Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. 1-е Тимофею 2:9-15
Половина жителей из Такоданы сбежали в Шривпорт и Александрию еще лет тридцать назад, когда, после громкого скандала, здесь прикрыли нефтяную компанию. С тех пор городок медленно вымирал, а в здании фабрики и бывших домах рабочих гнездились птицы. Рей не была здесь уже несколько лет, но все осталось прежним — мусор на улицах, влажный плющ, разросшийся по стенам домов, старенький кинотеатр с намалеванными вручную афишами, будто перенесшийся сюда прямиком из шестидесятых. У входа туда по-прежнему продавали мороженое и сахарную вату. Даже крохотный скейт-парк стоял на своем месте, хотя часть квотеров давно треснула и развалилась. Время в Такодане не имело значения. — Здесь вообще есть какие-нибудь нормальные отели? — он плохо спал ночь, если вообще спал, теперь это казалось каким-то кошмаром за пределами понимания, а монотонная езда добила, и теперь Кайло хотелось отключиться хоть на пару часов. Или просто отсидеться где-нибудь в тихом месте, без чужих любопытных взглядов и несносной валькирии. Он направил Сокол к зданию, что сияло издалека своей вывеской в стиле шестидесятых, но Рей тихо пискнула и сползла по сидению вниз, чтобы ее никто не заметил. — Ты же говорила, что это место лучше Джакку? — Кайло пришлось тормознуть у бордюра, отстегнуть ремень и повернуться назад. Мелкая валькирия забилась в тень под водительским креслом, и видел только краешек ее лица. — Тогда какого черта! — Нам нельзя туда, — быстро сказала она. — Там опасно. — Опасно, ага, — уж куда опаснее, чем снова заночевать в том номере с кошмарами, лезущими в голову, стоит только закрыть глаза. — Я ничего не боюсь, — и это было правдой. С шестью ружьями в багажнике? Да он сейчас мог бы перестрелять всех постояльцев, накинься они скопом, или вломиться в участок и стать новым шерифом, отправив того на другой свет. — Просто не надо, — Рей снова прижалась щекой к креслу, неприятно хрустнув дужками очков. — Пожалуйста. Что ж, он мог наплевать на ее просьбу — она все еще оставалась товаром, которому полагалось держать язык за зубами и вести себя прилично, — и тогда вполне возможно ему снова не придется спать. Не один монстр, так другой, эти южные города, щедро набросанные поверх карты, просто кишели нечистью. — Ладно, — Кайло вздохнул. — Где безопасно? Рей тут же закопошилась и принялась подниматься, цепляясь пальцами за сетку. — Я покажу. Там хорошо, правда. — И чтобы без фокусов, — в конце концов, валькирия могла завести его в ловушку. Где его уже поджидали. Нет, настолько хорошо она бы не продумала свой план, шансы, что он поедет сюда, а не в Джакку были мизерными. Может... и он глянул на ее лицо, преобразившееся, куда более воодушевленное, чем парой минут тому, может, она тоже устала. — Если там будут твои сестры... Ты же понимаешь, что я с тобой сделаю, — тогда он привезет Сноуку кучу трупов, и плевать будет на заказ. Рей нетерпеливо отмахнулась, словно он нес бред. — Поехали уже. Я покажу, куда. — Нам сюда, и сюда, а теперь налево, — тыкала Рей пальцем в повороты, наполовину высунувшись из окна машины. Она оживилась, разрумянилась, глаза лихорадочно блестели. — Здесь мы сможем нормально переночевать, — безапелляционно заявила она, когда машина притормозила у высокой ограды. Дом с мансардой в глубине аллеи выглядел намного более ухоженным, чем все, что попадались им до этого. — Что? — обернулась она на ощетинившегося Рена, который по привычке потянулся к предохранителю на Беретте. — Если хочешь, можешь не спать хоть всю ночь, но спокойнее места на сотню миль вокруг ты все равно не найдешь. Она вылезла из машины и решительно стукнула по круглой кнопке звонка на воротах. Долгое время ничего не происходило, и она спиной чувствовала, что Рен уже готов был вспылить, и запихать ее обратно на сиденье, как ворота скрипнули и на пороге появилась низенькая чернокожая женщина. Пряди ее седых волос выбивались из-под пестрого платка, шея была увешана амулетами, количество которых заставило бы обзавидоваться любого служителя сантерии, а на носу красовались огромные круглые очки с толстыми стеклами. — Ах, деточка, — расплылась она в улыбке, увидев Рей. — Все же не забыла старую Маз? И тут же зыркнула недобро на Рена, занеся руку в охранном жесте. — А это еще кто с тобой? С ума сошла, тащить сюда мужчину?! — она неодобрительно качала головой, и можно было поклясться, она пересчитала весь огнестрел, который только можно было разглядеть в кабине Сокола. Рей зажмурилась и выдохнула. — Я... знаю, что будет переполох, если кто увидит его здесь, но мы всего на одну ночь, Маз. Ты же понимаешь, что будет, если мы останемся на улице? Маз скрестила руки на груди, ее сморщенное, как перезрелый фрукт, лицо выражало немую решимость умереть, но не пустить врага на свою территорию, но потом, она словно увидела что-то неприметное для незваных гостей, прищурилась, вышла за ограду и уставилась на задний бампер Сокола так, будто в жизни ничего интереснее не встречала. — Хм, — пробормотала она. — Может и пущу... по старой памяти. Но только в гостевой домик, и чтобы за его пределы и носу не казали! От старушки исходило непрестанное звяканье, словно она была ходячей лавкой древностей — столько разных амулетов на одном человеке Кайло не видел никогда, даже Сноук предпочитал ограничиваться всего одним богом — но это слегка успокоило его. Нечисть не стала бы защищаться от нечисти, это нелогично. Что ж... Надо будет попросить у нее какой-нибудь талисман перед отъездом, желательно отпугивающий валькирий, потому что этого дурдома ему надолго хватит. Рей помогала старушке открывать ворота, захлебываясь словами, размахивая руками, хихикая и явно не боясь ничего. И иногда поглядывала еще на него так, словно подбадривая. Смешно. Кайло покачал головой и завел мотор, направляя Сокол по аллее. Деревья были очень старыми, толстенными, заросшими спутанными лианами, и казалось, что когда-то этот парк, разделенный пополам дорогой, был частью большого леса, напоминавшего сказочный, со страниц детской книжки. В таком могли водиться гарпии, оборотни, здесь могла жить колдунья, пожиравшая маленьких детей на ужин, но шрам молчал, словно его и не было вообще. Чутье молчало. Нет, это и в самом деле было... Кайло затруднялся подобрать правильное слово — спокойное место. Он ехал медленно, все время поглядывая назад, чтобы убедиться, что Рей не даст деру в очередные кусты, но она шла рядом с негритянкой. И та совсем не боялась ее, валькирию, да еще неоперившуюся. Кажется, этот мир все еще продолжал сходить с ума. Впрочем, и он тоже.***
Старушка оставила их возле небольшого домика, спрятавшегося среди деревьев. Отсюда центральное здание, состоявшее из этажей, колонн, пристроек, хаотично налепленных друг на друга, было видно не очень хорошо, и все равно оно поражало воображение своими размерами. Казалось, будто каждое поколение, сменявшее предыдущее, хотело изменить и его, перестроив по новой моде. В итоге смешение стилей напоминало какой-то пиратский замок для детей. Кто там жил? Оно явно было велико для одной крохотной бабульки. Принадлежала эта Маз к роду первых поселенцев, живших здесь еще до всех войн за независимость, или же работала сторожем... Кайло было плевать. Главное, что она ни слова не сказала, когда он взял Рей за локоть и потащил внутрь. Это был, конечно, не гостиничный номер, чуть получше, места побольше, целых три окна — черт! — и много света. Пушистые коврики и жизнерадостные картинки на стенах должны были навевать мысли о доме, в котором можно было остановиться не на ночь, а просто жить. Брать с собой ружья Кайло побоялся, запер их в багажнике от греха подальше. Так что пришлось ограничиться парой верных пистолетов и пакетами с едой, которую набрала с утра Рей, и теперь, сгрузив их на столик в небольшой кухоньке, он огляделся в поисках валькирии. Та, побродив по гостиной, наконец хлопнулась у абсолютно новенького, слишком уж дорогого для такой глуши телевизора и, сняв солнцезащитные очки, напряженно вглядывалась в пульт, подбирая правильную кнопку. Ну да, хмыкнул Кайло, дитя лесов, что еще с нее взять. Ее фингал был приличным, наливался черно-синим пятном, и по-хорошему, следовало бы найти в аптечке какую-нибудь мазь и щедро намазать, но она заслужила его. Удивительно, как он еще не придушил ее, сколько Кайло себя помнил, он никогда не расслаблялся, даже во сне. Ну вот пусть и справляется с этим всем самостоятельно, не маленькая уже. — Рей... — он позвал ее, и она быстро обернулась. Волосы мазнули по лицу, слегка закрыв синяк, и теперь она выглядела самой обыкновенной девчонкой, отвлеченной от ужасно важного дела. По каналу шли какие-то мультики, космические корабли, взрывы и вот это все. — Ты же не собираешься сбегать снова? Он не мог быть уверенным в этом, даже прикуй ее за цепь к своей ноге. Отгрызет же. Но она раздраженно скривилась и закатила глаза, словно он снова нес полную чушь. И вернулась к своему телевизору. Вот и славно. Кайло выбрал самое удобное кресло, вытянул ноги и закрыл глаза под звуки взрывов и писклявые голоса. Пара минут, ему нужна была всего пара минут...***
Когда он проснулся, было все еще светло. Значит, дремал он недолго. Пистолеты все еще покоились в кобуре, но звук телевизора был выкручен почти на минимум, превратившись неразборчивое бормотание, да и в доме стояла тишина. Неужели она снова убежала? — Рей! — Кайло позвал ее, пытаясь одновременно прислушиваться и идти как можно тише. — Зде-есь, — Рей стояла над плитой в маленькой кухне, и старательно обжаривала ломтики бекона, которые уже скрутились в хрустящие ароматные спиральки. Волосы ее были забраны в смешные пучки, в пучок посредине воткнут карандаш, платье на спине было расстегнуто, открывая пучки белых перьев над худыми лопатками, но теперь она еще меньше походила на валькирию — скорее на девчонку, которая наспех готовит ужин, перед тем как отправиться выпрашивать сладости на Хэллоуин. — Будешь есть? — она ткнула лопаточкой в соседнюю сковородку, где лежало нечто, что вполне могло бы сойти за глазунью. Рядом стояла миска, доверху наполненная какой-то зеленью и апельсиновый сок. Похоже, Рей распотрошила холодильник. — Тебя Маз спрашивала, — она повернулась к Рену, так, что снова стало видно правую, чуть припухшую половину лица. Синяк частично пожелтел, да и раненой рукой она двигала почти свободно — видать, заживало на ней все как на собаке. — У нее в подвале вентиль какой-то полетел, а звать на помощь местных сейчас... Вдруг машину увидят? Она приметная. Рей высыпала бекон поверх месива из яиц и шлепнула сковородку на стол. Достала из бокового шкафчика тарелки. Она как-то даже слишком хорошо ориентировалась в этом домишке, словно прожила здесь не одну неделю. — Ты вообще откуда эту старуху знаешь? — сощурился Рен. "И какого хера она помогает всякой дряни вроде тебя." — читалось в его взгляде. Рей на взгляд не обиделась. — Маз-то? Долгая история, — она запрыгнула на кухонный столик и уселась там, болтая ногами. — Когда я сбежала, я по всей округе пряталась, не знала куда пойти. А потом... один тип дал мне визитку. Он знал, что меня... ищут, но не знал, что я... ну не такая как другие. Но оказалось, что тут это не имеет значения. Но здесь всегда жили одни женщины. "Дочери и сестры", они как-то так себя называют. Поэтому Маз на тебя косо и смотрела. Они здесь обычно прячутся от... Она смущенно покосилась на Рена, потерла синяк и отвернулась. Только женщины? Ну теперь детальки одного паззла наконец начали подходить друг к другу. Плевать было старушке на крылья и прочее, да будь у Рей акульи зубы или драконий хвост, все равно помогла бы. Небось всех таких привечала: тощих, нищих и побитых жизнью маленьких девочек, не важно сколько лет им стукнуло. И понятно, почему его в штыки приняла, мужчина в женской коммуне, да они там с ума сойдут, стоит ему только на пороге показаться. Удивительно, конечно, что эта Маз ему голову не скрутила за фингал, потому что лицо Рей выглядело как отличный пример сосуществования с такими, как Кайло. После короткого сна он чувствовал себя куда как получше, а еще голодным как волк. Есть хотелось просто до жути, так что Кайло уселся за стол и принялся накладывать еду на тарелку. Импровизированная яичница слегка подгорела, но на вкус была почти даже ничего. Он не стал бы жаловаться, тем более чего можно было ожидать от девчонки в бегах. Счастье еще, что не спалила дом. — Мы здесь надолго не останемся, даже не рассчитывай, — он потыкал вилкой в салат, и тот тоже оказался вполне съедобен. — Слезай и ешь, — Рей и без того выглядела болезненно худой, а что будет во время линьки? Вдруг еще помрет просто потому, что он ее забывал кормить? — Давай сюда, садись, — все равно что разговаривать с ребенком. Который фыркает и показушно корчит рожицы. Она спрыгнула с кухонной стойки и забралась на стул с ногами, подтянув поближе сковородку и орудуя вилкой не хуже его. Кажется, снэков, которыми она так хрустела в машине, тоже оказалось недостаточно. — Эй! — он успел перехватить кусочек огурца первым, сбив с зубцов ее вилки, и захрустел им. — А ну верни, — в отместку Рей стянула его бекон и быстро проглотила, даже толком не прожевав, только чтобы уравнять счет. Надо было ухватить ее за язык, который она ему показала, и как следует дернуть. Но Кайло бы все равно не успел. Зато легонько пнул ее стул, заставив валькирию нервно икнуть и схватиться за стол. Она выглядела так смешно, что он не выдержал и расхохотался. Черт, они вели себя как дети. Впрочем, в детстве он поступал не лучше, щедро подсыпая в отцовский кофе соль. За что и получал соответственно. — Ну и почему ты отсюда сбежала? — в этом доме было неплохо. Не идеал, конечно, но достаточно далеко от города, в тишине и спокойствии. И те женщины, что приходили сюда за помощью, не выдали бы ее. — Ну, здесь всем надо работать, а мне нельзя было особо светиться в городе. Да и Ункар бы все равно сюда заявился. И притащил бы дружков. Пальбы бы было... — Рей поежилась. — Не хотелось подставлять Маз. Он хорошо платит, когда надо, и даже если б он жрал живьем людей, все равно бы нашлись те, кто захотел бы подзаработать. Здесь таких много. Не в смысле, что троллей, а... вообще, — она махнула рукой, обводя широкий круг, продолжая тараторить. — Поэтому я и не хотела, чтобы нас видели, на улице. Или меня узнали бы...или ты бы обязательно во что-то влип, — ее голос звучал почти укоризненно. — Раньше сюда приезжал ненадолго один пастор, он даже венчал людей с такими... как мы с тобой. Я его не видела, правда, но мне рассказывали. И она чуть подавилась беконом, глядя на изменившееся лицо Рена. — И-извини, я... не хотела — заикаясь, пробормотала она, и вскочила так быстро, что уронила на пол тарелку. Та разлетелась вдребезги, но Рей словно и не заметила, вылетела из-за стола. Только хлопнула задняя дверь, ведущая в палисадник. Как кто? Он дернул головой, думая, что не расслышал или недопонял, но она рванула наружу быстрее ветра и тарелку еще расколотила. Черт бы ее побрал... Только не хватало теперь бродить по аллее в поисках сбежавшей валькирии, да еще в месте, где мужчину хотели бы увидеть меньше всего. А еще она убежала без куртки, сверкая голой спиной и крыльями. Метнувшись в гостиную за курткой, Кайло выскочил на задний дворик, оглядываясь по сторонам. Солнце уже добралось до верхушек деревьев, заливая золотом зеленую листву, добавляя нотку тревожности в вечерний свет. — Рей! — он полагался больше на чутье, чем на знаки — примятая трава или обломанная ветка, мелкое крошево осколков, но уже знал, она рванула не к машине, тем более, что ключи все еще лежали в его кармане, и не к воротам. К главному дому, словно — как и все остальные приходившие сюда — собираясь укрыться там. Маленькая дура, она уже во второй раз упомянула их схожесть, и если тогда это можно было списать на желание задурить ему голову, как-нибудь разжалобить, то что теперь? Может, она просто всегда была такая... чокнутая. — Мы не похожи, — забубнил он себе под нос. — Вот я тебе еще покажу, как мы не похожи, когда задам хорошую взбучку! Рей была там, слава богу, не на крыльце, а сбоку, возле дерева, умудрившись спрятаться в тени Маз. Той еще крошечной старушки, на вид слабее мотылька, которого можно было прихлопнуть одной рукой. И что, теперь она собралась защищаться от него таким образом? — Рей, немедленно возвращайся, — он досчитает до трех, ладно, до пяти, и достанет пистолет. — Ах, мистер... — его имени она не знала, но Рей тут же нашептала на ухо, и Маз как-то странно нахмурилась, удивившись. — Рен. Вы как раз вовремя, — тон голоса был ужасно спокойным, у этой сухонькой женщины были поистине стальные яйца. — А то вентиль сам себя не починит. — Мне плевать на вентиль, мы возвращаемся обратно. Рей? — он поманил ее к себе. Желание встряхнуть ее как следует было просто нестерпимым. Она попыталась сбежать. Снова. И почему он удивлен? — Быстро ко мне. — Ну, ей действительно придется вернуться, пока никто не увидел ее... такой, — и снова Маз вела себя так, словно не видела пистолетов, да и вообще не боялась никаких здоровенных мужиков, вторгающихся в ее частные владения. — А вы мне поможете. Рей, накинь куртку, пожалуйста, — она ласково подтолкнула валькирию вперед, словно зная, что ей тоже ничего не угрожает. — И с какой это стати? — когда Рей поравнялась с ним, то быстро вырвала куртку и, прикрыв ею крылья, отступила в сторону. Ни вперед, ни назад. И ей явно хотелось оказаться как можно дальше отсюда, но одновременно с этим нет, она боялась. За кого же, явно не за него. — Потому что все, кто останавливаются тут, должны отработать свой ночлег, без исключений. Это правило хорошего тона, мистер... Рен, — и снова Маз произнесла его имя с легкой заминкой. Он чуть не расхохотался. Хорошего тона? Для наемника, охотящегося за такими, как Рей? Она вообще знала, что на самом деле происходит? Или эта мелкая не сказала? — Если вы, конечно, не хотите ночевать на обочине, — и снова, терпением этой женщины можно было орехи колоть. Ее взгляд был спокойным. И уверенным. Это напомнило Кайло мать, когда точно так же отчитывала его. — Ну хорошо, — он сдался и развел руками. — Ладно, — это было смешно, это было глупо, это было... нет, он не станет об этом думать. — Ладно, показывайте ваш чертов вентиль, только вот я не мастер, если что. Мастером он был в другом деле. — Нам сюда, — Маз махнула в сторону бокового входа, явно когда-то предназначенного для слуг. — Я с тобой, — наморщила нос Рей и затопала вниз по полустертым, слегка осклизлым каменным ступеням. Похоже, что подвалы в доме строились еще до Гражданской войны. — Даже не вздумайте, мисс! — сварливо возразила Маз, но та, конечно слушала ее не больше, чем Кайло. Внизу было темно и просторно. А еще сыро как в болоте, и даже удивительно, что они не наткнулись на пару-другую аллигаторов. Или не утонули. Вентили, прятавшиеся за грудой коробов, действительно проржавели напрочь, и один из них сорвало к чертям. Трубы здесь прокладывали, конечно, не во время Гражданской, но где-то во времена Вьетнама — точно. Маз как ни в чем ни бывало опустила сумку с инструментами возле внушительной лужи на полу, выразительно и предупреждающе взглянула на Рена, похлопала Рей по плечу и засеменила наверх. А Рей почти сразу нацепила налобный фонарик и развела бурную деятельность. От нее, правда было больше хаоса, чем помощи, но она старалась. Пыхтела, тянула тяжеленные коробы на себя, и возмущенно бурчала, когда Кайло пытался ее шпынять, пока она себе не сорвала спину или не повредила еще больше простреленные мышцы. Так что их совместными усилиями одна из коробок, все же треснула пополам и ее содержимое разлетелось по полу. — Я соберу! — пискнула Рей и бросилась сгребать в кучу фотографии, записные книжки, какие-то порванные ковбойки, старую зажигалку, флягу, от которой за версту разило виски, ключи с брелоком в виде летящей хищной птицы и даже авто-оберег — пару золотистых костей для игры в крэпс на тонкой цепочке. Тут она, конечно, пропала, сжала их в руке и долго смотрела как завороженная. В свете фонарика кости блестели как рождественская игрушка. — Рей? — он позвал ее, чтобы подала ключ, но валькирия уже окончательно залипла на какой-то дребедени, поблескивающей в свете ее фонарика, перебирая в пальцах. Черт, ну теперь понятно было, чего она сбежала. Если остальная работа была в таком же стиле — собери из обломков домик или покрась дырявый насквозь забор — то ясное дело, никому не захочется тут надолго оставаться. Впрочем, возможно таких, как Рей, это не касалось. Она же чуть не надорвалась на этих коробках, поднимая клубы какого-то насквозь просыревшего тумана, затянувшего подвал. Оставалось только молиться, чтобы не ядовитого. Хорошо, что обошлось без зубастых крыс величиной с собаку, потому что стрелять в искривленном помещении, состоявшем из многочисленных колонн, подпиравших свод, и хрупких стен, было так себе идеей. — Рей, — и зачем она только увязалась следом. — Эй, — Кайло пощелкал пальцами, подзывая, но нет. Любовь валькирий к блестяшкам была куда сильней просьб или угроз. Он поднялся с колен и пошел к ней, через все эти коробки и замотанные пленкой стулья, наверняка насквозь гнилые, как и все остальное, а потом и сам застыл. Она держала в руках кубики, и он... Кайло мог поклясться, что уже видел их. Это были они, те самые. — Отдай, — он перехватил ее за запястье и выдернул их из ладони. Скреплявшая кубики цепочка жалобно звякнула, но осталась целой. Рей заворчала и потянулась за ними, но Кайло держал их мертвой хваткой. Блеск фальшивого золота, испещренного черными точками на гранях, был нестерпимым. — Не трогай! — ладонь обожгла резкая боль. — Это не игрушка, Бен, — чужой голос, низкий, сердитый, то отдалялся, то возвращался куда-то за спину, прячась от взгляда, как бы он ни поворачивался. Он был другим тогда, подсказало Кайло подсознание. Просто ты его уже не помнишь его лица. Но он помнил эти кубики, покачивающиеся на зеркале Сокола. Они вздрагивали на каждом ухабе, выкручивая шестерку-шестерку-и снова шестерку. Его отец просто не умел проигрывать. И как он украл их, Кайло тоже помнил. Однажды они должны были стать его. — Они приносят мне удачу, — отец прикладывал их к губам, словно собирался бросить, а затем ловко проворачивал на цепочке, и золото блестело все сильнее и сильнее, превращаясь в ослепительное месиво, надрывно звенящее при каждом движении пальцев. Они действительно приносили ему удачу. До того самого дня. Пока Бен не украл их. В одно мгновение он был там, среди визга тормозов, надрывных воплей и выстрелов, и чьего-то плача, тонкого, по-детски обиженного, а, сморгнув, вернулся обратно. В подвал, в темень, только подсветившую, выделившую застывшего в скорби ангела с крыльями, и тень от них была громадной. Это была Рей. Кайло вздрогнул от ее взгляда. Она смотрела так, будто только что видела куда больше, чем могла. — Что? — он грубо рявкнул на нее. — Чего уставилась? — кубики все еще покоились в его ладони, острыми ребрами впившись в мясо, и, чтобы успокоить дрожь, он сунул руку в карман. Его замутило. От сырой вони, от самого места, словно насевшего на него, сдавившего в тиски, от четкого кап-кап-кап где-то на грани сознания. Трубы. Ты здесь, чтобы починить их. Он подавил позыв блевануть себе на ноги и нагнулся за ключом, хватаясь за него, как утопающий за спасательный круг. И пошел обратно, стараясь выглядеть нормальным. Облепленный ржой вентиль упорно не поддавался, но, наверное, дело было не в нем. А в пальцах — их попросту свело ко всем чертям. — Ре-е-ен? — она протянула его имя вопросительно-жалобно и коснулась ладонями его спины, будто пытаясь снять напряжение. Что-то было очень не в порядке, она это понимала. Спина под ее пальцами словно окаменела, Рей подозрительно хлюпнула носом и вернулась собирать с пола промокшие фотографии. Она возилась так минут пятнадцать, Рен успел даже пересобрать один вентиль и заняться вторым, таким же проржавевшим и шатающимся, а вдруг Рей снова зашмыгала, и сказала странно севшим голосом. — А это, кажется, тот пастор, о котором я говорила. Маз мне его показывала. На других фото... в ее кабинете. Она не думала всерьез, что Рену есть дело до какого-то там святоши, который венчал и крестил местную нечисть, и занимался прочей благотворительностью. Разве что змей из Такоданы так и не изгнал, они тут до сих пор водились в избытке, всех цветов и размеров. Фото было согнутым в нескольких местах, пожелтевшим по краям, но все еще различимым. Маз на нем выглядела чуть моложе, крепче, и ее с двух сторон обнимали двое молодых мужчин — один, светловолосый с простоватым добродушным лицом и в черной мантии обнимал ее совсем свободно, а второму, высокому, с широкой ухмылкой и хитрым прищуром, пришлось изрядно наклониться. Рей даже на секунду показалось, что вот этот, высокий, улыбается почти так же как Рен, когда тот вообще в настроении улыбаться. Она редко видела, когда люди веселились искренне, и не глотнув перед этим пару стаканов виски. Лучше бы она вообще молчала. Делала вид, что ее нет, и так было проще. По крайней мере, он смог обратно начать дышать, размеренно, короткими толчками гоняя воздух по горлу. И не бить себя по пальцам каждый раз, когда надо было закрепить скобу. — Убери это все подальше, — ему плевать было, что еще умудрилась накопать валькирия. Бедро словно сквозь ткань прожигало от тяжелых кубиков, засунутых в карман. — Мне плевать, что у тебя там. Просто убери. В этом треклятом подвале коробок было много, и меньше всего Кайло хотел знать, что еще там. Потому что кубики принадлежали отцу, они не были какой-то подделкой, дубликатом. Нет, он помнил тот скол на одном из ребер. Он помнил, как он появился. Что здесь делал отец? Что он забыл в этой глуши? В приюте для сбежавших от насилия женщин. Нет, грабил он совершенно другие места. Перед глазами снова замельтешили мошки, и Кайло осел, понимая, что больше не выдержит. Духота давила, влажной пленкой усевшись на лицо, а стены снова сжались, заполненные мельтешащими бликами — это Рей встала и подошла к нему. С чертовой фотографией в руках. Мутные выцветшие силуэты, почти неразличимые в темноте. — Я сказал, выбрось это! Или порви, сделай, что хочешь, только не тычь ею мне в лицо! — он зашвырнул ключ в ее сторону, и железяка пролетела совсем рядом с коленкой, с громким звяканьем врезавшись в камень. Последний вентиль. Последняя скоба. За неимением чего-нибудь тяжелого, чтобы загнать ее в паз, Кайло изо всех сил саданул по ней кулаком. Боль была сильной и чистой. Она потекла по руке, до самого локтя, но взамен вернула кое-что ценное. Самообладание. Кайло встал и отряхнул колени — джинсы промокли насквозь и липли к коже — и зашагал мимо Рей к выходу. — Пошевеливайся, — ее лица он не видел и, впрочем, не хотел видеть. Что она могла изобразить? Сожаление? Боль? Рей была тварью, что вообще она могла знать о людях? На сегодня он закончил с работой и теперь хотел остаться один. Хоть на немного. Но увы, не мог позволить себе даже такой мелочи. Рей, словно почувствовала, что его лучше не трогать, и на выходе шмыгнула в сторону, втянув голову в плечи; обогнула заросли рододендронов и умчалась к Маз. Та копалась в садовых перчатках под пышными розовыми кустами и на Кайло даже не обернула голову.***
Валькирия не появлялась до позднего вечера. Зато, когда небо над головой стало стремительно темнеть, выцветать над головой из голубого в серый, а на горизонте из оранжевого в лиловый, на огонек завернула старуха. Глянула на Кайло, сидящего на крыльце, на его сбитые костяшки пальцев, по достоинству оценила сбитую до выбоин и щепок кору на деревьях рядом, и поставила на беленые ступени рядом с ним большую бутылку "Джека Дэниэлса". — Спасибо, сынок, — коротко сказала Маз, — И смотри в оба за девочкой. Как перелиняет, и тебе, и ей ох как нелегко придется, — она помолчала несколько секунд, вглядываясь в его хмурое лицо, покивала каким-то своим мыслям и, шаркая, растворилась в подступающей темноте. В доме скрипнула дверь, что-то зашуршало, звякнуло на кухне, видимо Рей решила все-таки прибрать бардак. Зашлепали босые пятки и фонарик над крыльцом за его спиной заслонила тоненькая, чуть сутулящаяся тень. — Есть будешь? — угрюмо спросила она. — Я испекла кукурузу. Кайло покачал головой. Он бы нажрался в стельку, но она должна уйти. И вообще, что за дура, убирает осколки босой. Судя по бодрому шлепанью пяток, ей удалось остаться целой и невредимой, ну хоть на этот раз. — Нет. Отвали, — он нагнулся и подхватил с земли пригоршню песка вместе с дробными камешками, просеял сквозь пальцы и зашвырнул в ближайшее дерево. Что-то попало, что-то нет, но смысл был не в этом. Смысла вообще не было. — Возвращайся в дом, Рей, — попросил он, понимая, что это последнее, что он вообще скажет ей. А если она не послушается, то просто затолкает внутрь, в этот раз без просьб и угроз. Она ушла, и только тогда он скрутил пробку и жадно глотнул прямо из горлышка. Сынок? Эта старуха явно не знала, что будет дальше. Что валькирия просидит в клетке ровнехонько до самого Нью-Йорка, с перьями или без, а потом он сдаст ее Сноуку, и тот пусть делает, что захочет. Продаст на органы или просто какому-нибудь любителю тощих девчонок. Что, если линька пойдет как-то не так, ему придется пристрелить ее. И не из жалости, просто никто не станет связываться с безумной всесильной валькирией. А еще что он и так с удовольствием придушил бы ее, прямо здесь и сейчас, но Рей как чувствовала опасность, так что приняла самое правильное решение. И скрылась внутри. Виски был дерьмовым, жег горло, но свое дело делал исправно. На пятом глотке стало абсолютно все равно, и Кайло кое-как поднялся на ноги и, закачавшись, пошел к дереву. Сбитых костяшек было недостаточно, и он снова сжал пальцы в кулак и саданул что было силы по коре. И снова. И снова. Пастор, она сказала. Пастор, черт бы его побрал. Который венчал тварей и людей, спасал их и вообще весь из себя распрекрасной души человек. Она понятия не имела, каким он был на самом деле. Чертов святоша Люк, это все из-за него... Что-то хрустнуло под рукой, и Кайло с удивлением уставился на пальцы. Нет, они все еще были целыми, только слегка припухли и потемнели, а вот боль почти не чувствовалась, ее заглушило спиртное. Дереву повезло меньше, оно простояло тут полсотни лет и насквозь прогнило изнутри. Жаль, что оно было просто деревом, и у него не было лица.***
Он вернулся, когда уже совсем стемнело. Внутри было слишком уж светло, на заднем плане снова разрывался от голосов телевизор, а на столе стояла тарелка с чертовой кукурузой, прикрытая стеклянной крышкой, наверное, чтобы не остыла. Кайло качнулся и тяжело сел за стол. Поставил рядом с собой бутылку, пустую на две трети. — Чего уставилась? — он знал, что Рей где-то за его спиной, старательно прячется. Это место должно было защищать таких, как она, от таких, как он. Ну и как, защитило? — Ты же понимаешь, что ничего не изменится, — вообще-то больно было ему, но Кайло понимал, что если перекинуть боль на кого-то, то ему станет легче. Хоть немного. — Ты не убежишь, я тебя не отпущу, и никто тебя не спасет. Даже эта чертова кукуруза. Ты или умрешь, или... я не знаю, — он развел руками и задел бутылку. Та качнулась, но устояла. — Кто-нибудь еще тебя убьет. Рей все еще была босой, и шлепки ног отдавались громом в голове. О нет, продолжения не требовалось. Он ранил ее с лихвой. Рей молча, с размаху плеснула ему в лицо апельсиновым соком и ушла в соседнюю комнату. Звякнули колокольчики, вплетенные в бамбуковые занавески в дверном проеме. И стало тихо. Когда Кайло проснулся, первое, что он увидел, это пучки потрепанных белых перьев, разбросанные по ковролину.