Вопрос доверия

Последняя встреча с Кэрол принесла Дэрилу новые сны с её участием. С её испуганными глазами, которые даже там, даже во сне, не радовали его, не приносили больше наслаждения, как когда-то, а лишь разрывали сердце на части тянущей нескончаемой болью. Когда-то он мечтал о её страданиях, почему же теперь одна только мысль о них делала его существование невыносимым? Может быть, потому, что тогда на миг в ней промелькнуло наконец хоть что-то настоящее? Хоть что-то, что Дэрил готов был признать настоящим? Вот. Вот оно. Он готов был поверить в её страх и её боль, потому что сам когда-то пережил подобное, был в подобное вовлечён, видел очень близко, ощущал на собственной шкуре. Но может быть, это точно такая же расчётливая игра, как и всё остальное? Или самый обыкновенный мгновенный испуг от неожиданности, который не значит ровным счётом ничего. И всё же, где-то в глубине души Дэрила грызло чувство вины за то, как он с ней обошёлся. Хотя разум его протестовал, крича: «Какого хрена?! Что я ей сделал? Ни черта!» Но что-то внутри постоянно зудело: «Сделал. Обидел. Испугал». И тут бы решить, что, собственно, она это заслужила. Вот только заслужила или нет, но стоит помнить ещё и о том, что Дэрил ввязался во всё это безумие не ради собственного удовольствия, а ради друзей. И ради друзей он должен держаться и вести себя с Кэрол, как примерный, мать его, мальчик, а не как полнейший мудак. В её глазах при последней встрече были отголоски чего-то странного, вроде разочарования, из-за чего Дэрил даже не был уверен, что она явится в их магазинчик. Возможно, она не придет уже никогда. Возможно, она поменяла место для своего отдыха, или чем она там на самом деле занималась. Возможно, это конец, и он никогда больше не коснется её, не ощутит её тело в своих руках, её жар, её нежность… Её фальшивые стоны, её лицемерные взгляды и лживые слова. Невелика потеря. Но когда Дэрил припарковался у заправки и торопливо вошёл в магазин, она была на месте. Сидела на одеяле и смотрела на него почти безразличным взглядом, словно спрашивая: «С чем ты явился сегодня?» А Дэрил и сам не знал, с чем. При виде неё ему хотелось кричать и возмущаться, набрасываться на неё с какими-то идиотским упреками, с вопросами о том, каково ей вообще работать на такого ублюдка, как Ниган, забирать еду у беспомощных людей, издеваться над теми, кто, в силу определенных причин, оказался слабее. И в то же время ему хотелось присесть рядом, обнять её, ощутить на губах вкус её поцелуя, забраться руками под её одежду и на время позабыть обо всем, кроме них двоих. Кроме того наслаждения, которое он получал только в её объятиях, впервые в жизни, слишком долгой уже, чтоб не ценить это самое «впервые». — Я думал, ты не придешь снова, — пробормотал он, закрывая дверь и не сопротивляясь желанию присесть рядом с ней. Хотя лично он считал это слабостью, которой поддаваться никак нельзя. Ведь чем чаще он покорялся её взглядам и касаниям, тем больше чего-то важного терял. Терял свою ярость, терял желание мстить ей, терял способность разумно мыслить… — А я не была уверена, что ты придёшь, пупсик. Мы оба ошиблись, — печально улыбнулась она и повернула к нему голову. Её глаза и губы оказались слишком близко, чтобы Дэрил мог спокойно их игнорировать. Поерзав, он прижался к ней тесней, протянул руку, обхватил её чертовски тонкую талию и забрался пальцами под темную рубашку. Она снова улыбнулась, в этот раз вроде бы уже гораздо веселей. Вроде бы, потому что Дэрил, до сих пор считавший её ужасной актрисой, всё же не мог не признаться себе в том, что он её не понимает. Не понимает практически никогда. Она кажется искренней, но при этом лгущей каждым своим движением каждую секунду своей жизни. И думать об этом, гадать, до боли всматриваясь в её лицо, было совершенно бессмысленно. Особенно после того, как она прижалась всё ещё улыбающимися губами к его губам и вовлекла его в долгий поцелуй, который прервался лишь на минуту, когда она оседлала его бедра, подхваченная его руками. И даже сгорая от страсти, торопясь так, словно можно было куда-то не успеть, Дэрил снова раздевал её полностью, желая видеть её, чувствовать каждую клеточку её тела, касаться всюду и ощущать под своими ладонями только её тело, а не эти тряпки, в которых она становилась слишком чужой. Будто она не была чужой обнаженная, выгибающаяся на нем, стонущая его имя, вглядывающаяся в его полуприкрытые глаза, касающаяся лёгкими поцелуями при каждом его толчке его горящих губ. Она была чужой. И всё-таки… всё-таки немножечко его. Дэрил не дал ей одеться после. Он оттолкнул рукой все тряпки в сторону и, склонившись над ней, улегшейся рядом с ним на спину, провел рукой по её чуть вздрогнувшему животу. В прошлый раз он исследовал её тело с любопытством первооткрывателя, не задавая лишних вопросов. Но сегодня, отведя взгляд от свежего шрама у её плеча — здесь её ранил Карл, Дэрил коснулся кончиком пальца темных небольших кружков на белом животе и нахмурился: — Что это? — А на что похоже? Кэрол снова улыбалась. И ему хотелось стереть эту улыбку с её губ. Не потому, что ему хотелось сделать ей больно, нет, не сейчас уж точно. Но эти её улыбки, растягивающие её губы, когда ей было весело и когда было грустно, успели порядком осточертеть ему. Почему она постоянно врёт? Даже в таких вещах? Даже таким образом? — Похоже на то, что кто-то тушил об тебя сигареты, — честно озвучил свои мысли Дэрил. И улыбка сползла с её лица. Она отвернулась и чуть заметно кивнула. — Кто? — не спросил, а потребовал Дэрил. Как бы он ни относился к Кэрол — впрочем, он давно уже даже не пытался понять, как на самом деле к ней относится — это уже было полным извращением. Одно дело убить женщину врага в бою, одно дело в порыве ярости мечтать причинить ей боль, но совсем другое — делать это на самом деле. Ещё и таким вот образом. — Муж. Выругавшись этому почти безразлично произнесенному признанию, Дэрил приподнялся и, нависнув над ней, заглянул ей в лицо. — Он жив? Потому что если жив, Дэрилу хотелось бы быть тем, кто однажды его убьет. Возможно, он один из Спасителей? Отсиживается на их базе, бережет свою задницу, пока его жена делает за него всю черную работу. А потом он, как любой неудачник — уж таких-то Дэрил знал, его папаша был именно из этих — вымещал на ней кулаками все свои комплексы и обиды за то, что все вокруг ценят его недостаточно сильно. — Мертв. — Давно? — С тех пор, как всё это началось. — Ходячие? — прищурился Дэрил, откидываясь обратно на одеяло и глядя в потолок. Кэрол молчала долгую минуту, а потом беззаботным тоном ответила: — Технически — да. И он тут же увидел перед мысленным взором, как она толкает какого-нибудь обрюзгшего, ни на что, кроме избиения женщин, неспособного ублюдка в толпу ходячих, а сама спасается бегством. Или стоит в сторонке и наблюдает за тем, как её муженька разрывают на части. Или… Он тряхнул головой, понимая, что спрашивать о подробностях — это уже слишком, и снова провел рукой по её животу, невольно задерживаясь на ещё одном шраме. Он бездумно касался его кончиком пальца, проводил туда и обратно вдоль него, пока не начал понимать, что такой шрам на животе у женщины может значить… — Да, — по-своему восприняла его молчаливые касания Кэрол. — У меня была дочка. Однажды ночью она убежала в лес, спасаясь от родного отца. Дэрил повернулся к ней и дальнейших вопросов задавать не стал. Её лицо исказилось такой неприкрытой болью, что было ясно: девочка не выжила. Он прикрыл ладонью шрам от кесарева сечения и лишь слегка дернулся, когда она вдруг спросила тихо: — А ты? — Что я? У меня не было ни жены, ни детей, — пробормотал он, удивляясь, что она не догадалась раньше. — Я об этом, — Кэрол повернулась на бок, лицом к нему и, коснувшись пальцами его шеи, скользнула ниже к спине. Он напрягся, ощущая едва заметные лёгкие и нежные касания на своих старых шрамах, и закрыл глаза, громко сглотнув. Что ж, она имела право услышать правду после того, как ответила на его вопросы. — Отец, — признался Дэрил едва слышно. Когда он открыл глаза, Кэрол смотрела на него со слезами на глазах. Он потянулся к ней, словно к свету из тьмы, почти на ощупь находя её губы, её теплое мягкое тело, вжимаясь в неё, запуская руку в серебристые завитки волос, видя лишь голубизну её глаз и больше ничего. Одевались они спустя четверть часа, не глядя друг на друга. Дэрил почему-то злился на себя и на неё. Ему казалось, что его вывернули наизнанку, что он обнажился перед ней больше, чем оно того стоило, он жалел о каждом своем слове, о каждой проведенной с ней минуте. Жалел и в то же время чувствовал, что это изменило его. И его жизнь тоже. — Держи, передашь Рику, — уже у дверей сунула Кэрол ему в руку свёрнутый вчетверо лист бумаги. — Что это? — нахмурился Дэрил. — Он поймет, — улыбнулась Кэрол и выскользнула наружу. Уже через минуту она скрылась в лесу за заправкой, а развернувший бумагу Дэрил зло буркнул ей вслед: — Ну да, Рик поймет, а я, блин, идиот, не додумаюсь. Хотя он и впрямь не понял, что именно означают два крестика, поставленные карандашом на карте. То есть эти места он, конечно, нашел бы без проблем, вот только что там может находиться?