Израненный мир

Мальчик забыл по дороге Зачем он бежал Но бежал Возмужал А еще отрастил себе жало И стало бежать тяжелей.

      Мы были на задании и Абаккио сломал одному плохому парню руку. Он вывернул её так, что была видна кость. Хруст и крик того парня ещё долго будут звенеть у меня в ушах. Абаккио просто бешеный, и я правда не знаю, что с ним делать. Это пугает всех, но не меня, я и не таких отморозков видел. Он, наверное, и сам не знает, почему так делает.       Этот Леон само олицетворение амбивалентности. Раньше же был офицером справедливости. Видимо, после смерти товарища всё в нем сломалось настолько сильно, что даже мне не под силу разрыть эти руины и добраться до истины. Я подумал, что просто буду рядом, а если понадобится, то отстегну ему руки и ноги. Ему правда нужна профилактическая беседа. Мне такие ненормальные мясники в команде не нужны. Никогда не знаешь, когда он взбесится и нападёт на кого-нибудь из наших. Боюсь представить, что будет, если он однажды сцепится с Фуго.       Я ведь правда думал, что он привык. Видимо, показалось. Наверное, я слишком невнимателен к членам своей банды.       Однажды я выяснил, что Абаккио всё ещё выпивает, не где-нибудь в баре или на улице, а в своей комнате. Я нашёл у него за кроватью несколько пустых бутылок из-под вермута. Не буду вдаваться в подробности, что я делал там, скажу, что не доверял и решил перестраховаться. К моему поразительному невезению, за моим маленьким расследованием меня застукали. — И что ты сделаешь? — сказал тогда Леон мне. И я ведь действительно не знал, что мне делать.       С одной стороны это было не моё дело, а с другой, я его вовсе из той пучины депрессии не забрал, и он всё ещё продолжал бесцельно пропивать своё здоровье. — Запрещу тебе, — тогда ответил я, и он рассмеялся.       Меня это разозлило, и я просто… не буду говорить, как я до этого додумался, получилось случайно, пристегнул его к спинке кресла. Признаюсь честно, он отбивался, и будь я без станда, вряд ли бы справился. Мне повезло, что у меня удалось свалить его на кресло и почти по плечи замуровать в нём. За это я, правда, получил ногой в челюсть, и чтобы не получить во второй раз, не знаю, как это прозвучит… заблокировал движения сев на колени. Звучит всё равно ужасно.       А ещё от Абаккио пахло ужасно, от него так сильно несло спиртом, что брось спичку и он вмиг весь загорится.       Он тогда огрызнулся и оскалился, и, если бы кресло не было бы таким тяжёлым, то я уверен, что он бы точно нашёл в себе силы меня этим самым креслом прибить. — Прекрати эти ребячества, Абба… — я не смог договорить, он резко раздвинул ноги и я почти провалился в расстояние между ними, но успел вовремя подскочить, и тут же получить пинок в живот. Ноги у него были поразительно длинными, — Абаккио! — мне пришлось повысить голос.       Из-за расстояния удар был не слишком сильным, но разозлить меня по-настоящему у Леона получилось. — Ещё раз дернешься, и я клянусь, что отстегну твою голову и повешу в гостинной! — выкрикнул я.       Придурок Абаккио посмотрел на меня с вызовом, мол: «Ну попробуй». Я растерялся. Сложно было управлять человеком, который ничего не боится.       Я в самом деле уже успел кучу раз пожалеть о том, что вообще привёл его к себе. По итогу можно было сказать, что никакого, даже банального, уважения я не получал, зато были синяки и паршивое настроение. Можно подумать, что я его насильно здесь держу. Нет, конечно уйти из Пассионе не так просто, но не до такой же степени. Он ведь, скотина такая, мог сказать, что его не устраивает, но видимо думал, что я сам должен догадаться.       Насколько я понимал не нравилось ему абсолютно всё. Я тешил себя мыслью, что он ещё не пришёл в себя, и его длительный запой как-то сказался на психике, оттого и идет такая неконтролируемая агрессия, когда его этой выпивки пытаются лишить или требуют от него чего-то.       Я решил оставить его в таком положении на какое-то время, в воспитательных целях. Он был должен уважать меня как лидера, поэтому я достал кнут и стегнул по непослушной морде. Было удивительно, что все те полтора часа он не шумел и не орал, вёл себя подозрительно тихо, что я даже успел подумать, что он откусил себе язык и захлебнулся, или ещё хуже, ждал меня, чтобы отомстить потом. Ну или совсем утопия — подумал о своём поведении и решил быть хорошим мальчиком.