Ведьма

      Мюриэль смотрит на движущиеся картинки в те-ле-ви-зо-ре и совершенно не понимает, как это вообще возможно. Магия какая-то.       И хотя Мюриэль, — а точнее Рури, так ее зовет Нана, — вот уже почти четыре года видит это совершенно невозможное чудо, но все еще с трудом верит, что это реальность.       Тсуна, — очень странное имя, думает Мюриэль, — сидящий рядом и возмущенно что-то бубнящий, к сожалению, совершенно не понимает метания Рури и от того смотрит всегда так по-смешному непонимающе.       Впрочем, Мюриэль понимает, что для него это совершенно нормально, в то время как для нее временной скачок примерно в пять сотен лет оказался трудно преодолим.       О, как смеялся глупый братец, — отчего-то считать его чужим никак не получалось, — когда она едва ли не забилась под кровать от звонка телефона, да что уж там, она до сих пор иногда вздрагивает и с сомнением смотрит на этот кусок пластика. И ведь это без всякой магии!       И такой вот чертовщины по всему дому, — двухэтажному! — было столько, что время от времени Мюриэль замирала перепуганным мышонком прямо посреди коридора и старалась даже задержать дыхание, пока по-своему родная Нана и глупый братец не выводили ее из этого ступора.       Ну не объяснять же им, этим новым людям, что все эти пластмассовые, железные, резиновые и прочие штуки гудят, звенят и вибрируют, что такого просто не может быть! Они же ее не поймут…       Ох, если бы проблема была только в этой тех-ни-ке. Но как оказалось, Мюриэль теперь живет в каком-то другом месте.       Здесь говорят на другом языке, что бедная Рури совершенно ничего не понимает, — в отличии от быстро схватывающего на лету Тсуны. Так в этом месте свои традиции и законы.       И это нормально, считает Мюриэль, но все это очень сложно и непонятно. Особенно не понимает Рури, как можно запрещать и унижать одного ребенка, а другому позволять делать все, что вздумается.       В семье Наны, зовущей себя Савадой, глупый братец и Мюриэль были равны, и хотя за Рури был чуть больший контроль, она была тихой и боязливой девочкой, в то время как Тсуна был шумным и не менее боязливым.       Иногда девочка думала, что Нана получает удовольствие от наблюдения за потешными действиями мальчишки. Тот так уморительно мог строить свое хорошенькое личико, после очередной несделанной обязанности, что сама Рури заходилась громким смехом.       Но все же укоризненный взгляд, длинную лекцию или показное безразличие могли заслужить оба в равной степени.       Так вот Мюриэль совершенно не понимала, почему многие взрослые смотрят на Нану с осуждением, а воспитатели в детском саду временами отводят ее в сторону и что-то возмущенно выговаривают.       Как оказалось причины крылись в «неправильном» воспитании.       По мнению соседей, матерей и других знающих личностей, Савада давала совершенно неправильное воспитание своим детям, — откуда они могут знать как воспитывает своих детей Нана, Рури совершенно не догадывалась. Саму Мюриэль должны были ограничить буквально во всем и, принижая ее, должны были вбить в голову, что женщина ничего не может, ничего не решает и не имеет никаких прав, в то время как мужчина является едва ли не высшей сущностью.       Когда девочка услышала нечто подобное от возмущенной Наны, она задумалась, как ей на самом деле повезло оказаться в семье именно этой доброй женщины.       А еще был таинственный отец, которого Мюриэль за все четыре года видела от силы раза три. Два из которых были в самом раннем детстве, время которого быстро забывается.       Савада Иемицу был странным человеком. Он появлялся на пороге рано утром, выделял пару часов на убийственные игры или прогулки с детьми, а после разваливался на диване перед телевизором, громко смеялся, выпивал и вообще вел себя совершенно отвратительно.       Да, Рури могла сказать, что в ее время это было совершенно нормально, когда мужчина после тяжелого трудового дня мог заглянуть в трактир, а после вернуться домой в таком ужасном виде, но, как казалось Мюриэль, для нынешнего времени такое поведение - пережитки прошлого, а оно вот так получается.       Впрочем, самым удивительным казалось поведение Наны, которая словно прислуга кружилась вокруг мужчины. И Рури в силу своего реального возраста понимала, что женщина совершенно не одобряет такого поведения мужчины, но мало того, что не хочет разводить в своем доме бессмысленных ссор, так и всякими доступными способами пытается показать, как ей необходимо внимание мужа. На что сам муж, казалось бы, плевать хотел!       Мюриэль, стоит сказать честно, это совершенно не нравилось. И глупому Иемицу первые два раза просто везло, что девочка не могла достать все необходимые составляющие для одного очень интересного зелья. Хотя в последний раз удача отвернулась от мужчины, ведь он мало того, что снова напился, похоронив все труды любящей жены, так еще едва не довел глупого, но от этого не менее дорогого братца, до полноценной истерики.       Так что Мюриэль решила выйти на тропу войны и таки заговорила одну из бутылок, после чего Савада-старший был вынужден несколько дней нести почетный караул у туалета.       Но самое интересное заключалось в том, что Нана наверняка знала, что такого произошло с дорогим муженьком, но ни слово упрека в свой адрес Рури не услышала, а братец и вовсе поддержал ее стремления. В конце концов, хоть он и считал Иемицу отцом и даже любил его, сестренка всегда была рядом и помогала тогда, когда даже рассказывать о своих неудачах было стыдно.       Ох, как Мюриэль удивилась, когда брат, отчаянно краснея и всеми силами удерживая себя от побега, признался, что за ее спиной его не только дразнят, но и задирают. Девочка тогда крайне возмутилась, нашептала обидчикам мелких пакостей, а потом еще и воспитателям пожаловалась. А то невиданное дело, как Нане нотации читать, так они первые, а как свою работу выполнять, так они ничего не видят!       После того как все поняли, что если ты обидел неудачника Тсуну, то неудачи станут преследовать тебя, дети перестали вообще подходить близко к брату. И у мальчишки появилась новая кличка «Ненормальный».       Тот расстроился, поэтому грозная Мюриэль на следующий день притащила стул на середину игральной комнаты и громко стала рассказывать у кого какая игрушка сегодня сломается, кто какие синяки заработает, а кому придется ощутить на себе все прелести зеленки, — после этого Рури стала замечать, что интуиция улучшилась и иногда даже сама дает подсказки девочке.       Естественно, дети не поверили, пока у одной девочки не сломалась кукла, а другая не стукнулась о незамеченную деревяшку. После этого малышня подняла дикий ор, Мюриэль отчитали и поставили в угол, где она простояла остаток дня. Зато после этого «ненормальной» стала Рури, а на Тсуну смотрели даже как-то сочувствующе, но подходить все же не решались.