Совсем другая история

      Яков Петрович пришёл на работу раньше, чем обычно. Как и Николина, он вчера весь вечер размышлял о том, что произошло между ним и писательницей. Зачем он только решился на этот глупый шаг? Он совершенно не чувствовал никакого удовольствия, как это порой бывало прежде. Вскружить голову какой-нибудь юной даме, а затем, после многообещающих фраз и невинных ласк вдруг исчезнуть.       Что же происходило с ним? Неужели он, блестящий петербургский следователь, заядлый похититель женских сердец позволил себе влюбиться? Бред, вздор! Он и представить не мог, что всё зайдёт так далеко. Нужно было немедленно что-то предпринять.       Гуро нервно наворачивал круги в центре своего кабинета, иногда менял троекторию и ходил из одного угла в другой.       От раздумий следователя отвлёк стук в дверь. В кабинет вошёл мужчина-посыльный и молча протянул Якову Петровичу письмо.       Адрес был выведен очень уж знакомым почерком, и Гуро поспешил вскрыть конверт.       "Яков Петрович, простите мне тот глупый поцелуй. Мне очень жаль, что так получилось. Прошу, не ищите встречи со мной. Н.В. Гоголь"       Следователь опустил листок и тяжело вздохнул. Он тоже хорош. Сам же позволил поцеловать себя, а это означало, дал надежду. Но только вот, на что? На отношения, которых он так старательно избегал после последнего неудавшегося опыта, после которого Гуро чётко решил, что его судьба-быть повенчанным с работой.       Сколько подобных писем получал следователь? Он и со счёта уже сбился. Но ещё никогда прежде он не испытывал никаких эмоций от их прочтения.       Но что-то изменилось в нём с появлением юной писательницы. Поначалу он и не сомневался в том, что девушка наверняка влюбится в него, но он и предположить не мог, что и сам начнёт испытывать какие-либо чувства по отношению к ней.       Яков Петрович задумался. Как быть? Пойти и поговорить с девушкой? Но что сказать? Ведь он сам не знает, не может разобраться в себе.       Перед ним вновь и вновь всплывал её образ, такой покорной и, в то же время, упрямой девушки с пронзительным ярко-голубым взглядом, пронизывающим до дрожи.       Нет. Так не должно быть. Следователь скомкал письмо и с силой сжал в ладони. Между ними не может быть ничего. Не должно быть.       —Яков Петрович, там к вам дама с ограблением,—на пороге появился молодой человек в забавной треуголке.       —Зови,—равнодушно ответил Гуро, надеясь, что погружение в работу позволит ему забыть о том, что так тревожило его душу.       Николина же тем временем сидела за своим письменным столом и тоже пыталась отвлечься. Но, как ни странно,вдохновение абсолютно покинуло девушку, и, как бы она не старалась, не смогла написать и строчки. Тогда, пытаясь сохранять спокойствие, Николина взяла с полки первую попавшуюся книгу и устроилась на диване, положив под голову огромную пуховую подушку.       Но стоило только ей открыть первую страницу, как в дверь постучали, и девушка, тяжело вздохнув, нехотя направилась в коридор.       —Бог мой, Николина Васильевна, с вами всё в порядке?—в прихожую буквально ворвался Алексей.—Вы так бледны, вам снова нездоровится?       —Нет-нет, всё хорошо, —слабо улыбнулась писательница,—устала после вчерашнего бала.       —Не хотите ли прогуляться, развеяться?       —Прошу меня извинить, но у меня на сегодня другие планы,—соврала писательница. Как бы хорошо не относилась она к молодому человеку, но в данный момент она была совершенно не настроена на прогулки.       —В другой раз, хорошо?       —Ну что же,—расстроенно произнёс Алексей.—В другой, так в другой.       Девушка попыталась улыбнуться.       —Кстати,—встрепенулся мужчина, спешно открывая застёжку своего портфеля.—Это было найдено в камине.       Алексей протянул писательнице обгоревший клочок бумаги.       —Оставшееся рассыпалось у Марьи в руках, когда она это нашла.       —И снова похоже на лепесток лотоса,—произнесла Гоголь, очень осторожно прокручивая остаток от какого-то рисунка.—Вы не против, если я оставлю это у себя? Вдруг удастся вызвать видение.       —Конечно-конечно, именно поэтому я и пришёл к вам, а не в полицию.       —Хотя бы вы не считаете меня сумасшедшей,—уныло протянула девушка, изобразив улыбку.—Спасибо.       —Ну что вы, Николина Васильевна! Таких как вы - один на миллион, и вам во что бы то ни стало нужно развивать свой дар.       —Будь на то моя воля, я бы от него избавилась,—пробурчала в ответ Николина.       Алексей возразил ей, сказав о том, что она ещё слишком молода и не может полностью оценить свои возможности.       —Буду ждать от вас вестей.       После того, как мужчина вышел, девушка вновь отправилась в свою комнату и улеглась на диван. Сейчас ей хотелось просто на какое-то время исчезнуть, раствориться в воздухе, чтобы никто не смог её нигде найти.       На какое-то мгновение ей подумалось, что согласиться быть писарем в третьем отделении было ошибкой. Надо было слушаться мать, да замуж идти, когда звали.       Гоголь аккуратно положила переданный ей клочок бумаги на стол, и было уж отправилась обратно в кровать,как вдруг будто почувствовала на себе чей-то взгляд. Она обернулась и застыла на месте. Возле её окна стоял мужчина. Девушка узнала в нём погибшего молодого человека. Он смотрел сквозь неё, словно пытаясь что-то сказать.       —Кто вас убил?—немного придя в себя спросила Николина.       Но дух молчал. Он лишь указал полупрозрачной рукой на тот самый листок, который Гоголь только что положила на стол. Как зачарованная, писательница подошла к столу и взяла кусочек бумаги в руку, при этом не отрывая взгляда от её призрачного гостя. Стоило ей только его коснуться, как тело пронзила уже знакомая дрожь. Она будто оказалась в голове Михаила, видела всё его глазами. Вот он подходит к камину своей комнаты и снимает со стены картину с лотосом. Затем девушка видит, как меняются местами несколько плиток, которыми была покрыта стена. Раздаётся щелчок и из шкафа напротив выдвигается потайной ящик.       Видение исчезло. Николина, не сумев удержаться на ногах, пошатнулась и судорожно попыталась ухватиться за стол.       —Николина Васильевна, что с вами?—в комнату вбежал обеспокоенный Яким.       —Мне... Я... Опять...—неразборчиво бормотала девушка, ища на столе карандаш, чтобы записать последовательность плиток, которые только что ей показал дух.       —Опять видения ваши? Ох, Николина Васильевна...       —Мне нужно к Гуро.       —Я думал, вы с ним вчера не поладили.       —Так и есть, но я просто обязана рассказать ему о том, что видела.       Николина подбежала к зеркалу, наспех привела себя в порядок и умчалась прочь из дома, Яким, как и обычно, и сказать то толком ничего не успел.       Якова Петровича на месте не оказалось, но её заверили, что следователь должен вот уже вернуться с минуты на минуту. Девушка присела на кожаный диванчик, решив во что бы то ни стало его дождаться. Вдруг она вспомнила о своём вчерашнем письме, и искренне надеялась, что у Гуро попросту не было времени его прочесть. Это избавило бы её от ряда навязчивых и беспокойных мыслей. В конце концов, к чёрту это всё, сейчас было важным совершенно другое!       Яков Петрович вернулся спустя полчаса после того, как Николина пришла. Он был мрачен и явно чем-то расстроен. Поначалу мужчина и не заметил сидящую подле его кабинета писательницу, пока она его не окликнула.       —Яков Петрович, мне нужно с вами поговорить, это очень важно!—взволнованно проговорила Гоголь, поднимаясь со своего места.       —Конечно, Николина Васильевна,—как можно спокойней сказал Гуро, вставляя ключ в замочную скважину на двери своего кабинета.       —Нам нужно ещё раз вернуться в особняк Вертинских! Я видела, что за картиной над камином есть что-то вроде мозаики, и если...       —Прошу прощения, что значит вы "видели"?       —Это неважно, дослушайте! Если повернуть несколько плиток, откроется потайной ящик.       Яков Петрович тяжело вздохнул.       —Николина Васильевна, на меня, к вашему сведению, свалилась уйма дел, с которыми мне нужно как можно скорее разобраться. Я не могу сейчас отвлекаться.       Девушка аж приоткрыла рот в изумлении.       —Что значит-отвлекаться?! Там может быть что-то важное!—воскликнула писательница, поражаясь какой-то не свойственной для Гуро незаинтересованности в деле.       —Ах, Николина Васильевна, право слово, вы сейчас не слишком вовремя.       —Вы просто снова не верите мне, Яков Петрович?—настороженно сказала Гоголь.       —Не в этом дело. Если вам будет угодно, я отправлю завтра туда несколько человек, чтобы они ещё раз обыскали комнату.       Девушка еле сумела сдержать порыв повысить голос и сказать ему о том, что из-за того, что он отказывается ей верить, они могут упустить какую-то важную деталь.       —Хорошо,—сквозь зубы проговорила Николина.—Но завтра я приду к вам снова.       —Как будет угодно, Николина Васильевна.       —Да что с вами, Яков Петрович?—немного обеспокоенно спросила писательница.       —Николина Васильевна, если вы не возражаете, то я бы не хотел сейчас ни с кем говорить.       —Разумеется, Яков Петрович,—обиженно ответила Гоголь.—А пришла я к вам, между прочим, не только за этим. Просто хотела сказать, что вы можете начинать искать себе нового писаря. Как только мы закроем дело Вертинского, я уйду.       Тут явное отрешение ко всему происходящему на лице следователя резко сменилось на удивление и непонимание.       —Николина Васильевна, что вы такое говорите?       Гоголь и сама не знала, что говорит. Видимо, это была последняя надежда проверить, как относится к ней Яков Петрович. Был ли тот поцелуй действительно таким нелепым? Она не была уверена. Девушка решила, что если всё, о чем она так переживала в последнее время - лишь красивые иллюзии, то оставаться рядом с этим человеком ей больше точно не следует.       —Вы не подумайте, что дело в вас,—вдруг начала тараторить писательница.—Хотя, с чего бы вам так подумать, глупости какие. Просто я поняла, что совершенно не гожусь на эту должность, да и вообще я...       Николина замолчала. Мысли путались, и она попросту побоялась сболтнуть лишнего. Девушка достала из папки тот самый листок, что принёс ей утром Алексей и протянула следователю.       —Откуда это у вас?       —Алексей принёс.       —Опять этот ваш Алексей!—недовольно воскликнул Гуро.       —Вы меня извините, Яков Петрович, но мне совершенно не понятно ваше предвзятое отношение к этому человеку. Что плохого вы видите в том, что он искренне хочет и пытается помочь?       —Вы так наивны, дорогая моя Николина Васильевна. Неужто вы думаете, что человек способен просто так делать добро, не требуя ничего взамен? У каждого есть своя скрытая, корыстная цель, и если вы о ней не догадываетесь, это не значит, что её нет.       Николина начала злиться.       —Почему вы снова осуждаете человека, которого едва знаете?!       —Ну вы-то уж знаете его лучше меня, и я удивлён, что вы по-прежнему свято верите в его чистое стремление помочь.       Гуро сам злился на себя за свои же слова. Конечно, неприязнь к Алексею заключалось совершенно в другом. Молодой обеспеченный человек, который явно произвёл хорошее впечатление на его помощницу и вскружил ей голову. Но чувствовал следователь, что не спроста это всё. Не верил.       —А вы правы, Яков Петрович! Я знаю его. А ещё я знаю то, что он слушает меня и не смеётся над моими словами!—в отчаянии крикнула девушка.—В отличие от вас!       О последней брошенной фразе Николина тут же пожалела. Во взгляде следователя блеснула злость и... ревность? Значит, вот, каково это. Люто ненавидеть тех, кто только посмотрит в сторону человека, который дорог тебе, который принадлежит тебе. Яков Петрович отметил, что чувство это весьма быстро расползается внутри него, словно затмевая все остальные.       —Как же легко, однако, вы меняете свои предпочтения,—спокойно выдохнув сказал Гуро.       —Что вы имеете в виду?—не скрывая возмущения воскликнула девушка.       —Забудьте, Николина Васильевна. У меня ещё много работы на сегодня, и с вашего позволения, я займусь ею. Я прикажу довезти вас до дома.       —Сама дойду,—зло буркнула девушка.—Только не думайте, что отделались от меня. Завтра я приду за результатом повторного обыска.       —Только об одном попрошу, Николина Васильевна: не ввзязывайтесь в то, в чём совершенно не разбираетесь.       Гоголь ничего не ответила, и, демонстративно взмахнув волосами, направилась к выходу, не забыв при этом хорошенько хлопнуть дверью так, что дремавший дежурный на первом этаже подскочил на своём месте.