* * *
Чем дальше, тем больше вопросов возникало у Юры. Правда, большинство из них адресовались миру, небу и вселенной, чьими усилиями его сейчас карали, похоже, за все смертные грехи в этой и предыдущих жизнях. Надеяться на что-то дальше было бессмысленно, и Юра всё-таки сел за выданные преподавателем задачи. Карандаш противно скрипел по бумаге, мозги не менее противно скрипели в поисках решений. За прошедшие три недели он успел сдать четыре варианта заданий Отабеку Армановичу, но тот в итоге не принял ни один из них. Пересдача временно откладывалась, но не стоило ждать пощады — парень от Армани каждый раз просто выдавал новую порцию упражнений и спрашивал, есть ли вопросы. Вопросов Юра не задавал из принципа. Он просто не понимает эту математику. А как это сказать так, чтобы не выглядеть первым и единственным ослом на потоке? По сравнению с этим, все остальные предметы казались семечками, Юра сам не замечал, как расправлялся с каждым семинаром, легко делал доклады, заучивал лекции после первого же прочтения. Что угодно, чтобы только подольше не садиться за эти грёбаные неравенства, системы и уравнения. Единственной отдушиной оставались дедовы пирожки и вечерняя болтовня с Гаджетом. Юра по-прежнему тщательно избегал конкретики и личных тем, но всё же как-то постепенно на поверхность начало всплывать что-то большее, чем он себе позволял раньше. Так однажды выяснилось, что они всё-таки живут в одном городе: «Сегодня на улице какая-то сумасшедшая тётка чуть под колёса мне не бросилась. Насилу вывернул». «Суицидники. И ты тоже! Ты на мотике зимой, что ли, форсишь?» «Да ты что, какой мотик в феврале)) Пока только временный форд». И оказалось, что улица эта находилась в получасе ходьбы от Юриного колледжа. В другой раз Гаджет внезапно пропал минут на десять, а потом в чат пришло: «Заболтался с тобой, чуть не спалил рагу вместе со сковородой». «Да ладно, так любишь овощи? Беее О_о» «Так люблю мясо, но надо же его чем-то приправлять)» Или, вот, как в этот раз: «Сегодня на студии кто-то увёл мою толстовку. Ума не приложу, кому она могла понадобиться... Перепутали?» «Или фанаты стащили на сувенир Х) Хотя, конечно, свинство!» «Да ладно, всё равно редко её ношу». «Как это «ладно»?! Воровство средь бела дня, а ты на тормозах спускаешь. Понтовая была?» «Да нет... обычная, чёрная. С белой полосой». В этот момент Юра и сам готов был оправдать воришку. Чёрная толстовка Гаджета с яркой белой линией по груди. Он хорошо её запомнил, видел в инстаче однажды. Мельком попала в кадр на фоне очередного светящегося цветными диодами пульта, но всё-таки фрагмент был достаточно разборчив, чтобы понять: это не просто линия. Это линия, замыкавшаяся в квадрат, как чёртов уроборос... Юра бы и сам её тиснул, если б мог. «Как раз в твоём стиле. А почему не носил?» «На работе дресс-код». Оп, а вот и очередной опасный поворот. Юра постучал пальцем по клавиатуре, сдерживая очередной очевидный вопрос. Где же он работает, раз под их дресс-код такие крутые толстовки не годятся? Банк? Офис? А может, он вообще врач? Но тогда бы он вряд ли тусил на чужих вечеринках по ночам... «Я думал, диджей GaDJet целыми днями пропадает в клубах, работает в музыкальных студиях, разъезжает по турне и делает треки на заказ))» «Хаха) Если бы всё было так радужно, я был бы счастлив!» Вау... это он сейчас удачно попал. Гаджет очень редко писал междометиями, а уж если это было «хаха», да ещё со скобками, значит, он и правда сейчас смеялся. По-настоящему. Юра опять подзавис: интересно, как звучит его смех? Как меняется лицо? И почему он, блин, скрывает всё это?! Почему ни с одного сейшена, ни с одного концерта или трудового буднего дня нет ни одной грёбаной фотки с его мордой?! «Надо было идти в музыкалку, тоже учиться на диджея. Может, раньше бы с тобой пересеклись». «Такому в музыкалках не учат. Ну, может, сейчас где-то и есть курсы, но это что-то очень узконаправленное должно быть». «Как же ты тогда всему этому научился?» «Как и все — методом проб и ошибок». «С трудом верится, чтобы крутой GaDJet ошибался)) Пусть даже и в самом начале». Диалог запнулся, Гаджет пропал. Юра уже знал: это он так смущается — тихо, молча, думая, что он этого не замечает. Спустя минуту три точки всё-таки снова запрыгали на экране, и GaDJet прислал как бы отвлечённое: «А ты сам? Разве не так же чему-то учишься?» Ну, если подумать, наверное, он прав. Одна математика только чего стоит. Вот уж проб и ошибок там — непаханое поле. «Мой метод — художественное катание по ковру из грабель! Больно, но эффективно Х) И никаких гарантий, что в итоге таки научишься...» «))» Юра посидел, подумал. Потом ещё подумал. В голову всё ещё лезло опасное, приватное. И вроде бы разговор нормально закруглился, гармонично, но заставить себя просто бросить и уйти не получалось. Хотелось ещё. Ещё и ещё, пока хотя бы общие темы все не выжмут до капли. Ему ведь не одному интересно, да? Иначе бы не сидел Гаджет в сети так часто, не отвечал бы с ходу, не спрашивал бы в ответ «Как дела?» «А трудно вообще... ну, в клубах выступать?» «Да нет, весело. Особенно, если публика отзывчивая. Но всякое бывает». «Я бы очень хотел посмотреть, как ты играешь». Сообщение будто повисло в воздухе. Прочитано, но ответа не было минуту-две-три. Ладно, наверное, беседа всё-таки закончилась, решил Юра и уже потянул курсор к красному кресту в углу браузера, как вдруг в диалог без предупреждения — то есть без бегущих точек, словно заранее было заготовлено, — прилетело: «У тебя правда день рождения 1 марта или это просто прикрытие днём кошек для кошачьего аккаунта?» «Правда». И опять молчание. Юра почти видел, как где-то на другом конце сети Гаджет что-то напряжённо обдумывал, решал для себя. А затем опустил свои музыкальные пальцы на клавиатуру и, часто прерываясь, подолгу формулируя и исправляя слова, набрал: «Если хочешь, приходи отмечать в клуб. Я подписался на сет первого числа». Плисецкий осознал, что сидит с открытой варежкой, только когда пересохшие губы вдруг неприятно стянуло — сам не заметил, как задышал ртом. «Воу... ты это сейчас серьёзно?» «Вполне». «Блин, конечно! С удовольствием))) Давай адрес! Это же... блин, круто!!» Чёрт... а пальцы-то дрожат. И фоновая музыка тоже как-то резко заглохла, притупилась за бухающей в ушах кровью и колотящимся в груди сердцем. В комнате стало жарко, щёки вспыхнули, как подожжённая бензоколонка. Он. Увидит. Гаджета. Даже не так. Гаджет сам позвал его встретиться! В самом деле, давно уже пора ампутировать это расстояние между ними. И дело даже не в совершеннолетии, хотя паспорт в клуб на всякий случай стоит взять. Просто Юре жизненно необходимо было встретиться с Гаджетом лицом к лицу, чтобы либо развеять это странное непреходящее наваждение от крутости чувака, которого никогда в жизни не видел, либо убедиться в том, что он действительно такой охрененный, каким кажется, и рухнуть в этот омут с головой окончательно. В тот вечер Юра специально лёг спать раньше обычного, надеясь привести мысли в порядок и наутро с холодной головой собраться, ещё раз всё хорошо обдумать и принять окончательное решение. Сон не шёл, мысли путались, адреналин всё не хотел успокаиваться, бурлил в крови и транслировал под закрытые веки картинки, одна красочнее другой. Всё будет хорошо, упрямо повторял Юра сам себе, в очередной раз переворачиваясь с бока на бок, так что лежавший в ногах Потька не выдержал, спрыгнул с постели и ушёл в комнату к деду. Конечно, всё будет хорошо.* * *
И конечно, он проспал. Потому что не услышал будильники, потому что уснуть не мог полночи, потому что деда утром не разбудил — да мало ли причин. Не вытащив зубной щётки изо рта, он скакал по комнате, натягивая джинсы и закидывая тетради и учебники в портфель. Не позавтракав, он опрокинул в себя стакан воды и зажевал какой-то коркой хлеба. Не застегнувшись толком, вылетел за дверь и бегом припустил по лестнице. Вопреки обыкновению, запрыгнул в маршрутку и добрался до универа в рекордные полчаса, аккурат к началу второй пары. О неподготовленном семинаре по истории он вспомнил за полторы пары до самого семинара, и то только потому, что одногруппники слишком громко обсуждали конспекты у него за спиной. Юра прикрыл лоб ладонями и беззвучно, одними губами, высказал всё, что думал сейчас о себе, о своей группе, об учёбе и соцсетях. Помнил же, хотел сделать, специально отложил на воскресенье, а тут Гаджет с этими своими... Какие конспекты, Юра же вообще про всё на свете забыл! Спустя ещё минут десять он собрался с мыслями и решил, что всё не так уж плохо. На математике можно попробовать сделать задание хотя бы тезисно, потом устно развернёт, когда спросят. Главное, не палиться и делать вид, что усердно списываешь с доски. С этой мыслью на следующей паре Юра зашёл в поточку, уже привычно поднялся по ступенькам до предпоследнего ряда и уселся где-то в его середине. А оглядевшись по сторонам, ухмыльнулся: не один такой — парень, сидящий на ряд ниже, открывал ноут с лекцией по психологии, девчонка справа доставала из сумки учебник по английскому и прятала его под тетрадь. Наверняка есть и ещё — молодцы, хорошо шифруются. Он разложил на парте один конспект поверх другого, плюхнул на колени открытый учебник по истории и долистал до нужной темы, чтобы потом в тишине не шуршать страницами. «Культура и быт Руси XIV века» — ерунда, справится, там и анализировать-то особо нечего. К моменту, когда началась лекция, Юра успел законспектировать почти четверть. Парень от Армани у доски, как всегда, мерно и чётко рассказывал что-то про площадь поверхности и геометрический смысл, хотя Юра вряд ли бы уловил хоть какой-то смысл, даже если бы внимательно слушал. Но перед глазами прыгали другие строчки, на нормальном русском языке, хоть и не совсем читабельные: рассматривать мелкий типографский текст под столом было трудновато. «Традиционный номинал русской денежной системы, впервые упоминаемый в 1375 году...» — Чего? Алтын?! — забывшись, грохнул ладонью по столу Юра, выронил ручку и тут же зажал себе рот. Отабек Арманович глянул коротко, холодно, будто ножом полоснул, и отвернулся обратно дописывать очередную свою жуткую формулу с шайтанскими завитушками. А Юра сжался в комок, стряхнул длинную чёлку на лицо, опустил глаза, пережидая это тупое оцепенение от такого же тупого публичного косяка. Потёр пальцами лоб и совсем тихо забормотал себе под нос: — Чёрт, знал ведь, что где-то такое уже слышал... Даже на истории покоя нет, ботаник хренов, нерд десятичный... — Юрий Плисецкий, — разнеслось по аудитории, и Юру будто второй раз окатили колодезной водой. — А?! — встрепенулся он, чуть из-за стола не подскочил, как в школе. Отабек Арманович смотрел спокойно и равнодушно: — Какой ответ получаем в данном случае? — Полтора, — от балды брякнул Плисецкий, даже не задумавшись. Толку-то, если не следил? — Вы невнимательны, — даже бровью не повёл преподаватель. — Советую заниматься каждым предметом на соответствующей паре, а на математике не отвлекаться от задач. Эта тема будет в типовом расчёте. Касается всех. Юра заёрзал на месте, скрипя зубами. Щёки горели, пальцы судорожно сжимали пластик ручки чуть не до треска. Какого хрена вообще?! При всех носом тыкать, как котёнка в безобразие на тапках. А ведь он сам — сам! — решил больше не лезть в бутылку, не перечить на лекциях, не мешать учебному процессу. Потому что а смысл? Да в гробу он видал эту математику! В белых клетчатых тапочках с параболой по белому халату! С минуту он ещё матерился вслух и про себя, а потом сдвинул в сторону тетрадь по истории и, вскидывая взгляд на доску, начал зло черкать шайтанские символы с греческими закорючками, повторять формулы, записывать примеры, сколько успел, пока этот «номинал денежной системы» не стёр с доски широким жестом. Всю перемену Юра снова писал историю, а в конце пары парень от Армани опять его окликнул. Впрочем, это было не обязательно — Юра и сам каждый раз после лекции шёл к его столу, как на голгофу. Голова гудела, словно в здоровенный колокол ударили и оставили звенеть, соображалось плохо, но от него сейчас многого и не требовалось. Не дожидаясь вопроса, он полез в портфель за тетрадью, которую сам же с таким трудом туда зачем-то запихал. — Вот, — сказал Юра, не глядя плюхнул тетрадь на стол и застегнул портфель. — Я решил, но, скорее всего, опять неправильно, так что... — Хорошо, я посмотрю на неделе. Юра, если у те... если у вас есть вопросы, не тяните до следующей лекции, задавайте сейчас. Я не могу помочь, если не знаю, что именно вам неясно. Юра стоял, опустив глаза, и молчал. Вопросы... Последнее время он только и делает, что копит их, скоро записывать начнёт, потому что забывать не хочется. И задаст потом при случае их все, списком. И ответ на каждый тоже припишет рядом. А математика, что, ерунда. Временное явление, которое, тем не менее, может подпортить ему ближайшие полтора года жизни, если его всё-таки отчислят. Он упрямо покачал головой, попрощался и вышел из аудитории. Семинар по истории он благополучно ответил, почти не напрягаясь. Насилу досидел пару и сам не понял, почему опять приплёлся на остановку, а не пошёл, как всегда, пешком. А уже дома, когда начал разбирать портфель, вытащил стопку тетрадей и проследил взглядом, как из неё на стол выскользнула та самая... с неправильно решёнными заданиями Отабека Армановича. На голову словно третье ведро воды вылили. А что же он тогда сдал?.. Лекционную, что ли? Вот ту... со шлюшным портретом Математики во всю страницу?! Юра быстро достал телефон, открыл календарь. Какое там число? Отлично, пятница — первое марта, просто идеально. Клацнув ещё несколько раз по экрану, он нажал на «Вызов», послушал длинные гудки. — Как делишки? — раздалось в трубке, как всегда, радостное. — Чего это ты про меня вдруг вспомнил? — Ты вроде хотела мой день рождения отпраздновать. — М-м? — заинтересовано протянула Мила. — Мне как раз надо напиться. Поедешь со мной в пятницу в клуб? — выдохнул Юра скорее, чтобы не передумать. Вместе всё-таки не так страшно. И вообще, мало ли что, надёжное плечо никогда не повредит. — И Гошку тоже захвати.* * *
Не то чтобы Юра был искушённым завсегдатаем подобных вечеринок, но придираться ни к чему не хотелось, даже при всей его любви к тишине и спокойствию. В клубе действительно было весело: глубокая темнота основного зала то и дело вспыхивала разноцветными яркими кляксами прожекторов то тут, то там, по ушам долбила заводная, но не попсовая музыка, отдаваясь своим глухим и тяжёлым пульсом в груди и пальцах. Если бы не одно обстоятельство, то Юра бы даже смог в полной мере насладиться атмосферой свободы и относительной вседозволенности, пошёл бы отрываться на танцпол, пить всё, что красиво звучит в барной карте, и просто расслабляться. Но последнего как раз не получалось. Ему предстояла такая долгожданная и много раз прокрученная в голове встреча, что унять мелкую фоновую дрожь в коленях казалось невозможным. А заходящееся в груди сердце и влажные ладони злорадно напоминали, что он пришёл сюда не просто встретиться с кумиром, не просто послушать хорошую музыку, не просто отметить свой день рождения с абсолютно посторонним человеком. Всё не так просто. Впрочем, не такие уж и посторонние Мила с Гошкой странноватой группой поддержки стояли рядом и тоже кого-то искали глазами в толпе, то ли по инерции вместе с Юрой, то ли и правда высматривали знакомых. Плисецкий помялся в проходе, пытаясь решить, стоит ли ему сныкаться подальше, чтобы самому высматривать Гаджета, или лучше остаться где-то на виду, чтобы проще найтись. Как они вообще собирались искать друг друга, оставалось загадкой: ни фото, ни опознавательных знаков, ни даже номеров телефонов они не оставляли. Юра был уверен, что узнает диджея, чуть только тот встанет за пульт. Но вдруг они столкнутся ещё до сета? Чего тогда делать? Он покачался с пятки на носок и обратно — родные утеплённые кроссовки остались дома, уступив место школьным выпускным туфлям. Просто так, на всякий случай, мало ли. Джинсы он тоже сменил на зауженные брюки, с трудом откопал белую футболку, чтоб светилась под неоновыми лампами. Ну, вроде пропустили без проблем, даже паспорт не пригодился, и на том спасибо. — Молодец, Юрка, — почти по-отечески хлопнул его по плечу Гошка. — Отлично выглядишь, тебя прям не узнать. — Ещё бы. Ты бы так же на свидание разоделся, — подтолкнула с другого плеча Мила, подмигнув. — Серьёзно? — поднял брови Попович и тоже уставился на Юру. — Это не свидание, сколько раз повторять, — буркнул тот едва слышно. — Ну, конечно, это у вас деловая встреча такая. В клубе. Без галстуков. Правда, Гош? Сил препираться не было совершенно. Хотелось куда-нибудь упасть и просто тихо молча ждать, что будет дальше. От волнения и прилившей к лицу крови начинало подташнивать, но мысли выйти на улицу и проветриться даже не возникло. Нет, до встречи с ним он сегодня отсюда никуда не уйдёт. Оглядевшись по сторонам, Юра направился к ближайшему свободному столику в стороне от танцпола. Бабичева ярким и шумным репейником уцепилась следом: — Так чего, кого мы тут с тобой высматриваем? Его или её? — Господи, ты можешь хоть на полчаса перестать быть собой и просто оставить меня в покое? И без тебя тошно. Мила вдруг замолчала, посмотрела пристально, а потом коснулась ладонью его макушки и серьёзно кивнула: — Не переживай ты так. Мы же здесь, чтобы тебя поддержать. Отдыхай, а я, если замечу кого-нибудь клёвого, дам тебе знать. И скрылась где-то в тёмном месиве чужих тел на танцполе. Юра выдохнул и откинулся на спинку диванчика. По лицу каждую секунду прыгали и ослепляли цветные лучи лазеров, шаров и прожекторов. Вечеринка набирала обороты, кто-то из диджеев раскачивал толпу интересными битами, но музыка всё ещё была чужая. Не та. Почему-то Юре казалось, что кульминацией вечера должен стать именно сет Гаджета. И не потому, что он сюда ради него, собственно, и пришёл. А потому что он сам по себе крутой, мощный и неподражаемый. Юра глубоко вдохнул, протяжно выдохнул. Не помогло. Выудил из кармана телефон, открыл диалоги, щёлкнул по верхнему. «GaDJet был в сети в 08:46». Опять с самого утра занят, ни слуху ни духу. Юра покачал телефон в ладони и быстро написал: «Я здесь. А тебя где носит?» Грубовато, ну и пусть знает, что Ice Tiger тут за него волнуется. Или нет, с чего бы ему волноваться? Просто сидит и ждёт. Юра исправил текст и отправил нейтральное: «Я здесь. А ты где?» Ответа не последовало, Гаджет в сети не появился. Юра от нечего делать пролистал диалог выше. За полтора месяца их общения в переписке накопилось много увлекательных бесед, классной музыки и просто забавных приколов. Ice Tiger всё-таки начал вбрасывать кошачьи мемы, GaDJet в ответ делился музыкальными хохмами. Как ни странно, понять их оказалось совсем не трудно, и они вместе искренне смеялись над старыми и новыми перлами. «...рановато выходить в свет». О-о-о, а вот этот разговор Юра хорошо запомнил. Знаменательный вечер, когда он узнал, что диджей GaDJet, оказывается, тоже умеет загоняться на разные глупые темы. Нет, классно, конечно, что он ищет себя и своё место в мире, но кто вообще позволил таким офигенным, как он, чувакам сомневаться в себе?! Он тогда прислал Юре послушать один необычный эксперимент, над концептом которого долго и усердно работал и теперь не знал, стоит его выносить на суд широкой публики или подождать, пока что-то такое станет более популярным и принимаемым. «И правда необычно... Ты прям... блин, как ты это делаешь? Никогда ничего подобного не слышал! Это круто! 👍» «Я рад, что тебе нравится. Только не уверен, что остальные тоже оценят». «Не понял, это щас в каком смысле было? Что мне в принципе всё равно, что слушать?» «Да нет, просто люди обычно плохо принимают что-то новое и неожиданное. Ты как раз не зашорен, я говорил, ты нестандартно мыслишь. Спасибо тебе!» «Ничо не понял, ну ладно. Так что именно тебя волнует: что народ не схавает новый трек? Или что?» «Меня волнует, что мне хочется делать больше чего-то такого, необычного, нового, а не клепать ширпотреб на дискотеки. Но тогда есть риск вовсе остаться без работы, публика неохотно меняет свои интересы. Может, нам с этими экспериментами ещё рановато выходить в свет». Вот тогда Юру бомбануло по-настоящему. Вот тогда он высказал всё, что думает. От души и не стесняясь в выражениях. Перечитывать сейчас эту тираду было стрёмно и стыдно, но в тот вечер ему показалось, что он всё сделал правильно, потому что на несколько минут Гаджет опять завис, а потом, осторожно подбирая слова, признал, что сказал глупость, дважды извинился и трижды поблагодарил. Непонятно, правда, за что, Юра вообще ожидал, что его пошлют после такого внезапного наезда. Над головой вдруг ударило коротко и шершаво, из ближайшей колонки зазвенело сухим синтетическим тамбурином и продолжило деревянно отбивать сильные доли. Юра вскинулся, словно в маршрутке остановку проспал, подскочил с места: неужели пропустил выход? Но, прислушавшись, расслабился. Нет, всё ещё не он, хотя транс интересный, качающий, хоть и совсем однообразный. GaDJet бы точно своих оборотов туда вшил, пустил бы семплов поверх ритм-секции, какое-нибудь соло выделил... Против воли Юра вытянул шею, попытался кого-то рассмотреть то ли в толпе, то ли за ней, но в темноте рвано шевелились только танцующие силуэты с отсветами лучей стробоскопа, похожими на сверкающие цветные молнии. Ноги сами понесли его в сторону от столика, который тут же заняла стайка запыхавшихся девушек с танцпола. Да на здоровье, Юра бы всё равно не смог спокойно сидеть дальше, он как зачарованный протискивался сквозь неясную жутковатую массу из чужих подвижных рук и ног, вертя головой по сторонам. Нет, за пультом определённо стоял кто-то другой — в доказательство из динамиков над головой посыпался незнакомый противный уличный рэп, — но Юра был готов поклясться, что его не просто так торкнуло и подбросило, что не просто так вдруг затряслись поджилки, и всё внутри напряглось, натянулось, вот-вот порвётся от напряжения. GaDJet должен быть где-то здесь. Не успел Юра опомниться, как качающейся под новый электронный бит тусовкой его вынесло почти к самой сцене. И хорошо: если скоро сет Гаджета, то здесь его и ловить будет легче, может, даже понаблюдать какое-то время, прежде чем раскрыться и подойти. От предвкушения в груди опять застучало по-мышиному часто и гулко, чуть не подкосились колени, хорошо, что со всех сторон, как в переполненном автобусе, подпирали чужие локти и спины. Плисецкий всмотрелся в смутные очертания фигуры за пультом, и вдруг очередной молнией прожектора сначала осветило диджея, а затем и клабберов. В следующий миг та же молния мини-инфарктом прострелила Юру с головы до пяток. Первая мысль — «Да не, не может быть, показалось» — мелькнула в мозгу и боязливо скрылась на задворках здравого смысла. Вернулась и подросла, только когда прожекторы ещё раз прошлись по лицу диджея и выхватили уже не только ту же самую стрижку, но и совсем другие глаза, вообще не тот нос и ну совершенно левую улыбку. Вторая пришедшая мысль была не многим лучше: «Парень от Армани за пультом — вот это был бы номер!» Что за чушь? Таких горячечных глюков ему даже в грипп с жаром под сорок не являлось. Ну... похож, да, местами. Но не настолько, чтобы перепутать двух настолько разных людей. Выдавившись из толпы, как из тюбика зубной пасты, Юра подполз к пульту ближе и не моргая уставился на человека за вертушками, всё ещё не веря глазам. Одуревшее от такого количества потрясений за вечер сердце не знало, продолжать работать или уже можно перестать трепыхаться, потому что хозяин, кажется, окончательно спятил. В колонках зазвучало что-то ровное, спокойное, отдалённо напоминающее медляк. И тут диджей его заметил. — Чего тебе, малой? — прокричал он, сверкнув зубами в какой-то выдрессированной улыбке. — Автограф? Ну слава богу! Юра даже выдохнул, сердце снова забилось в положенном темпе. Парень от Армани так точно не умеет. Крутой GaDJet тем более. Как он умеет, Юра ещё не знал, но был совершенно уверен: Гаджет бы точно не стал так скалиться, предлагать автограф и смотреть на мир как зазвездившийся ведущий корпоративов. Как вообще можно было кого-то из них принять за... вот это вот? Плисецкий скривился и, не говоря ни слова, двинулся прочь от пульта. В идеале бы обратно к столикам, но все они ожидаемо оказались заняты — с тех пор, как ребята приехали в клуб, народу в зале заметно прибавилось. Зато места у барной стойки занимали и освобождали с такой скоростью, что подгадать момент и просочиться в самый угол не составило труда. Уже через минуту Юра сидел на высоком жёстком табурете без спинки, нервно дёргал в воздухе выпускной туфлей и потихоньку осознавал, почему народ тут не задерживается, предпочитая поскорее забрать заказ и свалить куда-нибудь на танцпол или в курилку. — Что будешь? — гаркнул над ухом тучный бармен, кивая на барную карту у Юры под рукой. Тот пробежался взглядом по мелкому шрифту текста в меню, но только покачал головой в ответ и ткнул пальцем в строку «Вода», чтобы только отвязался и не выгнал. В горло по-прежнему не лезло ничего, кроме воздуха, телефон всё ещё предательски молчал. Юра снова открыл диалог, черкнул Гаджету пару слов, чтобы искал его в баре главного зала. Ни одно из сообщений за прошедший час не было прочитано. Ничего, время ещё есть, по крайней мере, до тех пор, пока тот улыбчивый конь за пультом не закончит сет. И тут откуда ни возьмись случился второй глюк. Очень бы хотелось, чтобы это был мираж, видение, натурально галлюцинация голодного и вечно не выспавшегося студента. Но как бы часто Юра ни моргал, как бы сильно ни тёр глаза, как бы резво ни тряс головой, глюк не рассеивался, и превратить его в другого человека, как того диджея, тоже не получалось. Это действительно был парень от Армани. В своей обычной невозмутимой манере он целенаправленно протискивался сквозь танцующую толпу по диагонали через весь зал. Хорошо хоть в сторону бара даже не взглянул. Отдохнуть он, что ли, решил, развеяться, с молодёжью потусить? Ну ладно, он вроде ещё не старый хрен, пусть развлекается, как хочет. Но в том же, мать его, клубе! Почему именно сегодня, а?.. Перед глазами, как живая, встала намалёванная на тетрадном листе Математика. В очках, чулках и прочем. Чётко и быстро в трезвом мозгу по буквам сложилась на удивление здравая мысль: пора валить отсюда к чёрту. Юра всматривался в живую темноту танцпола, то и дело вспыхивающую светлыми лучами прожекторов, безуспешно пытаясь выцепить взглядом рыжую макушку, когда на стул рядом с ним в порядке живой очереди упал запыхавшийся Попович: — Чего грустишь, Юрка? Тоже не фартит? Ладно, давай выпьем, что ли... — Погоди, — ухватил его за рукав Юра и заговорил в самое ухо, чтоб наверняка услышал. — Ты можешь найти Милку и передать, что мне срочно надо уйти? — Куда это? — отшатнулся Гошка, но резким рывком был притянут обратно. — Тише ты! Препод мой тут, которому я всё ещё экзамен должен. И я... ну, прокосячил ему на днях, если он меня здесь увидит, не знаю, что сделает. Попович медленно обернулся к нему лицом и с трудом собрал блуждающий взгляд в одну точку, Юра даже заподозрил, что это далеко не первый Гошкин визит в бар за этот вечер. Тот тем временем состроил какое-то очень сложное лицо, мужественно проглотил подобравшуюся к горлу икоту и протянул почти обиженно: — Ну ты чего-о, мы же вместе сюда пришли! Специально, чтобы тебя прикрыть, если что. А ты вдруг «передай»... Вместе пойдём! Всё равно тут ничего уже не светит... Из-за барной стойки они вылезли в обнимку, только непонятно, кто кого вёл, и кто за кого цеплялся. Длинный и тонкий Попович аккуратно наваливался на плечи Юре всем весом, умудряясь при этом подталкивать его туда, куда его внутренний компас указывал на выход. Юра хотел было возмутиться: и так идти тяжело, чужие руки-ноги со всех сторон норовят задеть, будто нарочно целятся, а тут ещё такую тушу на себе волочь... Но чуть только он заметил впереди до боли знакомый стриженый затылок, тут же втянул голову в плечи, прикрылся Гошкой, как одеялом в крепости из подушек, и прибавил ходу. Компас Поповича, очевидно, хромал на обе стрелки, так что перед тем, как найти выход, Юре пришлось сделать почти полный круг по залу. Но зато по пути они таки наткнулись на Милу, которая без лишних комментариев подхватила Гошку с другой стороны, как будто уже не в первый раз по отработанной схеме тащила выпившего товарища из клуба, и с горящими глазами зачастила: — Юрка, ты это видел? Видел? Там этот твой монстр, Алтын, прикинь? Он тоже здесь! — Да не ори ты так, дура, — буркнул Юра, разминая уже порядком отлёжанное Гошкой плечо. — Конечно, видел, думаешь, я просто так отсюда валю в самый разгар тусовки? — Слушай, он такой стильный, оказывается, — продолжала восхищаться Бабичева, не обращая внимания на Юркин убийственный взгляд. — Вроде даже не в костюме сегодня, а всё равно такой круто-ой! Плисецкий поморщился. Вот ещё внимание обращать, во что там этот парень от Армани одет. Да у него вообще душа в пятки ушла при одной только мысли, что они могли случайно столкнуться. Чёрт... И Гаджета не успел ни поймать, ни предупредить. Грёбаный математик, такая встреча из-за него накрылась медным тазом! — ... и здоровался там с кем-то за пультом, не знаю, не успела разглядеть, — услышал краем уха Юра и весь обмер тут же, не дойдя до двери. — Юр, ты чего? — Здоровался? — переспросил он быстро. — Ну да, руки жал кому-то там. Говорю же, я далеко стояла, не видно было. Да что с тобой? Расстроился? Ну брось, не в последний раз же в клубе. Хочешь, давай к Гошке завалимся и отпразднуем как следует? Вот это подстава. А если Отабек Арманович и Гаджета знает? Ну ладно, тот вроде не из болтливых. А если случайно вдруг о нём спросит? Хотя, стоп, как ему спрашивать, он же тоже ни имени, ни фамилии не знает? Накатившая было паника немного отступила, Юра смог нормально вдохнуть и с новыми силами потащил ребят к раздевалкам. Вечер, конечно, испорчен, но могло быть и хуже. Оставалось надеяться, что Гаджет поймёт, не разозлится и не откажется перенести встречу. Уже на полпути домой Юра достал из кармана телефон и отчётливо скрипнул зубами, насилу удержавшись, чтобы не сорваться с места и не вернуться бегом обратно в клуб, когда прочитал: «Скоро мой выход. Где ты?»* * *
Гаджета не было в сети до следующего вечера. Юра следил, проверял каждые пять минут. Он уже привык к тому, что диджей был постоянно занят, и если уж появлялся онлайн, то надолго, хватало на нормальный разговор, обмен плейлистами и т.д. В этот раз Юра не мог усидеть на месте. Он пытался сконцентрироваться на заданиях, которые так и так придётся сдавать в понедельник, успел сделать пару докладов и подготовиться к семинарам на следующей неделе, но всё равно лез в телефон проверять диалог со скоростью двенадцать раз в час. Его до зуда в пальцах распирало написать просто так, в офф, как есть, извиниться, всё объяснить, ведь даже на то последнее сообщение он так и не ответил. Если бы мог, он бы даже позвонил, забив на все свои принципы скрытности и неприкосновенности. Но и номер телефона просить надо, когда человек уже в сети. Поэтому Юра продолжал изводиться чувством вины, грыз ногти и ждал. Ближе к шести часам у аватарки с красивыми наушниками наконец появился долгожданный зелёный кружок. И Юра, не дожидаясь приветствий, принялся строчить всё, что горело и кипело со вчерашнего дня. Параллельно с этим он успел выругаться на себя за то, что не написал заготовку раньше — весь день же был в распоряжении, скопировал бы сейчас и всё. GaDJet его опередил: «У тебя что-то случилось? Я вчера и у столиков тебя искал, и в баре, и на танцполе. Ты в порядке? Я волновался». Юра бросил, не дописав. Вцепился ладонями в лицо, попытался стереть нафиг это дурацкое выражение. Стыдно должно быть, а он лыбу в экран давит: Гаджет его искал, волновался... А Юра взял и свалил, как последний трус. «Слушай, прости, бро! Я щас всё объясню». И принялся стучать по клавиатуре с удвоенной силой. Но следующее сообщение тоже оборвалось на полуслове, когда краем глаза он всё-таки прочитал пришедшее: «Я решил, что ты передумал. Увидел меня или услышал мой сет. И раздумал подходить». Дурак. Идиот. Кретин. Юра схватился за голову и без жалости к себе с размаху лбом упал на стол. Естественно, что ещё он мог подумать, когда не получил от Юры ответа, не нашёл его, не дождался? Придурок, надо было вернуться, надо было плюнуть на всё, и сломя голову прилететь обратно. Надо было вообще не уходить! Даже если бы он столкнулся там со своим преподом, ну что такого страшного случилось бы? Что могло быть хуже разочарования в этих сообщениях?.. Олух, заячья душа. «Я был там. Честно. Просто мне... пришлось срочно рвать когти, когда нарисовался один тип...» «И больше, чем о сорвавшейся встрече, я сейчас жалею только о том, что не услышал твой сет(((» «Ну, это как раз несложно. Лови». И в диалог прилетел длинный трек на сорок с лишним минут без названия и автора, но стоило только нажать на «Play», как у Юры все внутренности разом подпрыгнули на месте, а тело мелко затрясло от восторга. Это был GaDJet. Его сет. Его подарок. «Жаль, что не получилось поздравить тебя лично, но всё-таки. С днём рождения!» В глазах мерзко защипало. Юра зажмурился, помотав головой, но отогнать наваждение оказалось сложнее. Трек в колонках всё ещё переливался разными электроэффектами, выстреливал резкими семплами и пробирал потрясающе простым, но красивым ритмичным грувом, заставляя тело раскачиваться маятником, а ступни и ладони — отбивать ровные доли. Слишком трансово, слишком гипнотично, слишком хорошо. «Грёбаный парень от Армани, никогда ему не прощу, что из-за него я пропустил такое живьём!» Опомнился Плисецкий, только от чересчур звонко щёлкнувшего под пальцем «Enter». Чёрт... Может, если удалить, вопросов не последует? «Кто-кто?» Вот лошара! Дебил и истеричка, в руках себя кто будет держать? Эпитеты постепенно заканчивались, пути к отступлению тоже. Ничего, ещё можно вывернуться, проигнорировать, это же соцсеть, всегда можно сделать вид, что пошутил, сменить тему. И снова, уже в который раз за последние четверть часа, Юра не успел дописать то, что хотел. «У тебя с кем-то проблемы? Может, я могу чем-то помочь?» Как случилось то, что случилось дальше, Юра не смог бы объяснить даже под пытками. Просто всё накипевшее внутри, подгоревшее снаружи и готовое взорваться вот уже несколько дней подряд наконец закипело, загорелось и рвануло. В состоянии аффекта он выложил всё: что учится на лингвиста, что есть у них один аспирант-математик, который невзлюбил его с самого начала и «долюбил ему нервы» до самого конца, что он дважды завалил Юру на экзамене и теперь требует сдавать снова, что в гробу он видал всю эту математику и вообще!.. Юра осторожно убрал руки от клавиатуры. Очень хотелось пить. В груди грохотало так сильно и гулко, что отдавало дребезжащими басами не только в уши, но и, кажется, в трясущиеся колени тоже. Вот и всё. Он только что вывалил Гаджету нехилый такой кусок своей жизни, которую не просто нарочно скрывал, но и как-то... стыдился даже. И, наверное, был рад этому. Наконец-то, такой камень с души! То есть всего-то и надо было, что единожды оступиться и свалиться в адский чан неизвестности, чтобы в следующую же минуту эта неизвестность испарилась? Зато теперь с чистой совестью можно и самого Гаджета расспросить обо всём — чего бояться? И как зовут, и где живёт, и про кошек, и что за работа у него такая с табу на крутые толстовки. Всё-всё, что хотел, что копил столько дней. И главное — встречу новую назначить! Теперь даже всё равно, где: хоть в кофейне, хоть в парке, хоть в клубе на следующий его сет. Гаджет ответил не сразу. То ли отвлёкся, то ли вчитывался долго, пытаясь вникнуть в суть, Юра же на эмоциях с грамматикой особо не морочился. В конце концов над полем ввода замигали точки, появилась надпись «...GaDJet печатает». Пропала. Опять появилась. И снова исчезла. Под диафрагмой ёкнуло подозрительно остро и больно. Юра задержал дыхание и потёр взмокшие ладони друг о друга. Он что-то не то сказал? «Эм... Это было неожиданно. Мне жаль, что всё так». «Да тебе-то чего жаль. Это же он бесячий нерд, пуп земли, мистер Вселенная! Весь такой из себя типа строгий, правильный, занудный. Раздражает. До зубовного скрежета бесит». «Не то что ты». «Ты классный». И опять внутри зашлось бешено и неудержимо. До приступа паники захотелось исправить, удалить, стереть, попытаться доказать, что Юра ещё в своём уме. Но и это было бы бессмысленно — Гаджет уже прочёл сообщение и снова набирал ответ. «Вот как. Хорошо, я понял». И это, что, всё? В животе вдруг резко замёрзло и потяжелело, будто он утюг проглотил. А потом, похоже, этот утюг включили в розетку, потому что в следующую минуту в груди припекло так, словно горчичником прижгли. От позвоночника к затылку прокралось странное чувство, формулировка которого вспыхнула перед глазами яркой неоновой вывеской только спустя ещё одну мучительно долгую минуту: «Какой же я придурок!» Всё-таки не стоило говорить о себе, не стоило говорить правду, не стоило... А вдруг он решил, что Юра к нему просто клеился? Чёрт, как стыдно. Так он, наверное, из этих... фобов. Или он его чем-то ещё обидел? А если срочно сменить тему, можно будет это всё откатить, замять? «Слушай, а что это за тип стоял за пультом до тебя? Такой, брюнет с конским лицом и самомнением до неба». Ответ пришёл быстро. «Это Джей-Джей. Он хороший диджей и музыкант, хотя на сцене чувствует себя уютнее, чем за вертушками. И в жизни он не такой павлин, как на публике». «Серьёзно? А давно вы с ним знакомы?» На это Гаджет не ответил. Ни через минуту, ни через полчаса, ни к ночи. Пропал из сети, словно его там и не было вовсе, и онлайн в этот день больше не появлялся. Юра пытался писать ещё: всё ли в порядке, ничего ли не случилось, не сказал ли он что-то не то. Но и все эти сообщения остались непрочитанными. Ночью Юра снова не спал, лежал в обнимку с котом, снова и снова прокручивая в голове весь сегодняшний разговор и каждый раз возвращаясь к одному и тому же вопросу: почему? Что про него думал GaDJet и почему вдруг исчез? Может, завтра вернётся и всё объяснит? Или хотя бы скажет, что не злится, и они смогут просто спокойно общаться, как и раньше? Как-то незаметно за бессонницей суббота перетекла в воскресенье. Но и в воскресенье от Гаджета не пришло ни слова.