назад. Я думала, если отрава перестанет течь под дерево, то со временем оно восстановится. Но для этого нужно не только удалить источник, но и очистить грунтовые воды под деревом, а это куда как сложнее. Но пока нужно хотя бы с одной задачей справиться.       — У меня есть идея, — заговорил Несущий. — Если эта гномья дрянь так действует на Хист, то и на другие растения тоже должна. Разошлём охрану осмотреть окрестности. Уверен, они найдут множество мёртвых деревьев. Мы пойдём по следу и отыщем нужное место.       — Превосходная идея, Несущий! — обрадовался губернатор. — С твоего позволения, я не присоединюсь к походу. Я буду только задерживать.       — Позвольте мне пойти с вами, — попросила я.       — Зачем вам это нужно? — уже без видимой вражды поинтересовался ящер.       — Если уж я лечу больного, то должна разобраться с причиной его болезни. Я никогда не бросаю своих пациентов! — пояснила я.       После длительного раздумья Несущий Знания согласился, и мы сели ждать вестей от разведчиков. Примерно через пару часов прибежал молодой аргонианин и сообщил, что примерно в километре от города находится большое скопление упавших деревьев. Также он сказал, что у них неестественный цвет коры. В общем, нам явно туда.       — Леди Лаффориэль, — слегка коснулся рукава моей робы Атис, — помните, что до восьми часов вам непременно нужно найти надёжное укрытие. В противном случае вы рискуете умереть в этом болоте. Вот, возьмите эти свитки ледяного плаща: они помогут на время укрыться от роя. Берегите себя!       — Спасибо, губернатор! — поблагодарила я и пошла вслед за аргонианином.       По дороге я только и успевала, что подмечать новые виды насекомых и растений. Это болото жило постоянным поеданием одних живых существ другими, и этот непрерывный цикл порождал загадочный и, в какой-то мере, прекрасный мир. Только сейчас я стала замечать ту нетронутую человеком природную красоту. В конце концов я решилась задать мучавший меня вопрос:       — Несущий, простите моё любопытство, — мне пришлось осторожно подбирать слова, — но можете ли вы ответить на…       — Нет, — отрезал ящер.       — Почему?! — тут же возмутилась я таким пренебрежением.       — Потому что вы чужеземка, и нечего вам рассказывать такие вещи. У вас нет совершенно никакого почтения к нашим традициям и всей жизни!       — Так расскажите! — не отступила я. — До сегодняшнего дня я вообще не знала о природе аргониан и Хиста, и уж поверьте, я бы ни за что не стала так пренебрежительно относиться… к Хисту, если бы знала, кто он такой.       — Хорошо, — не слишком уверенно ответил Несущий. — Задавайте свои вопросы.       — Есть ли в Чернотопье какая-нибудь религия? Церковь? Является ли Хист для вас божеством?       — Нет, — прервал поток вопросов Несущий. — Все эти названия — лишь слова. У нас нет религии, нет бога. Религия — попытка объяснить необъяснимое, например, вопросы смерти, добродетели, жизни после смерти, смысла существования. Когда на все эти вопросы есть точные ответы, то и надобность в религии отпадает. Наша культура и традиции непонятны большинству чужеземцев. Чтобы объяснить то, чем мы живём, нужно быть аргонианином. Это как объяснять, какого цвета небо, слепому. Поэтому губернатор Бостис назвал Хист богом.       — То есть он был неправ? — решила уточнить я.       — Губернатор понимает аргониан лучше, чем все чужестранцы вместе взятые, — слова ящера об Атисе меня поразили. — Однако в вашем языке нет подходящих слов, чтобы описать природу взаимоотношений между нами, народом корня, и Хистами.       — Быть может, вы попытаетесь, — чуть ли не умоляюще попросила я. Разговор с Несущим всё больше заинтересовывал меня.       — Ну, так и быть, — снизошёл мой спутник. — Аргония — не просто провинция. Это целый единый организм, живущий постоянным перерождением. Существа умирают и становятся пищей для болота, а из их останков вырастают новые деревья. Так одна форма жизни перерождается в другую, например, муха, съеденная мухобойкой, завтра станет семечком этого самого цветка и даст начало новой жизни. С нами всё происходит точно так же.       — Но подождите, — перебила я рассказчика под его неодобрительно шипение. — В отличие от мухи, вы разумны. Неужели не страшно вот так взять и умереть?       — Я же говорил, что вы не понимаете. Аргониане не боятся смерти. Мы знаем, что смерть — лишь временный этап, вскоре мы, подобно той мухе, переродимся в новых аргониан. Так какой смысл бояться, если всё равно не умираешь? А весь этот круговорот жизни обеспечивает нам Хист. Поэтому, если говорить на вашем языке, слово «бог» наиболее подходит для описания Хиста.       — Вы правы, — пришлось признать мне, — это действительно трудно понять.       — А мы в свою очередь не понимаем, как вы не видите, что и ваш мир живёт тем же перерождением? — переключился на меня Несущий Знания. — Вы умираете, но ваши души снова обретают оболочку, продолжая жить!       — С той лишь разницей, — иронично заметила я, — что мы не знаем, кем были в прошлой жизни.       — И то верно, — согласился ящер и добавил. — Пришли!       Представшее нам зрелище угнетало: чёрные деревья без листьев, мёртвые насекомые повсюду, даже болотная трава пожухла и съёжилась. Сильно пахло той самой дрянью. Нас там уже ждали четыре аргонианина.       — Итак, Лаффориэль, — посерьёзнел Несущий. — До того момента, когда налетит рой, осталось два часа. За это время нам необходимо извлечь источник отравы и взять образец. Потом вы быстро-быстро возвращаетесь с этой дрянью к Атису и начинаете искать способ вывести отраву из воды. Мы же останемся и откопаем оставшееся добро. Вам понятно?       Я молча кивнула и приготовилась. Отыскать тайник оказалось несложно: вокруг закопанного клада расплылась целая лужа переливающейся гадости. Аргониане бросились яростно копать, отшвыривая мокрую землю в разные стороны и, наконец, лопата стукнулась обо что-то металлическое. Вскоре, из-под земли показался округлый бок одной бочки, дно второй и ручка от старого двемерского сундучка.       Вытащив одну из бочек на поверхность, копатели заметили, что она прохудилась, и из дна вытекает та самая переливающаяся жидкость с противным запахом.       — Отлично, — сказал Несущий, наполняя заранее приготовленную банку жижей, — а теперь живо обратно в резиденцию! До прилёта роя не более сорока минут! Мы останемся здесь и выкопаем всё остальное. Источник отравы найден, остальное за вами, Лаффориэль!       — Поняла. Я побежала!       — Никуда ты не побежишь! — раздался низкий голос, и из тени вышли с десяток полностью закутанных во что-то людей. — Как хорошо, что вы нашли тайник. Без вас мы бы его не отыскали!       — Это, похоже, товарищи того схваченного преступника, — тихо шепнула я Несущему.       Судя по облачению и оружию на контрабандистах, это были тёмные эльфы. Тут-то я поняла, что им не страшен рой из-за их брони, сделанной из хитина гигантских насекомых Морровинда. Она как чешуя ящера: не прокусывается насекомыми.       — Вы правы, хорошо, — громко обратился к прибывшим Несущий Знания. — Можете забирать ваши вещи. Нам было нужно только, чтобы их вынули из земли, потому что они отравляли болото.       — Можем? — недобро наклонил голову один из эльфов. — С каких это пор раб разрешает нам что-то делать? Знай своё место, ящерица!       Говоривший выхватил арбалет и выстрелил. Болт просвистел и воткнулся Несущему прямо в сердце, отчего тот упал на спину. Его товарищи-аргониане подняли копья и бросились вперёд, однако в них полетели стрелы из луков, положив всех до последнего.       — Жалкие рабы! — пнул один из трупов данмер.       — Да что же вы за животные-то? — завопила я, потеряв голову. — Он же вам не мешал!       — Плевать! Как говорят лорды дома Телванни: «Видишь аргонианина — убей аргонианина!» Правда, выгодней всё-таки брать их в рабство. Ну ничего, когда мы сдадим это барахло магам, они нам щедро золотишка отвалят!       «Конечно! Как я могла не догадаться?! Дом Телванни давно известен своим широким рынком рабов! Наверняка лорды Телванни наняли этих контрабандистов, чтобы переправить в Сиродил двемерские артефакты!» — поняла я.       — Ну а теперь мы и тебя убьём! А, может, не стоит? Подождём, пока рой тебя не высушит, — мерзко проговорил главарь. — А у нас ещё куча работы!       Не успела я подумать, что чуду пора бы уже свершиться, как оно и вправду свершилось! Из-за небольшого холма выскочило около двух десятков аргониан, вооружённых копьями и топорами. Они с гиканьем бросились на контрабандистов, даже не заметив меня. Я не стала задерживаться и бросилась в направлении города под лучами быстро садящегося солнца. До восьми часов осталось всего ничего.       — Проклятье! Отбивайтесь от дикарей! Проклятые Н’вахи! — донеслось до меня сзади.       Я уже бежала по городу, когда рой меня всё-таки настиг. Тучи комаров нагоняли, поэтому я применила заклинание ледяного плаща, и меня окутали потоки ледяного вихря, отпугнувшие насекомых. Я подбежала к резиденции Атиса и забарабанила по двери. Она тут же открылась, и губернатор втащил меня внутрь, быстро захлопнув за мной дверь. Кажется, у меня получилось, хотя несколько укусов от комаров выглядели как небольшие шишки.       — Где вы так долго пропадали?! — чуть не закричал губернатор. — У меня чуть сердце не остановилось!       — Там… понимаете… тайник… контрабандисты пришли… дикие племена…       — Что?! — не понял ни слова Атис. — Успокойтесь и выкладывайте по порядку!       Я рассказала ему всё, что произошло, не забыв упомянуть про кучу полуголых аргониан, прибежавших с болот.       — Невероятно! — не переставал удивляться губернатор. — Я уверен — это Хист призвал вам на помощь племена! Я слышал, что они умеют повелевать аргонианами, передавать им мысли на расстоянии! Поразительно! А теперь вперёд, вы должны придумать, как нейтрализовать яд!       Я не спала всю ночь, перебирая растворы и декокты, снадобья и антидоты, извела половину запасов Атиса. И ничего не происходило: трава жухла, листья вяли. Маслянистый яд ни в какую не хотел выводиться!       Уже под утро, окончательно потеряв веру в себя, я сделала открытие, сама этого не ожидая. Я неудачно подожгла порошок, и одна искорка попала на яд. К моему изумлению, он тут же вспыхнул, а когда сгорел, от него не осталось и следа! Решение пришло само, будто бы по… наитию какому-то!       — Скажите мне, что у вас есть что-нибудь, — умоляюще посмотрел на меня Атис.       — Есть! — гордо ответила я и показала горящее вещество.       Улыбка озарила лицо губернатора, и в шесть утра, как только рой, наконец, улетел, целый отряд людей, эльфов и аргониан отправился на место ночной битвы. К моему удивлению, там не было ни одного трупа, только ещё не впитавшиеся лужи крови. А ещё всё, что вчера не успели выкопать из трясины, аккуратно стояло на сухом месте.       — Наверняка, дикари постарались, — сказал Атис. — Возможно, Хист приказал им убрать трупы и выкопать двемерские артефакты.       — А как аргониане прощаются с мёртвыми? — спросила я, думая, что не смогу подобающе проститься с Несущим. А ведь этот аргонианин уже начал мне нравиться!       — Никак, — огорошил меня Атис. — С почестями выкидывают тело в болото. Вы опять забыли, что для них смерть ничего не значит? — улыбнулся губернатор.       — А что же тогда сделают с теми, кто не заслужил перерождения? — с ужасом спросила я.       — Вы о контрабандистах? О, уверен, их тела съедят дикари. Это же не каннибализм! — совершенно спокойно объяснил Атис. — И не факт, что на момент поедания они будут мертвы. Эх, жалко нельзя ткнуть лордов Телванни во всё это носом! Проклятые рабовладельцы!       Пора было приступать, ведь времени и так много потеряно! Рабочие откапывали большую яму и ждали, пока в неё не натечёт вода, на поверхности которой образовывалась плёнка ядовитого вещества. Затем они поджигали её и ждали, пока она полностью прогорит. Ну и дрянь же всё-таки, даже вода не могла потушить это масло, пока оно горело. Когда горение прекращалось, рабочие переходили к следующей яме. И так без конца.       Мой корабль уходил вечером, но я осталась, ведь я никогда не бросаю больных. Каждый день я наблюдала за «пациентом» и отмечала, что цвет коры становится нормальным, снова стали расти листочки. Спустя неделю после «очистительных работ», я поняла, что Хист выживет. Теперь осталось только дождаться корабля до Гнисиса и покинуть гостеприимный дом губернатора Бостиса.       В результате, я задержалась почти на месяц! Я покаталась на каноэ по маленьким речушкам, поохотилась на синих летучих ящериц, побывала внутри огромного растения с непроизносимым названием, поиграла с аргонианскими детьми в «утопленницу» и чуть не утонула, разумеется.       Я лазила по непроходимым болотам, попробовала местные овощи и отравилась, видела настоящий болотный морок, понаблюдала за вылуплением аргонианина из яйца, сыграла с молодыми аргонианами в «Пасть даэдрота», послушала рассказы Дема о его прошлых жизнях: оказывается, он раньше был наёмным убийцей. В конце концов меня покусал какой-то местный вид клещей, и я заболела. Очень серьёзно заболела. В общем, когда я, наконец, нашла корабль до Гнисиса, меня пришлось заносить туда на носилках. Но не беспокойтесь, я вылечилась в течение трёх недель, что, на мой взгляд, очень быстро.       Попрощаться со мной пришёл лично губернатор Атис Бостис, а также половина Лилмота. За время своего пребывания в городе я успела запомниться местным жителям. Когда губернатор поднялся на борт и присел рядом с моей койкой, на его лице появилось выражение облегчения. Позавчера у Атиса опять случился приступ удушья, и теперь он дышал тяжелее обычного.       — Леди Лаффориэль, — проговорил он, — спасибо огромное вам за помощь! Вы очень много сделали для Лилмота, и я позабочусь, чтобы о великой целительнице узнало всё Чернотопье!       — Что вы, губернатор, — благодарно улыбнулась я. — Это для меня было честью помочь вам сделать городок чуть лучше. Вы, Дем и Несущий открыли для меня целый новый мир, которого я никогда не замечала. Как жаль, что Несущий погиб…       — Не горюйте о нём, — успокаивающе сжал мою руку Атис. — Когда он родится снова, то будет знать, что в прошлой жизни погиб, защищая город. А ещё он будет видеть вас, и когда-нибудь, может быть, вы снова встретитесь с новым Несущим Знания!       Эти слова, хоть и немного, но помогли. Как мне и говорил Несущий, чужестранке не понять мыслей аргониан, поэтому я просто приняла их на веру.       — Лаффориэль, в качестве платы за работу, примите эти септимы, семь тысяч. Надеюсь, этого достаточно, — тяжело вдохнул Атис. — А также, на память о страшной и вонючей дыре под названием Чернотопье, примите это, — он протянул мне небольшую коробочку с гербом Лилмота, легко умещавшуюся в ладони.       — Что это? — внутри лежали серые горошинки с небольшими жёлтыми "зонтиками".       — Это семена Хиста. Когда Хист близок к смерти, они созревают быстрее. Эти уже полностью созревшие, поэтому я подумал, что ничего страшного не произойдёт, если я отдам часть вам. Только не говорите аргонианам! Есть поверье, что земля, на которую приземлились семена Хиста, становится хорошей. Удачи вам, леди, если повезёт — увидимся!       — Удачи вам в правлении, Атис, — тихо сказала я вслед уходящему мужчине. — Мне понравилось в вашем городе!       — Ага, как же! — засмеялся в ответ губернатор.       Так я и покинула Лилмот, вся в печали, в думах, в поту от лихорадки и болотной грязи. И мне пришлось признать, что аргониане изменили моё отношение ко многим вещам: жизни и смерти, настоящему и будущему, религии и науке. В какой-то момент я подумала, что будет неплохо вернуться сюда годков через десять, навестить губернатора, быть может, познакомиться с новым Несущим Знания.       Кстати, а с губернатором Атисом я увиделась в совершенно другом месте. Спустя восемнадцать лет я встретила его в лечебнице под Имперской столицей, где он медленно увядал от болезни под названием «Кровавое лёгкое». Мы успели поговорить с ним немного, прежде чем он окончательно выбился из сил, и мне пришлось оставить его с обещанием вернуться завтра. Ночью он умер на пятьдесят восьмом году жизни.       Одна из целительниц мне сказала, что почти перед самой смертью, задыхаясь от кровавого кашля, губернатор Лилмота Атис Бостис произнёс: «Эх, как жаль умирать не дома!»