Ведьма

      Савада Акира совершенно очаровательный ребенок, уже сейчас обладающий необычайным резервом пламени и способный в будущем превзойти собственного родителя. Ее миленькое личико, обрамленное мягкими, пушистыми волосиками всегда освещено озорной улыбкой. В еще детских чертах уже сейчас можно увидеть будущую изящную красоту, приправленную пикантным дополнением азиатских черт.       В маленькой Акире души не чают как хранители босса, — и даже Хибари в ее присутствии становится несколько мягче и благосклоннее, — так и союзники, в том числе и обычные рядовые, вхожие в главный особняк.       Еще бы, чистое, сильное, совсем еще юное и невинное Небо, которое с совершенно детской непосредственностью укроет тебя собственным, еще не сформированным пламенем, подарит покой и гармонию усталому сознанию.       И только один немаловажный факт печалит всех окружающих. Если люди смотрят на маленькую Акиру как на чудо света, то сама Акира смотрит полными безмолвного обожания глазами на Мюриэль — несносную, отвратительную, всезнающую стерву с раздражающей алой помадой на губах.       Гокудера смотрит на то, как Мюриэль играет с дочерью Тсуны, и решительно не понимает, как этому монстру можно вообще доверить ребенка. И еще совершенно точно не может уложить в своей далеко не глупой голове, почему его босс, его дорогое Небо не видит, какое чудовище живет совсем рядом с ним.       И если бы так считал только он. В конце концов никто не отменяет ненависть с первого взгляда. Но ведь все, все, даже чертов аркобалено Реборн, считают эту девчонку воплощением всех грехов.       Ах, если бы только была возможность приструнить эту чертову женщину, чтобы она перестала совать свой аккуратненький носик во всеобщие дела и из раза в раз оказываться правой. Только вот шанса пока не представилось, ибо все еще сильнейший киллер сам в уважении снимает перед ней шляпу.       Хаято передергивает плечами, когда ловит на себе пронзительный взгляд той, о ком только что размышлял. Иногда ему даже кажется, что эта женщина знает, о чем они все думают и умело этим пользуется.       На иронично выгнутую бровь Гокудера упорно старается не смотреть. Даже если его в чужой голове уже успели вскрыть, перебрать и выкинуть за отсутствие хоть чего-нибудь стоящего в утиль, он все равно будет стоять с гордо расправленными плечами. Он — правая рука Десятого босса! — Гокудера, у тебя все хорошо? Зачем ты собираешься лопнуть? — пронзительно доносится рядом с ним. Опустив голову, Ураган видит взволнованную Акиру, нервно перебирающую рюши на подоле голубенького платья. — Со мной все хорошо, почему ты решила, что я лопну? — непонимающе спрашивает Хаято, присаживаясь перед маленькой принцессой на корточки. — Тетушка Рури сказала, что ты скоро лопнешь, это ведь неправда? — всплескивает руками девочка, всеми силами удерживая набежавшие на глаза слезы и поднимающийся из груди всхлип.       Гокудера застывает истуканом и совершенно точно не понимает, что ему делать. Маленькое чудо едва ли не плачет от того, что может больше никогда с ним не увидеться и это, если говорить честно, очень льстит, а еще Ураган совершенно не знает, что надо сделать, чтобы успокоить малышку. Все же единственный более менее действенный способ был опробован на Ламбо, а тому, как известно, и удары Реборна не страшны.       Когда девочку оттягивают куда-то в сторону, Гокудера даже не успевает что-нибудь сказать. Мелодичный голос, полный какой-то издевательской серьезности, опережает его всего на пару секунд. — Что же ты так, Хаято? Зачем было пугать ребенка, она ведь о тебе так переживает. Боится вдруг ты от гордости за свои успехи раздуешься, а потом от яда в голове и вовсе лопнешь. Не стоит так расточать свои силы. Ты или ненавидь меня, или совершенно заслуженно гордись своими успехами на поприще правой руки, — играючи подхватывая малышку на руки, заканчивает Мюриэль.       Гокудера еще несколько долгих секунд неверяще вглядывается в удаляющийся силуэт. Обращая на босса собственное недоверие, Хаято видит лишь тихий смех, подтверждающий, что самое жестокое, педантичное, придирчивое до крайности существо в мире, — и это при условии существования в том же мире Хибари Кеи, — только что его похвалило.       Щеки предательски начинают гореть, когда Ураган ловит себя на мысли, что сестра босса тоже временами может быть хорошей.