Вот представь: болото. Тростник какой-то, осока, прочая гадость. Лягушки вот такие — тебе по пояс, пожалуй. И всё время кто-то кого-то жрёт, и думаешь только: слава Богу, не меня. А. Лазарчук, М. Успенский "Посмотри в глаза чудовищ"
Чем больше всматриваешься в бездну, тем больше бездна всматривается в тебя Ф. Ницше
К чести Рей, она свалилась под ноги Рену, только когда они добрались до машины. Она обмякла, как будто из нее вытащили все кости, и практически впечаталась лицом в асфальт. В переулке было безлюдно, если монстры и разбрелись по городку, то они жрали прохожих где-то не здесь. Она почувствовала, что Рен перевернул ее вверх лицом, в ребра уперлось что-то жесткое, то ли носок ботинка, то ли приклад, словно он до сих пор опасался, что она откусит ему руку. — Я не могу идти, — виновато пробормотала она, подтягивая ноги к подбородку, зубы застучали, выбивая неровный ритм. — Мне... мне холодно. Недавно прошел дождь, асфальт был сырым, и дождевая вода вокруг Рей быстро побурела. Но тряпки на ее теле и ее крылья все еще оставались липкими от крови. Чертовы крылья. Рей сама сейчас была бы рада от них избавиться навсегда. Он наконец поднял ее на руки, и Рей была признательна, что он молчит. А ему было, что ей сказать, она в этом была уверена. И тогда она разрыдалась, всхлипывая, утыкаясь в его шею, и сама не понимая, что она выплакивает. Обиду на него? Свой пережитый страх? Она даже не могла ему ничего пообещать. Не могла пообещать не меняться. Не слетать с катушек. Они оба не могли обещать не причинять друг другу боль, но Рен сейчас был единственным, кто хоть как-то защитил ее. По-своему. — К-как ты меня нашел? — заикаясь, почти как Ди-Джей, и все еще всхлипывая, спросила она, впиваясь в его рубашку пальцами. — По запаху, — этот вопрос был простым, куда проще, чем если бы она захотела спросить кое-что другое. Например, почему ты не убил меня. Почему ты пришел за мной? Кайло не хотел сейчас вспоминать про Сноука и свой кодекс — одной строчки хватило бы, чтобы всадить ей пулю между глаз. А вместо этого он нес валькирию на руках, делая вид, что не замечает ее рыданий, и стараясь больше держать левой, чем правой, чтобы не уронить нечаянно. Острая боль сменилась другой, ноющей, тупой, словно кто-то воткнул в дырку палец и принялся ковыряться там. — Скоро здесь будет целая толпа копов, — он поморщился, опустив Рей на ноги возле Сокола. — Удивлен, что никто еще не сообщил. Забирайся. Она кивнула и сама открыла дверь. Даже не начав спорить, не попытавшись сбежать, валькирия полезла внутрь, сгребая с сидения старый плед и накидывая на себя. Ее безумие окончательно ушло, и теперь она выглядела жалко — как ребенок, забытый в супермаркете, с красными глазами, все время шмыгающий носом, словно собирающийся снова зареветь. Смотреть на плачущую Рей Кайло не хотел, так что быстро захлопнул дверь и, неуклюже стащив с плеча арбалет, бросил его под соседнее сидение. В машине было тепло и тихо. Слышно было только Рей, громко стучащую зубами в попытке согреться. — Погоди, — он завел мотор и врубил кондиционер на максимум, мысленно поблагодарив отца за то, что тот додумался-таки хоть как-то облагородить эту колымагу. Им следовало убираться как можно скорее. С пустыря, из города — этой ночью тут будет очень жарко. Одной золотокожей ламии хватит, чтобы этот мелкий городишко был стерт с карты насовсем. — Спасибо, — жалко пискнула с заднего сидения Рей и еще больше зарылась в плед, напоминая взъерошенную птичку. Не за что. Ты чуть не прикончила меня, а потом спасла, так что... Он понятия не имел, каким должен быть конец этой фразы, так что стиснул зубы, выбросив все лишние мысли из головы, и выжал сцепление.***
У мотеля Кайло сбросил скорость до минимума и погасил фонари. Если копы уже там, то ему не поможет даже то, что он охотник. Шериф наверняка подумает, что Кайло участвовал в аукционе, а мерзлая валькирия в прозрачных порно-тряпках на заднем сидении только подтвердит эту догадку. И очень вовремя нырнул на обочину, заглушив мотор и пригнувшись, потому что около десятка машин промчались мимо по дороге, сверкая мигалками и оглушительно завывая сиренами. Они направлялись к заброшенному дому с бункером, но не все. Одна отделилась от колонны и поехала к их мотелю. Вторая укатила в противоположную сторону, к недостроенному зданию госпиталя. Чертовы ублюдки, они будут прочесывать все закоулки до последнего, выкуривая любую нечисть, что рискнет переждать там облаву. Значит, в мотель возвращаться нельзя. Что он там забыл? Пару наручников, пристегнутых к трубе, он переживет. Брошенную у двери еду уже наверняка растащили, не люди, так животные. — Поехали-ка мы отсюда, — он говорил сам с собой, но знал, что Рей слушает его, и в этот раз ее молчание было одобрительным. — Поспим в машине для разнообразия. Не в первый раз он выезжал из города в потемках, стараясь выбирать самые пустые и безлюдные закоулки, напряженно вглядываясь вперед, готовый в любую секунду давить на газ или пробиваться с боем. Но сегодня тишина просто трещала от напряженности, от ощущения, что он на грани. Хватит одного неверного движения, чтобы оступиться и рухнуть в темноту.***
Последний пост они объехали стороной, приметив его еще издалека — боявшиеся монстров, затаившихся в темноте, люди, совсем как тысячу лет назад, могли положиться только на огонь. Костры, один за другим, разгорались на обочинах дорог, возле каждого стояло по двое-трое человек, все с ружьями, вилами и косами, и, если бы не валькирия, Кайло вполне мог бы стоять там. И помогать им. И это было бы правильно, потому что он знал, к какой стороне принадлежит. Но из-за Рей все стало слишком сложно. Он покосился на нее в зеркало, она с отсутствующим видом пялилась куда-то в окно, хотя из-за темени вряд ли смогла бы разглядеть хоть что-то. Пальцы ее непрерывно теребили плед, пытаясь вытащить из растрепанного края нитки. — Эй... — Кайло понятия не имел, что нужно сказать в такой момент. Утешать валькирию? Кажется, он окончательно свихнулся. Он кашлянул, стараясь, чтобы голос звучал как можно равнодушнее, без всяких этих сантиментов, не хватало ему только плачущей девочки снова. — Послушай, мы... — он даже договорить не успел. Впереди на дороге мелькнуло что-то белое, тонкое, будто посреди трассы выросли деревья, с полдюжины, и Кайло поспешно затормозил. Сокол вильнул в полуметре от одного такого ствола, но удержался на ходу. — Какого дьявола?! — эта длинная жердь, оставшаяся позади, внезапно дрогнула и начала подниматься над асфальтом. В унисон с той, что виднелась впереди. Это было совсем не дерево, белое и гладкое, оно заканчивалось не корнями, выдранными из земли, а тонкими крючьями, растопыренными наподобие пальцев. И таких "стволов" было шесть. Кайло щелкнул тумблером, врубая дальний свет, и теперь смог заметить поблескивающее сверху брюхо, нависшее над всеми этими ногами. — Рен... — голос Рей звучал тихо и сдавленно, она вжалась в сиденье, и лицо у нее было белее мела. — Разворачивайся, разво-ра-чи-вайся! — вскрикнула она, наклонилась вперед и вцепилась в разделяющую их сетку. — Там... объезд... был справа. Сокол вильнул, двигатель взвыл, пару раз взвизгнули тормоза, и сейчас Рей благословляла всех богов, все силы, видимые и невидимые, за то, что на дороге не было больше машин, и врезаться было некуда. Огромная скелетообразная рука скрежетнула по заднему бамперу, сорвала его к чертям и тот, несколько раз подпрыгнув на дороге, улетел куда-то в темноту. Движок Сокола все же выдержал, и машина вырвалась вперед. Футов на тридцать, а потом на сорок. Рей обернулась, в свете задних фар она увидела огромные босые задние лапы, болтающиеся руки с крючкообразными когтями и два багровых тусклых глаза высоко-высоко над землей. Физиономию великана она не видела. И это было даже хорошо. Их попутчик никуда не торопился. Он медленно, очень медленно, брел за машиной, не издавая ни единого звука, не теряя ее из виду. Белая туша скрылась в темноте, а вот глаза так никуда не исчезли, маячили над верхушками деревьев, и Рей точно знала. Он там, идет по шоссе. — Ты можешь выключить фары? — в ужасе зашептала она, как будто этот, сзади, мог их слышать. — Он свет видит. Я надеюсь он нас... ну.. хотя бы не чует. Врезаться в дерево или не заметить поворот была та еще перспектива на ночной дороге, но Рей почти не сомневалась, если надо, этот будет идти за ними хоть до самого Нью-Йорка, или куда там направлялся Рен. — Нет! — Кайло вцепился в руль изо всех сил, понимая, что отпустит его только если вместе с пальцами. Да, резон в словах валькирии был — нет света, не будет и погони, хотя это создание, явно принадлежавшее к нелюдям, вполне могло отследить их и по запаху бензина, или звуку надрывно воющего Сокола, напоминавшего птицу с подбитым крылом. Эта тварь снесла им бампер! Кайло не мог даже повернуться назад, глянуть, уцелели ли ружья, уложенные внутри рядом с запасным колесом, или их тоже выбросило на дорогу. — Не могу! — он прибавил газу, и Сокол перешел на новый вой, обреченно-визгливый, выжимая из себя оставшиеся силы. — Если поедем назад, то попадем прямиком ему в пасть. Следи за тем уродом, раз тебе больше нечем заняться! Он далеко? — что это могло быть? Один из экспонатов Ди-Джея, сбежавший из клетки, но он бы не влез ни в один бункер! А местные точно не потерпели бы подобную тварь по соседству. И раз уж город был цел, значит, этот красноглазый упырь мог больше интересоваться флорой, чем живым мясом. — Рей?! — ему нужен был ответ и поскорее — впереди блеснул щит, предупреждавший о съезде направо. Она кое-как развернулась и застонала сквозь зубы, прилипая к подголовнику. — Ну? — интересоваться, что с ней не так, времени не было. Даже начни валькирия опять линять, хуже не сделает. Что вообще могло быть хуже покоцанного Сокола?! Вот тварь! — Он идет по шоссе, — предупредила его Рей, почему-то удивленная, что эта тварь не скачет за ними по пятам. Видимо, она и правда была не настолько агрессивной, а бампер снесла потому, что машина просто путалась у нее в гигантских ногах. Впрочем... Это было не точно. На это можно было только надеяться. В последний момент Кайло решился, дернув руль направо, и Сокол зашуршал мелким гравием, съехав в заросшую травой колею. Ехать они могли, но трясло просто адски. Дважды Кайло чуть язык себе не откусил и стукнулся макушкой о крышу. Рей досталось не меньше, и она тихо шипела и ругалась. Путь, на который они свернули, и дорогой назвать было сложно. Когда-то возможно им и пользовались, но теперь кусты густо разрослись по краям колеи и скрипели, расцарапывая бока машины. — А теперь? — ему нужно было знать точно. Плечо почти онемело, и правая рука намертво приклеилась к рулю. Да и двигатель то и дело заходился жутким бульканьем, предупреждая, долго он не выдержит. — Рей? — Не видно, — она вся заходилась дрожью. — Глаз не видно. Но.. а если он просто их прикрыл? Ты сможешь спрятать машину? Сокол еще какое-то время петлял между деревьями, а потом встал, надрывно чихнув. Рей замерла, слушая удары собственного сердца и каждую секунду ожидая, что на машину обрушится огромная ступня. Или рука. Или по стеклу заскребут когти. Но ничего не происходило. Рен вылез из машины первым, и она вся сжалась, словно он мог исчезнуть. Вдруг эта дрянь где-то затаилась в темноте, и только и ждет, что кто-то выйдет из машины? Схватит... и все? Он открыл заднюю дверь и Рей почти вывалилась на него, вцепилась в него здоровой рукой и заковыляла за ним в темноту. — Нам надо укрыться. Следы запутать... — бормотала она, чувствуя, как на нее вновь накатывает волна озноба. Хотя как тут путать следы, не потеряв машину, она представляла крайне слабо. Под ногами хлюпала болотистая почва, так что место для стоянки оставляло желать лучшего. Буквально в футах в тридцати от них маячило полуразрушенное строение, то ли чей-то сарай, то ли склад какого-то фермера. Пока им везло. Были бы они были не на трассе, а в каком-нибудь национальном парке, им пришлось бы куда хуже. Когда они зашли внутрь, Рен все же решился включить фонарь. Осторожно, прикрывая его полой куртки, чтобы свет не бил через щели в гнилых досках. Рей заползла в угол, несмотря на то, что все тут провоняло рыбой и гнилью, и привалилась к стене. — Твое плечо, — Рей шмыгнула носом. — Ты как? Сильно болит? Ее собственная правая рука вся распухла от кисти и до середины предплечья, словно вот-вот собралась лопнуть и представляла один жуткий синяк. Хилая повязка, наложенная Ди-Джеем, слетела еще во время бойни на аукционе. Кайло пошевелил рукой, и плечо пронзила боль. Как? — Жить буду, — буркнул он и огляделся кругом. Да, этот сарай вполне способен послужить им укрытием на ночь. От той твари не укроет, конечно, ей лапой разок взмахнуть — и тут все сложится пополам. Слишком уж трухлявые доски. — Здесь вроде спокойно, но мне нужно обратно, к машине, — вокруг стояла странная вонь, затхлая, удушливая. А воздух внутри почему-то был куда холоднее, чем снаружи. — Я возьму аптечку, — Кайло глянул на Рей, баюкавшую кисть, прижатую к груди. Она вся была покрыта испариной, словно собиралась рухнуть в обморок, в заляпанной грязью и кровью одежде, меньше всего подходившей для ночевки в подобном месте. — И плед тебе. Ты же не сбежишь? Было бы куда бежать, в самом деле. Но она только покачала головой и снова прижалась щекой к стене, как будто это могло удержать ее от падения в никуда. — Быстрее, — ее шепот был куда слабее треска гнилых досок под ногами, и все же он услышал. И ускорил шаг. — Вот так, держи, — с раненой рукой, ладно, плечом, нести необходимые вещи пришлось даже в зубах, и теперь Кайло чувствовал себя полудохлым ослом. Но свой плед Рей получила обратно и тут же закуталась в него, стараясь проделывать это не тревожа распухшее запястье. Ее лицо в слабых отблесках фонаря казалось бледной маской, искаженной от боли. — Так... — Кайло неловко уселся напротив нее, подвинув открытую аптечку поближе, — сперва ты, а потом разберемся с моей дыркой. Идет? — раз уж он не откинулся по дороге, еще пару-тройку минут выдержит. А вот с чахлыми валькириями такой номер может и не пройти. Все же Рей ни капли не походила на тех могучих великанш из легенд, так что и рисковать не стоило. — Давай сюда свою руку, — Кайло протянул ладонь и уставился на валькирию. — Ну? — может, все еще обойдется, и она просто ободрала ее, а в рану грязь попала, всякое бывает. Рей страдальчески вздохнула и зажмурилась, протянув руку. Хватило одного легкого нажатия на вспухшее синевой запястье, чтобы понять, эта идиотка себе палец выломала, только чтобы освободиться. — И ты все это время молчала? — ему хотелось пристукнуть ее на месте. Ну ладно, инстинкт выживания у этой девчонки был так силен, что от наручников она освободилась без малейших колебаний. Наверняка вопроса — ломать или остаться подождать — даже не стояло. Но потом? Неужели сложно было сказать Ди-Джею, и куда тот вообще смотрел?! — Вот дерьмо! Так... — когда он отпустил ее ладонь, та мелко затряслась, пытаясь удержаться в воздухе. — Что тут осталось? — с прошлого раза никто не обновлял запас бинтов, и хватало их впритык. Впрочем, всегда можно будет пустить на повязки майку, эластичная ткань отлично стянет ее запястье. — Глотнешь? — хорошо хоть пару бутылок успел прихватить у того бармена, аккурат перед походом на аукцион. Мутное дешевое пойло вроде этого годилось разве что на раны, да и цену свою оправдывало. Рей отрицательно мотнула головой и поморщилась. — Да ладно тебе, — не хватало ему еще рыдающей от боли девчонки. Это похуже линьки будет. — Пей давай! — и Кайло впихнул ей бутылку во вторую руку, грозно поглядывая на то, как она пытается скрутить крышку. Когда валькирия все же сделала этот глоток, оглушительно закашлявшись, и зажмурилась, больше медлить было нельзя. — Раз-два... — он быстро нащупал выступающий под кожей бугорок, ухватился за фалангу и быстро дернул. — И три! Рей глухо застонала, выдернув свою несчастную руку из его пальцев, и прижала к груди. Хорошо хоть не пнула. И не начала рыдать. Но тот глоток пришелся очень кстати, на какие-то полторы минуты вогнав ее в туманную прострацию, и только теперь она начала приходить в себя. Уже поняв, что все закончилось. — Видишь? Это было совсем не больно, — Кайло отобрал у нее бутылку на тот случай, если она вздумает пустить ее в ход неправильным образом. Например, разбив ему голову. Или выпив все в одиночку, хотя такой дрянью даже за новенькую сотку травиться не захочешь. — Ты молодец, Рей. Ага. Молодец, — он кое-как похлопал ее по голове. — Теперь помоги мне. От куртки он кое-как избавился, прихватив за рукава вместе с рубашкой. В целых три подхода, чертыхаясь сквозь зубы от боли. А вот снять майку ему было не под силу. — На, — Кайло вытряхнул из сапога складной нож и подал Рей. — Разрежь ее. Справишься? Надо было еще ввернуть что-нибудь насчет шеи, которую ему хотелось бы оставить без царапин, но кто знает, как у валькирий было с юмором. Так что он попросту заткнулся. Та подхватила нож левой рукой, и старательно принялась кромсать майку, стараясь не зацепить его грудь и живот. Разрезала почти до низа, и тут рука все же дрогнула, нож оставил на белой коже Рена набухшую алую капельку. Рей быстро наклонилась и виновато прошлась по царапине языком, зализывая, словно провинившийся царапучий котенок, почувствовав во рту знакомую жгучую горечь крови Рена. И поспешно вернула ему нож, потому что Рен опять смотрел на нее как-то странно. Смотрел не так бешено, как тогда, в мотеле, когда приковал ее в ванной, но все же будто она сделала что-то не то. — Извини. Какого... Он уже видел, как эта маленькая тощая девчонка одной рукой вонзает лезвие глубже, раскурочивая кишки — подумать только, он сам дал ей нож, подставился такой, открылся, бери и режь. А она вдруг нагнулась и облизнула его. Он шарахнулся назад и чуть не упал. Плечо снова резануло как ножом, но это все было вообще не важно. — Ты чего это? — Кайло глянул на Рей, а потом на царапину — нет ли там яда, не почернела ли кожа, не расползлось ли пятно гнили... Но нет, только блестел розовый след от слюны. — Что за дьявол в тебя вселился?! На миг ему показалось, что ее безумие приняло новую форму — тихая психопатка, и теперь, как только он отвернется, эта мелкая засранка перегрызет ему горло, или пальцы обглодает. Но нет, Рей была не упырем или ламией, а самой обычной валькирией, так нахрена ей вообще было делать это? И выглядела она виноватой, чуть оттопырив нижнюю губу. Как тогда, когда трубой раскурочила мужику голову. — Не смей так больше делать! — на всякий случай предупредил ее Кайло. — Никогда, а то... А то я тебе шею сверну, — вышло и вполовину не так грозно, как собирался сказать. Неужели... Он попытался глянуть на нее по-другому, как на тех суккубок, что готовы были вылизать его всего, только бы потом выбраться на волю. Нет. Определенно нет. Рей выглядела совершенно не так. — Дай свою руку, — он грубо перехватил ее за локоть и дернул на себя прежде, чем валькирия учудит еще что-нибудь в подобном стиле, и плеснул алкоголя на худое запястье, стирая с него грязь и кровавые струпы. Рей скривилась, но выдержала. Судя по реакции, к утренним царапинам новых не прибавилось, а отек, слава богу, начинал спадать. К утру будет как новенькая. Ну, может, не к следующему... Его майка сейчас представляла собой ту еще коллекцию дырок — Рей кромсала на славу — в черном куске ткани, и он, ухватившись зубами за один конец, разодрал ее пополам. Продев уже более-менее нормальный палец сквозь одну из дырок, Кайло начал стягивать ладонь, наматывая слои один на другой, пока это не стало напоминать приличную повязку. Только черную. Но это было только полдела. Осталось его плечо, и на всякий случай Кайло разом отпил из бутылки, за раз опустошив ее на четверть. По горлу потек огонь, а Рей быстренько размылась под непрошеными слезами. — Даже и не думай... — он предупредил ее на всякий случай. — Облизывать, — а иначе он устроит ей взбучку. Отшлепает и выставит за дверь, и пусть общается там с той длинноногой тварью, им будет о чем поговорить. В сарае было адски холодно, но теперь стало почти терпимо. Почти. — Просто намочи бинт, сотри кровь и скажи, как оно выглядит. Если чуть лучше, чем хреново, то проблем не будет, — на нем же все заживало как на собаке. Рей вздохнула и щедро смочила куски майки в остатках виски. Кое-как оттерла Рену плечо, ключицу и грудь от крови. Наморщила нос, придирчиво оглядывая рану. Подумала и плеснула виски на рану. Рен сердился зря, и все еще непонятно почему, пулевое ранение — это не заноза или ссадина, его зализывать глупо. — Жить будешь, — констатировала она, подражая его интонациям, и как могла криво-косо перетянула его плечо остатками бинта, и сверху еще накрутила длинную черную полосу тянущейся ткани. Выглядела повязка так себе, но до утра продержится, а там, глядишь они смогут добраться до очередного городишка. Она всунула Рену в руку бутылку и, сосредоточенно сопя, принялась сдирать с себя хрустящие, насквозь пропитанные кровью тряпки. Отлично! Теперь она еще и раздеваться вздумала. Нет, ему и самому было уже изрядно жарко. Спиртное ухнуло прямиком в желудок, и так, как он не завтракал с самого... это, вообще, когда было? Казалось, что сегодняшний день длится уже целую вечность. Ее порно-платье, все еще сырое, в мокрых пятнах, так и липло к телу, создавая излишнюю иллюзию того, что у нее там что-то есть. Ноги, например. А когда Рей смахнула его с себя, они никуда не делись. Конечно, у нее были ноги, длинные, такие худые, словно валькирия вовсю готовилась к модельной карьере, все в каких-то странных разводах, и, когда она выпрямилась, дергая за застежку на спине, Кайло понял — это были шрамы. Старые, выбеленные полоски на смуглой коже, и их было чертовски много. Как если бы она всю свою жизнь провела в терновых зарослях. Или словно ее били, очень часто. Он отвел взгляд. Черная гора его собственной одежды очень уж удачно бросилась в глаза, и Кайло потянулся за рубашкой. Ну да, тоже слегка заляпана кровью, но так, чуть-чуть, пару пятен, да и Рей не привыкать. Она уже носила его шмотки, ничего же не случилось. И... все будет лучше, чем красоваться перед ним с голыми ногами. — На вот, — он быстро скомкал рубашку и швырнул в Рей. — Оденься, а то замерзнешь. Честно говоря, еще пару глотков, и он сам может нагишом по сараю бродить, и ничего с ним не сделается, даже простуду не подхватит. Это пойло, несмотря на отвратный вкус, грело покруче любого одеяла. Что она там копалась? Меньше всего Кайло хотелось смотреть за тем, что она там еще снимет с себя, потому что несмотря на кажущуюся простоту наряда, тряпки эти были рассчитаны на очень терпеливого покупателя. И с каждым сброшенным слоем Рей становилась все более голой. И какой-то беспомощной, что ли. Наконец оглушительное шуршание затихло, и острые коленки, виднеющиеся из-под черной рубашки, сверкнули прямо перед его носом. — Все равно холодно, — сообщила валькирия и уставилась на него так, будто он лично должен был что-то сделать с этим. Запереть ее в машине и включить обогрев? Сядет двигатель, и наутро придется пешком выбираться из этой чащи. Напоить ее до смерти? Господи, она уже облизала его, после одного глотка этой бодяги, так что лучше не рисковать. — Плед неси, — сдался Кайло. Вдвоем они под ним уместятся как раз. Рей метнулась в угол, так быстро, словно только и ждала его разрешения. — Вот, — рубашка все равно давало слишком мало тепла, да и толку от нее, когда на Рей не было ни штанов, ни нижнего белья. Ноги мерзли совершенно немилосердно. Она слегка ткнула Кайло босой ступней, чтобы тот отодвинулся от стены и укрыла пледом сверху их обоих, примостившись рядом, и снова задрожала, уже согреваясь. Он был горячий как печка, и сейчас это было даже хорошо, хотя что делать, если вдруг еще и он свалится с жаром, она совершенно не представляла. Теперь, когда холод медленно отступал, в животе предательски заурчало. — Это очень глупо, но я сейчас только и могу думать, что о двойном чизбургере, — с непередаваемой тоской призналась она, обхватывая Рена ногами и руками так, словно он был большим плюшевым медведем. — И о картошке с карри. Убила бы за это. Ей даже было стыдно, что она разнылась, как маленький ребенок. В конце концов как-то она выживала лет десять, перебиваясь прогорклым рисом, недозрелой кукурузой и вообще всем, что перепадало со стола Ункара Платта. А тут вдруг меньше чем за неделю привыкла к тому, что может спать в тепле или почти в тепле, вполне сносно есть, не думать где и как спрятаться. Ей даже приходилось себе все время напоминать, что Рен не подписывался о ней заботиться вечность, и сбагрит ее кому-нибудь при первой же возможности. — Ты все еще злишься? — подумав, спросила она. Ее ноги были просто ледяными, и Кайло с трудом подавил желание вздрогнуть и по-дурацки заорать, совсем как ребенок какой-то. Ну и где она туфли свои посеяла? — Да, — это было просто и честно. — И... — другая его половина была просто рада, что они выбрались живыми. Целыми и невредимыми. Перья защекотали здоровое плечо, но отодвигаться было слишком поздно, да и бесполезно. В конце концов, это же была его идея. — Просто забей. Чизбургер, говоришь? — он в свое время посадил себе желудок на этой дряни. Когда каждое утро просыпаешься в новом городе, а время подремать есть не всегда, и то чаще всего в лесу, под кустом, выслеживая очередную тварь, ешь то, что есть. Или вообще не ешь, живешь на сигаретах, кофе и бухле. — Вот вернемся домой, — и он вспомнил лагерь, старый милый фургончик, обитый жестью, мангал, который можно вытащить на хорошую погоду, и просто сидеть рядом, в одуряющем дыму и шипении подкоптившихся сосисок. — Я тебе приличный стейк состряпаю. Такой... большой. Чтобы кости твои, — Рей неловко повела плечом, и он поморщился, — так не выпирали. Она как-то смешно чихнула и вздохнула. С таким сожалением, будто эти самые стейки сейчас проплыли у нее перед глазами и растворились в темноте. — Тебе не стоило сбегать сегодня, — он покосился на ее растрепанную макушку. — В следующий раз я могу опоздать. Или меня пристрелят по пути. Это было почти забавно. На гудящую от алкоголя и усталости башку это казалось именно таким. Все из-за одной валькирии, из-за одной маленькой девчонки, которой очень не хотелось умирать. Поступил бы он так же на ее месте? Кайло пошевелился, устраивая Рей поудобнее, чтобы ее перья больше не щекотали его — это было просто невыносимо, и она снова ткнула в него свои ледяные пятки. Чертова зараза! — Так, все, — он не выдержал. Он переживет, перебьется, как всегда. — На, — и, упершись пяткой в другой сапог, он кое-как скинул их с себя и выпихнул Рей из теплого кокона пледа. — Надевай. Иначе заморозишь нахрен, а я тоже не железный. Сапоги были валькирии точно не по размеру, рядом с его ножищей ее ступня казалась совсем маленькой и худой. И тоже разукрашенной разводами шрамов. Но не предлагать же носки, он в них почти неделю пробегал. — Твой бывший хозяин? — Кайло указал на белые полоски, и Рей тут же прикрыла их ладонями, как будто его на это любоваться не звали. Босые ступни спешно нырнули в черные дыры, а вот бедра под короткой рубашкой скрыть было нечем, и они мелькнули золотом в разводах в тусклых бликах фонаря. — Почему... — ему срочно надо было отвлечься. Это просто ноги, всего лишь голые тощие ноги валькирии, какого черта он не мог отвести от них глаз? — Почему не убила его? За такое убить не жалко. — Ну.. я тогда драться не умела, — Рей шмыгнула, снова чихнула и потерла нос тыльной стороной ладони. — Я попала к Платту... не знаю, сколько мне было. Может пять, может шесть, вряд ли старше. Это началось почти сразу. Когда представился шанс, я убежала и укрылась у Маз, а они искали меня по всей округе — Платт и его дружки. В общем как-то мне было не до убийства. Потом я снова ушла, и решила жить ну... ближе к океану, в пригороде. А потом ты знаешь. Рей поднырнула под его руку, и свернулась клубком, уложив голову ему на колени, и закутавшись в плед так, что виднелся только кончик конопатого носа. Есть все еще хотелось до умопомрачения, но она уже согрелась, а сон сейчас казался ей лучшим средством от голода. — Ты сказал.. домой? Ты что, везешь меня к себе домой? — решилась спросить она после недолгого молчания. — То есть... я думала, что ты меня везешь в какое-то такое место ну... Как у Ди-Джея. Не то, чтобы она на что-то надеялась. Нет. Надеяться в ее положении было непозволительной роскошью. — Если да, то... — она замялась. — Я тоже не только яичницу умею готовить. Только вот. Вдруг... мне станет хуже? — тихо продолжила она. — Вдруг я в следующий раз тебя не узнаю и что-нибудь сделаю с тобой? Я.. Когда мне становится плохо, я вижу как бы не тебя. Других людей. Другие места. Это страшно, мне там страшно, мне кажется, что я там умираю, но я даже не знаю, это воспоминание, или что-то еще. Я.. — она заворочалась, отвернула лицо и глухо пробормотала куда-то ему в колени. — Вдруг я очнусь, а тебя нет? — Такого не будет, — что он мог сказать, что этот самый дом станет для нее еще одной клеткой, и то, ненадолго? Не сейчас. — На крайний случай, я подыщу более подходящие наручники, — и Кайло кивнул в сторону ее обмотанной импровизированной повязкой руки. — Может, детские больше подойдут, или ты просто перестанешь сбегать каждый раз, когда я отвернусь. Рей, улегшаяся на него как кошка, смешно фыркнула. Да уж, он и сам знал, что ее не удержат никакие цепи, придется упрятать в каменный мешок наподобие того высохшего колодца, что служил их лагерю опознавательным знаком, ну или продержать ее все время линьки под наркотиками. Только какая из нее после этого будет валькирия? Вот если бы он поймал ее поближе к северу, там можно было сразу отвезти к Сноуку и не мучиться — в его особняке было достаточно подвалов, способных выдержать и линяющую валькирию, и ту ламию, и добрую пачку тварей на любой вкус. А так он просто не успеет. И придется пережить линьку вместе с Рей. — Тебе нужно поспать, — Кайло коснулся ее макушки. Спутанные, все еще сырые, ее волосы все равно были мягкими, смешно закрутившись на кончиках от влаги. Он бездумно водил по ним, распутывая завитки, вытягивая прядку за прядкой, а потом коснулся крыла, прижавшегося к его боку, под пледом. Тоже сырые, мятые, и все равно мягкие как пух. Он неловко оперся на ладонь, чтобы вытянуться поудобнее, и что-то под нею хрустнуло, смявшись. Трухлявые доски лопнули с такой легкостью, словно им лет сто на днях исполнилось, и под пальцами обнаружилась пустота. Неглубокая, по локоть. Кайло аккуратно наклонился, не тревожа сопящую Рей, и просунул руку дальше. Кажется, у их сарая было двойное дно. Усыпанное по дну легкой, комковатой пылью, какими-то кусочками, шершавыми, неправильной формы, а потом его пальцы зацепились за что-то. Жесткое, длинное, какой-то спутанный моток ниток, или... Он вытащил его и поднес к глазам. Это были волосы, присохшие к обрывку истлевшего скальпа. Человеческие. — Что там? — сонно зашевелилась Рей. — Эй, что проис... Он успел удержать ее за шею, не дав подняться. — Все... Все хорошо. Кайло снова нагнулся и зачерпнул трухи, просеивая в пальцах, уже зная, что там будет. Обломки зубов, сколотые, искрошенные, пожелтевшие от времени — заостренные клыки тварей и самые обычные коренные, принадлежавшие на вид людям. Шрам разнылся опять. Вот, значит, чем был их сарай. Могилой для таких, как Рей. И он. Она все же снова заворочалась, приподнялась на локтях и сонно уставилась на останки в руках Кайло. Сквозь щели в крыше пробился лунный свет, и сарай теперь выглядел совсем жутко. — Фу, — брезгливо поморщилась Рей, оценив находку. Кажется, она совсем не испугалась в этот раз. — У тебя виски остался? Протри руки. Рен смотрел на нее как на сумасшедшую, и она пояснила. — Ну они же дохлые, и вроде пока не вылезли, значит, можно спать дальше. Только в желудке троллей водятся такие длиннющие паразиты, как черви, - она широко развела руки. - Но тоньше волоса, и вот они заползают потом людям под кожу... Глядя как Рен поспешно отбрасывает прах в сторону, она расхохоталась в голос и тут же быстро зажала рот рукой. — И-извини, — она посерьезнела. — Но теперь понятно, что за тварь здесь в округе бродит... То есть ты же его видел? Он словно весь — одни кости. Я слышала похожие появляются на могильниках. Она потянула носом воздух, прислушалась, пошлепала, путаясь в его сапогах к выходу, и приоткрыла скрипучую дверь сарая. — Вроде небо сереет. И луна бледная. Может пойдем отсюда? Кто его знает, этого... огромного, может, он сюда под утро приходит? Она что, подумала, что эта халупа вместит в себя того здоровяка, что гнал их по дороге и сорвал бампер с Сокола? Нет, размеры не те. — Нам некуда иди, — виски и тепло Рей совсем разморили его, и от одной мысли, что придется снова тащиться в ночную сырость, Кайло скривился. — Только ехать. И я просто уверен, что моя машина где-нибудь по дороге заглохнет или застрянет в чаще, потому что ехать нам придется в полной темноте. К тому же та тварь вполне могла найти себе местечко поудобнее. Сарай стоял заброшенным лет двадцать, может, больше. Даже эти клоки волос могли пролежать тут еще с начала времен. — Дай мне двадцать минут, — он кое-как отполз подальше от дыры, заполненной прахом и осколками зубов, и откинул голову на плечо, зажмуриваясь и собираясь вздремнуть, сколько успеет. Образ валькирии в здоровенных, не по размеру сапогах, моргнул в дверном провале и пропал. Кайло был уверен, теперь она не сбежит. Она думает, что ее будет ждать новый дом, чизбургеры и больше никаких клеток. Пусть думает. Хоть на немного — это было хорошей мечтой, просто отличной, если валькирия все же не переживет свою линьку.